ГЕРМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ В 1871 — 1896 гг

ТЕМА

Государственный строй Германской империи

Национальное объединение Германии под и политический гегемонией Пруссии завершилось провозглашением Германской империи. В апреле 1871 г. Учредительный рейхстаг принял общегерманскую конституцию. Германская империя представляла собой союзное государство. В ее состав вошли 22 монархии со своими королевскими или княжескими династиями и три вольных города, Любек, Бремен и Гамбург. Элфьзас-Лотарингия была включена в Германию как особая «имперская провинция», управляющаяся наместником (штатгальтером), которого назначал император. Отдельные государства, входившие в империю, сохранили свои конституции и представительные учреждения, ландтаги. Но лишь малая часть государственных функций осталась в ведении их правительств: церковные дела, просвещение, сбор прямых налогов, администрация. Кроме того, Бавария сохранила ограниченное право управления своей армией в мирное время. Имперская конституция не предусматривала расширения народного представительства в союзных государствах и не уничтожала в них сословных привилегий.

Согласно конституции, общеимперская власть с правом союзного законодательства была сосредоточена в руках императора и имперского канцлера. Высшими представительными учреждениями империи были союзный совет (бундесрат) и рейхстаг.

Имперская конституция была составлена так, что закрепила в воссоединенной Германии гегемонию Пруссии. Императором Германии мог быть только прусский король. Император неограниченно распоряжался всеми вооруженными силами империи, объявлял войну, заключал мир, представлял империю в международных сношениях. Император имел право по своему усмотрению созывать, открывать, распускать и отсрочивать сессии рейхстага и союзного совета.

Германская империя не имела имперского правительства, ответственного перед рейхстагом. Единственным союзным министром являлся имперский канцлер. Он назначался и увольнялся императором и был ответствен только перед ним. Если рейхстаг выражал свое несогласие с политикой канцлера, канцлер не обязан был считаться с постановлениями рейхстага, тем более не должен был подавать в отставку. Как единственный министр, канцлер ведал всеми делами империи. Отдельные ведомства империи возглавлялись статс-секретарями, считавшимися помощниками имперского канцлера.

Первым имперским канцлером Германии был Отто Бисмарк. В течение почти 20 лет (1871 — 1890) он управлял страной неограниченно, подчинив себе недалекого Вильгельма I.

Рейхстаг избирался сроком на 5 лет на основе всеобщего, как указывалось в конституции, избирательного права. На самом деле избирательное право было всеобщим только по названию. Им пользовались мужчины, достигшие 25-летнего возраста, кроме военнослужащих; женщины были лишены избирательных прав. Рейхстагу принадлежала законодательная инициатива, но она парализовалась правом союзного совета и императора не утверждать решений рейхстага.

Союзный совет являлся верхней палатой, он не избирался, а составлялся из представителей всех германских монархий и вольных городов и отражал их удельный вес в империи*. Из 58 мест в союзном совете.17 мест принадлежали Пруссии. Это обеспечивало ей преобладание в совете, так как ни одно изменение конституции не могло быть принято советом, если против него высказалось хотя бы 14 голосов. Председателем союзного совета был имперский канцлер. Он же обычно был и главой прусского кабинета министров. Господство Пруссии в союзном совете, как и во всем государственном строе, закреплялось зависимостью мелких немецких государств от военной и экономической помощи Пруссии.

Опираясь на созданную государственную систему, и прежде всего на военные силы Пруссии, правящие круги Германии проводили систематическое опруссачивание всех частей империи. Дух милитаризма стал господствовать во всей Германии. Гнет бюрократически-чиновничьей власти и система централизованного полицейского надзора царили в стране.

Германская империя была полуабсолютистским полицейско-бюрократическим государством. Маркс характеризовал государственное устройство Германии как «обшитый парламентскими формами, смешанный с феодальными придатками, и в то же время уже находящийся под влиянием буржуазии, бюрократически сколоченный, полицейски охраняемый военный деспотизм...»

Завершение промышленного переворота и капиталистическая индустриализация Германии

К 70-м годам XIX в. в Германии фабрично-заводское производство господствовало почти всех отраслях промышленности. Все же промышленный переворот закончился лишь к середине 90-х годов. Последние десятилетия промышленного переворота совершенно изменили облик страны и соотношение классовых сил. После Франкфуртского мира (10 мая 1871 г.) промышленность и торговля Германии быстро развивались, Германия стала быстро обгонять Францию и Англию. В 70-х годах XIX в. Германия по выработке железа и стали стояла на третьем месте в мире, а к концу XIX в. она вышла на второе место, уступая только Соединенным Штатам Америки.

Значительно поднялась доля Германии в мировом производстве чугуна и добыче угля. Особенно рельефно выступает этот подъем в сравнении с Англией, начавшей терять свою промышленную монополию.

Доля в мировом производстве (в процентах)

1870 г. 1900 Г.

Угля Англия 51,5 29,7

Германия 15,8 18,4

Чугуна Англия 50,0 22,1

Германия 10,4 17,6

Железнодорожная сеть Германии увеличилась с. 21 471 км в 1871 г. до 49 878 км в 1900 г. Наряду с тяжелой индустрией быстрыми темпами шло развитие химической и электротехнической промышленности. В 1883 г. на германские химические заводы приходилось более 2/3 мирового производства красок. Германскими анилиновыми красками пользовалась текстильная промышленность почти всех стран мира. С ростом индустриализации страны промышленное производство стало все более концентрироваться на крупных фабриках и заводах. На сталелитейных и военных заводах Крупна в конце XIX в. работало 45 тыс. рабочих.

Быстрое экономическое развитие страны стало возможно лишь в результате ее объединения и образования единого внутреннего рынка. В значительной степени этому развитию способствовали захват у Франции Эльзаса и Лотарингии с богатыми залежами железной руды, а также ограбление французского народа 5-миллиардной контрибуцией. Германия осуществляла свою капиталистическую индустриализацию, используя все новейшие достижения науки и техники.

С развитием промышленности росла численность рабочего класса, в первую очередь индустриального пролетариата. Разорявшиеся ремесленники и мелкие крестьяне шли в города и пополняли ряды рабочих. С 1882 по 1895 г. число рабочих, занятых в промышленности и горном деле, выросло на 50%-

Темпы развития промышленности были чрезвычайно неравномерными. В годы наибольшего поступления контрибуции (1871—1873) в Германии бурно росли различные акционерные компании, за эти три года возникло 928 новых обществ с капиталом в 2,7 млрд. марок. Учредительная горячка — «грюндерство» — захватила почти все отрасли хозяйства. Ф. Энгельс писал в 1880 г.: «Это была горячка учредительства акционерных или командитных обществ, банков, учреждений поземельного кредита и кредита под движимое имущество, компаний для постройки железных дорог, всякого рода заводов, судостроительных верфей, компаний, спекулирующих землями и постройками, и других дел...».

Однако «грюндерская» горячка продолжалась недолго. В самый ее разгар — в мае 1873 г.— разразился жесточайший кризис: катастрофически падали курсы биржевых ценностей, резко снизились товарные цены. Целый ряд предприятий закрылся. 37 новых железнодорожных компаний, созданных в период подъема, в короткий срок обанкротились. Капитал 444 акционерных компаний уменьшился почти наполовину. Положение осложнилось еще тем, что к промышленному кризису присоединился аграрный. Дешевый американский хлеб и молочно-мясные продукты быстро наводнили европейские рынки и привели к внезапному снижению цен. Кризис продолжался шесть лет — с 1873 до 1879 г. С 1879 по 1882 г. наблюдался кратковременный подъем, а затем до конца 80-х годов страна находилась в состоянии депрессии. И только в 90-х годах снова наступил период быстр'ого развития основных отраслей промышленности.

