Российская газета

"Анна Каренина" вышла на российские экраны 3

Текст: Валерий Кичин (блог автора)

05.01.2013, 21:30

Фильм британского режиссера Джо Райта "Анна Каренина", выйдя на экраны мира, вызвал и бурю восторгов и шквал критики. Он пока не попал в первые ряды претендентов на "Оскара", но уже выдвинут на премию "Совершенство", которую присуждают выдающимся работам своих коллег художники кино.

На сайте IMDb зрительский рейтинг картины - 7.1, то есть довольно высокий. При этом у женской части аудитории картина пользуется большим успехом, чем у мужской, а оценки фильма, у молодежи, достигающие 8.6 баллов, по мере старения голосующего контингента постепенно падают, оставаясь, впрочем, все равно достаточно высокими.

Это понятно: молодежь не так зависима от стереотипов прочтения романа, как старшие. Старшие неизбежно ностальгируют по однажды виденным экранизациям с Гретой Гарбо, Вивьен Ли, Аллой Тарасовой или Татьяной Самойловой - в то время как молодые открыты для новых подходов к роману. Понятно, что многие его не читали вообще, но и тем из молодых, кто читали, думаю, больше импонирует свобода, с которой авторы фильма подходят к хрестоматийному творению русского гения.

Между тем именно эта свобода выделяет новый фильм из сонма экранизаций, более или менее старательно иллюстрировавших сюжет книги. Именно такой бесстрашный подход позволил сценаристу Тому Стоппарду и режиссеру Джо Райту пойти своим, абсолютно неожиданным путем в воплощении конфликта и главной темы романа. Они нашли свою, чисто кинематографическую образную систему, трактуя петербургский "свет" как огромный театр без антрактов для передышки - в нем нет уже ничего естественного, там любые человеческие чувства укрыты толстым слоем грима и закованы в кандалы условностей двоедушием общества, архаикой государственных установлений, ханжеством церкви. При этом, естественно, авторы фильма отошли от буквы романа, зато сохранили его дух.

И теперь все зависит от готовности зрителя отрешиться от собственных представлений о романе, будь они сформированы самостоятельно или на основании просмотренных ранее фильмов, и заинтересоваться взглядом, предложенным Стоппардом и Райтом. Здесь лежит водораздел между теми критиками, которые считают картину выдающимся творением кино, и теми, кто с весьма назидательной интонацией выговаривает авторам за "неправильное" прочтение, за "искажения", "отклонения" и т.п. Словно "правильное" прочтение вообще существует. Словно весь смысл все новых и новых экранизаций - в ученическом повторении пройденного.

Однако именно эти "отклонения" мешают некоторым зарубежным критикам воспринимать фильм эмоционально и переживать за судьбу Анны Карениной в облике Киры Найтли. По мнению видного критика из Сан-Франциско Мика Ласаля, зрители фильма, напротив, только и мечтают, чтобы эта Анна поскорее бросилась под поезд.

Мне ближе подход к картине, предложенный автором газеты "Нью-Йорк таймс" А.О. Скоттом, который, перефразируя Толстого, считает, что все плохие экранизации - похожи, а все хорошие - успешны каждая на свой лад. Фильм Джо Райта, пишет нью-йоркский критик, достаточно амбициозен и рискован, чтобы считаться художественно самостоятельным, а его самодостаточность позволяет ему одержать победу даже в своем восхитительном безумии. Мне трактовка Стоппарда и Райта тоже кажется и оригинальной и содержательной: зрители фильма видят роман в ином, непривычном ракурсе - но этим картина и интересна. Ведь нет ничего скучнее унылого пережевывания знакомых текстов, коллизий и выводов. В оперной режиссуре, к счастью, сумели отойти от предрассудков, и сегодня оперная сцена, еще недавно безнадежно замшелая и даже объявленная умирающей, вдруг стала интересной - возможно, самой интересной, дерзкой и актуальной в современном театре. Теперь Стоппард и Райт пытаются одолеть предрассудки в искусстве экранизации. Доселе мировое кино отваживалось экспериментировать с Шекспиром - теперь дерзнули предложить импровизацию на мотивы самого известного в мире русского писателя.

Фильм, наконец, вышел и в России - и споры неизбежно разгорятся уже на родине Толстого. Полтора месяца назад "РГ" уже рассказывала о фильме и его предшественниках - сегодня эти материалы снова стали злободневными. Хочу только еще раз посоветовать: смотрите фильм так, словно вы никогда не слышали об Анне Карениной. Попробуйте войти в него "с чистого листа" - как в творение замечательного режиссера Джо Райта и величайшего из современных драматургов Тома Стоппарда.

Ну, а потом вы вольны перечитать роман, чтобы в любой момент вернуться к собственной его трактовке - вернуться к вашей Карениной, вашему Вронскому и вашему Левину. Поверьте, после фильма вы найдете в хрестоматийной книге много такого, чего раньше не замечали.

Гай Лодж (Time Out London)

Экранизация романа Льва Толстого с Кирой Найтли в роли Анны Карениной получилась визуально изысканной, театральной. Режиссер Джо Райт помещает в контекст фильма пьесу — получается удачная метафора высшего московского общества.

