В добрый час!

Майя Туровская начинает свою статью с вопроса: «В чём секрет обаяния пьесы В. Розова «В добрый час»?»[1]. И приходит к выводу, что особенность её не в теме («поиск призвания»), не претендующей на всеобщность, не в фабуле, «которая так проста, что автор явно не стремится заинтриговать ею»[2], а в «диалектичности». «Драматург показывает жизнь не только в её трудностях, но и в её сложности. Внутренние противоречия, а не внешние случайности <…> становятся источником движения сюжета»[3]. Розова волнует вопрос воспитания характера. В пьесе нет советов и нравоучительности.

Среди других постановок пьесы «В добрый час» Туровская выделяет спектакль Центрального детского театра (реж. А.Эфрос), говоря, что он «сумел передать то трудноуловимое и пленительное свойство розовской пьесы, которое я попыталась определить как «диалектика»»[4].

О режиссуре Эфроса Туровская говорит, что она настолько лишена внешних эффектов, что может возникнуть ощущение не «поставленной», а «добросовестно разыгранной актёрами в полном соответствии с текстом»[5] пьесы. Но это не так, потому что Эфросу удалось показать «столкновение не отвлечённых моральных категорий, а живых людей»[6], тонкость и сложность их духовной жизни. Она доказывает это на примере сцены спора героев, где сталкиваются две противоположные точки зрения на жизнь. Туровская сосредотачивает своё внимание на образах Вадима (О. Анофриев) и Алексея (О. Ефремов), сравнивает их с этими же героями в спектакле театра им. Ленинского комсомола (реж. А. Белинский), показывая, что у Эфроса нет деления на отрицательных и положительных. Разность персонажей не подчёркивается внешними приёмами. Вадим – сын академика, и в постановке Белинского он выглядит и ведёт себя как «стиляга». В спектакле ЦДТ положение Вадима выражается в «психологии советского барчонка», в «несколько повышенном самоуважении, бережности, с какими он относится к себе»[7]. «Обстоятельства, отношения, настроения, сквозящие в улыбке, проскальзывающие в мимолётном взгляде, звучащие в неожиданной интонации, создают психологическую и человеческую емкость сцены»[8].

Далее Туровская пишет, что «В добрый час!» – это «спектакль острой, ищущей мысли»[9], который хочется назвать «умным». В подтверждение своих слов она описывает образ Андрея (В.Заливин), который в отличие от Андрея (Г.Вицин) в театре им. Ермоловой, решённого по преимуществу комедийно, «много и настойчиво думает о жизни»[10]. В сцене, приведённой Туровской ранее в пример, Андрей, по её мнению, выслушивая точки зрения Алексея и Вадима, ищет в процессе спора свою, «он всё оценивает и продумывает»[11]. Она обращает внимание на то, что режиссёр спрятал Андрея за спинку кресла. «Мы, зрители, не видим его, но мы знаем: точка, где скрещиваются линии этого спора, именно там, где он, невидимый, сидит в кресле – так ему удобнее слушать. И его реплики, когда он на секунду показывается из своего убежища, – точные, меткие, полные иронии»[12]. Туровская заключает, что для Эфроса самое важное в Андрее – это его интеллектуальность. В сопоставлении характеров Алексея и Андрея, считает она, «заключено зерно драматического столкновения»[13].

По словам Туровской в отличие от многих других драматургов, пишущих «юношеские пьесы» Розову удалось показать проблемы не только «детей», но и «отцов». Кроме темы поисков призвания она видит в пьесе более широкую тему воспитания человека.

В спектакле сталкиваются две точки зрения на воспитание – Анастасии Ефремовны (Л.Чернышева) и Петра Ивановича (М. Нейман). При этом, пишет Туровская, они «не произносят монологов по этому поводу, даже не вступают в пререкания – каждый из них выражает своё педагогическое credo в самых обыденных поступках, иначе говоря – в действии»[14]. Описывая созданный Чернышевой образ, Туровская сравнивает её с другими исполнительницами этой роли и находит верным, что в ЦДТ Анастасия Ефремовна «сделана полуинтеллигентной женщиной»[15]

Пётр Иванович, по мнению Туровской, в спектакле Эфроса сознательно не вмешивается в жизнь своих сыновей, а не по недосмотру, позволяет Андрею самому искать свой путь, предоставляя ему свободу [16].

В конце статьи Туровская снова сравнивает «В добрый час!» ЦДТ с другими постановками этой пьесы, на фоне которых он выигрывает, так как театр им. Ермоловой поставил Розова как «незатейливую комедию, где происходят забавные, но незначительные события»[17], а театр им. Ленинского комсомола «как обычную тюзовскую пьесу «о моральном облике молодого человека»»[18].

«Диалектика, которая в «Добром часе» характеризует манеру Розова, в такой же мере присуща работе Эфроса и объясняет удачу спектакля Центрального детского театра. <…> «В добрый час!» на сцене Детского театра – спектакль, герои которого много думают о жизни и ещё больше заставляют думать зрителя»[19].

Выделяя для себя две основные характеристики постановки – первая, что это спектакль психологических нюансов и вторая, что это спектакль острой, ищущей мысли – Майя Туровская наибольшее внимание уделяет трактовке образов персонажей, мотивировке их действий. Она не характеризует подробно все составляющие спектакля, они возникают при необходимости в описании героев. То есть критик не говорит отдельно о световом или музыкальном оформлении, костюмах, декорациях. Они оказываются нужны лишь для точной характеристики психологии героев. Ей важно, что Эфрос сумел передать «диалектичность» пьесы Розова, она видит глубину спектакля в верно подмеченных идеях драматурга.