Сельское хозяйство

К концу XIX в. Германия была не только мощной индустриальной страной, но и страной быстро развивающегося сельского хозяйства.

В Восточной Пруссии крупные помещичьи хозяйства (свыше 100 га) занимали более трети всей обрабатываемой площади, а в Померании — более половины. Прусское помещичье капиталистическое хозяйство сохранило много остатков крепостничества: помещики эксплуатировали в основном труд законтрактованных батраков, которые получали от помещика.земельный надел с избушкой и за это обязаны были во время уборки хлеба выходить со своей семьей на работу к помещику. Еще тяжелее было положение домашней прислуги и батраков без надела: скотников, кучеров, пастухов. Хозяева распоряжались ими во всякое время дня и ночи, в будни и в праздники. Издевательства, оскорбления, побои были ежедневным явлением. И все это оправдывалось законом («Устав о челяди»), изданным еще в 1810 г.

В Южной Германии — в Бадене, Баварии, Вюртемберге — больше было средних и мелких крестьянских хозяйств. Во всей Германии было около 30 млн. крестьян-полубатраков, хозяйства которых (менее чем но 2 га земли) составляли свыше 50% общего числа хозяйств страны. Своего хлеба у мелких крестьян на год не хватало, они шли работать батраками к помещикам и гроссбауэрам («крупные крестьяне»).

Прогресс сельского хозяйства в последней четверти XIX в., связанный с развитием капиталистических отношений, сказался в росте посевных площадей, в применении улучшенных севооборотов, внедрении машинной техники, в широком использовании искусственных удобрений, что позволяло добиваться высоких урожаев овощей и зерновых культур. В связи с аграрным кризисом прусские юнкера, опасаясь как бы вслед за потерей европейского рынка не потерять и внутренний германский рынок, круто повернули от традиционного фритредерства в сторону протекционистской политики. Они стали ярыми приверженцами политики заградительных высоких пошлин.

Политические партии Германии

Интересы юнкерства Восточной Пруссии и крупных аграриев Саксонии, Померании, Бранденбурга выражала партия консерваторов.

Еще в 1866 г. из-за разногласий по вопросам объединения Германии в партии произошел раскол. От нее отделилась часть консерваторов, сохранивших старое название партии, которые опасались, что объединение Германии может растворить консервативную Пруссию в единой Германии и лишить прусское юнкерство привилегий. Выступив против политики Бисмарка и оставаясь в оппозиции до конца 70-х годов, эта часть консервативной партии была сторонницей полуабсолютистской монархии. Несмотря на временное расхождение с правительством, консерваторы были одной из правящих партий в стране; они занимали командные должности в армии, государственном аппарате. Считая армию важнейшим средством укрепления своего господства, они неизменно выступали за огромные военные расходы, за усиление армии. В связи с наступившим аграрным кризисом консерваторы отстаивали высокие пошлины на продукты сельского хозяйства. Наибольшим влиянием консервативная партия пользовалась в Пруссии, и прусский ландтаг был ее цитаделью. Центральным органом партии была «Крестовая газета» («Крейц-Цейтунг»).

Другая часть консерваторов после раскола их партии образовала «имперскую партию», или партию «свободных консерваторов». В нее входили крупные землевладельцы, развивавшие свое хозяйство по капиталистическому пути, и некоторые крупные промышленные магнаты, самым тесным образом связанные с юнкерством: Крупп, фон Кардорф, фон Штумм и др. Свободные консерваторы безоговорочно поддерживали Бисмарка и его имперскую политику.

Другой опорой Бисмарка являлась национально-либеральная партия, которая в 1867 г. выделилась из прогрессивной партии. Национал-либеральная партия представляла интересы крупной промышленной буржуазии, была сторонницей мощной индустриализации страны и активной империалистической колониальной политики. Она поддерживала правительственную политику милитаризма и непрерывного увеличения вооружений.

Национал-либералы давно отказались от своих прежних программных требований: гражданского равенства, свободы союзов, собраний, печати, ответственного перед рейхстагом правительства. Будучи злейшими врагами рабочего и социалистического движения, национал-либералы выступали вместе с консерваторами против социальных реформ, против рабочего и социального законодательства, против введения всеобщего избирательного права в Пруссии. Поддержка национал-либералами политики Бисмарка показала, что, накапливая капиталы и обогащаясь, германская буржуазия, напуганная ростом рабочего движения, утратила последние остатки своего либерализма. Ленин, объясняя это явление, писал в 1913 г., что «германская буржуазия, напуганная самостоятельностью пролетариата, увидевшая, что демократическими учреждениями пользуются рабочие для себя и против капиталистов, отвернулась от демократии, позорно предала свободу, которую раньше защищала, и повернула к лакейству перед помещиками и клерикалами».

Печатные органы национал-либеральной партии, довольно распространенные газеты «Националь-Цейтунг» и «Кельнише Цейтунг», оказывали большое влияние на буржуазные слои населения.

Остатки «прогрессистов», в 1884 г. принявшие название «свободомыслящих», пытались представлять в рейхстаге буржуазно-либеральную оппозицию. Они отражали интересы средней и мелкой городской буржуазии, а также некоторых слоев интеллигенции. Лидерами «свободомыслящих» были Евгений Рихтер и ученый-естествоиспытатель Рудольф Вирхов.

В 1870—1871 гг. в Германии образовалась католическая партия, вскоре получившая название партии «центра», потому что ее фракция в рейхстаге занимала места в центре. Партия «центра» объединила и повела за собой различные социальные слои недовольных политикой опруссачивания Германии. Основной организующей силой этих разных социальных групп явилась католическая церковь. Наибольшим влиянием партия пользовалась в Южной и Юго-Западной Германии, где были сильны антипрусские тенденции, население исповедовало преимущественно римско-католическую религию, и господствующие классы мелких и средних государств Юго-Западной Германии, особенно помещики, считали себя ущемленными в результате объединения страны. Партия центра, демагогически выступая против ростовщического капитала, вела за собой и широкие слои крестьянства и ремесленников, а также отсталых рабочих-католиков. Католическая партия выступила с требованием большей самостоятельности отдельным немецким государствам внутри империи, свободы и независимости католической церкви от государственного контроля, развития и укрепления сети католических школ.

Сила «центра», говорил Энгельс, «заключалась... не столько в католической религии, сколько в том, что он выражал неприязнь народных масс к специфическому пруссачеству, притязавшему теперь на господство в Германии...»

Наследство имперского правительства

1872 г. в Пруссии была проведена административная реформа, по которой венная вотчинная власть юнкерства в деревне отменялась. В общинах она переходила к выборным старостам, в волости — к амтману, в округе — к ландрату, которые назначались прусским королем из кандидатов, представленных местным выборным собранием, почти всегда из числа местных помещиков. Амтманы управляли при участии выборных старшин, а при ландра-тах были образованы окружные советы, избиравшиеся по сословной трехклассной избирательной системе. В итоге произошло укрепление государственного аппарата в интересах юнкеров.

Укрепляя экономическое и политическое положение страны, имперское правительство ввело и 1871 — 1873 гг. единую денежную систему — в качестве основной денежной единицы была принята золотая марка. В 1875 г. прусский банк был преобразован в Имперский банк (Рейхсбанк) с монопольным правом выпуска банковских: билетов по всей империи.

В 1874 г. в целях укрепления государственного аппарата и увеличения государственных доходов было централизовано почтово-кмеграфное дело.

