Социальная семиотика

Представители данного направления - Гюнтер Кресс, Ван Лиуэн и Лили Чоулиораки - обращают основное вниманиен на мультисемиотические свойства большинства современных текстов. Она также изучает способы анализа визуальных образов (от фотографий в прессе и телевизионных образов до изобразительного искусства эпохи Ренессанса) и отношения между языком и визуальными образами. К примеру, Гюнтер Кресс и Ван Лиуэн исследуют, как системообразующие текстовые категории материализуются в изобразительных структурах. Они также считают, что опыт анализа визуальных образов может привести к переосмыслению теории языка[10].

Суть социально-семиотической теории КДА изложена в работе Г.Кресса «Идеологические структуры в дискурсе»[11]. Далее приводятся некоторые положения и выводы, содержащиеся в данной работе.

Дискурсы, счтает Кресс, нельзя отождествлять с текстами и их жанрами. Выбор текстового жанра в процессе коммуникации задается определенным дискурсом. Дискурс идеологичен, поскольку выражает позицию и стратегию говорящего. В дискурсе артикулируется значимость, предпочтительность тех или иных ценностей и понятий. Организация содержания в дискурсе определена существующей в обществе идеологической системой координат. Через дискурсы идеологические предпочтения реализуются в жанровых предпочтениях и в синтаксической организации текста. Например, в активных и пассивных формах предложениях изменение акцента, обозначенного первой позицией, от агента к цели непосредственно выражает позицию говорящего в отношении того, что для него является в данный момент значимым. Возьмем два предложения: 1) «председатель сообщил мне что…»; 2) «было сообщено председателем, что…». В первом предложении акцентируется значимость источника информации, во втором – акцент делается на значимости самой информации

Наличие синтаксических форм (активных или пассивных) сигнализирует о присутствии определенного идеологического выбора. Сигналы синтаксических форм сообщают не только об идеологическом выборе, но и о системе значений, содержащихся в выборе.

Таким образом идеологическое содержание выражается в лингвистических формах двумя способами: во-первых, как признак идеологического отбора, произведенного говорящим или пишущим, т.е как индекс идеологической деятельности; во-вторых, как выражение идеологического содержания, переданного в лингвистической форме в контексте других экстралингвистических форм.

Кресс подчеркивает, что выбор лингвистической формы не всегда оказывапется живым творческим процессом для говорящего: «если дискурсы представляют собой организации идеологического материала в дискурсивных формах, и если эти дискурсы существуют уже в установленном репертуаре дискурсов, принятом социальной группой, тогда говорящий индивид не станет создавать дискурс, а скорее просто воспроизведет дискурс, который она или он ранее заучили. Как бы там ни было, поскольку дискурс и текст являются разными категориями, и поскольку дискурс должен быть реализован в специфическом жанре, вполне возможно для говорящего использовать уже установленные дискурсивные правила, но придав им относительно новую текстуальную форму»[12].

Поскольку не существует прямой связи между социально организованным дискурсом и лингвистически организованным текстом, текст может быть местом, где сосуществуют противоречивые и несоизмеримые дискурсы. Именно в тексте, а не в дискурсе пользователи языка могут реализовать свой творческий потенциал. В то время как дискурсы относительно фиксированы, тексты до некоторой степени непостоянны и непредсказуемы.

В своей статье Кресс приводит несколько примеров, в которых демонстрируются журналистские приемы построения вербальных текстов и визуальных образов, а также - способы их соединения в дискурсах телевизионных репортажей и газетных информационных сообщениях.

На основе дискурс-анализа конкретных телевизионных репортажей и газетных публикаций, посвященных одной определенной теме, Кресс вскрывает идеологические структуры в их дискурсах. Например, при анализе новостных телесообщений, повествующих о бурной реакции болельщиков на стадионе, протестующих против апартеида во время выступления команды из Южноафриканского Союза Рэгби, показывается, что текст репортажей выстраивается таким образом, чтобы представить перед зрителями противников апартеида (антирасистов и антифашистов) в качестве агрессивных агентов беспорядков, т.е. в образе врага.. В то же время, образ полиции был представлен как образ друга и защитника.

