Козельск. 23/XII-47 5 page

Если человек человека может любить и жалеть, то ка­кова любовь Божия к нам, если она для нашего спасения привела Его на Крест! Поэтому пусть не боится Л., пусть надеется на беспредельную любовь Божию!

Пусть Любовь Ал. оправдает свое имя и почувствует некоторую любовь к Богу, претерпевшему и за нее ужасные муки, оскорбления и крестную смерть. Тогда Любовь небесная сделает Любовь земную своей родной дочерью, причастницей славы и блаженства Божественной жизни. Доказать свою любовь к Богу надо терпением скорби расставания с этим миром, терпением мучительной болезни без ропота, чтобы сделаться причастниками страданий Христовых. Если же с Ним страдаем, то с ним и спрославимся.

Еще повторяю: Любовь Ал., моя душа с Вами, всей силой она желает Вам того, что выше было написано. Терпите, не ропщите. Если оскудеет вера, говорите: “Господи, хочу верить, хочу быть истинной христианкой. Господи, помоги моему неверию!” И Господь не оставит Вас!

-----------------------

1/I—58

О крестинах мое мнение спрашиваете. Вот оно: никог­да не делайте, не говорите, не советуйте никому, если не просят. Даже когда просят, надо советовать или делать, хорошенько выяснив дело - с большим советом относительно просящего [= хорошо узнав просящего].

Господь благословит всех вас.

-----------------------

28/I—58

Господь да благословит всех и вразумит. Всем надо держать за двумя заборами язык, тогда легче будет жить. Не берите на себя роли учительницы, а считайте себя сестрой, и не учите, а советуйте, если спросят, и не от себя, а от свв. Отцов. Иначе много себе повредите, не сделав пользы и другим. Простите.

----------------

3/III—58

Получил Ваше письмо. Отвечать на него не стоило бы, но тогда Вы подумали бы, что я на Вас обиделся, по­этому я решил кое-что сказать в ответ.

I.

II. “Если Вам хочется иметь обо мне вражье мнение, можете слушать Л.”, — так Вы пишете. Этой фразой как нельзя лучше Вы подтверждаете мою мысль в п. I: духовный отец создает мнение о своем чаде на основании чужого празднословия и осуждения (так по Вашему мнению выходит), а чадо считает своего духовного руководителя способным судить своих чад на основании мнения других. Как же он мог бы руководить ими?

К Вашему сведению: Л. о Вас ничего не говорила дур­ного ни мне, ни нашим.

III. Следующей фразой вы опять подтверждаете мое положение в пункте I, именно, Вы приводите слова Л.: “Вам все говорят, что батюшка плохой человек и пастырь”. Я тоже о себе скажу, только несколько иначе: “Я очень плохой пастырь и еще хуже человек”. Воистину это так и больше, чем только так. Ясно, что я никем не могу руководить.

IV. Вы пишите, что имели и имеете право судить о Л. и других. Очевидно, на основании того, что считаете се­бя духовной матерью Л., а других без всякого основания? На это Вам скажу: не имеете никакого права ни судить, ни тем более говорить свой суд другим, ибо это запрещено Самим Господом. Последствия Вашего суда доказывают это. От плод их познаете их сами. Плод Ваших слов — круговое расстройство.

V. Насколько я знаю, о Всеволод на Вас осердился не за Р., а за другое, что - Вы сами должны знать. Я этого не знаю.

VI. Прошу прощения у Вас за то, что я по празднословию назвал где-либо Вас ненормальной. Вы прекрасно знаете за что: за позу, шептание и подобное. Об этом я Вам лично одной и в присутствии других говорил и просил не делать впредь. А вы или не слушаете, или не можете отстать. Бросьте это, и никто Вас ненормальной не назовет.

VII. Вы пишите: “Я пришла к Вам духовно не маленькой и с немалыми достижениями (подчеркнуто Ва­ми), со знанием Бога, врага, неба и ада”...