В 1876 г. были приняты законы, определившие единую систему судопроизводства во всей империи. Они встретили сильное сопротивление гожногерманских государств, и здесь практическое применение нового судопроизводства началось только в 1879 г. По судебной реформе высшей судебной инстанцией являлся имперский суд, но местопребывание имперского суда было установлено не в столице империи — Берлине, а в саксонском городе Лейпциге. Этим жестом германское правительство делало показную уступку партикулярист-ским настроениям отдельных государств Германии, подчеркнув вместе с тем, что высшая судебная инстанция является якобы независимой от имперского государственного аппарата.

После образования империи Бисмарку всегда мерещился реванш со стороны потерпевшей поражение в войне 1870—1871 гг. Франции. В 1874 г. при поддержке фракции национал-либералов он добился утверждения рейхстагом военного бюджета сразу на семь лет вперед (с 1875 по 1881 г. так называемый «септеннат»).

Против бисмарковской политики опруссачивания Германии выступило католическое духовенство, стремившееся сохранить свою прежнюю независимость и влияние.

На борьбу с опруссачиванием поднялись и некоторые слои населения юго-западных государств Германии, подвергавшиеся тяжелому национальному гнету поляки, французское население Эльзаса и Лотарингии. Партия католического «центра» выступала в роли «защитницы» интересов этих народов, так как видела в этом средство усиления своей политической роли.

Чтобы сломить упорство католической церкви и партии «центра», Бисмарк провел в 1872 г. закон, по которому духовенство лишалось права надзора за школами, священникам запрещалось вести политическую агитацию. Тогда же прусским ландтагом были приняты так называемые майские законы: государство взяло в свои руки дело подготовки и назначения духовных лиц, ограничило власть высшего духовенства и т. д. Наконец, был проведен закон о гражданской записи браков, рождений и смерти, отнявший у церкви права, укреплявшие ее общественное влияние, и весьма солидные статьи дохода.

Католическое духовенство не подчинилось этим законам и бойкотировало их. Папа Пий IX выступил с призывом к борьбе. Бисмарк ответил на это арестами и высылкой из Германии непокорных священников. Он гордо заявлял: «Мы не пойдем в Каноссу», имея в виду капитуляцию германского императора Генриха IV перед папой Григорием VII.

Борьбу Бисмарка с католической церковью буржуазная интеллигенция прозвала «культуркампфом» («борьбой за культуру»). На самом деле политика полицейских репрессий против духовенства, против церкви не ослабила католицизм в Германии, наоборот, скорее способствовала росту влияния католической церкви. Ленин заметил, что путем полицейских преследований католицизма «Бисмарк только укрепил воинствующий клерикализм католиков, только повредил делу действительной культуры, ибо выдвинул на первый план религиозные деления вместо делений политических, отвлек внимание некоторых слоев рабочего класса и демократии от насущных задач классовой и революционной борьбы в сторону самого поверхностного и буржуазно-лживого антиклерикализма» г.

Католические священники стали выдавать себя за «мучеников» церкви. Борьбу Бисмарка с непокорными священниками сравнивали с гонениями на христиан древнеримских гошераторов. Ореол мученичества католического духовенства и римско-католической церкви в Германии способствовал росту авторитета партии католического «центра».

Часть рабочих-католиков, сбитая с толку преследованием католического духовенства, еще с большим усердием отдавала свои голоса «центру».Партия «центра» увеличила количество своих представителей в рейхстаге, в 1874 г. ее фракция выросла до 91 человека (было 63). Борьба Бисмарка против «центра» продолжалась недолго: в 1876 г. издание антиклерикальных законов было прекращено. В растущем рабочем движении Бисмарк увидел главную опасность для господства прусского юнкерства и обрушился на рабочих всей силой полицейского государственного аппарата.

Рабочее движение Готский съезд 1875 г.

Завершение объединения и ускорившаяся индустриализация страны сопровождались усиленным ростом пролетариата Германии, который получил возможность начать борьбу с капиталистами в общенациональном масштабе.

Однако успешной классовой борьбе германского пролетариата мешал раскол в его рядах. В Германии к 70-м годам существовали две, различные по своим идейно-политическим направлениям, рабочие партии — лассальянцев и эйзенахцев. Не были едиными и профессиональные союзы. Возникшие еще в 1868 г. по инициативе поклонников буржуазного тред-юнионизма Макса Гирша и Франца Дункера профессиональные союзы, получившие название гирш-дункеровских, объединяли преимущественно высококвалифицированных рабочих, главным образом металлистов. Распространяя среди членов профсоюза идеи «классового мира», руководители гирш-дункеровских организаций боролись против проникновения в рабочую среду идей марксизма и препятствовали стачечной борьбе путем сговора с предпринимателями.

В начале 1870 г. был организован «Всеобщий союз взаимопомощи», который фактически являлся придатком Всеобщего германского рабочего союза (лассальянцев). Это было объединение лассальянских сектантских профсоюзов, построенных на антидемократических началах со строжайшей централизацией.

Большое распространение в Германии получили христианские профсоюзы, охватывавшие преимущественно ремесленных и фабричных рабочих-католиков предприятий Западной и Южной Германии. С помощью широкой социальной демагогии и проповеди «христианского социализма» организаторы христианских профсоюзов вовлекали в их ряды, значительные слои малосознательных рабочих. Располагая разветвленной сетью пропагандистского церковного аппарата, христианские профессиональные союзы являлись в руках буржуазии средством раскола рабочего движения.

По инициативе А. Бебеля еще в 1869 г. были организованы «интернациональные» профессиональные союзы, находившиеся под идейно-политическим влиянием социал-демократической рабочей партии (эйзенахцев). После объединения Германии росла активность немецкого пролетариата, усиливалась его борьба против капиталистов. Летом 1871 г. вступили в борьбу строительные рабочие Берлина, осенью того же года вспыхнула стачка рабочих машиностроительной промышленности Саксонии, длившаяся около трех месяцев. Летом 1872 г. вступили в борьбу рурские горняки. 30 тыс. шахтеров потребовали повышения заработной платы на 25% и установления 8-часового рабочего дня. Однако шахтеры, не имевшие тогда своей профессиональной организации, не добились поставленной цели. Рабочие Германии стали понимать, что силе капиталистов они могут противостоять только объединившись в свои классовые организации. Это ярко выразилось в стачке берлинских печатников весной 1873 г., когда рабочие типографий единодушно выступили в защиту прав своего профессионального союза.

Хотя германские рабочие в начале 70-х годов не добились ближайшей своей цели — принятия закона о 10-часовом рабочем дне, но они убедились на опыте борьбы в необходимости образования мощных профсоюзов. После проведенных стачек число организованных в профсоюзы рабочих значительно возросло.

Важное значение имела парламентская борьба социал-демократической рабочей партии (эйзенахцев) за демократизацию государственного и политического строя Германии. Само участие рабочих в избирательных кампаниях в рейхстаг, приобщавшее широкие массы к политической борьбе, имело большое воспитательное значение. Избранный в 1871 г. в общегерманский рейхстаг А. Бебель протестовал в рейхстаге против аннексии Эльзаса и Лотарингии и выступал в защиту Парижской коммуны. За эти мужественные выступления А. Бебель, обвиненный имперским правительством в государственной измене, был привлечен к суду.

Летом 1872 г. руководители социал-демократической рабочей партии В. Либкнехт и А. Бебель были заключены в тюрьму на два года.