Кресс показывает, что лексическая структура текста, выбор метафор военного столкновения, смысловые акценты телевизионной картинки - все работает на определенную идеологическую заданность дискурса. Ракурсы телекамеры идентифицируют зрителя с полицейскими и репортерами, а не с протестующими против апартеида антирасистами и антифашистами.

Методы выявления идеологической структуры дискурса Кресс рассматривает также на примере проведенного им дискурс-анализа рекламы бюстгальтеров фирмы «Берлей».

Кресс отмечает, что язык, используемый для описания женщин и аспектов их жизни отличается от языка, используемого для описания жизни мужчин. Другими словами, существует сексистский дискурс. В рамках сексистского дискурса и через него обоим полам предписываются стереотипные сексуальные роли. Женщины в сексистском дискурсе представлены либо в роли сексуального объекта, либо в роли репродуктивной рабочей силы. Рекламный текст фирмы «Берлей» включает оба стереотипа. Уже в рекламном заголовке – «Говорят, что материнство делает женщину красивой» - дается установка на два стериотипных представления о женщине. В тексте рекламы постоянно идет соединение двух сексистских дискурсов: один эксплуатирует асексуальный образ матери как репродуктивной домашней силы, другой – образ женщины как объекта сексуального желания мужчины. Во всех структурных компонентах рекламного текста утверждается, что асексуальная Мать может содержать в себе сексуальную Женщину.

Семиотический подход к дискурс-анализу демонстрирует Лили Чоулиараки при анализе теледебатов в статье «Медиа Дискурс и публичная сфера»[13].

Методология дискурс-анализа, утверждает Чоулиораки, базируется на конструктивистском подходе к языку как к семиотической практике. Данная практика включает три процесса: 1) конструирование реальности, 2) установка социальных взаимосвязей и идентичностей, 3) конструирование текста. Соответственно можно выделить три функции языка: когнитивная, коммуникативная, текстуальная.

Текстуальная функцияподразумевает, что люди связаны с реальностью и между собой семиотическим образом, т.е. через текстуальное знаковое посредничество. Текстовый анализ занимает ключевую позицию в аппарате КДА. Суть его – в установлении связи между смыслообразованием, включающим создание идентичностей, и дискурсивным горизонтом, откуда черпаются смыслы.

Методология КДА, согласно Чоулиораки, трактует лингвистические и визуальные ресурсы текста как взаимосвязанные индикаторы властной борьбы дискурсов за установления режима правды. Если взять для примера теледебаты, то их критический дискурс-анализ включает выявление роли вербальных и визуальных текстов в вытеснении одних дискурсов другими, чьи интерпретации действительности (вербальные и визуальные) претендуют на статус правды.

В своем анализе конкретных теледебатов, посвященных скандальным журнальным статьям, в которых на основе демонстрации фотографий журналисты делали умозаключение о «трещине в браке» датской королевской семьи, Чоулиораки подробно описывает вербальные и визуальные приемы, с помощью которых ведущий теледебатов подводит зрителей к мысли о том, что журналистский дискурс страдает некомпетентностью, а, следовательно, не может претендовать на достоверность собственных интерпретаций супружеских отношений в королевской семье.

Фокусируя внимание на визуальной семиотике, структурирующей вербальный ряд теледебатов (речь идет о демонстрации телеведущим картинок и текстов из конкретных журналов), Чоулиораки отмечает, что через визуальную семиотику существенно усиливается влияние позиции телеведущего на зрителей. Кроме того, вопросы ведущего выстроены таким образом, чтобы не дать оппоненту вписать обсуждаемую проблему в более широкий социальный контекст и тем самым вовлечь телезрителей в орбиту собственного дискурса. В итоге дискурс ведущего оказывается доминирующим, а его позиция начинает восприниматься аудиторией как единственно правдивая и соответствующая действительности. При этом незаметно в сознание аудитории внедряется контекстуальный смысл дискурса ведущего – супружеские взаимоотношения в королевской семье не должны быть предметом публичных обсуждений в прессе.