Я прихожу в ужас и трепет. Простите, что я не относился к Вам с благоговением. Извинить меня может толь­ко то, что и тогда, и теперь я не только вижу себя маленьким и не имеющим никаких достижений, никаких знаний о Боге, аде, небе, кроме сухих догматов, но и сознаю себя погибающим в нарушении всех заповедей, недостойным не только каких-либо достижений и знаний, но даже и звания христианина, а тем более сана иерея. Говорю это Вам искренне, ибо чувствую себя таким.

Так как духовного может познать только духовный же, т.е. находящийся на той же высоте, то я, будучи никем и ничем, и не мог постигнуть Вас и Вашей высоты и относился к Вам, как к простому человеку. Простите, ради Христа, меня за это. Если бы я был способен к послушанию, то со слезами стал бы просить Вас быть моей духовной матерью и руководителем, но по неспособности и старости уже не могу быть послушником. Полагаю, что и этим п. VII-м доказан п. I.

Вывод: будем с Вами друзьями, если снизойдете до ме­ня. Но я никак не могу допустить, чтобы Вы называли себя моим духовным чадом, а меня духовным отцом. Вы или найдете по своему возрасту духовного отца и руководителя, или идите путем, которым Вы достигли той высоты духовной, о которой пишете.

Помоги Вам Господь! Спасайтесь! Не забывайте и ме­ня в Ваших святых молитвах. Привет всем и Божие благословение.

--------------------------

18/02-60

Дорогая Юлия Алексеевна!

Мир Вам и спасение!

Пишу Вам по делу. На днях я взял преп. Исаака Сирина книгу, и очень удивился. Книга не моя, а я ни разу не посмотрел ее, даже когда Вы привезли. Моя книга с порт­ретом, издание, кажется, 1911 г., с приложением подробного указателя.

Моя книга сроднилась со мной. Она у меня с 1917 г., я ее читал всю, думаю, не менее, как раз пятнадцать. Она мне дорога. Кста­ти у меня был Макарий Египетский, кто-то взял его в мое отсутствие и не вернул. Так делается у нас на Руси.

Буду ждать ответа.

--------------------------

23/I—62

Мир Вам и всякие добрые пожелания на новый год. Что-то он принесет нам?

Желаю всем всякого добра, сиречь спасения.

Вот Вам новая мысль: как мы сожалеем о всяком гру­бом слове, о малом внимании к человеку умершему (как Вы все сейчас жалеете относительно С.), так будем болеть сердцем и о нашем отношении ко всякому человеку, когда откроется серд­це наше, здесь ли, или по смерти. Больше других грехов сердце сокрушается о грехах (даже малейших) про­тив всякого ближнего, а не только родных.

У нас тяжело в храме. Надо претерпеть и это. Все здоровы, все кряхтим и жалуемся на погоду.

--------------------------

18/II—62

Благодарю Вас за письмо. Жаль очень Любовь Александровну. Передайте от меня благодарность, благословение Божие и глубокое сочувствие. Как хотелось бы облегчить ее состояние! Но что делать. Мы должны покоряться судам Божиим. Одного всячески желаю, чтобы страдания не возбудили в ней ропота и неверия. Милость и любовь Божия да покроют ее грехи. Явно, что есть особое Божие определение, что­бы большинство людей умирало от рака. Болезнь безнадежна и дается время на покаяние. Вот почему так распространился рак.

Как дела со здоровьем у Шуры? Если у нее будет рак, то это много тяжелее, чем у Любви Ал. Ведь останутся двое детей. Да и ей как с ними расставаться? Дай Бог, чтобы она еще подняла детей на ноги. А каковы они будут? Может быть, еще больше горя хлебнет она, если они вырастут и будут не теми, чем должны бы быть.

Да хранит Вас Господь!