Состоявшиеся в январе 1874 г. выборы в рейхстаг хотя и принесли некоторый успех социал-демократической рабочей партии (она получила вместо одного шесть мандатов), еще раз обнаружили всю пагубность раскола рабочего и социалистического движения. Кроме того, эти выборы показали, что лассальянцы теряют свое влияние в рабочем движении: Всеобщий германский рабочий союз получил всего три мандата в рейхстаге. Чтобы не потерять полностью влияние среди рабочих масс, лидеры лассальянцев Гассельман и Тельке стали добиваться объединения своей организации с эйзенахской.

К этому времени главный спорный вопрос между эйзенахцами и лассальянцами — о пути воссоединения Германии — был снят жизнью, так как создание единого германского государства стало фактом. Учитывая это, Маркс и Энгельс предупреждали руководство эйзенахцев против беспринципного объединения с лассальянцами. Они указывали, что эйзенахцы должны объединиться с состоящими в лассальянской организации рабочими, но не с обанкротившимися лассальянскими вожаками.

На съезде в городе Готе произошло объединение лассальянской и эйзенахской организации в единую партию, принявшую название Социалистической рабочей партии Германии.

Незадолго до этого был опубликован проект программы будущей объединенной партии — Готская программа. Это был насквозь реформистский документ, и Маркс не замедлил дать на него ответ — «Заметки на полях программы германской рабочей партии» («Критика Готской программы»). «Заметки» Маркса были направлены руководителям эйзенахцев с тем, чтобы они, учтя критику, выправили бы ошибочные положения проекта программы. Однако критика Маркса не была учтена эйзенахцами, и в результате они отступили от важнейших марксистских позиций в угоду лассальянцам. В Готскую программу было внесено лассальянское положение, требовавшее «устранения системы заработной платы вместе с ее железным законом эксплуатации во всех формах». Антинаучное положение о «железном законе», якобы определяющем уровень заработной платы рабочего, приводило лассальянцев к выводу о ненужности всяких организаций, борющихся за изменение уровня заработной платы, и в частности профсоюзных организаций. В проекте Готской программы, писал Энгельс Бебелю в марте 1875 г., «об организации рабочего класса, как класса, посредством профессиональных союзов не сказано ни слова. А это весьма существенный пункт, потому что это и есть подлинная классовая организация пролетариата, в которой он ведет свою повседневную борьбу с капиталом, которая является для него школой...».

Другим лассальянским положением в Готской программе было требование государственной помощи «производительным товариществам рабочих». Программа утверждала при этом, что «производительные товарищества рабочих» могут стать средством создания социалистического общества, средством «проложить путь к разрешению социального вопроса». Это положение программы фактически означало отказ от классовой борьбы, ибо создавало иллюзии, будто юнкерски-буржуазное государство может оказать помощь рабочему классу в строительстве социалистического общества. Антинаучным положением в Готской программе являлся и тезис о том, что по отношению к рабочему классу «все остальные классы составляют одну сплошную реакционную массу», что означало прежде всего отрицание союза рабочего класса с крестьянством, а также непонимание наличия противоречий между различными классами буржуазного общества и необходимости использования этих противоречий пролетариатом в его классовой борьбе. Готская программа фактически делала шаг назад по сравнению с программой эйзенахцев и в том, что она отказалась от интернациональных связей, которые установила эйзенахская партия еще в 60-х годах, вступив в первое Международное Товарищество Рабочих и признав себя членом I Интернационала. В реформистском лассальянском духе трактовался в Готской программе важнейший вопрос — о путях перехода к социализму: идея завоевания политической власти и установления диктатуры пролетариата была заменена расплывчатым лозунгом создания «свободного народного государства».

Нанеся сокрушительный удар по лассальянству, Маркс в «Критике Готской программы» развил свои взгляды по ряду коренных вопросов теории научного коммунизма и тактики классовой борьбы пролетариата: о социалистической революции, диктатуре пролетариата, о переходном периоде от капитализма к коммунизму, о двух фазах коммунистического общества — социализме и коммунизме, о распределении общественного продукта при социализме и т. д.

Подвергнув сокрушительной критике пункт проекта программы о «свободном народном государстве», Маркс писал: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» х.

«Критикой Готской программы» Маркс бичевал оппортунистические ошибки и шатания мысли руководства германской социал-демократической партии, выразившиеся в уступках лассальянству. Руководители партии в течение ряда лет скрывали этот важнейший политический документ от партийных масс. Только в 1891 г. после настойчивых требований Энгельса «Критика Готской программы» была впервые опубликована.

После Готского съезда в связи с усилившимся влиянием в партии немарксистских элементов и неустойчивостью руководства партии среди социал-демократии начали пользоваться успехом антимарксистские, идеалистические теории мелкобуржуазного утопического социализма, проповедовавшиеся Е. Дюрингом. Ф. Энгельс выступил в социал-демократической печати с разоблачительными статьями против Дюринга, составившими крупнейшее произведение марксистской теории «Анти-Дюринг».

Маркс и Энгельс помогали германской против социалистов социал-демократической партии выработать (1878) правильную принципиальную линию. При их помощи и при большой поддержке активных передовых рабочих руководители германской социал-демократии исправляли допущенные ими при объединении идеологические ошибки. Рабочий класс Германии выходил на арену большой политической борьбы. На выборах 1877 г. социалисты получили полмиллиона голосов и провели в рейхстаг 12 своих депутатов. Эти успехи социалистического рабочего движения вызвали тревогу в правящих кругах. Правительство Бисмарка решило покончить с растущей опасностью.

11 мая 1878 г. ремесленник Гедель стрелял в имиератора Вильгельма I. Вильгельм остался жив, но Бисмарку достаточно было этого выстрела: он немедленно внес в рейхстаг проект закона против социалистов; рейхстаг отклонил закон 251 голосом против 57. Вскоре последовал второй выстрел: 2 июня доктор Нобилинг стрелял из дробовика в Вильгельма и ранил его.

Между террористами, покушавшимися на императора, и социал-демократией, всегда осуждавшей террористические акты, не было никакой связи. Однако эти покушения дали Бисмарку возможность действовать решительно. Он распустил рейхстаг и в обстановке террора провел новые выборы, которые привели к увеличению числа голосов консерваторов. Новый состав рейхстага после длительного обсуждения принял в октябре 1878 г. закон против социалистов на два с половиной года, потом этот закон неоднократно продлевался и действовал в течение 12 лет, до 1890 г.

На основании этого закона были запрещены социал-демократические организации и распущены многие рабочие организации вплоть до спортивных кружков, закрыты рабочие газеты и журналы, конфисковывалась социалистическая литература. В Берлине, Гамбурге, Лейпциге, Штеттине и других крупных центрах было введено «малое осадное положение», начались массовые аресты и высылки членов социал-демократической партии.

«Исключительный закон» застал социал-демократическую партию врасплох; даже ее лучшие руководители в первое время проявили растерянность. Центральный Комитет социал-демократической партии опубликовал было даже решение о самороспуске партии. Гораздо большую стойкость и выдержку проявили партийные массы, которые начали создавать нелегальные организации партии. В этом сказалась большая работа Маркса и Энгельса по воспитанию партийных масс германской социал-демократии.

После издания «исключительного закона» в «Ежегоднике социальных наук и социальной политики», выходившем в Цюрихе, появилась статья «Ретроспективный обзор социалистического движения в Германии», помеченная вместо подписи тремя звездочками, за которыми скрывались три социал-демократических деятеля: Гехберг, Шрамм и Бернштейн. В статье обосновывалась оппортунистическая позиция отказа от классовой борьбы. Гехберг, Шрамм и Бернштейн требовали ликвидации нелегальной партийной работы, предлагали «преодолеть» «исключительный закон» строгим соблюдением законности и приспособиться к «духу времени». «Цюрихская троица» упрекала партию в том, что она «оттолкнула буржуазную демократию», так как вела себя как рабочая партия и «односторонне» боролась за интересы рабочих.