Сперва кажется, что новая экранизация «Анны Карениной» — это возвращение Джо Райта к проверенному «Гордостью и предубеждением» образу Киры Найтли в пышном платье. Но на поверку фильм заимствует больше у его же прошлогоднего триллера «Ханна», импрессионистскую стилизованность которого Райт выводит здесь прямиком на территорию имени База Лурмана (красный занавес, возникающий здесь на первых минутах, — явная отсылка к «театральной трилогии» «Танцы без правил», «Ромео и Джульетта» и «Мулен Руж»).

Райт, к счастью, обходится без попсового саундтрека, пользуясь вместо этого другим постмодернистским ходом: при всех масштабных толстовских сценах — с лошадиными скачками, занесенными снегом озерами и прочим — режиссер почти целиком разворачивает действие «Карениной» на театральной сцене. Пьеса, помещенная в контекст фильма, — решение, что и говорить, смелое; помимо прочего оно рождает удачную метафору высшего московского общества XIX века, члены которого тоже были вынуждены постоянно примерять на себя какие-то роли, так как находились под неусыпными прицелами чужих взглядов.

А посмотреть тут правда есть на что: «Анна Каренина» — пожалуй, самый визуально изысканный фильм Райта, а Найтли в своих мехах и вуалях кажется порой существом высшего порядка. Проблема лишь в том, что за внешним лоском и огранкой толстовского сюжета режиссер совсем забывает, что эта многократно экранизированная история должна хоть как-то вовлекать зрителя. В результате любовная линия задушена на корню — сценарист Том Стоппард не смог даже выстроить очевидную параллель между интригой Анны и Вронского (Аарон Тейлор-Джонсон) и разворачивающимися тут же отношениями Левина и Китти, а старательно изображаемые актерами театральные страсти пали жертвой обычной русской метели.

СЕАНС

6 января 2013

В кинотетрах полным ходом идет вызвавшая большой ажиотаж экранизация «Анны Карениной» Льва Толстого. Занятным аттракционом фильм показался Елене Фанайловой.

Во-первых, это красиво

Елена Фанайлова

«Это не Анна Каренина, это Шерлок Холмс»

(реплика из зрительного зала)

Фильм Джо Райта явно создавался не для почитателей сложности мира толстовского романа, его бессмысленно сравнивать с многочисленными экранизациями «Карениной» в историко-психологическом духе, равно как и Киру Найтли в роли Анны — с Вивьен Ли или Татьяной Самойловой. Разочарованные кинообозреватели любители классики в Англии уже порекомендовали своим читателям: фильм не смотреть, роман перечитать.

Поскольку к роману каждый образованный русский читатель обращается в своей жизни как минимум дважды, в школе и после тридцати лет, то у нас нет нужды в напоминаниях о мощи толстовского гения. Любопытно скорее, во что этот текст (или эта история) могут превратиться в руках Райта, мастера красоты высокого масскульта, изобретательного стилизатора, создателя мира Второй мировой войны, как ее представил бы современный романтический юноша («Искупление»), или мира старой доброй Англии, как ее захотела бы увидеть образованная горожанка начала третьего тысячелетия («Гордость и предубеждение»). То, что «Анна Каренина» превосходная история не только для кино и балета, но и для комикса, мы помним по работе Кати Метелицы более чем десятилетней давности. Событий в книге вполне достаточно, чтобы сделать их раскадровку. Фильм Райта выглядит как нарисованный; и действительно, он в буквальном смысле сначала был нарисован режиссером. Итогом усилий большой команды (почти все создатели «Карениной» с Райтом со времен «Гордости и предубеждения») стало зрелище, напоминающее «Шерлока Холмса» Гая Ричи и «Суини Тодда» Тима Бартона (художник по гриму Ивана Приморак работала с Бартоном, художник-постановщик Сара Гринвуд — с Ричи; сцены на вокзале в Москве снимались там же, где одна из сцен «Холмса»).

Как положено в комиксе с его сокращениями и гротескными преувеличениями, отрезанная поездом красивая голова Карениной летит на зрителя с экрана, красивая Фру-Фру бьется в предсмертных судорогах, история об итальянском путешествии Вронского и Анны описана одним планом-эпизодом с красивыми обнаженными любовниками в постели, а Каренин после смерти жены красиво сидит на фоне красивого пейзажа. Центральная сцена фильма, бал, где страсть захватывает Анну и Вронского в танце, снята так захватывающе красиво, что вызывает в памяти все сцены балов в великих и даже вполне средних экранизациях «Дракулы». Как и положено комиксу, фильм полон иронии и объявляет о своих намерениях видеть себя как «клюкву» первым титром: «царская Россия». Это еще и танцевальная пьеса: танцуют половые, чиновники в департаменте Стивы Облонского, полицейские и прочий простой люд. Если главные герои не танцуют, то они движутся так, как если бы танцевали; движения их рук полны захватывающей ритмической красоты, даже Каренин щелкает пальцами более чем изящно. Для большинства сцен музыка была написана композитором Дарио Марианелли до съемок, с тем, чтобы актеры двигались в кадре под музыку, а движение и главным героям, и массовке ставил один из ведущих европейских хореографов Сиди Шеркауи.