--------------------------

Письма к Вере Николаевне Зарудной [30]

8/XII—50

Простите за промедление ответа. Искушения Ваши в начале новой жизни только подтверждают закон, что “ вся­кому доброму делу или предшествует, или последует искушение ”. Не помню, хотел ли я побранить Вас за праздно- или вреднословие, но хвалю за молчание, которому недостаточны никакие похвалы, особенно, если к молчанию языка постепенно присоединяется молчание ума. Это предельное состояние, к которому мы должны стремиться все по мере сил. Вы понимаете, о чем речь! Это делание (молчание ума ко всему, кроме молитвы Иису­совой) и может “приусвоить” человека к будущей жизни.

Н. или и другим, которые беднее Вас, пошлите сами какой-либо подарочек в компенсацию. Блаженнее есть па­че даяти, нежели приимати — знаете, кем и где сказано? Поищите в Деяниях св. апостолов.

Никак не смущайтесь, что Вы питаетесь разнообразной духовной пищей. “То одно, то другое”. Это не плохо. Так советует и опытнейший из подвижников Варсонофий Великий. Лишь бы не праздно проводить время. Почитать старушке слепой, если она желает этого, есть де­ло любви, которая выше молитвы.

Не ходить по знакомым без крайней нужды не есть черствость, а исполнение заповедей свв. Отцов.

Юлию и мне жаль, а Господу еще более жаль, однако Он требует от нас отвержения от себя, т.е. ветхого человека и попускает людям скорби и болезни в их пользу. Его же любит Господь — наказует ...

В церковь не оставляйте ходить, пока есть силы. Хоть сидите там, но старайтесь бывать. Скорее пройдет вре­мя, с большей пользой. Там старайтесь творить без рассеяния молитву Иисусову.

Подсунуть книгу многословным посетителям — дело хорошее, можно иногда предложить вместе прочесть ка­нон или подобное. Спрашивать жребием надо редко, в исключительных случаях. Надо руководствоваться заповедями Евангелия, св. Отцов и духовным рассуждением с молитвой. Ваше послушание (да и всех нынешних “подвижников”) заключено в послушании Господу, через послушание Его святым заповедям в каждый момент жизни. Ведь и послушание отцам в этом же заключается, через отцов мы слушаем Господа. Отцы только понятнее к каждому состоянию должны разъяснять заповеди, но нынешние руководители (разумею себя) не умеют этого делать, а лишь заменяют книгу.

Вот, кажется, я ответил последовательно на все вопросы, затронутые в Вашем письме.

Да, относительно того — сказать или нет, если собеседник неправильно понимает что-либо? — Можно по любви постараться исправить, если их взгляды противоречат Свящ. Писанию или Преданию, задавая им вопросы и в качестве поучающегося разобрать совместно. Если упорствуют, то не настаивать.

Простите меня. Прошу св. молитв.

Бодрствуйте, отгоняйте прилоги именем Иисусовым. Обышедше обыдоша мя... Жалейте и пригревайте скорбящих. Без любви все делание бесполезно по слову ап. Павла. Успех духовной жизни измеряется глубиной сокрушения сердечного и смирения, без коих все суета или прелесть.

Володя купил пять томов Игнатия Брянчанинова.

------------------

29/1—51

Отвечаю на Ваши недоуменные вопросы. Прежде всего, напомню Вам, что я ни от кого не требую безусловного исполнения своих советов. Совет есть совет, а решение окончательное принадлежит спрашивающему. Совет От­цов святых и мой личный опыт показывают, что чем меньше выходов из своего угла и меньше разговоров до­ма или вне — тем лучше. Вы тоже из выходов и разговоров выносили одно смущение, расстройство и ослабление внутреннее и внешнее. Вывод ясен. Если кто понудит пойти одно поприще, по заповеди Евангелия, можно пой­ти, а просто в угоду мирских людей, которых и враг мо­жет подослать, расстраивать себя — нет смысла.

Что пользы, если приобретете весь мир, а душе своей повредите, а вы вредите и душе и телу неполезными хож­дениями. Еще: если глаз... соблазняет тебя... Сообразите все это и поступайте ради Евангелия, а не ради человекоугодия. Думаю, что и дедушка[31] так же скажет. Наверно он понял из Ваших или чужих слов, что Вы в затвор уходите, я тоже против этого. Вы далеко не доросли до затвора. Речь идет только о бесцельных выходах и разговорах.