В сентябре 1879 г. Маркс и Энгельс обратились к А. Бебелю, В. Либкнехту, В. Бракке и другим с циркулярным письмом, в котором разоблачали правооппортунистические взгляды «цюрихской троицы». Бичующая критика этих взглядов и ультимативные требования Маркса и Энгельса вести беспощадную борьбу с этими «господами» и им подобными вплоть до исключения из партии привели к положительным результатам, оппортунистам был дан отпор.

Не меньшую опасность для рабочего движения представляли и те члены партии, которые звали к террору, предлагали отказаться от участия в выборах в рейхстаг и использования его трибуны для агитации. Это течение возглавлялось Иоганном Мостом, который эмигрировал в Лондон и там стал издавать газету «Фрейхейт» («Свобода»). Маркс и Энгельс разоблачили эти анархические идеи и добились исключения анархистских элементов из партии. Они непрерывно вели борьбу со всеми разновидностями оппортунизма, с шатаниями и примиренчеством к оппортунистическим ошибкам руководства германской социал-демократии. Именно в эти годы, учитывая оппортунистическое настроение социал-демократической фракции рейхстага, выразившееся в 1885 г. в голосовании за кредиты колониальным пароходным компаниям, Энгельс особенно предостерегал немецких товарищей от «парламентского идиотизма», от увлечения парламентаризмом.

Марксу и Энгельсу удалось выправить тактическую линию партии и ее руководства. Партия начала правильно сочетать легальные возможности с нелегальной работой. Наладилось издание общепартийной нелегальной газеты «Социал-демократ», выходившей в Цюрихе, а потом в Лондоне. Газета очень умело и аккуратно доставлялась в Германию подписчикам нелегальной «красной полевой почтой» и, несмотря на все преследования, широко распространялась в рабочей среде. В 1880 г. на нелегальном съезде в Швейцарии (в замке Виден) пункт программы партии, в котором говорилось, что партия добивается своих целей легальными средствами, был заменен пунктом: «Партия добивается своих целей всеми имеющимися в ее равпоряжении средствами».

В итоге активной боевой деятельности социал-демократов, вопреки всем правительственным репрессиям, партия добилась больших успехов. На выборах 1884 г. социал-демократы завоевали 24 мандата в рейхстаге. Успехи наблюдались и в профессиональном движении. Если в 1879 г. в профессиональных союзах было не более 50 тыс. рабочих, то в 1887 г. их уже насчитывалось 250 тыс.

Реакционная политика Бисмарка проводилась в условиях кризисного и депрессивного состояния германского хозяйства. В 1879 г. в поисках выхода из кризиса был введен покровительственный тариф. Протекционизм в дальнейшем стал орудием подчинения внутреннего рынка монополиям и источником накопления капиталов для более усиленного наступления на мировом рынке. Протекционистский тариф дал большие доходы промышленникам и юнкерам, но принес нищету и разорение широким массам трудящихся. По справедливому выражению Энгельса, высокие таможенные пошлины были «заговором монополистов».

В условиях наступления помещиков и буржуазии на жизненный уровень трудящихся масс в Германии, несмотря на существование исключительного закона, оживилось рабочее движение. Росли боевые настроения, участились стычки рабочих с полицией. Каждые похороны товарища, умершего в тюрьме, или проводы социал-демократа, высылаемого из города, превращались в антиправительственные демонстрации. В день 10-летия существования исключительного закона, несмотря на репрессии, были вывешены красные флаги на многих зданиях Берлина. В конце 80-х годов прокатилась новая волна стачек. Особенно напугала правительство стачка 90 тыс. рурских горняков в 1889 г., закончившаяся кровавыми столкновениями с полицией.

Стремясь приостановить рост рабочего движения, Бисмарк наряду с политикой репрессий применял также политику уступок. В 1883 г. по инициативе канцлера рейхстаг принял закон об обязательном страховании по болезни, в 1884 г. был принят закон о страховании от несчастных случаев, в 1889 г.— закон о страховании на случай старости и инвалидности. Все эти законы не могли удовлетворить рабочий класс, так как фонды социального страхования на две трети складывались из отчислений самих рабочих и только одну треть составляли взносы предпринимателей.

Ликвидация «культуркампфа»

Для борьбы с рабочим классом Бисмарк пошел на примирение с оппозиционной партией «центра». В период с 1878 по 1882 г. были отменены почти все законы, направленные против католической церкви. От законодательства «культуркампфа» остались лишь закон о гражданском браке и правительственный надзор над школами. Таким образом, Бисмарк пошел все же «в Каноссу»: он примирился с папой Львом XIII и даже получил от него «орден Иисуса», которого до того времени не получал ни один лютеранин.

Однако в Восточной Германии Бисмарк продолжал вести борьбу с поляками, жившими на польских землях. Около 30 тыс. поляков были изгнаны из пределов Познани, освободившиеся земли заселялись пруссаками. Начальное обучение в школах проводилось только на немецком языке. Польским общинам запрещалось нанимать учителей. Назначение учителей перешло в руки государства. Столь же решительно велась борьба с сепаратистскими и профранцузскими настроениями в Эльзасе и Лотарингии.

Внешняя политика. Первые колониальные захваты

Бисмарк поставил своей задачей усилить влияние Германии на международной арене и заключил договор о союзе с Россией и Австро-Венгрией («Союз трех императоров»). В возрождавшейся французской армии Бисмарк усматривал мстителя за отторжение Эльзаса и Лотарингии и спешил с войной, пока Франция недостаточно окрепла. В 1875 г. Бисмарк был готов начать против Франции войну, чтобы разгромить ее еще основательнее, чем в 1871 г., и низвести до положения вассала Германии. Не желая чрезмерного усиления Германии, Россия и Англия дали Бисмарку понять, что не допустят нового разгрома Франции. Германия отступила.

Бисмарк страшился войны па два фронта. Он признавался, что его преследует «кошмар коалиций». Особенно боялся оп войны с Россией. Однако внешняя политика Бисмарка обострила германо-русские противоречия, которые резко усилились после русско-турецкой войны 1877—1878 г. и Берлинского конгресса 1878 г., на котором Бисмарк сумел не дать России возможности воспользоваться в полной мере плодами победы над Турцией. В 1879 г. Германия заключила союз с Австро-Венгрией, в 1882 г. он был дополнен союзом Германии и Австро-Венгрии с Италией. Возникший агрессивный блок получил название Тройственного союза: Германия стала во главе коалиции, которая была направлена против России и Франции.

К 80-м годам относятся и первые колониальные захваты Германии. До середины 80-х годов Германия вела так называемую континентальную политику, смысл которой заключался в укреплении позиций империи на Европейском континенте. Тем не менее отдельные германские фирмы вели торговлю со странами Южной и Западной Африки, островами Океании и др., основывая там свои фактории.

В 1884 г. Германия перешла к активной колониальной политике. В апреле этого года был объявлен германский протекторат над факторией бремеиского купца Людерица у бухты Ангра — Пекена на юго-западном побережье Африки. Летом того же года Германия захватила территории в средней части Африки — Того и Камерун, а в 1885 г.— территорию в восточной части Африки вместе с островом Занзибар, получившую название Германской Восточной Африки. В августе 1884 г. Германия приобрела северную часть Гвинеи и прилегающие к ней острова.

Закрепив за собой первые колонии, германское правительство предприняло меры для усиления торгового и военного флота. В 1885 г. рейхстаг утвердил государственную субсидию пароходным обществам, обязав их строить новые суда.

