Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 4. Ким с обеспокоенным видом ждала Динну в вестибюле отеля





 

Ким с обеспокоенным видом ждала Динну в вестибюле отеля.

– Где ты пропадала?

Динна пригладила растрепавшиеся волосы и улыбнулась. Щеки у нее раскраснелись, глаза горели. При взгляде на подругу Ким пришло на ум выражение «светиться изнутри». Динна пустилась в торопливые объяснения:

– Извини, я не рассчитала и зашла дальше, чем собиралась. Возвращаться пришлось очень долго.

– Понятно. А я уже начала волноваться.

– Извини, – повторила Динна, на этот раз с таким покаянным видом, что Ким смягчилась и улыбнулась.

– Ну ладно, прощаю. Но подумать только... стоило отпустить девчонку одну на пляж, как она испарилась. Я решила, что ты встретила кого‑то из знакомых.

– Нет. – Динна помолчала. – Я просто гуляла.

Подходящий момент рассказать Ким про Бена был упущен, но что она могла рассказать? Что встретила на пляже незнакомого мужчину и беседовала с ним об искусстве? В изложении это выглядело бы нелепо, по‑ребячески или, еще того хуже, глупо и даже не совсем прилично. Кроме того, Динна вдруг поняла, что хочет сохранить этот маленький эпизод в тайне. Все равно она никогда больше не увидит Бена, так зачем трудиться кому‑то что‑то объяснять?

– Обедать готова?

– Еще как готова.

Подруги прошли два квартала до «Пайн инн», разглядывая по дороге витрины магазинов и обсуждая общих знакомых. Динне всегда было легко болтать с Ким, а краткие периоды молчания оставляли ее наедине со своими мыслями. Она задумалась о неизвестной ей картине Уайета, которая, по словам Бена, у него есть. Действительно ли он владеет подлинником, или он говорил о репродукции? И имеет ли это вообще какое‑то значение? Поразмыслив, Динна пришла к выводу, что нет, не имеет.

– Что‑то ты сегодня непривычно тихая, – заметила Ким, когда они заканчивали обедать. – Устала?

– Немного.

– Думаешь о Марке?

Динна выбрала самый легкий ответ:

– Да.

– Он обещал позвонить из Афин?

– Когда будет возможность. Из‑за разницы во времени это не так просто сделать.

Наверное, из‑за той же разницы во времени Марк сейчас казался Динне бесконечно далеким. С его отъезда прошло всего два дня, а для нее он словно остался где‑то в другой жизни. А может быть, это поездка в Кармел так на нее подействовала. Дома, где в шкафах висит одежда Марка, на полках стоят его книги, где она может лечь на его половину кровати, он кажется гораздо ближе.

– Расскажи про клиента, с которым ты завтра встречаешься. Какой он?

– Пока не знаю, я его никогда не видела. Он торгует произведениями искусства. Я как раз собиралась спросить, не хочешь ли ты пойти со мной на эту встречу. Думаю, тебе будет интересно побывать в его доме. Я слышала, что в его, как он выражается, «коттедже» великолепная коллекция картин.

– Я не хочу путаться у тебя под ногами.

– Ерунда, ты мне не помешаешь, – заверила Ким.

Женщины расплатились по счету и вышли из ресторана. В гостиницу вернулись уже в половине двенадцатого. Динна устала и с удовольствием забралась под одеяло.

Во сне ей приснился незнакомец по имени Бен.

Динна лежала на спине, сонно раздумывая, пора ли уже вставать или можно еще поваляться, когда в ее номере зазвонил телефон. Накануне она пообещала Ким, что пойдет с ней на встречу с клиентом, но сейчас у нее было большое искушение остаться в номере и поспать еще. А после можно было бы прогуляться по пляжу – эта мысль казалась Динне особенно заманчивой. Она понимала, почему ей хочется вернуться на берег, и то обстоятельство, что Бен так прочно запал ей в душу, ее тревожило. Вероятно, она его больше не увидит. А если увидит? Что тогда?

Телефон продолжал звонить, Динна дотянулась до тумбочки и взяла трубку.

– Вставай и сияй. Это была Ким.

– Который час?

– Пять минут десятого.

– Не может быть. У меня такое чувство, будто сейчас семь или восемь.

– Нет. И между прочим, моя встреча с клиентом назначена на десять. Вставай, а я принесу тебе завтрак.

– Разве я не могу заказать завтрак в номер?

– Это тебе не отель «Ритц». Я принесу тебе кофе и датское пирожное.

Динна привыкла путешествовать с Марком и только сейчас внезапно поняла, какой она стала избалованной. Ей стало трудно обходиться и без Маргарет, без ее первоклассных завтраков.

– Хорошо, это меня устраивает. Я буду готова через полчаса.