Такие фразы в Ваших письмах: “ничего не выйдет из моей новой жизни”, “начинаю сама пугаться себя и сомневаться в своих возможностях” и под., показывают, что самое основное в Вашей духовной жизни, фундамент — гнилой. От того у Вас и “не мирно на душе”. Из этих фраз видно, что Вы что-то вообразили о себе, чего-то ожи­даете, что-то особенное видите в своей новой жизни и проч. Вот это и пугает дедушку, этим он и обеспокоен. И я начинаю беспокоиться. Что Вы думаете о себе?

Вот как Вы должны чувствовать и мыслить о себе: “Гос­поди, прожила я всю жизнь свою в рассеянности, в постоянном нарушении Твоих святых заповедей, а покаяния до сих пор истинного нет, смирения нет, любви нет. С чем предстану я, Господи, пред Тобой? Даруй мне хоть отныне положить начало покаянию, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, приими мя, яко мытаря, разбойника, блудного сына. Спаси мя, ими же веси судьбами”. Если Господь даст Вам сердце сокрушенное (от чего родится и смирение), тогда ясно увидите, что Вы хуже всех, что никого Вы не можете учить и осуждать, почувствуете, когда Вам надо кого навестить или остаться дома, т.к. будете делать ради Бога, а не по себялюбию или человекоугодию.

Просите у Господа покаяния, сердца сокрушенного, постарайтесь понять, почему величайшие святые постоянно плакали о грехах своих. Чаще вспоминайте, что сде­лал для Вас Господь, придя на землю и распявшись за Вас, и чем Вы воздали Ему. Сознавайтесь и сознавайтесь пред Ним, что Вы имеете неоплатный долг, которого никакими (тем более “добрыми делами”) подвигами, никакими “всесожжениями” [Пс. 50] не уплатите. Единственно, что остается нам - умолять о прощении неоплатного долга, сокрушаться и смиряться пред Ним и его образом — че­ловеками. Сердце сокрушенно Бог не уничижит. Вот Ва­ше де­лание. Все прочее — прелесть, обман себя, а как следствие отсюда идет потеря мира душевного, маловерие, осуждение ближних и прочее зло. По плодам узнается дерево.

Страх, даже ужас пред смертью есть следствие неправильного устроения. Пока Вы будете надеяться на свои дела и подвиги — Вы не сможете быть покойной. Ни один человек от создания мира не спасался своими делами. Нас спасает Господь. Ему мы и должны вверять се­бя и свою судьбу и здесь, и по смерти. А если вверяем себя Ему, то по силе своей должны и поступать так, как Он велит, т.е. понуждать себя к исполнению Его свя­тых заповедей, а в нарушениях вольных и невольных искренне каяться. Если это устроение будет не в голове, а внедрится глубоко в сердце, то Вы будете покойны везде и всегда. Ваша душа в руках Господа. Кто может повредить ей?! Но это состояние не сразу дается. Будете искать — найдете.

Вы спрашиваете, что такое “добрые дела”. Для христианина только те дела добрые, которые делаются во исполнение заповедей евангельских, следовательно, во исполнение воли Божией. Убить человека по воле Божией есть добро, а без воли Божией, вопреки воле Божией спасти от смерти человека — есть зло. Но нужно знать волю Божию, а не свою творить. Откройте Ветхий Завет и там найдете множество примеров. А в Евангелии вспомните, что сказал Господь ап. Петру, пожалевшему Господа?

О телесных подвигах Вам нечего думать. Тело нуж­но больному человеку всячески поддерживать, чтобы оно не стало помехой внутреннему движению. Мешает и слиш­ком здоровое тело, тогда его надо утеснять. Это яс­но.

В положении М. должно говорить: “Достойное по де­лам моим приемлю”, “Господи, да будет воля Твоя святая”, “Господи, делай со мной, что хочешь, только спаси меня”, а не бунтовать и диктовать Господу, что от гордости происходит.