Отставка Бисмарка

Бурный рост рабочего движения в конце 80-х годов свидетельствовал о провале рабочей политики Бисмарка. Даже среди широких слоев буржуазии наблюдалось разочарование бисмарковскими террористическими методами борьбы с социал-демократией. К этому следует добавить, что и во внешней политике у Бисмарка начались неудачи; так, русско-германские отношения продолжали ухудшаться. Против Бисмарка стала выступать и крупная буржуазия, требовавшая более решительной колониальной политики. В придворных кругах раздавались голоса о необходимости сменить политический курс, сделать его более гибким.

В 1888 г. умер Вильгельм I, при жизни которого Бисмарк вершил политику империи. После 100-дневного царствования смертельно больного Фридриха III престол перешел к 28-летнему внуку Вильгельма I Вильгельму II (1888—1918). Отношения между канцлером и молодым императором обострились в связи с вопросом о методах дальнейшей борьбы с рабочим движением. В 1890 г. произошло 266 стачек с 38,5 тыс. участников. Вильгельм считал, что новыми дешевыми подачками рабочим можно будет «обезвредить социалистов и предупредить дальнейшие чрезмерные требования рабочих». Бисмарк, напротив, в борьбе с рабочими готов был идти напролом. Он видел единственное средство в издании «закона построже» и готов был спровоцировать рабочих на восстание, чтобы подавить его вооруженной силой.

В феврале 1890 г. проходили очередные выборы в рейхстаг. Рабочие проявили большую активность, и социал-демократия увеличила число своих депутатов в рейхстаге до 35. За социал-демократов голосовали почти 1,5 млн. человек, т. е. 20°/0 всех избирателей, тогда как консерваторы и национал-либералы потеряли часть мандатов. При таком положении было трудно продлить действие закона о социалистах, как этого хотел Бисмарк.

Канцлерство Канриви В„ маРте 1890 г. Бисмарк вынужден был уйти в отставку. Мощное рабочее движение смело «железного канцлера» и вернуло германской социал-демократии легальные условия существования: с падением Бисмарка пал и «исключительный закон» против социалистов.

Канцлером был назначен прусский генерал Каприви (1890—1894). Из многих демагогических обещаний, данных Вильгельмом II рабочим во время его конфликта с Бисмарком, новый канцлер выполнил лишь незначительную часть. В июне 1891 г. был установлен обязательный воскресный отдых и введен 11-часовой рабочий день для женщин. В фабрично-заводской промышленности запрещался детский труд до 13 лет.

Более существенно изменилась при Каприви внешняя политика Германии. Под напором промышленников Каприви заключил торговый договор с Австро-Венгрией. Подобные договоры Австро-Венгрия заключила также с Россией (1894 г.) и с другими странами. Пошлины на ввоз сельскохозяйственных продуктов были несколько понижены.

Политика Каприви и особенно торговый договор с Россией вызвали негодование юнкеров. Они поставили своей задачей во что бы то ни стало убрать «либерального» канцлера. На съезде «Союза сельских хозяев», основанного помещиками и кулаками в 1893 г., юнкеры выступили с протестом против «нового» курса Каприви, и в 1894 гг он ушел в отставку.

Рабочее движение и социал-демократия

Выйдя из подполья, социал-демократическая партия сделала большие успехи. Об этом периоде в. И. Ленин писал: «Для партии после отмены исключительного закона» начался период быстрого роста вширь и вглубь, развития не только политической, но и профессиональной, кооперативной, просветительной и пр. организации сил пролетариата». На выборах в рейхстаг 1893 г. партия собрала 1 млн. 787 тыс. голосов и провела 44 депутата. Профсоюзы выступили с требованием заключения коллективных договоров, регулирующих условия труда и заработную плату рабочих, объединенных по профессиям. Первые успешно заключенные коллективные договоры повысили авторитет профсоюзов, находившихся под влиянием социал-демократии. Эти «свободные» профсоюзы насчитывали в 1890 г. около 350 тыс. человек, а к 1900 г. число их членов удвоилось.

Весьма важным событием в жизни германского рабочего класса был всегерманский конгресс профсоюзов 1892 г. в Гальберштадте. Конгресс принял решение о вовлечении в профсоюзы неорганизованных рабочих и о принятии женщин в союзы как равноправных членов. Тогда же, в 1892 г., было образовано общегерманское руководство «свободными» профсоюзами — Генеральная комиссия профсоюзов Германии. Напуганное успехами рабочего движения, правительство вынуждено было в 1894 г. отказаться от введения подготовлявшегося нового «исключительного закона» против социал-демократов, так называемого законопроекта против бунтовщиков.

В 1891 г. на съезде социал-демократической партии в Эрфурте была принята новая партийная программа. По сравнению с Готской эта программа была шагом вперед. В программе указывалось, что развитие капитализма ведет к обострению классовой борьбы и что борьба между пролетариатом и буржуазией неизбежно приведет к замене капиталистического общества социалистическим. В программе выдвигались требования борьбы за всеобщее избирательное право, за 8-часовой рабочий день, за право союзов, стачек и т. п. Однако в проекте Эрфуртской программы имелись и «трусливые уступки оппортунизму».

Энгельс предлагал включить в программу «требование сосредоточения всей политической власти в руках народного представительства», полного самоуправления «в провинции, округе и"общине через чиновников, избранных на основании всеобщего избирательного права», а также отмены «всех местных и провинциальных властей, назначаемых государством» 2. Это предложение Энгельса о сосредоточении всей политической власти в руках народного представительства в программу не было внесено.

В начале 90-х годов оживилось правооппортунистическое крыло в партии, руководимое баварским депутатом Фольмаром, который пытался направить деятельность партии на союз с либеральной буржуазией и предлагал партии изменить отношение к юнкерско-буржуазному государству, провозглашая: «Злой воле — кулак, доброй воле — открытую руку». Фольмар звал к примирению с монархией Вильгельма II и считал, что при хорошем отношении правительства к социал-демократии последняя должна поддержать Тройственный союз. Всю работу партии Фольмар пытался свести к одной только парламентской деятельности в буржуазно-реформистском духе. Под руководством Фольмара социал-демократическая фракция баварского ландтага вопреки принципам социал-демократии голосовала вместе с буржуазными партиями за бюджет.

Решительный отпор Фольмару давал в своих выступлениях А. Бебель, отстаивая марксистскую тактику пролетариата. «В отличие от буря^уазии,— говорил Бебель,— которая раньше получила в руки экономическое господство и только потом политическую власть, пролетариату придется проделать обратный путь: захватить политическую власть, чтобы при помощи экспроприации буржуазного общества достигнуть экономического господства». Направляемые Энгельсом А. Бебель и В. Либкнехт сумели дать отпор и «левой» оппортунистической оппозиции в социал-демократической партии — так называемым «молодым», которые недооценивали значения парламентской борьбы и отказывались от всякой практической работы, если она не была связана с подготовкой революционного взрыва. Выступления «молодых» (Эрнст, Бруно и др.) Энгельс назвал «бунтом студентов и либералов». «Молодые» были исключены из партии.

Ленин так характеризовал положение в социал-демократической партии Германии в 90-х годах: «Партийный кризис, приблизительно того же характера, что и в половине 70-х годов, повторился опять. С одной стороны, оппортунисты с Фольмаром во главе готовы были воспользоваться легальностью для отречения от неурезанных лозунгов и от непримиримой тактики. С другой стороны, так называемые «молодые», играя в «левизну», быстро катились к анархизму».