Динна приняла душ, уложила волосы и надела белые слаксы и кашемировый свитер сочного василькового цвета. К тому времени, когда Ким постучала в дверь, Динна даже ухитрилась выглядеть свежей и оживленной.

– Черт, ты выглядишь просто потрясающе!

Ким протянула подруге чашку с горячим кофе и тарелку.

– Ты тоже, – ответила Динна. – У тебя очень солидный вид, может, мне тоже надо переодеться во что‑нибудь более деловое? – Ким была в белом габардиновом костюме, шелковой блузке цвета хурмы и маленькой соломенной шляпке, под мышкой она держала небольшую соломенную сумочку. – Ты очень элегантна.

– Тебя это удивляет? – Ким улыбнулась и плюхнулась в кресло. – Надеюсь, клиент окажется сговорчивым. В субботу утром мне совсем не хочется вести деловые споры.

Дожидаясь, пока Динна позавтракает, Ким зевнула.

– Между прочим, как ты собираешься меня представить? – поинтересовалась Динна с озорным блеском в глазах. – Как твою секретаршу или, может, компаньонку?

– Ни то, ни другое. Ты будешь просто моей подругой.

– А твоему клиенту не покажется странным, что ты привела на деловую встречу подругу?

– Надеюсь, что нет. – Ким снова зевнула и встала. – Нам пора.

– Слушаюсь, мэм.

Дорога заняла не больше пяти минут, Ким вела машину, а Динна читала ей по бумажке, как ехать. Нужный им дом стоял на приятной улочке, где все дома располагались в некотором отдалении от проезжей части и были скрыты деревьями. Но когда Динна вышла из машины, то смогла рассмотреть дом. Он был небольшой и очень симпатичный, без малейшей вычурности или претенциозности. Этот дом, казалось, был открыт всем ветрам и очень естественно вписывался в пейзаж. Перед домом стоял черный иностранный автомобиль, скорее практичный, чем красивый. Ничто не давало повода предположить, что обещанная коллекция произведений искусства окажется редкой или хотя бы заслуживающей внимания. Однако внутри дом производил совсем другое впечатление. Дверь открыла невысокая аккуратная женщина в переднике, по‑видимому, экономка. У нее был вид приходящей работницы – скорее деловой, чем домашний.

– Мистер Томпсон просил вас подождать его в кабинете. Сам он наверху, говорит по телефону. С Лондоном, – добавила она неодобрительно, словно считала международные телефонные разговоры возмутительным расточительством.

«Но никакие телефонные звонки не сравнятся по цене со стоимостью картин, которые висят на стенах», – подумала Динна. Она с благоговением взирала на них, пока экономка провожала ее и Ким в кабинет. Хозяин дома собрал действительно прекрасную коллекцию английской и ранней американской живописи. Если бы сама Динна собирала коллекцию, она не выбрала бы ни одну из этих картин, однако смотреть на них ей было очень приятно. Ей хотелось задержаться и рассмотреть картины получше, но женщина в переднике быстро и решительно шагала вперед. Приведя гостей в кабинет, она строго посмотрела на них и, пробурчав «садитесь», ушла продолжать свои дела.

– Господи, Ким, ты видела, какие у него картины? Кимберли усмехнулась:

– Я же говорила, что у него есть прекрасные вещи. Не в моем, правда, вкусе, яо есть несколько очень хороших работ. Хотя, строго говоря, это не совсем его картины. – Динна вопросительно подняла брови. – Он владеет двумя галереями, одна находится в Сан‑Франциско, другая в Лос‑Анджелесе. Я подозреваю, что некоторые из работ позаимствованы из этих галерей. Но, черт побери, коллекция действительно прекрасная.

Динна быстро кивнула и стала осматриваться дальше. В комнате, где они сидели, было панорамное окно с видом на море. Об обстановке можно было сказать примерно то же, что и о внешнем облике дома и о машине владельца: скорее практично, чем впечатляюще. В кабинете стояли простой сосновый письменный стол, два дивана и стул. Но коллекция картин с лихвой компенсировала скромность обстановки. Даже в кабинете висели в хороших рамах два прекрасных черно‑белых наброска. Динна наклонилась ближе, потянулась вперед, чтобы рассмотреть подписи, потом повернулась и посмотрела на единственную картину, висевшую позади нее. Эта картина была единственным украшением голой белой стены. Повернулась – и ахнула. Тот самый Уайет. На песчаной дюне сидит женщина, положив голову на согнутые колени, ее лицо частично скрыто от зрителя. Теперь Динна и сама видела, что женщина на картине поразительно похожа на нее! Цвет волос, их длина, форма плеч, смутная улыбка на губах – похоже все. Пустынный песчаный берег казался сырым и унылым, единственным живым существом, кроме женщины, была одинокая чайка над водой. Динна не успела ничего сказать о картине – позади нее раздался мужской голос:

– Доброе утро, мисс Хаутон. Я – Бен Томпсон.