Будьте попроще, а не копайтесь в мелочах, сознавайтесь перед собой и перед Господом в своей негодности и бесконечной задолженности, отдавайте себя и близких в руки Божии; всё: вхождение и исхождение — делайте ради Бога, а не по другим мотивам, сокрушайтесь всегда, что во всем Вы поступаете не так, как должно бы; словом, смиритесь пред Господом и людьми — и найдете покой здесь и Царствие Божие по смерти.

-----------------------

28/II—51

Получил Ваше письмо, посочувствовал Вашей скорби, причиной которой было не мое письмо, а Ваше душевное устроение. Вы, как мне кажется, не поняли моего пись­ма, иначе не скорбели бы так и не так плакали, а просто приняли бы к сведению, а если нашли бы справедливым, то и к исполнению. Вот я перепишу Вашу фра­зу: “Разве можно так хлестнуть, можно привести в от­чая­ние — “ фундамент всей жизни гнилой ”. Если вы идете по лесу, и Вам кто-то скажет: “Не идите влево по дороге, там опасно: болото и масса змей, а лучше идти вправо” — назовете ли человека этого жестоким и его фразу — плеткой?

Потом, подчеркнутая фраза, мне кажется, искажена. Речь шла о той жизни, какая началась у Вас с оставлением службы. Гнилой является мысль о каких-то особых достижениях и стремлениях, причем ставится вопрос и о том, “могу ли я то и то”, “будет ли от меня толк” и прочее подобное, в чем кроется мысль о какой-то особенной подвижнической, или что-то в этом роде, жизни. Тогда как надо думать о том, с чем мы предстанем пред Господом? Долг наш неоплатен, сил нет, ничего нет, что­бы оплатить. Остается плакать (не об обидах) пред милосердием Божиим и умолять о прощении.

В этом, и только в этом, и должна заключаться вся задача оставшейся жизни. Господь дает Вам на это свободное время, освобождает от забот о тленном. По силе своей старайтесь всю Вашу жизнь превратить в покаяние. М о литесь ли, делаете что доброе, вых о дите куда, старайтесь делать как грешная, непотребная, худшая всех ра­ба. Если откуда будут скорби, телесные или душевные — го­ворите се­бе: “Я достойно получаю по грехам моим, за­служиваю гораздо большего наказания; благодарю те­бя, Господи, что милостиво меня наказываешь для очищения грехов моих”.

Вот этот фундамент, вот эта дорога — правильны. Ес­ли не будет покаяния во всем — то все гнило, все непотребно, приведет не к цели, а отведет от нее. А цель — получить прощение всех грехов и через Крест Христов наследовать Царствие Божие по смерти. Этого желаю Вам и себе от всей души.

За все недолжное (мысль, чувство, слово, взгляды и проч., и проч.) немедленно мысленно от всего сердца вздох­ните к Господу и попросите прощения — и довольно. Не копайтесь больше, не разбирайте: я такая, я ся­кая. Все равно, мы себя не знаем и не можем правильно судить о себе. Господь — наш Судия. Наше дело просить за все прощения, а осуждать кого-либо, даже себя чрезмерно, — запрещено.

Вы вовсе не жестоковыйная, а как и все: добро перемешено со злом, жив ветхий человек, а новый еще младенец. Предадим себя и своих Христу Богу и по силе бу­дем делать и каяться в своем недостаточестве и своих погрешностях. Для Вас пост должен быть внутренний. Он труд­нее внешнего, поэтому люди и предпочитают внешний. Всячески поддерживайте телесные силы, чтобы быть способной и к внутреннему деланию.

Господь да поможет и вразумит, и благословит Вас.

-------------------

18/XII—51

Как стеснен отец Всеволод, так и многие; что возможно с ним, то и со многими.

