Пространство и реализация конфликта

Начнем с полюса подавления на шкале реализации конфликта. Возьмемся утверждать, что помимо физического уничтожения противника, пространственный способ подавления оппонента является наиболее распространенным и излюбленным методом реализации конфликта во всем мире. Подавление противника при этом выражается в его пространственной изоляции. Все тюрьмы, концлагеря и ссылки – ни что иное как пространственная изоляция противника. В данном случае в полной мере используется контактно-коммуникационное свойство пространства. Контактно-изоляционная (внешняя) функция реализуется при этом в разделении оппонентов, коммуникационная – в лишении противника возможности сообщения с действующими и потенциальными сторонниками.

Практически в каждой из многообразных переходных форм от подавления до урегулирования в реализации конфликта пространственному инструментарию отводится видное место. Более того, степень продвижения от подавления к согласованию может быть измерена в частности глубиной и объемом реализации контактно-изоляционной и коммуникационной функций пространства. Известно, например, что режимы заключения и ссылок в зависимости от "опасности" противника используют разную степень изоляции.

Значимость контактно-коммуникационного свойства пространства в политике трудно переоценить. Достаточно вспомнить о знаменитой формуле "разделяй и властвуй" и некоторых результатах ее применения в истории, как становится очевидным, сколь широки и многообразны возможности данного пространственного инструмента.

Примеры конкретных приложений этой формулы лежат по всему спектру от прямого подавления (как в случае с разделом Курдистана после Первой Мировой войны или Германии – после Второй), через частичное принуждение (резервации индейцев в США или бантустаны в ЮАР) к почти полному согласованию (раздел Кореи).

На другом полюсе реализации конфликта находится согласование интересов. Его отличительной чертой, как мы знаем, является отсутствие прямого и полного принуждения одной стороны другой и невозможность полной реализации интересов ни одной из сторон конфликта. Раздел сфер влияния или сфер интересов сторон – едва ли не самая распространенная форма таких компромиссов.

Примеры здесь лежат широким спектром от, увы, уже знакомого нам раздела городов и весей мафиозными группировками до раздела мира сверхдержавами. Однако, прежде чем переходить к более конкретным примерам и дальнейшему анализу, необходимо сделать одно замечание.

Очевидно, что любое политическое явление или событие имеет различное значение как для его участников, так и для "внешних" по отношению к нему политических субъектов. То, что для двух договаривающихся сторон выглядит как согласование интересов, для третьей может стать прямым подавлением. Так, практически во всех приведенных выше и дальнейших примерах согласования могла существовать и принуждаемая сторона. Поэтому, где возможно, мы будем приводить и субъектов, для которых реализация конкретных конфликтов была актом согласования.

Итак, примеры пространственного согласования из новейшей истории: колониальный раздел мира на рубеже веков для стран-метрополий; печально знаменитый договор "Молотов-Риббентроп" для Германии и СССР; послевоенный раздел Европы и в более явной форме Германии для стран-участниц антигитлеровской коалиции и т.д.

Интересно отметить, что, несмотря на повсеместность подобных договоров, едва ли не большинство из них совершается за плотно закрытыми дверями и держится в тайне. В этом мы видим подтверждение изложенному абзацем выше замечанию. Тайно или явно, все подобные договоры связаны с принуждением объекта раздела, как правило не допускаемого к полноправному участию в переговорах. Именно этот акт принуждения и составляет предмет сокрытия.

Как можно заметить, особенность пространственного урегулирования в отличие от пространственного подавления заключается в том, что, во-первых, интересы противостоящих сторон не реализуются полностью, во-вторых, совершается это более или менее добровольно. Действительно, в 1945 г. интересы как СССР, так и других стран коалиции распространялись далеко за пределы полученных в результате Ялты и Потсдама границ сфер их влияния. Однако, несмотря на то, что ни один интерес не был удовлетворен полностью, под документами стояли подписи всех сторон (за исключением подавляемого объекта раздела).

У пространственного урегулирования есть отличия от пространственного же подавления и с точки зрения использования пространственных функций и свойств. Главное здесь контактно-коммуникационное свойство пространства используется по-разному. Если внешняя по отношению к субъектам противоречия изоляционная функция может быть использована не менее полно, то внутренняя, коммуникационная, при согласовании позволяет субъектам в гораздо большей степени сообщаться внутри своей зоны интересов, чем до урегулирования.

История свидетельствует, однако, что подобные пространственные урегулирования конфликтов с помощью разделов весьма зыбки. С чем это связано и почему они, тем не менее, остаются столь распространенными?

Здесь наблюдается крайне любопытный парадокс, которого практически невозможно избежать участникам таких договоров. В этом парадоксе в полной мере участвует первое политическое свойство пространства – ресурсно-объектное. Данное свойство делает такой способ реализации конфликтов, с одной стороны, очень привлекательным, а с другой, – потенциально крайне неустойчивым.

Привлекательность пространственных разделов заключается в трех основных моментах:

1. Только суверенная власть над территорией дает возможность полной реализации интересов каждой из сторон. Невмешательство противника на части территории-объекта конфликтующих интересов и есть то, что приобретается компромиссом вместо борьбы.

2. В условиях недоверия сторон друг к другу при любом другом виде договоров наиболее остро встает проблема контроля за выполнением соглашения. Пространственный способ урегулирования дает сторонам некоторые гарантии такого рода. Так, одним из политических атрибутов пространственных разделов является институт границы (линии разграничения), по обе стороны которой противники имеют возможность максимального контроля.

3. Практически всегда стороны рассчитывают в полной мере использовать приобретенное пространство по его прямому назначению – как дополнительный (часто очень важный) ресурс для последующей реализации своего интереса. Договор "Молотов-Риббентроп" – ни что иное как временный компромисс двух не готовых к открытой борьбе врагов о подготовке плацдармов для будущей войны. Не менее классическим может служить пример раздела Германии на 3 части: ГДР – использованная как буфер, "форпост социализма"; ФРГ с очевидным плацдармом в Западном Берлине – "империализма".

Неустойчивость же договоров о разделе изначально заложена в явлении пространственного резонанса, в данном случае за счет:

1. неудовлетворенных интересов ни одной из сторон;

2. получения каждой из сторон дополнительных ресурсов и изменения в связи с этим политических параметров как субъектов потенциально заложенного нового конфликта, так и самого противоречия;

3. возможной концентрацией носителей противоречивых интересов в результате раздела.

Можно в связи с этим заключить, что если каждой из сторон не удастся в результате договора перевести конфликт в стадию редукции, т.е. устранения стремления реализовать свой интерес за счет партнера, то удержать равновесие сможет только либо примерное равенство сил сторон, либо третья сила (угроза).

Итак, мы подошли к утверждению, что единственным устойчивым результатом пространственного договора может быть либо полная редукция конфликта, либо сведение его до состояния противоречия. Каким образом это возможно осуществить?