ДЬЯВОЛОПОКЛОННИКИ 3 page

— Хочешь поменяемся? Я отведу тебя к нему и заберу смою кузину. Ну, что скажешь?

Алиса хотела принять предложение Франца Леопольда, но страх перед тем, что он скажет, подойдя к Малколму, пересилил.

— Нет, спасибо, я вполне довольна своим кавалером на этот вечер, — сказала она немного натянуто, чем вызвала улыбку на лице Дракас.

— Тебе нужно еще немного попрактиковаться в искусстве обмана, — поддразнил он Алису, сопровождая ее в ложу номер пять.

Эрик еще не пришел, и шесть молодых вампиров удобно устроились в обитых темно-красной тканью креслах. Алиса сразу же протиснулась в первый ряд, чтобы лучше видеть происходящее на сцене. Лучиано, поклонившись, уступил Иви второе из кресел в первом ряду. Алиса оперлась на парапет и рассматривала людей, занимавших свои места в партере или направляющихся в ложи.

— Опера Гарнье могла бы быть лучше спроектирована, — заметила недовольно Алиса.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Иви, также рассматривая театр.

— Ложи. Они повернуты друг к другу так, что видна только часть сцены. Можно вывихнуть шею, пытаясь что-то увидеть! В этом отношении места в партере лучше. Я не понимаю, почему люди платят такие деньги за места в ложе.

Иви сделала вид, что задумалась.

— Возможно, потому, — сказала она, — что они больше заинтересованы в соответствии своего гардероба окружающей обстановке и хотят увидеть, кто еще пришел в оперу и во что он одет.

— Вероятно, — презрительно фыркнула Алиса. — А происходящее на сцене отступает на второй план.

— Ну наконец-то до тебя дошло, как все обстоит на самом деле в аристократических кругах, — произнес Франц Леопольд.

— Тс! Маэстро идет! — Лучиано вскочил со своего места, показывая вперед.

Остальные облокотились на парапет, чтобы хоть одним глазком взглянуть на великого Верди. Зал взорвался аплодисментами. Верди шел размеренным шагом среди музыкантов, которые почтительно кланялись ему. Само собой разумеется, Верди был одет в черный фрак. Его седую голову украшал цилиндр. Композитор был чисто выбрит, но если бы у него была борода, то непременно белого цвета. Хотя его трость с набалдашником из слоновой кости была при нем, казалось, что в ней нет абсолютно никакой необходимости. Верди держался прямо и чистыми голубыми глазами рассматривал восторженную публику.

— Ему уже почти семьдесят лет, — сказал Лучиано, продолжая с энтузиазмом аплодировать. — Преклонный возраст для человека.

— Гордый человек, — сказала Алиса, которой понравился Верди. Она откинулась в кресле в предвкушении.

Маэстро спокойно снял белую накидку. Повесил трость на пюпитр и взял дирижерскую палочку. В зале воцарилась тишина. Казалось, что все затаили дыхание. Все взоры были прикованы только к одному человеку. Верди медленно поднял дирижерскую палочку, застыл на мгновение и резким движением опустил ее вниз. В этот момент он походил на волшебника.

— Насколько я могу судить, вам нравится представление.

Это был голос Эрика. Ему удалось незамеченным пробраться в ложу. Как такое возможно? Действительно ли он обладал магической силой или это они были настолько поглощены музыкой, что пропустили появление человека? Алиса видела, что и другие вампиры находятся в замешательстве.

Если Эрик это и заметил, то виду не подал. Поклонившись, он опустился в красное кресло позади Иви и элегантно закинул ногу на ногу. Эрик наклонился к представительнице клана Лицана и прошептал ей что-то, чего Алиса не расслышала из-за громкой музыки. Иви повернулась к Эрику и улыбнулась.