Динна перевела взгляд и удивленно посмотрела на хозяина дома. В его глазах читался невысказанный вопрос, и она поспешно покачала головой, показав на подругу. Ким шагнула навстречу хозяину, улыбнулась и протянула руку:

– Кимберли Хаутон. А это моя подруга, Динна Дюра. Мы так много слышали о вашей коллекции, что я не удержалась и привела Динну с собой. Между прочим, она и сама талантливая художница, хотя и не признает этого.

– Да ну, ерунда.

– Вот видите!

Ким смотрела на стоящего перед ними мужчину, и ей нравилось то, что она видела. Бену Томпсону можно было дать около сорока лет, и у него были на редкость красивые глаза.

Динна улыбнулась обоим и замотала головой:

– Ким преувеличивает.

– А как вам нравится мой Уайет?

Бен посмотрел Динне в глаза, и в ее сердце что‑то дрогнуло.

– Я... картина прекрасная. Но вы это и без меня знаете. Динна почувствовала, что краснеет. Она не знала, что сказать, как вести себя с Беном. Дать понять, что они уже встречались? Или сделать вид, что встречи на пляже не было? Как поведет себя он?

– Но все‑таки вам она нравится?

Бен все еще смотрел Динне в глаза, и под его взглядом ей стало жарко.

– Да, очень.

Бен кивнул, довольный ее ответом. И тут Динна поняла, что он ни словом не обмолвился о вчерашнем вечере на пляже. Когда они сели, Динна все еще продолжала улыбаться. Было странно сознавать, что у них с Беном есть общий секрет, и еще более странным было сознание, что она познакомилась с «новым клиентом» Ким раньше самой Ким.

– Не желаете ли кофе, дамы?

Ким и Динна кивнули. Бен вышел в коридор и позвал экономку.

– Пожалуйста, два черных, один средний. – Вернувшись в кабинет, Бен добродушно усмехнулся: – Наверняка все три кофе будут или средними, или черными. Миссис Мичем его не одобряет. То есть она вообще ничего не одобряет: ни кофе, ни посетителей, ни меня. Но зато я могу доверить ей уборку дома в мое отсутствие. Правда, она считает, что все это – форменное безобразие.

Широким взмахом руки Бен включил в определение «безобразие» и Уайета, и наброски, и картины, которые они видели по дороге в кабинет. Ким и Динна дружно рассмеялись. Экономка принесла кофе. Во всех трех чашках он оказался черным.

– Отлично. Спасибо.

Когда экономка уходила, Бен улыбнулся ей мальчишеской улыбкой.

– Мисс Хаутон...

– Прошу вас, зовите меня Кимберли.

– Хорошо. Кимберли, вы видели рекламу, которую мы давали в прошлом году? – Ким кивнула. – Что вы о ней скажете?

– Мне кажется, ей недоставало стиля. И подход был не совсем правильный. Она была направлена не на ту целевую аудиторию, которая вам нужна.

Бен кивнул. Он говорил с Ким, но его взгляд то и дело возвращался к Динне. А Динна смотрела на картину Уайета у Бена за спиной и не могла насмотреться. Когда Бен смотрел на Динну, по его взгляду было невозможно прочесть его мысли. А по тому, что он говорил Кимберли, стало ясно, что этот человек знает, чего хочет. Бен был проницателен, остроумен, быстро соображал и обладал отличной деловой хваткой, в результате чего их встреча закончилась меньше чем через час. Ким пообещала через две недели представить ему несколько свежих идей рекламной кампании.

– Динна будет вас консультировать?

Динна не поняла, шутит Бен или говорит серьезно. Она отрицательно покачала головой и, протягивая ему руку для рукопожатия, рассмеялась:

– Господи, конечно, нет, я понятия не имею, откуда Ким берет свои волшебные идеи.

– Все очень просто, – усмехнулась Ким, – кровь, пот и много‑много черного кофе.

Бен снова посмотрел на Динну теплым взглядом, который она хорошо запомнила со вчерашнего вечера.

– Что вы рисуете?

Она ответила очень мягко:

– Натюрморты, портреты девушек – обычные сюжеты импрессионистов.

– А матерей с маленькими детьми на руках?

Во взгляде Бена сквозила насмешка, но это была добрая насмешка.

– Только однажды.

Когда‑то Динна нарисовала автопортрет с Пилар. Ее свекровь повесила картину в своей парижской квартире и все последующие десять лет не обращала на нее никакого внимания.

– Мне бы хотелось увидеть ваши работы. Вы где‑нибудь выставляетесь?

Снова ни малейшего намека на вчерашний разговор. Динна могла только гадать, почему Бен так себя ведет.