Нет никаких оснований христианину отчаиваться, так­же и Вам. На все Ваши состояния скажу одно: все, даже свя­тые, нуждались в покаянии, тем более все мы. Обнажайте себя со всеми недостатками, грехами, сомнениями и проч., и проч. Обнажайте себя пред Богом с покаянием, с молитвою: “Господи, прости, Господи, помилуй, Гос­по­ди Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную” и проч. Это состояние (если оно для Вас понятно) может заменить все Ваши правила и проч. Они (т.е. правила) и дол­жны привести к этому. Других же людей не осуждать и су­дить надо, а если вспоминаете о них, то молитвенно вздохните о спасении их и так заградите помысл осуждения. Читайте и слушайте Евангелие. Люди должны толь­ко облегчить послушание Евангелию, а не требовать послушания себе. К послушанию “во всем” теперь никто не способен. Покаяние все заменит.

Людям не открывайте себя. Господь да вразумит Вас и да спасет.

Не мечтайте и не праздномыслите, по силе боритесь с этим.

------------------------

21/X—52

Не унывайте, чаще вспоминайте, что жительство наше на небесах. Читайте иногда жития святых. Это освежает человека.

Не придавайте значения отношениям с людьми. Старайтесь относиться ко всем дружелюбно, и все оставляйте на волю Божию. Чаще обращайтесь мыслью и сердцем к Богу. Во время уныния читайте хоть сидя, даже лежа Псалтирь, как говорилось.

Будьте здоровы. Господь да благословит и сохранит Вас.

---------

29/10—53

Мир Вам! У нас пока все по-старому. Празднословие, клевета не перестают, что вполне в порядке вещей мира сего. Нельзя ли сфотографировать портрет игум. Арсении, как мы сделали с Игнатия Брянчанинова?

Есть такое положение у опытных: “ Если нет покаяния (искреннего, постоянного), то есть прелесть ”. Слезы фальшивые очень и очень могут быть - чистых слез достигают единицы, а плачут все. Надо в отношении о. Всеволода всегда делать поправку на его болезнь и занятность, если не можете принять как должное его, иногда, резкость и суровость.

Не требуйте от себя много. Больше берите покаянием. Всегда мы рабы неключимые. Держать это сознание лег­че, когда видим во всем свое недостаточество. А когда будем видеть себя хорошими, то без сомнения находимся в прелести.

Будьте здоровы и не унывайте. Дана заповедь, если уж не можем радоваться всегда, то хоть не унывать, а главное, надо за все благодарить. Вам это особенно надо: Вы обеспечены материально, имеете отдельную комнату, имеете друзей. Как не благодарить за все это! А уныние есть скрытый ропот. Избави Бог от этого.

Господь да благословит Вас и оградит от всякого зла.

--------

18/XII—53

Ведите себя на молитве и всегда в соответствии с состоянием мытаря. Не лезьте вперед в духовных состояниях. Если вышли из настроения мытаря в чем-либо, особенно в молитве, то, значит, встали на путь лжи и прелести.

Я просил одну тетку писать по линиям, а не лепить между ними, но она так скупа, что, подобно Плюшкину, боится потратить лишний листочек бумаги.

Благодарю за память. Привет и Божие благословение всем.

-----------

11/I—54

Получил Ваше письмо об о. Всеволоде. Уже то, что Вы неспокойны, свидетельствует о Вашей неправоте. Лицемере, из­ми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти су­чец из очесе брата твоего. Здесь указывается на глубокий психологический факт. Если человек с помощью Божией очистится от греха и тем самым будет чисто смотреть на все, то: 1) все покажется ему в другом свете и тогда толь­ко он даст правильную оценку всему, 2) тогда в сердце его будет одна любовь ко всей твари и непостижимая жалость, и желание, чтобы никто не страдал, никто ни в чем не потерпел вреда (см. Исаак Сирин, сл. 48). Только тогда и можно учить ближнего (да и то по указанию благодати Божией), и тогда слово будет действенно, полезно, будет исцелять, а не ранить. А пока не достигнем такого состояния — надо не лезть в учителя. Если бы Вы побольше молчали с о. Всеволодом и только кратко отвечали, если Вас спросят (да и то следовало бы говорить не как свое, а как мнение тех или других святых Отцов), то и о. Всеволод к Вам относился бы иначе, да и сказанное Вами мог­ло бы заставить его призадуматься или заинтересоваться теми, на кого Вы ссылались.