Затихли последние аккорды увертюры. Маэстро опустил дирижерскую палочку, повернулся и гордо склонил голову. Хотя еще не все места в ложах и партере были заняты, раздавшиеся аплодисменты могли служить предвестниками бури, порывом шквального ветра сотрясающей деревья. Верди принимал знаки преклонения с гордо поднятой головой и легкой улыбкой на губах. Потом он снова повернулся к музыкантам. Занавес поднялся. Представление началось.

Алиса была настолько захвачена развитием событий и волшебной музыкой, что пропустила момент, когда соседние ложи заполнили представители бомонда, чьи титулы или имущество служили пропуском в высший свет. В партере сидели простые горожане, которым интереснее было происходящее на сцепе, чем людям, занимавшим места в ложах. В конце шестнадцатого ряда заняла свое место девушка, щеки которой пылали лихорадочным румянцем, а глаза сверкали от восторга. Алиса почувствовала, как Малколм, сидящий по диагонали от нее, застыл в оцепенении. Краем глаза она заметила, как он наклонился через парапет и уставился на что-то в партере. Алиса отвлеклась от происходящего на сцене и проследила за его взглядом, который остановился на стройной юной девушке с темными волосами. Она была одета в белое платье с красными лентами и такого же цвета накидку. Мужчина в темном фраке рядом с ней, который, возможно, был в два раза старше ее, наклонился к ней, чтобы слышать, о чем она говорила. Он благосклонно улыбался, но скорее как дядюшка, чем как поклонник. Девушка немного наклонилась вперед, не отрывая глаз от происходящего на сцене. Вероятно, она была расстроена, что не слышала увертюры. Но сейчас она выглядела так, как будто не собиралась пропустить, ни одного звука, ни одной реплики. Ее ноги, обутые в красные шелковые туфельки, выглядывали из-под подола платья и отбивали такт.

Алиса прищурилась. Девушка была довольно далеко, и Алиса не могла почувствовать ее запах, но хотя сейчас и горели не все газовые лампы, Фамалия была уверена, что это племянница охотника на вампиров. Но что за мужчина рядом с ней? Это не был охотник на вампиров Кармело. Но кто тогда? Он казался ей знакомым. Алиса закрыла глаза и задумалась. Где она его уже видела? Алиса вспомнила кладбище и мужчину, который сидел на корточках перед одним из надгробий и что-то писал, а потом прочитал вслух стихи. Нет, это был не он.

— Что случилось? — внимательно посмотрела на нее Иви.

— Девушка внизу, в шестнадцатом ряду. Ты видишь ее? Я уверена, это молодая охотница на вампиров из Рима, и мужчина рядом с ней тоже кажется мне знакомым. Это определенно не Кармело, но кто тогда?

Иви замолчала. Помнила ли она его или ей требовалось время, чтобы воскресить происходившее в памяти? Алиса подняла взгляд на Иви. Та выглядела скорее изумленной.

— Ты знаешь его, не так ли?

— Да, его зовут Брэм Стокер. Мы видели его с женой Флоренс, актером Генри Ирвингом и писателем Оскаром Уайльдом на кладбище иностранцев в Риме, и тогда...

— Точно! Теперь я вспомнила. У тебя потрясающая память. Что ты хотела сказать? — Алиса посмотрела на Иви.

Вдруг атмосфера стала напряженной.

— Ничего.

— Неправда! Ну скажи мне, пожалуйста. — Она почувствовала, как Иви борется сама с собой. Что с ней происходит? — Он охотник на вампиров? Тебе что-нибудь о нем известно? Связан ли он как-то с исчезновением господина Тибо? Поэтому он сегодня вместе с племянницей Кармело?

— Нет, он не охотник на вампиров, — покачала головой Иви. — Если я в нем не ошиблась и он не переметнулся на другую сторону.

— Кажется, что ты знаешь его лучше, чем я думала вначале. — Глаза Алисы удивленно распахнулись. — Как это произошло? Ты видела его еще раз в Риме?

— Нет, не в Риме. В Ирландии.

Алиса открыла и тут же закрыла рот. На секунду она задалась вопросом, а не подшучивает ли над ней Иви.

