Четверг, 26 мая 2011 год

Мамочка ушла куда-то. Она иногда выходит на улицу.

Остался только я. Я, мои машины и мое одеяльце.

Когда она возвращается домой, то спит на диване. Он коричневого цвета и очень липкий. Она сильно устала. Иногда я укрываю ее своим одеяльцем.

А еще она иногда приносит еду. Такие дни мне нравятся больше всего, потому что тогда у нас есть хлеб и масло. А порой даже и макароны с сыром – мои любимые.

Сегодня мамочки нет со мной. Вместо этого я играю с машинками. Они ездят очень быстро по полу. Моя мамочка куда-то ушла, но скоро она обязательно вернется. Она должна. Когда же она уже вернется?

На улице уже темно, а мамочки все еще нет. Я могу доставать до света, если встану на стульчик.

Включить. Выключить. Включить. Выключить.

Светло. Темно. Светло. Темно. Светло.

Я голоден. Ем сыр, который находится в холодильнике. Он с синей плесенью.

Когда же мамочка уже вернется домой?

В моей кровати холодно. К тому же я еще голоден. У меня есть сыр, машинки, одеяльце, но нет мамочки. Когда же мамочка вернется?

Я просыпаюсь, вздрагивая.

Черт, черт, черт.

Ненавижу свои сны. Они пронизаны ужасными воспоминаниями и искаженными напоминаниями тех моментов прошлого, которые я бы хотел позабыть. Мое сердце учащенно бьется, и я весь в поту. Но самое ужасное последствие моих снов – это то подавляющее беспокойство при пробуждении.

За последнее время мне все чаще стали сниться кошмары, да и еще такие яркие. Понятия не имею, почему.

Чертов Флинн – он не вернется вплоть до следующей недели. Я засовываю обе руки в волосы и проверяю который час. Уже 5:38, и свет начинает проникать сквозь шторы. Мне уже практически пора вставать.

Отравляйся на пробежку, Грей.

Все еще нет е-мейла от Аны. Мои ноги ступают на тротуар, как вдруг начинает расти беспокойство.

Оставь в покое это, Грей.

Черт, хватит!

Я знаю, что мы увидимся на церемонии награждении дипломов.

Но я не могу отпустить это.

До того, как принять душ, отправляю ей еще одно сообщение.