Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
Жажда разрушения
О страсти массы к разрушению говорится часто, это первое, что в нейбросается в глаза, и нельзя отрицать, что эту страсть действительно можнонаблюдать всюду, в самых разных странах и культурах. Все это констатируют иосуждают, но никто по-настоящему не объясняет. Больше всего масса любит разрушать дома и предметы. Поскольку имеются ввиду чаще всего предметы хрупкие, такие, как оконные стекла, зеркала,горшки, картины, посуда, принято | читать, что именно хрупкость предметовпобуждает массы их разрушать. Несомненно, шум разрушения, звук разбиваемойпосуды, звон оконных стекол немало добавляет к удовольствию от процесса: этомощные звуки новой жизни, крик новорожденного. То, что их легко вызвать,делает их еще более желанными, все кричит на разные голоса, и вещирукоплещут, звеня. Особенно бывает нужен, очевидно, такого рода шум в самомначале, когда собралось еще не слишком много народа и событий еще мало иливовсе не произошло. Шум сулит приход подкрепления, на нею надеются, в немвидят счастливое предвестие грядущих дел. Но неверно было бы полагать, чторешающую роль здесь играет легкость разрушения. Набрасывались и наскульптуры из твердого камня и не успокаивались, покуда не уродовали их донеузнаваемое! и. Христиане отбивали головы и руки греческим богам.Реформаторы и революционеры порой низвергали изображения святынь с такихвысот, что это бывало небезопасно для жизни, а камень, который пыталисьразрушить, нередко оказывался таким твердым, что цели удавалось добитьсялишь отчасти. Разрушение произведений искусства, которые что-то изображают, естьразрушение иерархии, которую больше не признают. Атаке подвергаютсяустановленные дистанции, для всех очевидные и общепризнанные. Их прочностьсоответствует их незыблемости, они существовали издавна, как полагают,испокон веков, стояли прямо и непоколебимо; и невозможно было приблизиться кним с враждебными намерениями. Теперь они низвергнуты и разбиты на куски. Вэтом акте осуществилась разрядка. Но она не всегда заходит так далеко. Обычное разрушение, о котором шларечь вначале, есть не что иное, как атака на всяческие границы. Окна и дверипринадлежность домов, они самая уязвимая их часть, ограничивающая внутреннеепространство от внешнею мира. Если разбить двери и окна, дом потеряет своюиндивидуальность. Кто угодно и когда угодно может туда войти, ничто и никтовнутри не защищены. Но в этих домах обычно прячутся, как считают, люди,пытавшиеся обособиться от массы, ее враги. Теперь то, что их отделяло,разрушено. Между ними и массой нет ничего. Они могут выйти и присоединитьсяк пей. Можно их заставить сделать это. Но и это еще не все. Каждый в отдельности человек испытывает чувство,что в массе он выходит за пределы своей личности. Он ощущает облегчение оттою, что утратили силу псе дистанции, заставлявшие его замыкаться в самомсебе, отбрасывавшие его назад. Освободившие!, or этою груза, он чувствуетсебя свободным, а значит, может преступить собственные границы. То, чтопроизошло с ним, должно произойти также с другими, он ждет подобною от них.Какой-нибудь глиняный горшок раздражает его тем, что это, в сущности, тожеграница. В доме его раздражают закрытые двери. Ритуалы и церемонии, все, чтоспособствует сохранению дистанции, он ощущает как угрозу, и это для неюневыносимо. Повсюду массу пытаются расчленить, вернуть в заранее навязанныепределы. Она ненавидит свои будущие тюрьмы, которые были для нее тюрьмами ипрежде. Ничем не прикрытой массе все кажется Бастилией. Самое впечатляющее из всех разрушительных средств огонь. Он видениздалека и привлекает других. Он разрушает необратимо. После огня ничто невернется в прежнее состояние. Масса, разжигающая огонь, чувствует, что передней не устоит ничто. Пока он распространяется, ее сила растет. Он уничтожаетвсе враждебное ей. Огонь, как еще будет показано, самый мощный символ массы.Как и она, он после всех причиненных им разрушений должен утихнуть.