— Ты можешь мне верить. Я не знаю, как он оказался на кладбище Онанэйр, хотя Ирландия его родина, но я встретила его именно там и поговорила с ним.

Поговорила? Алиса недоверчиво уставилась на подругу. А не носит ли он отметину на шее как свидетельство той встречи?

— Я не укусила его. — Иви слабо улыбнулась, и ее лицо засияло, будто озаренное лунным светом. — Хотя на мгновение мной овладел соблазн попробовать его крови. Я бы не нарушила ни одного правила, — добавила она быстро, — мне уже давно разрешено пить кровь людей!

Ну разумеется. Алиса была удивлена, как эта мысль не пришла ей в голову раньше, в тот момент, как она узнала, что Иви не является чистокровным вампиром и ей уже более ста лет.

— И все же ты пьешь кровь животных с нами каждую ночь! Или ты тайно пьешь и человеческую кровь?

— Кровь животных не так уж и плоха. — Иви все еще улыбалась. — Она точно так же придает нам сил, но отличается по вкусу, и ее влияние не так удивительно, уж поверь мне. Я поклялась, что, пока учусь вместе с вами в академии, буду жить той же жизнью, что и другие наследники кланов. И не нападу ни на одного человека!

— А во время летних каникул? — допытывалась Алиса.

— Никого не касается то, что мы с Сеймоуром пьем во время каникул, — немного высокомерно произнесла Иви.

— Ага! — сказала Алиса громче, чем допускалось правилами приличия, и с соседних лож тут же донеслось недовольное шиканье.

Зрители внимательно смотрели на сцену, где как раз подходил к завершению первый акт. Декорации на сцене изображали храм Огня. Из глубины храма доносилось таинственное пение жреца. Верховный жрец Рамфис стоял вместе с другими у алтаря, когда вошел начальник дворцовой стражи Рамадес, чтобы пройти обряд посвящения и получить священный меч. Они как раз начали петь, прося божество о милости, когда Алиса заметила движение в шестнадцатом ряду. Девушка поднялась. Она больше не смотрела на сцену. Вместо этого ее взор был устремлен на ложу номер пять, и она что-то кричала.

ЛОЖА НОМЕР ПЯТЬ

Опера была невероятной! Не только музыка, но и декорации, костюмы, экзотические статисты, среди которых актеры стояли и пели свои арии. Латона снова и снова возвращалась взглядом к фигуре Верди, который, казалось, был представителем другого мира. Он танцевал, парил, падал вниз, был полководцем, владыкой и влюбленным, отдавался страсти, ненавидел, любил, торжествовал. Никогда в жизни она не забудет этого. И не важно, кто был ее кавалером в этот вечер. Другие зрители, сидящие в партере и в ложах, не интересовали Латону. Ни за что она не отведет взгляд от происходящего на сцене. Ничто и никто не сможет заставить ее сделать это.

Но все-таки было что-то, отчего ее кожа покрылась мурашками. Музыка была здесь ни при чем. Был ли это направленный на нее взгляд? Латона не хотела сейчас об этом думать. Ее внимание было сосредоточено на представлении и на самом Верди.

Это «что-то» не давало Латоне полностью погрузиться в мир музыки.

Только не сейчас!

Она не могла больше сосредоточиться на происходящем на сцене. Как настойчивый паразит, что-то присосалось к ее беззащитному горлу. Ласкающе прошлось по голубой жилке, которая смутно угадывалась под кожей.

Понимание прожгло Латону, как приступ острой боли. Ее руки судорожно вцепились в украшенную перламутром сумочку, в которой все еще лежала красная маска. Возможно ли это? Господи Всемогущий, Малколм здесь! Он тут, в опере, и смотрит на нее.

