Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 15. Я соскучилась по мамочке
Я соскучилась по мамочке. Я и не осознавала насколько, пока не увидела ее, бегущую ко мне, чтобы поздороваться, и я чуть не разрыдалась, когда она сжала меня в крепких объятиях. Она великолепно выглядит! Судя по всему, поездка в Европу хорошо повлияла на нее. Я в восторге от ее новой прически и дорогой одежды. Мама вся светится от счастья и... да... любви. Она затягивает меня в дом, чтобы показать всю одежду и сувениры, которые привезла мне в подарок. Даже Билл выглядит довольным. Он неловко гладит меня по спине, когда я делаю комплимент по поводу его загара. Мы официально переезжаем в дом Билла. Я ведь должна радоваться этому? Моя новая комната в три раза больше старой, и мама немного переборщила, украсив ее в стиле принцессы. Вся эта фиолетовая и антикварная мебель не совсем в моем стиле, но все равно это мило. Мне нравится небольшой балкон с французскими дверями — идеальное место для любого принца, желающего взобраться и спасти меня. И гигантская кровать с драматически прозрачным балдахином заставляет меня чувствовать себя девушкой из гарема, и даже не знаю почему, но мне это нравится. Итак, прошло три дня с того момента, как я виделась с Зейном. Наши графики, кажется, совершенно не совпадают. Но мы часами разговариваем по телефону. И да, я признаю, что мы занимаемся сексом через сообщения. Не могу поверить, что я призналась в этом. Один вечер с Зейном — и я превратилась в сексуальную бабенку. Как же я соскучилась по нему. Он был в Лос-Анджелесе, занимался какими-то своими делами, но сегодня вечером он приедет к нам на ужин. Да. Ужин вместе с родителями. Упс. Я до ужаса нервничаю и почему-то стесняюсь в мыслях снова увидеться с ним. Как я должна вести себя? Что мне надеть? Моя дилемма осложняется тем, что мама будет там и его отец. Ох, как же все сложно. Мама хочет, чтобы я надела красивое платье персикового цвета, которое она привезла мне из Парижа, и я понимаю почему, когда захожу в гостиную и вижу, что она одета в сочетающееся с ним платье! Я сразу же разворачиваюсь, чтобы пойти переодеться, но голос мамы останавливает меня. — Боже мой, Виолетт, ты так прекрасно выглядишь! Я, громко вздыхая, останавливаюсь. — Спасибо, — бормочу я. Мама держит свой iPad под мышкой. Когда я ее спрашиваю об этом, она вся сияет. — Я подумала, что Зейну захочется посмотреть наши фотографии из поездки. Я знаю, что ты уже почти все их видела, должно быть, я присылала тебе их тысячами каждый день. Я открываю рот, чтобы сказать ей, что рада была получать их, но звонок в дверь прерывает меня, и вместо этого я вскрикиваю и подпрыгиваю. — О, это, должно быть, Зейн. Открой дверь, хорошо? И почему ты такая нервная сегодня, Виолетт? Может тебе нужно потреблять меньше кофеина? Он здесь! Жутко волнуясь, я иду на негнущихся ногах в фойе. Делаю глубокий вдох и открываю дверь. И я полностью обескуражена, когда вижу Зейна, который выглядит невероятно красивым в рубашке с длинными рукавами и бежевых брюках. Его мягкие темные волосы выглядят так, как будто он проводил по ним руками, а его подбородок покрыт небольшой щетиной... как же это сексуально! — Привет, — говорит он, сверкая своей сексуальной полуулыбкой. — Привет-привет, — я смотрю на него. — Эээ, можно мне войти? — Ох! Да, извини. Я открываю дверь пошире и отхожу в сторону. Зейн проходит мимо меня, затем оборачивается. Мы стоим вот так в фойе, захваченные неловким молчанием. Он подходит, чтобы взять меня за руку, но я отступаю назад. Он приподнимает бровь, когда я поспешно отхожу от него. Я не знаю, как объяснить ему свои чувства: что если он прикоснется ко мне, то сломает плотину подавленных эмоций, которые я так отчаянно пытаюсь контролировать. А сейчас не время для этого, не тогда, когда мама находится в соседней комнате. Говоря о... Появление мамы спасает меня в самый последний момент. Она спешит обнять Зейна, странно же ревновать к собственной маме? Также у меня появляется неожиданное желание выкрикнуть: «Он видел меня голой!». Слава богу, я этого не делаю. Я прикрываю рот рукой и следую за ними в гостиную. Они сидят на диване, а я плюхаюсь в кресло. Как в тумане, я наблюдаю за тем, как мама болтает с ним, заставляя рассматривать фотографии, и рассказывая забавные истории о своих европейских приключениях. Зейн так мил с ней! Терпеливый и обворожительный, он шутит вместе с ней о своих приключениях. Время от времени он смотрит на меня, вопрошающе и насмешливо. Я избегаю его взгляда, но украдкой смотрю на него, когда его внимание направлено на кого-то другого. Я очерчиваю его идеальные черты глазами: его высокий лоб, темные брови над насыщенными темными глазами, прямой нос... этот красиво изогнутый, сексуальный рот. Изысканный изгиб его скулы. Сильную квадратную челюсть, небритость... Эй, я только сейчас поняла, щетина Зейна намного светлее, чем волосы на голове. Хмм, как волоски на руках. Раньше я не замечала этого... он красит волосы? Мне интересно, они такого же рыжего оттенка, как и у его отца? Или, возможно, он один из тех людей, чьи волосы на теле видны только на свету? Я