Преподобный Нил Сорский никогда не отвечал от себя, а только излагал мнение св. Отцов. Если у них не находил сразу решения, то и он не давал ответа, пока не найдет мнения св. Отцов о данном предмете. А мы сами ничего не зная, по слуху или просто потому, что “мне так кажется”, говорим целую кучу. Умный человек сразу поймет легковесность наших слов и нас осудит. Им надо или доказать Ваше мнение, или сослаться на достаточный авторитет. Могли Вы это делать? Конечно, нет. Так и не удивляйтесь его холодности.

У Вас слишком много сору в голове или, лучше сказать, в сердце, поэтому в особенности надо молчать. Только на прямой вопрос можно очень кратко ответить, ссылаясь на свое незнание (что поистине так!), только бы не оскорбить человека молчанием. Все мы находимся в “злейшей прелести”, по выражению преп. Симеона Нового Богослова, т.е. во тьме, в заблуждении, в рабстве у дьявола. Только немногие бывают освобождены Господом от этого состояния. Как же слепой может вести слепого? А Вы все всех учите. Перестаньте!

Мытарь не учил, а с сокрушением говорил: Боже, милостив буди мне, грешному, говорил не только в церкви, а и всегда имел это устроение (иначе и в церкви не мог бы так молиться). Мог ли он, да и всякий в таком состоянии, учить других? Ясно, нет. А для находящихся в рабстве у греха и дьявола только и есть правильное состояние — состояние мытаря. Когда оно охватит всего человека, тог­да только в нем будет совершаться сила Божия. Сила Моя в немощи совершается, т.е. когда человек придет в состояние мытаря (в смирение) — тогда в нем будет совершаться сила Божия и выводить из Египта в землю обетованную. Другого пути нет. Если я пишу Вам это, то на правах ду­ховника. Простите.

Господь да хранит Вас и вразумит на все благое. Привет и благословение Божие Вам и всем знакомым.

Поклон дедушке [о. Всеволоду]. Прошу вспомнить обо мне.

-----------

25/Х—54

Как Ваше здоровье? Унынию не поддавайтесь. Чаще вспоминайте смерть и все последующее, тогда земное будет терять свою значимость. Трудно переживать осень старому и больному.

Да поможет Вам Господь во всем и да управит путь Ваш ко спасению. Господь да благословит Вас.

-----------

10/XI—54

Что Вы смущаетесь, что много спите и отдыхаете? Отдыхайте столько, чтобы почувствовать силу помолиться или что-либо по дому сделать. Если налагать на тело сверх его сил, то получите омрачение духа и еще худшее ослабление тела. Не требуйте от себя больше, чем можете. Надейтесь на милосердие Божие, а не на свои добродетели. Покаяние дано нашему времени взамен дел, коих не стало. Покаяние же рождает смирение и надежду на Бога, а не на себя, что есть гордость и прелесть.

Всякое смущение от врага. Не надо останавливаться на смущении и изнывать в нем, а отгонять его молитвою. На исповеди от Вас требуется перечислить те грехи, которые остались в памяти и тревожат совесть, а прочие общим итогом исповедать: словом, делом, помышлением согрешали. Вот и достаточно для Вас. А смущение после исповеди или от врага, или от сознательного скрытия каких-либо грехов. Если скрыли — в другой раз исповедуйте всё, и сокрытое, а если этого нет, то и обращать внимания нечего, а гнать, как и все прочие вражии мысли и чувства. Обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им.

Быть искренней, значит не лгать пред Богом, не оправдывать себя, не лукавить, а предстоять такой, какая есть, со всеми мерзостями, и просить прощения и помилования.

У Игнатия Брянчанинова в пятом томе сказано: вера в истину спасает, а вера в ложь губит. Исключения в счет не идут. Ослицы не часто наставляют на истину, как было с Валаамом.