Происходящее на сцене отошло на второй план. Взгляд Латоны беспокойно метался по залу. Но долго искать ей не пришлось. Малколм притягивал ее как магнит и позволил ей найти его в ложе номер пять в первом ярусе. Бледные лица сидящих впереди девушек показались Латоне знакомыми, но не на них обратила она свое внимание. Она видела только голубые глаза в глубине ложи, неподвижно смотревшие на нее. Малколм улыбнулся. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Латона медленно поднялась со своего места и закричала:

— Малколм! — не задумываясь о последствиях своего по ступка.

Несколько человек повернули головы в ее сторону. Их лица выражали удивление, любопытство и гнев. Чья-то рука схватила ее и снова усадила на место.

— Мисс Латона, что с вами? Вы плохо себя чувствуете?

Голос Брэма Стокера долетал до нее как будто издалека. Латона медленно покачала головой. Она чувствовала себя так, словно находилась под водой. Все было как в тумане, и только одна мысль пульсировала у нее в голове: она должна попасть в ложу номер пять.

— Мисс Латона! Следует ли мне сопроводить вас назад в гостиницу?

Она все еще хранила молчание.

— Что вы увидели там наверху, что привело вас в такое волнение?

— Он в ложе номер пять, — сказала Латона будто в трансе. — Мне нужно к нему.

— В ложе номер пять? Призрак? — Стокер встревожился. Представление уже не имело для него никакого значения.

— Призрак? Какой призрак? — Латона в замешательстве посмотрела на своего спутника. — Там Малколм. Вы не видите его? — Постепенно до нее дошло, что Стокер не знал, кто такой Малколм, и это его совершенно не касалось. Но было уже поздно. Стокер наклонился немного вперед и бросил взгляд в сторону ложи. Латона увидела, как он оцепенел. Стокер настолько резко втянул воздух, что раздался негромкий свист. Он знаком с Малколмом? Да нет, откуда? А если и так, то почему она сама так отреагировала на появление Малколма? Но не его имя, словно стон, сорвалось с губ Брэма Стокера. Он прошептал:

— Иви-Мэри. Все, как она и предсказывала. Мы встретились вновь.

— Иви-Мэри? Кто это? — Краем глаза Латона видела, что ее спутник выглядит таким же потрясенным, как и она.

— Девушка с серебряными волосами. Когда я встретил ее в Ирландии, она сказала, что мы увидимся вновь.

— Третья вампирша слева? — Прежде чем стих последний произнесенный ею звук, Латона поняла, что только что сказала.

Латона и Брэм Стокер в замешательстве смотрели друг на друга.

— Вампирша, которая сидит перед человеком в маске, — продолжила Латона.

— Призрак! — воскликнул Стокер.

Оба вновь обратили свои взоры на ложу. Шестеро вампиров все еще сидели в обитых красным бархатом креслах, но Призрак исчез.

Стокер и Латона одновременно поднялись со своих мест. Слова им были не нужны. Оба понимали, что им как можно скорее нужно попасть в ложу номер пять. В этот момент опустился занавес. Зрители повскакивали со своих мест, и раздавшаяся буря аплодисментов прокатилась по зданию оперы. Выбраться не было никакой возможности. Они были зажаты со всех сторон толпой, которая не спеша направлялась в сторону дверей и устремлялась в проходы.

Латоне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они достигли лестницы и преодолели ее. Она тянула Стокера за руку, но он не позволил ей задрать подол платья и стремглав помчаться по коридору. Он шел не быстрее, чем было принято в стенах оперы.

Уже издали Латона увидела, что двери в ложу открыты. Сомнение сжало ее сердце прежде, чем она смогла заглянуть туда. Вампиры исчезли! Как Малколм мог совершить такое, после того как он ТАК смотрел на нее? Латона бросила руку Стокера и последние три шага прошла так быстро, что чуть не порвала свое новое платье.

Хотя она и предчувствовала, что ложа будет пустой, но, увидев это своими глазами, была шокирована. Ее сердце болело так сильно, как будто готово было остановиться. Латона подошла к парапету и огляделась в ложе с надеждой, что найдет Малколма в одном из углов. Затем ее колени подкосились и она упала на один из стульев. Был ли это тот самый стул, на котором сидел Малколм?

