Феномен предзнания

Известно, что мы воспринимаем много больше того, что осознаем. Но я думаю, мы воспринимаем и много больше того, что допускается современной научной картиной мира (это все те формы восприятия, которые нередко оцениваются как экстрасенсорные, но которые по своей природе совершенно естественны, о чем я писала выше). Если обратиться к предлагаемой в данной монографии объемной модели эволюции, то это будут и те уровни реализации событий, которые еще не достигли воплощения в нашем мире: т.е. они уже реализовались на глубинном уровне, они уже продвигаются к нашему миру, обретая все большую представленность инь-энергии, но они еще не достигли нашего мира. Мне думается, что эти события и эти уровни реализации доступны абсолютно всем здоровым людям[clxxi]. И бессознательное людей имеет эту информацию, и перерабатывает эти содержания, формируя на их основе собственные продукты – психические содержания, решения конкретных ситуаций, оптимальные модели поведения человека с учетом будущих событий. Просто мы – при обычных условиях и в нормальном состоянии сознания – чаще всего оказываемся неспособны осознать ни такие восприятия, ни полученные на их основе результаты.

Если они представлены в символической форме, они нуждаются в том, чтобы наше сознание их восприняло, сохранило в надлежащем объеме и адекватно интерпретировало. Как видим, это три независимых, самостоятельных задачи. На каждом этапе человека может подстерегать неудача. В результате, содержания бессознательного, несущие нужную ему информацию, остаются не понятыми. Интуиция – это способность понимать такие содержания. Ясновидение – это способность видеть эти содержания не в символической, а в буквальной форме. Т.е. некоторые люди, по разным причинам, обладают определенной особенностью репрезентации знания: не в символической, образной, а в буквальной форме. Им не нужно интерпретировать такие знания-усмотрения. Они, что называются, с самого начала “готовы к использованию”.

Как показывают исследования, спонтанно, без усилий субъекта, такие возможности дают некоторые мозговые нарушения, а также личностные особенности, которые нередко приводят к определенной социальной дезатаптации их носителей.

Таким образом, в этих особенностях нет ничего мистического. Все люди ими обладают, но не все готовы вступить во взаимодействие с такими продуктами работы собственного внутреннего мира. И не потому, что найдется такой человек, который, имея возможность знать, что будет и как ему следует поступить, чтобы наилучшим образом вписаться в это будущее, скажет: “Нет, я этого ни за что не сделаю! Пусть мне будет хуже, но я проигнорирую эти содержания и поступлю себе во вред!”.

Конечно, нет. Но человек – существо целостное. Каждый имеет то, что заслуживает и за что платит. Вот две банальности, которые очень точно отражают положение вещей в ситуации взаимодействия со своим бессознательным. Как я уже упоминала, определенные личностные и психологические особенности, которые облегчают социальную адаптацию их владельцу, в другом своем аспекте будут препятствовать его взаимодействию с его же бессознательными содержаниями. Нереально оставаться хорошо адаптированным членом сообщества с мощными психологическими защитами, обеспечивающими высокую устойчивость их обладателю, и при этом быть высокочувствительным человеком, способным спонтанно, без специальных усилий и работы над собой свободно взаимодействовать со своим бессознательным.

Здесь необходима одна оговорка: сказанное относится только к ситуации спонтанного владения этими способностями. Однако существует возможность трансформации собственной личности в результате специальных усилий, сознательной работы над собой, освоения ресурсов своей психики и т.п., в результате которой обычные адаптированные члены сообщества могут научиться такому взаимодействию. На это, в общем-то, направлены многочисленные практики духовного роста и самосовершенствования, потому что без знания самого себя, без освоения собственных возможностей достижение личностного роста может быть оплачено только ценой больших страданий и серьезных потрясений. Это получится та самая мудрость, которую некоторые старики обретают в конце жизненного пути и которая выражается в способности видеть подлинную природу событий и находить оптимальные решения в сложных жизненных ситуациях. Фактически, выбор, перед которым жизнь ставит любого человека, таков: или совершенствуйся сам, или обстоятельства заставят тебя это сделать. Эта мысль хорошо выражена в восточной поговорке: мудрый живет в согласии со своими звездами, глупого они волокут по камням судьбы.

Итак, для понимания природы бессознательного важно иметь в виду следующее: наряду с обычно исследуемыми компонентами бессознательного существует важнейший пласт содержаний, продуцируемых самим человеком в процессе его естественной жизнедеятельности. Они могли никогда не достигать сферы сознания, но не потому, что их значение ниже порогового, и не потому, что они оттуда вытесняются, а потому, что человеку просто не удается вступить во взаимодействие с ними. Допустим, символы, в которых находят выражения эти содержания, даже если они и воспринимаются человеком, остаются им не понятыми.

