Кретьен де Труа. Наконец, следует обратиться к творчеству французского поэта Кретьена де Труа, который в 1165 г

Наконец, следует обратиться к творчеству французского поэта Кретьена де Труа, который в 1165 г. взялся, как и Мария Французская, переводить бретонские лэ; фактически именно благодаря ему артуровская легенда вошла в сокровищницу европейской литературы; именно Кретьен выстроил ее сюжет и ввел в нее персонажи, без которых ее теперь уже невозможно представить. Он написал «Тристана» (текст утрачен). Именно Кретьен де Труа (если только не Уолтер Man) ввел в сюжет Ланселота Озерного; он написал «Повесть о Граале», где впервые появляется Персеваль, это произведение осталось незаконченным, и автор так не сообщил, что же такое был Грааль. Кроме того, Кретьен создал длинный авантюрный роман под названием «Эрек и Энида» – переложение сказания о Герайнте и Энид. Сочинения Кретьена де Труа – самые ранние из имеющихся у нас текстов, где фигурирует в качестве героя рыцарского романа Артур. На какие же источники опирался этот автор? Разумеется, главным образом на бретонские. Труа располагается в Шампани, которую в 1019 г. присоединил к Блуа герцог Блуаский Теобальд. Мария Шампанская покровительствовала Кретьену. Между правителями Блуа и Бретани существовали тесные связи. Ален II, герцог Бретонский, в X в. женился на сестре герцога Блуа, а в первой четверти XIII столетия Жан I Бретонский вступил в брак с Бланкой из Шампани, дочь же их вышла за Жана Шатильонского, герцога Блуаского, в 1254 г. Соответственно, благодаря менестрелям, сопровождавшим начиная с середины X в. своих повелителей из Бретани ко двору Блуа, бретанские лэ и легенды становились известны французам, в том числе французским авторам, но бретонские легенды сами несут в себе следы французского влияния – в частности, похоже, что существованием Круглого стола и рыцарского кодекса при дворе Артура в Кайрлеоне‑на‑Эске мы обязаны сказаниям о Карле Великом и его паладинах.

Блеэри

Следует не добавить, что Готье де Денин, первым продолжавший и переделавший романы Кретьена де Труа, называет в качестве источника своих поэм о Гавейне произведения некоего Блеэри, «рожденного и воспитанного в Уэльсе». Считается, что этот забытый бард – то же лицо, что и «прославленный сказитель Бледхерик», о котором упоминает Гиральд Камбрийский и которого, под именем Брера, цитирует Фома Бретонский в повести о Тристане.

Заключение к очерку развития артуровской легенды

Однако при отсутствии каких‑либо сведений о том, когда или что именно написал Блеэри, следует, по‑видимому, считать, что артуровский цикл сказаний в том виде, в каком мы его знаем, сформировался не в Уэльсе и даже не в Бретани. Выходцы из Уэльса, в VI в. поселившиеся в Бретани, наверняка принесли с собой немало преданий об историческом Артуре. Кроме того, они, конечно, помнили мифы о кельтском боге Артае: довольно много святилищ, посвященных этому божеству, было найдено во Франции. Со временем эти персонажи слились воедино, так же, как в Ирландии святая Бригита смешалась с языческой богиней Бригиндо. В результате возник образ, где почти божественное величие приписывается герою, живущему в конкретном месте в конкретное время. Как в Бретани, так и в Уэльсе артуровская легенда оказалась тем центром, вокруг которого объединилось множество других кельтских преданий, относившихся к самым разным персонажам; кроме того, в Бретани она обогатилась материалом, заимствованным из сказаний о Карле Великом. Обработав бретонские повести, Кретьен де Труа придал им ту форму, в которой миф об Артуре завоевал весь мир и благодаря которой в XII–XIII столетиях он стал тем, чем была в более поздние времена легенда о Фаусте, – сосудом, который каждая эпоха наполняла собственным содержанием.