Прорыв
Открытая масса это масса в собственном смысле слова, которая свободноотдается своему естественному стремлению к росту. Открытая масса не имеетясного чувства или представления, насколько большой она могла бы стать. Онане привязана ни к какому заранее известному помещению, которое ейтребовалось бы заполнить. Ее размер не определен; она склонна расти добесконечности, а для этого ей нужно лишь одно: больше и больше людей. В этомголом состоянии масса особенно приметна. При атом она воспринимается какчто-то необычное, а поскольку она рано или поздно распадается, ее трудносполна оценить. Наверно, к ней и дальше не относились бы с доста1 очнойсерьезностью, если бы чудовищный прирост населения и быстрое разрастаниегородов, характерное для нашей современной эпохи, не способствовали всеболее частому ее возникновению. Закрытые массы прошлою, о которых еще будет идти речь, превратились ворганизации для посвященных. Своеобразное состояние, характерное для ихучастников, кажется чем-то естественным; ведь собирались всегда радикакой-то определенной цели: религиозной, торжественной или военной, исостояние, казалось бы, определялось этой целью. Пришедший на проповедьнаверняка пребывал в искреннем убеждении, что ею интересует проповедь, и онбы удивился, а может быть и возмутился, скажи ему кто-то, что больше самойпроповеди ему приятно множество присутствующих. Смысл всех церемоний иправил, характерных для таких организаций, в сущности, yдержание массы:лучше надежная церковь, полная верующих, чем весь ненадежный мир.Равномерность посещения церкви, привычное и неизменное повторениеопределенных ритуалов обеспечивали массе своего рода массовые переживания,только введенные в какое-то русло, рамки. Исполнение этих обрядов в строгоопределенное время заменяет потребность в чем-то более суровом и сильном. Возможно, таких учреждений было бы достаточно, оставайся число людейпримерно одинаковым. Но в города прибывает все больше жителей, ростнародонаселения в последние сто лет происходит нарастающими темпами. Темсамым создавались и предпосылки для образования новых, более крупных масс, иничто, в том числе самое опытное и умелое руководство, не способно было притаких условиях остановить этот процесс. Выступления против традиционного церемониала, о которых рассказываетистория религии, всегда были направлены против ограничения массы, которая вконечном счете хотела вновь ощутить свой рост. Вспомним Нагорную проповедьНового завета: она звучала под открытыми небесами, ее могли слушать тысячи,и она была направлена в этом нет никакого сомнения против ограничительногоцеремониала официального храма. Вспомним стремление христианства во временаапостола Павла * вырваться из национальных, племенных границ еврейства истать универсальной религией для всех людей. Вспомним о презрении буддизма ккастовой системе тогдашней Индии. Событиями подобного рода богата и внутренняя история отдельных мировыхрелигий. Храм, каста, церковь всегда оказываются слишком тесными. Крестовыепоходы порождают массы таких размеров, что их не могло бы вместить ни одноцерковное здание тогдашнего мира. Позднее флагелланты устраивают своидейства на. глазах у целых городов, причем они еще путешествуют из города вгород. Проповедник Весли * еще в XVIII веке организует свое движениеметодистов, устраивая проповеди под открытым небом. Он прекрасно сознает,как важно привлечь к себе большие массы, и не раз отмечает в своем дневнике,сколько людей слушало его на этот раз. Прорыв из закрытых помещений, гдепринято собираться, всегда означает желание массы вернуть себе прежнююспособность к внезапному, быстрому и неограниченному росту. Итак, прорывом я называю внезапный переход закрытой массы в открытую. Такое случается часто, однако не следует понимать этот процесс как чистопространственный. Порой впечатление такое, как будто масса вытекает изпомещения, где она была надежно укрыта, на площадь и па улицы города, гдеона, все в себя вбирая и всему открытая, получает полную свободу действий.Но важней этого внешнего процесса соответствующий ему процесс внутренний:неудовлетворенность ограниченным числом участников, внезапное желаниепривлечь к себе других, страстная решимость вобрать всех. Со времен Французской революции такие прорывы приняли форму, которуюможно назвать современной. Очевидно, потому, что масса в значительной мереотказалась от связи с традиционными религиями, нам стало с тех пор легченаблюдать ее, так сказать, в голом, биологическом виде, вне трансцендентныхтолкований и целей, которые она позволяла себе внушать прежде. Историяпоследних 150 лет отмечена быстрым возрастанием числа подобных прорывов; этоотносится даже к войнам, которые стали массовыми. Массе уже не достаточноблагочестивых правил и обетов, ей хочется самой ощутить в себе великоечувство животной силы, способность к страстным переживаниям, а для этоговсегда можно и< пользовать любой повод, любое социальное требование. Важнопрежде всего констатировать, что масса никогда не испытывает насыщения. Покасуществует человек, ею не охваченный, она проявляет аппетит. Сохранит ли онаего, если действительно вберет в себя всех, никто не может сказатьнаверняка, но это весьма вероятно. В ее попытках удержаться есть что-тобессильное. Единственный перспективный путь тут образование двойной массы,когда одна масса может сопоставлять себя с другой. Чем ближе обе по силе иинтенсивности, тем дольше, меряясь друг с дружкой, смогут они продлить своесуществование.Date: 2015-09-18; view: 245; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА... |