– Нет. Я много лет не выставляла свои работы. Я к этому не готова.

– А вот это, выражаясь языком вашей экономки, безобразие. – Ким посмотрела сначала на Бена, потом на Динну. – Тебе бы стоило показать ему некоторые работы.

– Не говори ерунды.

Динна почувствовала себя неловко и отвела взгляд. Она уже много лет никому не показывала своих работ, их видели только Марк и Пилар, да время от времени Ким.

– Может быть, когда‑нибудь и покажу, только не сейчас. Но все равно спасибо.

Динна улыбкой поблагодарила Бена не только за внимание, но и за молчание. Ее удивляло, что он тоже предпочел умолчать об их знакомстве на пляже.

Встреча закончилась обычным обменом любезностями и кратким осмотром коллекции Бена. Экономка, оказавшаяся в этот момент в коридоре, окинула всех троих хищным взглядом канюка. Уходя, Кимберли пообещала позвонить на следующей неделе.

В прощании Бена с Динной не было ничего необычного, его рукопожатие не было подчеркнуто сильным, во взгляде не было никакой многозначительности, лишь теплота, которую Динна замечала в его глазах и раньше. Закрывая за женщинами дверь, Бен улыбнулся им на прощание.

– Приятный мужчина, – заметила Ким, включая зажигание. Мотор недовольно заворчал. – По‑моему, работать с ним будет одно удовольствие. А ты как думаешь?

Динна лишь молча кивнула. Погруженная в свои мысли, она молчала до самого отеля.

– Не понимаю, почему ты не хочешь показать ему свои работы?

Упрямство Динны всегда раздражало Ким. Из всех ее соучеников по школе искусств только Динна обладала бесспорным талантом. И только она зарыла свой талант в землю почти на двадцать лет. Все остальные пытались чего‑то добиться, но в конце концов потерпели неудачу.

– Я же тебе сказала, я не готова.

– Чушь! Если ты сама ему не позвонишь, я дам ему твой телефон. Тебе давно пора что‑то делать с горой шедевров, которые стоят в твоей студии, повернутые лицом к стене. Так не должно быть. Честное слово, Динна, это просто преступление. Господи, если вспомнить, какое барахло я сначала рисовала, а потом из кожи вон лезла, чтобы продать...

– Это было не барахло.

Динна смотрела на подругу с искренней теплотой, но обе знали, что картины Ким отнюдь не были шедеврами. Ким куда лучше, чем живопись, удавались броские заголовки и планирование рекламных кампаний.

– И все‑таки это было барахло, но сейчас меня это не волнует. Мне нравится моя нынешняя работа. Но вот как быть с тобой?

– Мне тоже нравится то, чем я занимаюсь.

– Что же это, интересно? – Упрямство Динны начинало раздражать Ким, и это стало заметно по ее тону. Всякий раз, когда они обсуждали работу Динны, разговор кончался одинаково. – Что конкретно ты делаешь?

– Ты знаешь что. Рисую, забочусь о Марке и Пилар, веду хозяйство. Я очень занята.

– Нуда, ты заботишься обо всех. А о себе ты подумала? Тебе не приходило в голову, что, если бы ты увидела свои картины висящими в галерее или еще где‑то, кроме кабинета Марка, это пошло бы тебе на пользу?

– Мне не важно, где висят мои картины. – У Динны не хватило духу признаться Ким, что они больше не висят даже в кабинете Марка. Полгода назад Марк нанял нового декоратора, а тот объявил ее работы незрелыми и депрессивными и распорядился их убрать. Марк принес картины домой – все, включая небольшой портрет Пилар, который теперь висел у них в холле. – Для меня важно писать картины, а не показывать их кому‑то.

– Господи, да это же все равно, что играть на скрипке без струн! Это не имеет смысла.

– Для меня имеет, – мягко, но решительно возразила Динна.

Ким только головой покачала.

Они вышли из машины и пошли к отелю.

– Ты сумасшедшая, но я все равно тебя люблю. Динна молча улыбнулась.

Оставшееся время в Кармеле пролетело быстро, даже слишком быстро. Подруги прошлись по магазинам и снова пообедали в «Пайн инн». В воскресенье днем Динна еще раз вышла прогуляться по пляжу. Теперь она знала, где живет Бен, его дом проглядывал между деревьями. Бродя по пляжу, она сознавала, что Уайет совсем близко. Но она прошла мимо. Бен ей больше не встретился, но она была раздосадована уже тем, что вообще задумывалась, встретит ли его на пляже. С какой стати ему там быть? Даже если бы они встретились снова, что бы она ему сказала? Поблагодарила бы за то, что он не рассказал Кимберли об их встрече? И что из этого? Какое это имеет значение? Динна знала, что больше не увидит Бена.

 

Date: 2015-09-18; view: 226; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию