Желание веков

Второе Пришествие Христа — событие не случайное, в том смысле, что время его определяется не по прихоти, — время Дня Господня строго закономерно. Строгая закономерность Второго Пришествия Христа среди прочего всегда подчеркивалась тем, что пророки предсказывали его не само по себе, а включали в цепь пророчеств.

Пророческая цепь — это предсказание не одного события, но целой последовательности событий; в этом закономерном ряду отдельный эпохальный узел планетарной истории предсказывается с той естественностью, с какой земледелец, перекатывая на ладони пшеничное зерно и удостоверившись в его целости, уже видит будущее: сначала будет вспахано поле, затем посеяны зерна, борона прикроет их землей, потом появятся всходы, зазеленится все поле, потом выйдет колос, и так до зрелого доброкачественного зерна. И так будет, — если не погаснет солнце и вовремя будут выпадать дожди.

В точности по тому же принципу пророками предсказана и последовательность всех трех Пришествий Христа, а также и их время: в качестве опорных событий выбирались такие будущие события мировой истории, мимо которых невозможно пройти даже при самом беглом знакомстве с этой историей.

Людям вообще свойственно интересоваться жизнью великого завоевателя — чем больше он подчинил себе людей (захватил большую территорию), тем он интересней, известней, а следовательно, если можно так выразиться в рамках пророческой истории, — опорней. Такие события-вожди суть: империя Александра Македонского и ее немедленный после его смерти распад; победившая торговый Карфаген Римская республика; супердемократ Наполеон; и так далее (см. Дан. 2:31–35; 7:1–27).

Именно “цепочность” пророчеств о Пришествиях Христа, — а пророки записывали пророческие видения подряд, не разделяя их на Первое, Второе или Третье Пришествия, то есть подавая их как единое целое еще и по форме, — соблазнила книжников времен Христа утвердиться в своей подсознательной мечте, что грядущий Мессия-Христос есть своеобразный “великий военачальник”, который, явившись, поставит на колени все народы, а править при нем будет “царственное священство” — этнические евреи и им угодные подручные. Из цепи изымалось только одно звено, и только одно оно и рассматривалось. Однако, лишенное соседних звеньев, оно превращалось в двусмысленность, а в отягощенных умах и вовсе — в собственную противоположность.

Грядет Бог наш, и не в безмолвии: пред ним огонь поедающий, и вокруг Него сильная буря.

Он призывает свыше небо и землю, судить народ Свой:

“Соберите ко Мне святых Моих, вступивших в завет со Мною при жертве”…

…Ибо судия сей есть Бог.

(Пс. 49:3–6)

Это сказано за тысячу лет до Первого Пришествия Христа.

Господь Иисус и при Первом Пришествии был Судией, но только не того рода, который встречается в “цивилизованных” судах.

Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы.

Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они были злы; а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.

(Иоан. 3:19–21)

Публика-стая полагает, что о Первом Пришествии ей худо-бедно известно — по крестам и изображениям распятого на нем подобия человеческого тела.

О Втором же Пришествии публика обычно не знает ничего достоверного — хотя в Библии оно тоже описано преподробно.

Но смысл Первого Пришествия столь же непонятен без осмысления Второго, как и Второе Пришествие непонятно без осмысления Третьего. А о ключевом Третьем, как это ни удивительно, вообще практически никто из публики не знает ничего. Свет же есть знание о всех трех Пришествиях сразу.

Дело, разумеется, не только в том, что в погоне за суетным люди обессиливают настолько, что не в силах дочитать “Откровение” до конца. И даже не в том, что после долгих лет обучения в проиерархических по сути своей школах и университетах люди утратили способность понимать очевидные, имеющие простой смысл тексты. Это все лишь способствующие факторы. Истинная причина в том, что “люди более возлюбили тьму, нежели свет… и не идут к свету, чтобы не обличились дела их”. Отсюда — и базовые эстетические предпочтения, и неспособность к чтению наиболее интересных текстов человечества.

Начнем знакомство с основной пророческой цепью с конца — с Третьего Пришествия воплощенной Истины, того самого события, которого, собственно, только и есть смысл ждать; и — мечтать.

И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…

И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.