Аграрный вопрос

На Франкфуртском съезде социал-демократической партии в 1894 г. обсуждался аграрный вопрос. Съезд поручил выработку программы специальной комиссии. Представленная этой комиссией аграрная программа исходила из того положения, "что социал-демократическая партия должна быть партией не только пролетариата, но и партией мелкой буржуазии города и деревни. Поэтому в проекте программы содержалось требование защиты крестьян от пролетаризации в капиталистическом обществе. Проект программы также предлагал «способствовать развитию сельского хозяйства» путем введения «государственного социализма» в рамках капиталистического строя. Энгельс в своей работе «Крестьянский вопрос во Франции и Германии» (1894 г.) подверг резкой критике оппортунистические шатания германских социал-демократов по аграрному вопросу. Состоявшийся в 1895 г. Бреславльский съезд партии большинством голосов отверг внесенную комиссией оппортунистическую аграрную программу, которую поддерживали правые социал-демократы. Съезд принял решение о необходимости дальнейшего изучения законов развития сельского хозяйства. Особую позицию занял на съезде А. Бебель. Ом развивал мысль о необходимости борьбы за буржуазно-демократические преобразования, как неизбежную ступень к социалистическим преобразованиям. Однако Бебель ошибался, считая возможным принять программу, предложенную комиссией, во имя лишь того, чтобы партия не осталась без аграрной программы. Таким образом, после двукратного обсуждения аграрного вопроса на Франкфуртском и Брес-лавльском съездах германская социал-демократическая партия осталась без аграрной программы, совершенно необходимой для рабочей партии.

После Бреславльского съезда правые оппортунисты продолжали обосновывать свою позицию по аграрному вопросу. Единомышленник Г. Фольмара; Э. Давид доказывал, что установленный Марксом закон концентрации производства вовсе не касается сельского хозяйства. Этот «теоретик» аграрного вопроса утверждал, что в отличие от промышленности в сельском хозяйстве якобы крайне ограничено применение машин. Из этого антинаучного утверждения Давид делал вывод, что мелкое хозяйство устойчиво и успешно конкурирует с крупным сельским хозяйством. Искажая статистические данные о состоянии сельского хозяйства, Давид приписывал «устойчивость» таким мелким хозяйствам, которые искусственно поддерживались крупными землевладельцами с целью сохранения дешевой рабочей силы в сельском хозяйстве. Эти «устойчивые» мелкие хозяйства являлись не чем иным, как батрацкими или полубатрацкими хозяйствами с крохотным клочком земли, арендуемым у крупного землевладельца.

Против Давида выступил К. Каутский, который критиковал оппортунистическую сущность предложений Фольмара — Давида. Каутский в работе «Аграрный вопрос» доказывал, что утверждения Давида об устойчивости мелкого хозяйства являются реакционными. Говоря о путях развития сельского хозяйства, Каутский приходил к выводу о необходимости превращения крупных сельскохозяйственных предприятий в социалистические. Но отсюда Каутский делал неправильное заключение о тактической линии социал-демократической партии. Он предлагал лишь союз рабочего класса с сельскохозяйственными рабочими, игнорируя среднее крестьянство. Каутский считал, что единственной возможной политикой социал-демократии по отношению к крестьянству должна быть политика «наблю-дательства», а к борьбе крестьян с помещиками рабочие должны относиться «нейтрально».

Таким образом, в 90-х годах в руководстве германской социал-демократической партии стали определяться явно оппортунистические тенденции, которые не получали последовательно марксистского отпора со стороны руководства партии.

ГЕРМАНИЯ В 1897-1914 гг.

Германский империализм; В. И. Ленин о его особенностях

На рубеже ХIХ-ХХ вв. Германия вступила в империалистическую стадию капитализма.

Сохраняя быстрые темпы промышленного роста по сравнению со старыми капиталистическими странами, Германия уже в 1900 г. обогнала Англию по выплавке стали и вышла на второе место в мире (после США), а через несколько лет обогнала Англию и по производству чугуна. В 1912 г. производство чугуна в Германии на 5 млн. т превышало производство чугуна во Франции и Англии, вместе взятых. Громадный рост германской промышленности происходил на основе дальнейшей концентрации производства. Правда, в Германии сохранились и многочисленные мелкие предприятия, вплоть до домашнего ремесла, но решающей роли они не играли. Анализируя данные о состоянии германской промышленности, Ленин говорил, что «десятки тысяч крупнейших предприятий -— всё; миллионы мелких — ничто» К С 1882 по 1907 г. количество рабочих на крупнейших предприятиях, имеющих свыше тысячи рабочих, увеличилось более чем втрое. При этом общее число предприятий во всей германской промышленности за эти годы сократилось на 8,1%.

На основе концентрации производства шел процесс складывания и роста монополистических объединений. Наиболее распространенным типом таких объединений в Германии были картели и синдикаты; некоторые из них достигали колоссальных размеров. Рейнско-Вестфальский каменноугольный синдикат в 1910 г. контролировал 95,4% всей добычи угля в этом районе. В металлургической промышленности возник стальной синдикат, объединивший все сталелитейные заводы. Германская тяжелая промышленность была сосредоточена в руках трех десятков могущественных монополий, таких, как концерны Крупна, Тиссена, Стиннеса и др. Электротехническая промышленность контролировалась двумя обществами: «Симменс-Гальске» и «АЭГ», но и эти два общества в крупных сделках часто выступали совместно. В химической промышленности создались две основные монополистические группы. В судостроении господствовали две компании: «Северогерманский Ллойд» и «Гамбург — Америка». «Число картелей в Германии определялось приблизительно в 250 в 1896 г. и в 385 в 1905 году при участии в них около 12 000 заведений.

Картели и синдикаты были тесно связаны с финансировавшими их банками. Девять берлинских банков в 1909 г. управляли 83% всего банковского капитала Германии. Членами правлений банков часто были крупные заводчики, банкиры же занимали административные посты в управлении заводов. Один Немецкий банк, имевший капитал в 3 млрд. марок, был представлен в 200 промышленных предприятиях. Так банковский капитал, сращиваясь с промышленным, перерастал в финансовый капитал. «В Германии,— писал Ленин,— нет трестов, а есть «только» картели, но ею управляют не более 300 магнатов капитала» 2. Экономическая мощь этой финансовой олигархии была огромна. Посредством прямого экономического давления на членов правительства, прямого и косвенного подкупа депутатов рейхстага, прессы, лидеров буржуазных партий магнаты капитала оказывали решающее влияние на всю экономику, внутреннюю и внешнюю политику страны.

С развитием финансового капитала в Германии все большую роль начинал играть вывоз капитала за границу, особенно в страны Юго-Восточной Европы, Ближнего Востока и Южной Америки. В 1902 г. германский капитал, вложенный за границу, оценивался в 12,5 млрд. франков, а в 1914 г., накануне мировой войны, он достиг 44 млрд. франков. Молодой германский империализм вступил на арену «мировой» политики. Борьба за рынки, подготовка насильственного передела мира стала основой внешней политики реакционного юнкерски-буржуазного блока.

Оценивая соотношение господствующих классовых сил в Германии, Ленин охарактеризовал германский империализм как «юнкерски-буржуазный» империализм. Юнкеры, особенно прусские, сохранили сильные позиции в экономике Германии. В 1907 г. 22 730 юнкеров, владевших имениями свыше 100 га каждое, сосредоточили в своих руках почти треть обрабатываемой земли. Рост крупных имений продолжался вплоть до первой мировой войны. Юнкерски-буржуазный характер германского империализма выражался в тесном переплетении интересов юнкерства и крупной буржуазии. Юнкеры превращались в аграрных капиталистов, а промышленники-капиталисты, скупая имения, становились «господами». Развивалась и сельская промышленность. В руках земледельцев скапливались излишки денежных средств, которые они помещали в банки и акционерные предприятия. Совладельцами некоторых трестов были крупнейшие землевладельцы с титулами князей и принцев — Фюрстенберг, Го-генлоэ, родственники кайзера принц и принцесса Мейнингенские и др. Финансисты со своей стороны приветствовали приток в их распоряжение новых денежных капиталов, тем более что с помощью родовитых акционеров приобретались связи с правительственными и военными кругами и приобреталось их весьма ценное покровительство. Ленин подметил, как такое использование «связей» для выгодной сделки становится на место конкуренции на открытом рынке.