Для того, чтобы сложилась такая ситуация вовсе не обязательно, чтобы эти содержания были травмирующими или запрещаемыми стереотипами “эго”. Достаточно, чтобы человек не владел символикой бессознательного или не желал прислушиваться к этим содержаниям. Совершенно очевидно, что такое положение вещей в современной технократической культуре является, скорее, правилом, чем исключением. Этим, хотя бы отчасти, на мой взгляд, объясняется обилие личностных конфликтов, психологических и нервных проблем у современного человека. М.-Л. фон Франц, анализируя роль бессознательного в процессе гармонизации внутренней жизни человека, пишет о трагедии современных индейцев, столкнувшихся с совершенно чуждой для них культурой и не имеющих средств противодействия стрессу или благоприятного разрешения конфликта. “Если основная установка моего сознания делает невозможным проникновение в него определенных психических содержаний, то они вынуждены, чтобы попасть ко мне, идти обходным путем. Если мы не способны осознать такое положение дел, то и бессознательное в свою очередь не может проявить для нас данное содержание… На этой почве могут возникать психические расстройства, сновидения и симптомы, однако бессознательное не имеет никаких средств, с помощью которых можно было бы его понять, если в сознании нет соответствующей установки, позволяющей воспринять сообщение от бессознательного.

Нечто подобное мы наблюдаем в цивилизациях, для которых характерна известная ограниченность коллективной установки, не дающая возможности новому положению вещей адекватно проявить себя в сознании. Например, сновидения современных североамериканских индейцев, о которых рассказывает в своих книгах Поль Радин (Paul Radin), равно как и их ритуалы, только недавно подвергшиеся изменениям, могут служить хорошей иллюстрацией того, как бессознательное пытается указать этим индейцам способ, с помощью которого они могли бы приспособиться к вторжению цивилизации белых. Последняя стала для индейцев причиной полнейшей психологической катастрофы, поскольку у них не оказалось никаких средств адаптации к такому вторжению, и поэтому оно стало тем, с чем они не могли совладать. И все же содержание их сновидений свидетельствует о том, что в бессознательном делается попытка помочь им, наталкивающаяся, однако, на абсолютную неспособность их сознательного Weltanschauung[clxxii] к адекватному восприятию сообщения из бессознательного, поскольку их способ интерпретации сновидений отличается чрезмерным буквализмом, то есть они не истолковывают содержание снов на единственно правильном, а именно психологическом уровне. Для того, чтобы по-новому взглянуть на приснившееся и объяснить, что происходит в их бессознательном, им приходится обычно обращаться к услугам человека, обладающего творческой фантазией, – шамана из их же собственного племени. Но и в сознании шамана существует та же преграда, а следовательно, хотя бессознательное и делает все возможное, чтобы выйти из затруднительного положения, оно не в состоянии заставить себя услышать в силу отсутствия адекватного средства интерпретации. Иначе говоря, само мировосприятие (Weltanschauung) индейцев лишает их возможности испытывать некоторые жизненно необходимые для них переживания”[clxxiii].

Заключение

В заключение исследования хотелось бы обратить внимание на некоторые интересные выводы, которые могут быть сделаны на основании предлагаемых в монографии моделей и реконструкций.

Итак, проблемы с обоснованием когнитивной эволюции на основе идеи естественного отбора мне видятся в следующем. Во-первых, если ценное когнитивное качество должно сформироваться в будущем вследствие устойчивого предпочтения особей-носителей ценной мутации, обусловливающей это будущее качество, отбор не может осуществляться на основании этого качества. Не может служить основанием отбора то, что еще не сформировано.

Во-вторых, если мы предполагаем возможность обоснования когнитивной эволюции на базе большей социальной успешности особей-носителей селективно ценной мутации, то и здесь мы сталкиваемся с противоречием: если качество сформируется в будущем, как итог длительной эволюции, оно не может лежать в основе нынешней социальной успешности особи. Кроме того, бульшая социальная успешность совсем необязательно соотнесена с более развитыми когнитивными способностями (об этом свидетельствуют, в частности, данные зоопсихологии).

В-третьих, даже если мы будем предполагать, что случайная мутация, обусловливающая будущее ценное когнитивное свойство имеет непосредственное фенотипическое выражение, и отбор может идти на основании предпочтения фенотипии, то и здесь необходимы уточнения. И прежде всего, селективно ценное преимущество, даже выраженное фенотипически, не может быть подавляющим. А в таком случае, как объяснить, что предпочтение особи-носителя в репродуктивном поведении будет устойчивым, т.е. что такая особь будет предпочитаться постоянно (так же, как и ее потомки) и всеми (или, по крайней мере, большинством)[clxxiv]? Это, как мне кажется, возможно в том случае, если удастся обосновать, что а) на каждом данном этапе эволюции структуры (имеется в виду человек как вид) будущий оптимум уже представлен; б) члены сообщества способны бессознательно распознавать его; и в) психологические механизмы в процессе адаптации сформировались таким образом, что особь, продвигающаяся в направлении оптимума, спонтанно воспринимается как сексуально более привлекательная.