И Найтли, и красавчик Аарон Тейлор-Джонсон (Вронский), и Джуд Лоу (Каренин), не говоря о Макфейдене (Стива Облонский) и Глисоне (Левин), играют не психологическую драму, все они — характерные актеры, работающие одной-двумя красками, а если выражаться еще точнее — настоящие фрики в том чрезвычайно условном мире, каким Райт, человек последних кинотехнологий, видит роман Толстого. Это заинтересованный взгляд современного денди, который даже не пытается скрыть, что многого не понимает в «царской России», но при этом хочет понять этих странных людей, как если бы они жили здесь и сейчас, приблизить их к нам. Например, есть такая деталь: сожительница Константина, брата Левина, цыганка Маша, взятая из дома терпимости, в версии Райта представляет собою эмигрантку из стран «третьего мира».

Райт возводит текст Толстого в понятие «культовый» методами современного кино со всеми его мощностями от грима до монтажа. Он использует для декораций и архитектуру 30-х годов ХХ века, и всю студийную декораторскую машинерию. Его художник по костюмам не следует историческому копированию, платья Анны — это реплики на коллекции Баленсиаги и Диор 50-х годов, смешанные с деталями1870-х; мундиры Вронского и Каренина тоже стилизованы. Даже физические данные актеров обыграны и вписаны в пространство так, что их тела становятся прежде всего графическим элементом.

Чтобы понять, зачем, с какой целью режиссер занялся этой экранизацией, важно увидеть, какими методами он это сделал. На кастинг русской массовки в Лондоне пришли в 10 раз больше людей, чем планировали организаторы, съемки вызвали настоящий ажиотаж. Кажется, Райт взял для своей истории самое важное, при этом лежащее на поверхности: Анна Каренина — и бессмертная русская героиня, и героиня мировой массовой культуры.

Важнейшая выдумка режиссера, архитектурный и пространственный ключ к фильму: все действие, кроме линии Левина, разворачивается в декорациях театра. Сложным образом дом Облонских переходит в пространство русского кабака, откуда открываются выходы на улицы и вокзалы, в кабинет Каренина или салон Бетси; даже скачки происходят в театре. Это и светская условность и ритуализированность аристократического русского мира, и предлагаемая зрителю современная рама дистанции. Долгие и подробные одевания героев, совсем как у Фрирза в «Опасных связях», рассказывают о ритуале, которому подчинены герои; Анна в своих сложнопостроенных нарядах кажется жертвой собственного представления о ритуале.

Наконец, сама история, то есть драматургия. Сэр Том Стоппард написал не столько сценарий, сколько пьесу по канве Толстого, пьеса эта вполне блистательна, диалоги превосходны, и она — исключительно о любви, о ее зарождении, становлении, кризисе; о том, что она способна сделать с людьми. В версии Стоппарда Вронский из самолюбивого, циничного и немного бесчувственного повесы, русского Вальмона, превращается в глубоко любящего мужчину, преданного, зрелого и ответственного в отношениях, вполне реалистически их оценивающего. Анна же проходит путь от женщины, из некоторой благополучной спячки открывающей для себя настоящую любовь и страсть, до жертвы собственных глубоких психологических заблуждений, вовсе не общественной морали. Ее любят двое мужчин, оба готовы признать сложившиеся союзы, не оглядываясь на общество, но она сама разрушает договоренности с партнерами, сама ставит себя в позицию осуждаемой, фактически позволяет себе сойти с ума и броситься под поезд.

У такой истории, рассказываемой в ХХI веке, нет — и вероятно, не может быть — морали века ХIХ. Напротив, история Стоппарда-Райта без всякого цинизма рассказывает о том, что Анна Каренина подчинилась злобным фантомам судьбы по собственной воле, без особой борьбы. В этом поведенческом рисунке есть голос античного рока, но есть и элементарное психологическое небрежение своей личностью. Такую Анну сегодня хотелось бы из дружеских побуждений отправить к хорошему психотерапевту с феминистским уклоном. Как открыла для себя Кира Найтли в работе над ролью, Толстой ненавидел Анну, и с этим впечатлением трудно не согласиться. Другие источники говорят нам, что Толстой был зачарован своей героиней, которая несомненно была одной из его Аним, женских душ. Возможно, следует с полным смирением согласиться с Эмили Уотсон, которая сыграла у Райта графиню Лидию Ивановну: «История невероятно сложная, действие происходит во времена намного более благородные и доблестные, чем наши, и мы сделали все очень свободно».

Комментарий:Владимир Бегунов:
16 января 2013, 16:02

«Анна Каренина» с Кирой Найтли – это капустник, с большим бюджетом и мировыми звёздами. Толстого экранизировали по-разному, но так – никогда. Эксперимент удался, и пусть сдохнут все библиотечные крысы с книжными червями в кишечнике!..http://strangefilm.org/texts/karenina/