Ипотечные операции банков и спекуляции земельными участками также связывали финансовый капитал с интересами землевладения. Этот процесс закреплялся «династическими» браками, подобно тому как это имело место между семьями крупнейших промышленников и банкиров. Однако при смыкании экономических интересов аграриев и буржуазии юнкерство ревниво сохраняло за собой привилегии дворянства в общественно-политической жизни. Хотя экономическая мощь земельных магнатов по своему удельному весу намного уступала совокупной мощи империалистической буржуазии, последняя должна была считаться с юнкерами как с господствующей политической силой в стране. Попытки в правительственных комбинациях и в проведении общей политики обойтись без консерваторов-юнкеров и пересесть на «буржуазного коня» неизменно терпели поражение.

В свою очередь юнкеры не могли не считаться с могущественной империалистической буржуазией. Общность экономических интересов, а также совместная борьба против рабочего и социалистического движения объединяли юнкерство и крупную буржуазию в блок, который использовал аппарат государственной власти для укрепления своего господства внутри страны и для борьбы на международной арене за рынки и сферы приложения капитала. Обе стороны были заинтересованы в увеличении контингента армии, в строительстве военно-морских баз и военно-морского флота. И юнкерство и буржуазия активно поддерживали колониальную политику правительства.

Государство в Германии очень рано стало брать на себя непосредственные хозяйственные функции. Еще Энгельс подчеркивал реакционный характер ранних попыток юнкерско-буржуазного государства непосредственно подчинить себе некоторые отрасли хозяйства, железные дороги и др. Эта политика усиливала юнкерское государство, делала его менее зависимым от рейхстага, предоставляла. в его распоряжение новые слои чиновников и укрепляла позиции юнкерства. Этому же содействовала протекционистская политика кайзеровской Германии, которая полностью отвечала интересам картелированного монополистического капитала и укрепляла его блок с юнкерами и юнкерским государством, ослабляя политические притязания буржуазии. В интересах и юнкерства и крупного капитала правительство широко практиковало систему покровительственных пошлин на продукцию сельского хозяйства и промышленности, ограждая внутренний рынок от иностранной конкуренции. Проводя в интересах буржуазии политику демпинга, Германия добивалась вытеснения товаров других стран на внешних рынках.

Вопрос о коренном переделе мира в свою пользу германский империализм впервые поставил еще в 90-е годы XIX в. Крайне правые представители германского империализма основали специальную организацию для пропаганды планов широчайших империалистических разбойничьих аннексий — так называемый Пангерманский союз. В своей устной и печатной пропаганде этот союз требовал захвата английских, французских, бельгийских, португальских колоний, присоединения к Германии железорудных пограничных районов Франции, всей Бельгии, Голландии, Скандинавских стран и даже территории союзницы Германии Австрии. Пангерманцы хотели прибрать к рукам Турцию, отторгнуть от России Прибалтику, захватить Царство Польское; самые оголтелые из них пропагандировали захват Украины и даже Кавказа с тем, чтобы оттуда протянуть руку к Британской Индии. Пангерманцы не собирались оставлять в покое и Америку, они строили планы превращения Бразилии и других стран Латинской Америки в плацдарм для борьбы против США, за Американский континент. Эти сумасбродные разбойничьи планы проповедовала значительная часть немецкой печати, отравляя сознание немцев агрессивным шовинизмом.

В конце XIX в. в Германии к власти пришли деятели, заговорившие в полный голос о необходимости исправить «историческую несправедливость». Открытыми проповедниками агрессии были статс-секретарь по иностранным делам, а в дальнейшем рейхсканцлер, князь фон Бюлов; адмирал Тирпиц — вдохновитель строительства большого военного флота, способного соперничать с британским флотом; генерал граф Адольф фон Шлиффен, начальник большого генерального штаба, в течение 15 лет работавший над созданием плана войны с Россией и Францией. План Шлиффена «бить противника порознь» строился в расчете на молниеносный разгром Франции, а потом России.

Официальные публицисты, историки, юристы написали горы книг, доказывая, что Германия «зажата в тиски» старыми сильными государствами: Францией, Россией, Англией, не имеет жизненного пространства и нуждается в приобретении новых территорий. Они искали обоснование своим идеям и делам в реакционных философских теориях Фридриха Ницше.

Ф. Ницше (1844—1900), проповедник звериной философии «сверхчеловека», призывал северную немецкую расу ринуться в истребительную войну ради возвышения немцев. «Пустая иллюзия,— поучал Ницше,—ожидать многого (и даже чего бы то ни было) от человечества, если оно разучится воевать». Только кровь решает большие вопросы, «великие» идеи требуют крови, а война есть форма высшего человеческого бытия, твердил в своих писаниях О. Шпенглер. Пропаганда войны, завоеваний проникала в публицистику, в литературу, в искусство. Большую роль должна была сыграть школа, которая в основу воспитания юношества положила шовинистический лозунг: «Германия превыше всего!».

Германский империализм, как молодой хищник устремился на поиски колоний.

В конце 90-х годов Германия захватила в Китае бухту Цзяо-Чжоу и часть Шаньдунского полуострова, аннексировав их под видом «аренды». Тогда же Германия завладела в Тихом океане Каролинскими, Марианскими островами и частью острова Самоа. Поскольку еще в 1885 г. Германия захватила там же 'Маршальские острова, в ее руках оказались важные пункты на морских путях к берегам Азии и Австралии. Считая себя «обделенными» при колониальном разделе Африки, германские империалисты, стремились наверстать упущенное на Ближнем Востоке. Их влекла мечта захватить малоазиатские провинции Турции и арабские страны и использовать их стратегическое положение в борьбе за мировое господство Германии. Стремление к захватам в славянских странах и прежде всего в России, а также в балканских и азиатских владениях Турции германские агрессоры кратко выразили в лозунге: «Натиск на Восток» («Дранг нах Остен»).

Вильгельм II, выступая ходатаем Немецкого банка, договорился с турецким султаном о концессии на строительство немецкими капиталистами большой железной дороги от Босфора через Малую Азию в Месопотамию с выходом к Персидскому заливу у порта Кувейт. Такая дорога имела бы для Германии огромное стратегическое значение, связывая Берлин с берегами Персидского залива. Она должна была пройти через Багдад, и потому ее стали называть Багдадской. Договор с Турцией был окончательно подписан в 1903 г. Строительство дороги было весьма выгодно для немецких промышленников: они получили большие заказы на рельсы, паровозы, вагоны. Кроме железной дороги, Германия получила право оборудовать порт в Багдаде; она стала строить суда на реках Тигр и Евфрат, и в 1904 г. приступила к разведкам нефти в районе Моссула.

Одновременно с экспансией на Ближний Восток Германия начала лихорадочно строить громадный военный флот. В 1898 г. по предложению адмирала Тирпица была принята большая программа строительства военного флота, рассчитанная на 20 лет. Уже в 1900 г. эта судостроительная программа была увеличена вдвое.

Главными противоречиями на международной арене становились англо-германские противоречия.

К началу XX в..правящей партией в Германии продолжала оставаться юнкерская консервативная