Если плохо (холодно) обошлись с человеком, то хоть при уходе извинитесь, объясните своей болезнью. Грех про­тив ближнего очень тяжело ложится на совесть. Да и Господь прощает такие грехи только тогда, когда мы сами примиримся с ближним.

Простите. Господь да благословит Вас и вразумит на все доброе.

-----------

12/XII—54

Не могу заставить себя прочитать вторично Ваше пись­мо, чтобы на все ответить, да и не считаю полезным, серь­езным и нужным. Ответ был и остается один и тот же: не ищите от себя больше, чем можете дать. По немощи телесной и душевной достаточно для Вас будет с полным сознанием говорить как можно чаще во всех положениях и состояниях, и местах: “Боже, милостив буди мне, грешной”. Этого вполне достаточно и для разбойников, чтобы получить прощение грехов, а тем более для тех, у кого нет смертных грехов. А Вы все ищете чего-то, чего и сами не знаете или на что заведомо не имеете сил.

Не уны­вайте, чаще вспоминайте о смерти и предстоянии пред Богом. Постов не соблюдайте телесных, а сохраняйте по силе душевный пост: воздержание языка, очей, ушей, воздержание от лакомств, осуждения и проч., и проч. Этот пост доступен и больным, а нужнее телесного, тем более при Вашей слабости.

-------------

14/XII—54

Грядущего ко Мне не изжену вон. Вы всю жизнь стремитесь к Господу, веруете во Христа, стараетесь жить по заповедям Его, каялись и каетесь в нарушениях заповедей, исповедуете более крупные грехи в Таинстве исповеди, не один раз причащаетесь. Зачем же Вам унывать, отчаиваться в спасении? Вы скажете, что грешны. Но все грешны, и Господь сказал, что пришел спасать не праведников, а грешников, т.е. тех, кто сознает себя грешниками. Зна­чит, Ваше сознание себя грешной (а не пустые слова “я грешница”), сознание столь сильное, что его враг использует, чтобы ввести Вас в отчаяние — это сознание есть но­вое основание для надежды, что Господь спасет Вас, как спас сознавших себя грешниками: мытаря, блудницу, блудного, разбойника и др. Плохо, очень плохо, если кто считает се­бя хорошим (как фарисей, например), если у кого не болит сердце о своей греховности, если кто с поднятой головой идет навстречу смерти. Так, фарисеи считали себя чадами Авраама, несомненными наследниками Царствия Божия, а Господь назвал их чадами дьявола и осудил, если не покаются, в геенну.

Все мы много согрешаем, — сказал апостол Иаков. Что же дру­гое можем сказать мы с Вами? Согрешаем, но созна е м, каемся, сокрушаемся об этом, припадаем к Господу и просим прощения, и... Господь прощает, прощает ощутимо для сердца, снимает тяготу греховную, как снимают тяжелую ношу с плеч, — и ясно чувствуем облегчение. Нам на­до чаще благодарить Господа за все, что Он сделал для человечества и для нас лично, сделал и делает постоянно всем, а особенно верующим в Него, принадлежащим Св. Православной Церкви. Всякое дыхание да хвалит Господа!

Мне думается, что о. Всеволод провел такую чистую, святую жизнь, что душа его (сердце) не имела повода сильно сокрушаться, и потому ему непонятна скорбь, болезнь о гре­хах, почти отчаяние кающихся. Про таких Игнатий Брян­чанинов приводит такое выражение старцев: “ Свят, но неискусен ”. Такие, как о. Всеволод — одиночки. Общий же путь — в свое время глубоко осознать свое падение, пор­чу всего человечества и самого себя, осознать свое бессилие выйти из этого состояния испорченности и греховности, глубоко перестрадать это, придти почти в отчаяние, смириться и пред собой и ближними, и пред Богом, и припасть, как блудница, к стопам Спасителя без слов, без оправданий, с одним сердечным воплем: Боже, милостив буди мне, грешному. Тут только человек познает, как милостив Господь... Познает, что человек спасается не своими добрыми делами, а непостижимым милосердием Божиим.