Как возможно спонтанное ощущение того, что тот или иной представитель популяции представляет собой, условно говоря, “вариант”, приближающийся к биологическому (физиологическому, когнитивному, эмоциональному) оптимуму? Я полагаю, что однозначно утверждать здесь что-либо окончательное вряд ли оправданно. Могу лишь высказать следующую догадку.

Вполне возможно, что оптимальная для каждого данного вида структура отличается от всех прочих вариантов более мощной и гармоничной энергетикой. Это, на мой взгляд, вероятно, поскольку в основе формирования гармоничной устойчивой структуры, полученной когда-то на уровне действия универсальных сил, лежало взаимодействие энергий. Затем, в процессе воплощения структуры в физический мир, характер первоначальных энергий, скорее всего, изменяется, поскольку воплощение, как я отмечала, связано с нарастанием инь-составляющей[clxxv].

Теперь обратимся к тому этапу эволюции структуры, который связан с рождением отдельных представителей нового вида, т.е. конкретных субъектов. Там, в каждом отдельном случае, будут свои вариации энергий, осуществляемые в рамках того диапазона свободы (разброса вариантов значений), который допускается структурой вида. Все это означает, что, хотя на уровне глубинной реальности была найдена одна-единственная структура, являющаяся оптимумом для данного вида существ, на деле (т.е. в физическом мире), из-за упоминавшихся выше обстоятельств, структуры с таким соотношением энергий не удастся встретить ни в коем случае. Т.е. все то, что будет иметься в физическом мире, хотя и воспроизведет базисные параметры первоначальной структуры, будет в большей или меньшей степени от нее отличаться.

Но изначально найденная структура все же остается оптимумом для данного вида, т.к. именно она лежала в основе воплотившегося в физический мир. Именно она явилась результатом той игры универсальных сил, которая, собственно говоря, и обусловила возникновение нового типа живых существ.

В этой связи я думаю, что энергетическое функционирование изначально найденной структуры было для данного вида существ оптимальным. Все варианты ее воплощения в физическом мире будут менее совершенны именно в энергетическом плане. Любая форма, полученная в результате случайной мутации, если она оказалась по тем или иным причинам, в том или ином отношении, более близкой к оптимуму, окажется энергетически более совершенной. Это выразится в том, что она будет более устойчивой к внешним воздействиям, более пластичной (и в силу этого, легче приспосабливающейся к изменениям условий), она окажется способной функционировать таким образом, чтобы, имея пропорционально меньшее количество поступающей энергии, продуцировать более высокий результат.

Внешним выражением подобных особенностей, как мне кажется, станет бульшая энергетическая заряженность сущности. Окружающими это будет спонтанно ощущаться как более мощная энергетика данного представителя популяции. А далее вступают в действие психологические механизмы. Они, как мне представляется, должны были в процессе эволюции сформироваться таким образом, что бульшая энергетичность ощущается окружающими как бульшая сексуальная привлекательность особи. Это и обеспечит возможность того, что в процессе естественного отбора предпочитаемыми (совершенно спонтанно и устойчиво) окажутся носители благоприятных мутаций, какими бы ни были сами эти мутации, т.е. какие бы будущие свойства они ни обусловливали.

Так и окажется возможным, что случайная благоприятная мутация, которая когда-нибудь, в отдаленном будущем, приведет к формированию адаптивно ценного качества (в том числе, и когнитивного), уже в момент появления первого носителя благоприятной мутации будет ощущаться членами сообщества и устойчиво отбираться. Причем такой выбор, скорее всего, будет неосознаваемым, спонтанным. Просто носители благоприятной мутации, в силу большей близости к видовому оптимуму, будут обладать несколько отличной энергетикой, что и будет ощущаться-переживаться остальными как бульшая сексуальная привлекательность данного конкретного индивида. Именно это обстоятельство и обусловит, как устойчивое предпочтение такой особи в брачном поведении, так и ее больший репродуктивный успех.

Такая модель позволяет сохранить идею естественного отбора, избавившись при этом от несоответствий, о которых я говорила выше.

Коротко подведем итог анализа природы человеческого сознания.