— Мисс Латона, могу ли я что-нибудь для вас сделать? Хотите лимонаду или мороженого?

— Нет, спасибо, — покачала она головой, — оставьте меня, пожалуйста, одну. — Ее голос звучал приглушенно и как будто издалека. Латона не услышала, что он сказал, но почувствовала, что осталась в ложе одна. Она, до этого сидевшая как деревянная, поставила локти на парапет и закрыла лицо руками. Никто не должен был видеть ее слез.

Она удивлялась самой себе. Почему же так велико было ее разочарование? Не она ли довольно хорошо жила все эти месяцы в Персии и легко перенесла долгий обратный путь без Малколма? Почему же сейчас ей так тяжело?

Латона, возможно, смогла бы пережить его потерю, зная, что он далеко. Но сейчас, когда Малколм был на расстоянии вытянутой руки, она просто не могла отказаться от него.

«Не можешь? Тебе придется это сделать. Или ты хочешь умереть в этой оперной ложе с разбитым сердцем?» — шептал отвратительный голос внутри нее.

Слезы прокладывали себе дорожки по щекам Латоны, но она не издавала ни звука, только плечи ее дрожали.

— Прошу меня простить, но мне нужно уйти, — сказал Эрик и поклонился своим гостям. И тут же исчез. Как для человека, он был необычайно гибок и бесшумен. Иви согласилась с этим высказанным вслух мнением Алисы.

— Что с ним? — спросил Лучиано, оторвавший взгляд от сцены только после того, как опустился занавес.

— Я могу предположить, что он не хочет, чтобы его узнали, — сказала Иви. — Поэтому и пропал на некоторое время. Возможно, он присоединится к нам во время следующего акта.

— Узнали? Кто нас узнал? — Лучиано пришел в замешательство.

— Наш толстячок здесь единственный, кто ничего не понял, — с наигранным отчаянием покачал головой Франц Леопольд. — Хотел бы я знать, как клан Носферас дожил до наших дней, если они все настолько глухи и слепы?

— Девушка из партера звала Малколма! — сказала Анна Кристина, очевидно все еще не понимавшая сути происходившего. — Она смотрела прямо на нас и звала Малколма по имени.

— А он, собственно, где? — спросил Лучиано, повернувшись с заинтересованным видом, но кресло, на котором сидел Малколм, уже опустело.

— Я бы и сама хотела это знать, — сказала Алиса. Он ведь мечтал встретиться с охотницей на вампиров, не так ли? Смотрите, она и ее спутник покидают зал.

Иви пожала плечами, хотя разделяла мнение Алисы. На мгновение она проникла в разум Малколма, и страсть, которую она там обнаружила, взволновала ее. Его желания могут навредить ему самому. Иви медлила. Может, ей не вмешиваться и позволить событиям развиваться естественным путем? Малколм ведь уже не ребенок. В любое время над ним могут провести ритуал, и тогда только ему решать, пить или не пить человеческую кровь. Он должен лишь придерживаться правил и не убивать своих жертв, чтобы не подвергнуть вампиров всех кланов опасности. Но Пирас не всегда соблюдали это правило. Как уже могла убедиться Иви за прошедшие несколько недель в Париже, они иногда убивают своих жертв. Только не прямо посреди спектакля! И жертвы Пирас принадлежали к низшим слоям общества, их исчезновение не могло стать причиной скандала и мобилизировать все силы полиции. Пирас ограничивались убийством бедняков, чьи жизни не были нужны Парижу и никого не интересовали. Поэтому клан Пирас и нарушал правила, которые одобрил наряду с другими кланами.

Малколм, напротив, не собирался нарушать запрет, но Иви беспокоилась, что скоро он не сможет контролировать свои действия. Она смутно помнила, как попробовала человеческую кровь в первый раз, потому что от этого.вкуса ее рассудок перестал ей служить, по телу побежали мурашки, и ею овладела эйфория, перешедшая вскоре в упоение, прекращать которое не хотелось.