…Он (Бог. — А. М.) будет обитать с ними; они будут Его народом…

И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло. <…>

…боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов — участь в озере, горящем огнем и серою; это — смерть вторая. <…>

И вознес меня в духе на великую и высокую гору и показал мне великий город… <…>

И не войдет в него ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни.

(Откр. 21:1–10, 27)

Цель земной истории достигнута: произошло полное очищение нашей планеты — катарсис. Не останется ни одного лжеца, ни одного вождя, ни одного исполнителя. Вождям вместе с их субстаями — смерть вторая.

Как нам сообщают пророки, включая и Иоанна Богослова, Третьему Пришествию Христа — завершающему историю отнюдь не нашей планеты, но грехопадения всей Вселенной, — предшествовало с промежутком в тысячу лет Второе Пришествие. (Сейчас мы не будем останавливаться на том, буквальный это срок или символический, — пусть просто: очень продолжительный срок.) В это время и идет тот самый следственный суд, который предсказывали разве что не все ветхозаветные пророки, и с описания которого мы и начали эту главу, процитировав Пс. 49:3–6. Ниже приводится описание того же самого времени небесного следственного суда, составленное уже другим пророком, новозаветным — апостолом Иоанном Богословом:

И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей.

Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет…

И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю… Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет; прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет…

Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет.

(Откр. 20:1–6)

Но вот тысяча лет прошла, суд из обитателей Вселенной (из непадших и рожденных свыше) пришел к выводу, что все осужденные само осуждены, то есть в устремлениях своих тяготеют не к жизни, но к смерти — некрофилы. В глазах судий с Бога снимается тень от сатанинской клеветы, обвиняющей Бога в жестокости и несправедливости.

Праведность восторжествовала!

И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места.

И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. <…>

И кто не был записан в книге жизни, тот оказался в озере огненном.

(Откр. 20:11–15)

Расслоение населения планеты произошло полностью — каждый получил свое. Любящий смерть (некрофил) получил предел своих подсознательных мечтаний — полное ничто, смерть вторую, из состояния которой воскресение в вечность невозможно; а биофил не получил ничего — жизнь вечная у него началась еще прежде начала суда.

Само собой разумеется, что во взаимозависимой Вселенной смерть и жизнь каждого создания — дело отнюдь не частное. Поэтому, чтобы удостовериться в справедливости, точнее, закономерности должного произойти при Третьем Пришествии самоистребления толпы, необходима доступность информации о каждом элементе стаи. Этим и занимается суд — срывает маски с событий, выявляет их истинную подоплеку, полнота же информации открывает путь к здравому суждению.

Вселенский суд — праздник для интересующихся правдой. Чтобы на нем могли присутствовать все желающие, т. е. из всех времен и народов, необходимо выполнение двух условий: воскресение умерших и умерщвленных стаей, и сбор желающих в одном месте. Это и произойдет во время Второго Пришествия Христа.

…Тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою; и пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их.

(Мф. 24:30–31)

Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше.

(Лук. 21:28)

Не дивитесь сему: ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия, и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения.

(Иоан. 5:28–29)

Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы (дожившие во плоти до Второго Пришествия. — А. М.) изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие.

Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: “Поглощена смерть победою”.

“Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?”.

(1 Кор. 15:51–55)

Итак, праведники изменятся плотью (очистятся от всех болезней и их внешних проявлений, а также от отметин прошлых недугов), будут “восхищенны” ко Христу и, пользуясь высвобожденными из-под гнета болезней и травм возможностями своего организма, вместе со всей Вселенной удостоверятся, что в место, называемое в Библии “Новый Иерусалим”, в котором и будет проходить суд, они попали далеко не случайно.

Чтобы понимать “Откровение”, надо помнить, что есть два суда — нравственный и юридический; Христос при своем воплощении (Первом Пришествии) говорил о суде первом:

Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы.

Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они были злы; а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.

(Иоан. 3:19–21)

Это тот суд, который не прекращался в течение всей истории человечества.

Суд же, о котором говорится в “Откровении”, — другой. Суд нравственный — это суд Бога, а тот, о котором идет речь в “Откровении” — людей и творений вообще.