Оно может рассматриваться как производное от универсальной силы “сознание”, участвующей в создании человека как вида. Вот какую цепочку взаимосвязей я здесь вижу. Универсальные силы, действующие на уровне глубинной реальности, формируют структуру “человек”. Поскольку она совершенна и гармонична, она получает автоматическое воплощение в физическом мире. Вещество-носитель физического мира – материя-сознание. Все, что встречается в нем, состоит из сознающей материи или материального сознания, в зависимости от уровня представленности энергий инь и ян в каждом конкретном объекте. Такова же природа и человека. Именно благодаря сущностному единству со всем окружающим, он имеет возможность спонтанного постижения сущности объектов в глубинном внутреннем переживании.

Но в тот момент, когда это средство используется для постижения добра и зла (сущностей, не органичных миру из-за исключительной представленности лишь одного из видов энергии в каждом из них), его внутренняя природа распадается на противоположные начала: несознающую материю и нематериальное сознание. Оба они не органичны миру, в котором все содержит хотя бы зародыш, крупицу противоположного начала, а не исключительно один из видов энергии (одну из противоположностей). С этого момента радикально изменяется не только внутренняя природа человека, но и видение им мира, его отношения с миром, способы постижения. В частности, из-за возникшего несоответствия внутренней природы человека и объектов непосредственное постижение последних в глубинном внутреннем переживании становится невозможным.

Однако выживание требует компенсации этой потери. Средством, позволяющим выявлять сущность предметов, располагая возможностью непосредственно взаимодействовать лишь с их поверхностными проявлениями, и является человеческое сознание. Оно непосредственно связано с идеей самости. Последняя возникает как ответ на новые условия существования человека, когда им утрачена целостность и доминируют тенденции к распаду. Самость призвана обеспечить насильственное, принудительное поддержание стабильности структуры, которая утратила естественное равновесие. Проявлением действия этой силы в сфере мышления и будет специфически человеческое сознание.

Таким образом, сознание человека является компенсаторно-адаптивной стратегией консолидирующего характера: а) оно призвано обеспечить адаптацию человека в изменившихся условиях; б) для этого оно должно обеспечить новые способы постижения сущности объектов; в) эти задачи оно решает в соответствии со своей внутренней природой консолидирующего начала.

Поскольку внутренняя природа субъекта и объектов теперь различна, спонтанное проживание сущности другого в себе больше не возможно. Но “знать” – это, по-прежнему, постичь как часть самого себя. Как же этого добиться? Именно сознание решает эту задачу.

Сознание является янской сущностью. Это следует и из того, что в его основе – одна из противоположностей, возникших в результате диссоциации исходного вещества-носителя (а именно, нематериальное сознание – чистое ян), и из того, что оно является лишь одним из проявлений самости – тоже янского конструкта.

Подобная характеристика указывает на колоссальную творческую способность сознания, а также на его огромную проникающую мощь. Дело в том, что энергия ян – мужская, активная, созидательная. А все объекты физического мира состоят из вещества-носителя, в котором, пусть и в разных пропорциях, но обязательно представлены оба вида энергии, и ян, и инь. Поэтому проникающая сила сознания оказывается выше, чем возможности сопротивляться этому проникновению у любого объекта физического мира. Именно поэтому сознание может быть использовано в роли средства постижения даже тогда, когда объекты внешнего мира оказываются отделены от субъекта внешними оболочками и барьерами.

Кроме того, сознание, преодолевая сопротивление объектов, привносит в них человеческую энергию, со всей его расщепленностью, противоречивостью и дисгармонией. Можно сказать, что человек насильственно кормит внешние объекты той пищей, которую – по собственной воле – испробовал сам (в момент постижения добра и зла). И внешние объекты, как и ранее сам человек, в результате такой операции оказываются заражены той же противоречивостью и дисгармоничностью. В результате их внутренняя природа становится той же, что у человека. Это снова делает возможным проживание сущности объекта в себе, хотя, как видим, и на новой основе.

Таким образом, человеческое сознание действительно производно от универсальной силы “сознание”, хотя связь между ними достаточно отдаленная, а процессы, которые протекали в ходе трансформации одного в другое, достаточно сильно изменили природу последнего по сравнению с его прообразом. Это объясняет, почему человеческое сознание, хотя, безусловно, и обладает ограниченными ресурсами по сравнению с универсальной силой “сознание”, тем не менее, тоже создает собственные структуры, формирует собственную реальность и воздействует, пусть и косвенно, на течение физических процессов.

Таковы, в самом общем виде, некоторые итоги обсуждения в монографии проблем эволюции и сознания. Я отдаю себе отчет в глобальности и необозримости этих тем и не предполагаю, что найдено решение проблем. Тем не менее, я надеюсь, что вопросы, которые я затронула, противоречия существующих подходов, которые я заострила, чтобы стала очевидной необходимость поиска иных вариантов ответов, модели, которые я предложила, все-таки окажутся интересными для читателя.