Именно в этом и заключается опасность. Было очень легко потерять контроль над собой в этом дурмане. Пить, до последнего удара сердца, вместе с которым душа покинет тело жертвы. Иви была уверена, что Малколм не хочет, чтобы Латона пострадала, но сомневалась, хватит ли у него силы воли вовремя остановиться, если он выпьет хотя бы одну каплю ее крови.

Но на кону будет жизнь Малколма, если ему не удастся подавить в себе жажду крови. Когда вампир убивает свою жертву, он не должен пить ее кровь после того, как сердце остановится. Иначе освобожденная душа человека заберет его с собой. Многие нечистокровные вампиры умерли вскоре после того, как пренебрегли советом своих создателей — и с жадностью пили кровь своих уже мертвых первых жертв. Если Малколм попробует на вкус кровь Латоны, достаточно ли он зрелый для того, чтобы вовремя остановиться?

— Я думаю, нам стоит последовать примеру Эрика и немедленно покинуть ложу, — прервала ее размышления Алиса. — Если я правильно поняла выражение лица этой девушки, она сейчас направляется именно сюда.

— Мы подготовим ей теплый прием, — широко усмехнулся Лучиано, так, что стали видны его клыки.

— Не говори глупостей, — толкнула его в плечо Алиса. — Я сгораю от любопытства и сама бы не прочь попробовать кровь этой малышки, но это было бы неразумно.

Иви сдержала улыбку. «Малышка», как назвала ее Фамалия, была одного роста с Алисой и на пару лет старше ее. Но Иви догадывалась, почему Алиса хотела представить Латону младше, чем та была на самом деле. Не только она заметила, что на протяжении последних нескольких недель мысли Малколма были далеко. Теперь обе вампирши знали почему. Не нужно было обладать телепатическими способностями, чтобы понять: Алиса была расстроена.

Вампиры покинули ложу и смешались с другими зрителями, которые пестрыми группами расположились в фойе и в большом зале с лестницей. Иви увидела, как Франц Леопольд взял Апису под руку и они начали спускаться вниз по лестнице. Смог ли он пробраться в мысли Алисы и увидеть, что она хотела последовать за Малколмом? Почему же он препятствует этому? Ему нравится злить ее или он не хочет, чтобы она и дальше страдала?

Франц Леопольд ненадолго обернулся и поднял брови. Иви отчетливо услышала его послание: «Не трать силы попусту, пытаясь разгадать причину моих действий. Я довольно хорошо научился закрывать свой разум от постороннего вмешательства».

Под руку с Алисой он растворился в толпе. Иви отвернулась, качая головой. Она чувствовала на себе тоскующий взгляд Лучиано, который стоял рядом с Анной Кристиной, способной нагнать скуку на кого угодно. Лучиано был ей симпатичен и не раз доказал свою преданность, но сейчас Иви не хотела, чтобы он последовал за ней, и, воспользовавшись тем, что он на мгновение отвлекся, улизнула.

Иви не знала, где ей следует искать Малколма, но что-то заставило ее поспешить в кафе, находившееся над входом.

В кафе людей было еще больше, чем в фойе. Казалось, что все дамы будто сговорились попробовать именно сейчас восхитительное мороженое, которое уже научились изготовлять и летом. Прибор, который делал возможным охлаждение, был представлен на последней Всемирной выставке и привлек к себе много внимания.

Взгляд Иви блуждал по комнате. Пыл ли Малколм где-то здесь? Или на этот раз интуиция обманула ее? Вампирша повернула направо. У буфетной стойки она увидела мужчину. Он покупал вазочку холодного лакомства. Но это был не Малколм. Иви узнала мужчину раньше, чем он повернулся к ней.

— Все так, как я и говорила тебе на кладбище в Онанэйр, Брэм Стокер.

— Да, все именно так, — улыбнулся он и официально поклонился. — Должен признаться, я был неверующим Фомой, хотя и очень надеялся на еще одну встречу. — Стокер умело скрыл свое удивление. Только вазочка с мороженым немного дрожала в его руке. Но у него было несколько минут, чтобы взять себя в руки — с того момента, как он увидел Иви в ложе номер пять,

— Иви-Мэри, ты знаешь, что находишься в Париже?

— Разумеется, нет, — улыбнулась ему Лицана. — Я там, куда забросила меня судьба. Но я думала, что ты возьмешь судьбу в свои руки.

— О чем ты? — в замешательстве проговорил Стокер. Он определенно не понимал, о чем речь, и попросил Иви объяснить.

— Думаешь, тебе удастся выследить нас? Поэтому ты связался с племянницей Кармело, охотника на вампиров из Рима? Это опасная игра, во время которой пострадают обе стороны! Ты не задумывался об этом?

— Латона? — Стокер вел себя так, как будто только что спустился с небес на землю. — Пресвятая Дева, теперь я начинаю понимать! Больной дядя, лечение которого проводится всегда ночью. Я не имел ни малейшего представления, кто такая Латона. Но знает ли она о дяде? Я не могу себе этого представить.

— Сожалею, но вынуждена буду лишить тебя иллюзий. Она не так невинна, как ты себе напредставлял. В Риме она охотилась и уничтожала вампиров. На руках Латоны кровь нашего племени, впрочем, как и на руках ее дяди.

Стокер выглядел ошеломленным.

— Ну и где сейчас твоя охотница на вампиров? — спросила Иви немного резко.

— Она осталась в ложе, но я могу тебе поклясться, что речь не идет об уничтожении вампиров. У меня такое впечатление, что скорее она сама находится в опасности, — добавил он тихо.

— Я знаю, о чем ты. — Тут Иви снова улыбнулась. — Мы, вампиры, обладаем способностью запутывать здравый ум и можем быть непреодолимо притягательными. — Хотя в ее голосе и послышались шутливые нотки, Стокер кивнул с серьезным видом.

— Людям тяжело противиться вашему воздействию. И даже если нам удается избежать чар вампира, забыть этого мы все равно не в силах.

— Когда МЫ позволяем вам помнить, — поправила его Иви.

— Ты можешь сделать так, чтобы я забыл тебя? — немного испуганно спросил Стокер. — И я ничего не буду помнить о нашей встрече?

— Я должна была так поступить, — кивнула Иви. — Нам не идет на пользу, когда люди помнят о нас.

— Почему же тогда ты не уничтожила мои воспоминания? — спросил Стокер, сделав шаг навстречу Иви. Забытое мороженое таяло в вазочке.

— Сентиментальность — это глупо и опасно! — размышляла вслух Иви.

— Я не собираюсь причинять тебе вред! Ни тебе, ни другим вампирам! — подчеркнул он.

— Я могу и сама прочитать это в твоей голове, но придет время, когда я пожалею о своем легкомыслии.

— Клянусь, этого никогда не произойдет! — сказал Брэм пылко.

— Не клянись. Вы, люди, так легко даете клятвы, но не менее легко их нарушаете. Для вампиров же это вопрос жизни и смерти. Как ты поступишь, если предстанешь перед выбором — спасти дорогого тебе человека или уничтожить вампира?

Оба подумали об одном и том же.

— Пойду проверю, как там Латона, — сказал Стокер. Он не просил Иви сопровождать его, но она последовала за ним.

Латона сидела все там же, спрятав лицо в ладонях. Слезы иссякли. Ее отчаяние было так глубоко, что рыдания не приносили больше облегчения. К ее боли примешивалось немного удивления. Почему же ей так больно? Не казалось ли ей в Риме, что хуже быть уже просто не может? Чем недостижимее был предмет ее страсти, тем, возможно, легче. Видеть его и не иметь возможности подойти было жестоко. Латона нащупала в ридикюле красную маску. Что ей теперь делать? Все казалось бессмысленным.

Вдруг Латона застыла. Она была больше не одна в ложе. Волоски на ее коже встали дыбом. Латона хотела обернуться, но не могла пошевелиться. Он был совсем близко!

— Ты пришла, чтобы вернуть мне маску? — Белая хрупкая рука появилась в поле ее зрения и потянулась к раскрытой сумочке на ее коленях, где сверху всего остального лежала маска. Его пальцы погладили сначала бархат маски, а потом и кожу Латоны. Она вздрогнула. Другая его рука легла ей на плечо

— Зачем ты пришла? Чтобы сказать, что мне следует держаться от тебя подальше? Тогда для чего ты взяла с собой маску?

Латона повернулась и взглянула в его прекрасное лицо. Его вопросы были такими абсурдными, что она не знала, как на них ответить.

— Не для меня ли ты повесил эту маску? — не веря своим ушам, спросила она.

Малколм засмеялся. Ему шел фрак. Его волосы в свете газовых ламп отливали красным и были именно такими, какими она помнила их по лунным ночам в Риме. У него на носу было несколько веснушек, и это делало его похожим на человека.

— Разумеется, это было посланием тебе. Я видел тебя однажды ночью, но ты была не одна.

— Вот как! — сказала Латона. — А я уже думала, что начинаю сходить с ума.

— Нужно доверять своим чувствам. Особенно это касается тебя. Но ответь мне, почему ты не оставила мне никакой записки с указанием, где бы я мог найти тебя? — Боль в его голосе удивила Латону больше, чем его слова.

— Записки?

— Да, я пришел туда вновь и обыскал каждый угол. Но ничего не нашел, ни одного намека. Не должен ли я был сделать из этого вывод, что ты не хочешь меня больше видеть?

— Признаться, мне не пришло в голову написать тебе, где я живу, — сказала Латона в свою защиту. — Ты ведь вампир!

— Ах, исходя из твоих слов, я вижу, что слухи о наших способностях несколько преувеличены, — тихо рассмеялся Малколм. К сожалению, я не мог отследить все твои перемещения по Парижу. Твой запах был слышен уже не так отчетливо, и на него наложились запахи сотен других людей.

— Ты мог бы последовать за мной в образе летучей мыши, когда увидел меня в саду вместе с мистером Стокером и мистером Уайльдом, — предположила Латона.

— Возможно, мне и стоило бы так поступить, — снова улыбнулся Малколм, — но я должен тебе признаться, превращаться не так уж легко. В волка я бы еще, пожалуй, смог превратиться, но в летучую мышь?

— Волк в центре Парижа — довольно оригинально, не находишь? — сказала Латона и усмехнулась, представив, какое волнение вызвал бы он на улицах города. Теперь уже смеялись оба. Напряжение ушло. Латона взяла Малколма за руку и усадила в кресло рядом с собой.

— Я хочу знать все! Как ты провел этот год? Что ты видел и как оказался в Париже?

— Эти же вопросы хочу задать тебе я. Я представлял, как поезд увозит тебя на край света. Я думал, что потерял тебя навсегда, а сегодня увидел в опере!

Малколм взял ее руки в свои и немного сжал. Холодная кожа его ладоней заставила Латону вздрогнуть, но это было чудесное ощущение, похожее на то, когда пузырьки шампанского ударяют в нос — многообещающе, но в то же время немного горько.

— Они действительно хотели отправить нас на край света, — подтвердила Латона и немного подняла плечи вверх, как будто события той драматической ночи снова стояли у нее перед глазами. — Нашим пунктом назначения была Сибирь, но нам удалось покинуть поезд прежде, чем он достиг своей цели. Дядя Кармело сказал, что мы должны попытать счастья на юге, и мы почти достигли Персии.

Малколм был удивлен.

Да, за эти полтора года нам пришлось много путешествовать, пока тоска не привела нас снова в старую Европу. А ты?