знала девушку, в которой экзотически смешалась гавайская, филиппинская и германская кровь. Ее волосы и кожа были темными, но у нее были светлые усы. Их было прекрасно видно на свету. Ну да ладно. Я делаю мысленную заметку, спросить его об этом позже. Это не сильно-то и важно. Я все время крашу волосы. Билл заходит в комнату, и они с Зейном начинают разговаривать о работе. Мама выходит проверить ужин. Я неловко ерзаю в кресле, разрываясь между желанием убежать в свою комнату и броситься в объятия Зейна. — Виолетт? — Да? Мама стоит передо мной и по выражению ее лица ясно, что я действительно потеряла нить разговора. Смущенная, я тут же становлюсь вся внимание. — Что с тобой сегодня происходит? — спрашивает она, пристально глядя на меня. Она тянется пощупать мой лоб тыльной стороной ладони. — Ты в порядке? Не смотри на Зейна. Не смотри. — Да, — рассеяно бормочу я, проводя вспотевшими ладонями вниз по платью. – Да… я… э-э… знаешь... пенис. — Прости? Я в ужасе смотрю на маму. — О Боже! Что я только что сказала? Я хотела сказать пенис! Может ли мама выглядеть еще более ужаснувшейся? Не думаю. — Ты и сказала «пенис», — замечает она. Я быстро прикрываю рот рукой. — О, нет. Слишком ли это самоуверенно, надеяться, что Зейн и его отец не слышали наш короткий разговор о «пенисах»? Ну да, конечно. Я не собираюсь смотреть в их сторону. Я буду игнорировать те приглушенные кашляюще-смеющиеся звуки, исходящие от Зейна. — Я помогу тебе на кухне, — говорю я маме несчастно. Она смотрит на меня настороженно. — Думаю, так будет лучше. Как только мы оказываемся за дверью, она беспощадно допрашивает меня. Я вынуждена сказать ей, что Лорен заставила меня посмотреть пошлый фильм прошлой ночью, и теперь она считает мою подругу какой-то извращенкой с тайным братом. Я удивляюсь, почему каждый раз я делаю из нее своего «козла отпущения». Возможно, что для этого и нужны лучшие друзья? Мама хочет, чтобы мы ели за маленьким кухонным столом, так как считает, что стол в столовой слишком большой и формальный для нашей компании, состоящей из четырех человек. Я думала, что сидеть соблазнительно близко возле Зейна будет плохо, но сидеть напротив него еще хуже, потому что теперь я вынуждена смотреть на него. Я накалываю свою спаржу, пока мама весело болтает о свадьбе. — Почти все гости приняли наше приглашение, и похоже, на свадьбе их будет около двухсот, — говорит мама. Она качает головой. — И большая часть с моей стороны. Как жаль, что у тебя больше никого нет, кроме Зейна. Я рада, что большая часть твоих друзей с работы смогут прийти. Билл пожимает плечами, вонзая нож в свой ростбиф. — Они больше знакомые, чем друзья, — бормочет он. Итак, ясно, что он пригласил их только по настоянию мамы. — Зейн, когда ты возвращаешься в Лос-Анджелес? — спрашивает она, и я прислушиваюсь, желая узнать его ответ. — Сегодня вечером. Я уже собрался, — говорит он. — Ох, как жаль, что ты должен возвращаться так скоро, после того, как мы приехали, — вздыхает мама. — Ты же сможешь приехать на нашу вечеринку в честь помолвки? Зейн сверкает своей убийственной улыбкой. — Ни за что на свете не пропущу. Он переводит свой взгляд на меня и ловит на подглядывании за ним. Я поспешно отворачиваюсь, хлопая рукой по столу. Мои пальца задевают край ложки, которая балансирует на тарелке, подбрасывая крошки пюре в воздух. Они приземляются на плечо Билла. Он даже и не замечает этого. Пока я вытираю пятно от пюре с его рубашки, мама снова поворачивается к Зейну. — Вы с Виолетт часто виделись, пока мы с Биллом были в отъезде? Упс! Зейну удается поймать мой взгляд, полный паники. Его глаза искрятся от озорной злобы. — Ох, изрядное количество раз, правда, Виолетт? Я стискиваю зубы и тру сильнее место на бедном плече Билла. — Это хорошо. Я рада, что вы ладите. — О, да, — говорит Зейн и усмехается в мою сторону. — Однажды, мы даже ужинали вместе. Это была лучшая трапеза в моей жизни. Бог ты мой! — Правда? — огрызаюсь я, глядя на него. Я чувствую, что сейчас загорюсь. Как он может говорить такое с улыбкой на лице? И посмотрите на то, как он соблазнительно медленно жует спаржу. О Боже, они догадаются о том, чем мы занимались! Они... — Думаю, ты уже все отчистила, Виолетт, — голос Билла прерывает мои бешеные мысли. Он пытается вырвать из моей железной хватки свой рукав. — Не говори так! — выпаливаю я, случайно глядя на Билла. — Я имею в виду... э-э, извини! Каким-то чудом, мама совершенно не обращает внимания на пошлые разговоры Зейна. — Я очень переживала, что вы не сможете подружиться, — смеется она. Зейн посмеивается вместе с ней. — Ну, Лили, в самом начале у нас действительно были запутанные отношения, но сейчас Виолетт для меня как младшая сестра, которую я никогда не хотел. Я пихаю его ногой под столом. Сильно. — Ай! — кричит мама и смотрит вниз. — Виолетт! Ты только что ударила меня? Я задыхаюсь, виновато округлив глаза, а тем временем Зейн (козел) приглушенно смеется в кулак. — Нет! — отрицаю я и бросаю взгляд на Билла, молча впутывая его. После этого все только набирает обороты. После обеда я затягиваю Зейна за полу его рубашки в ванную комнату. Я едва успеваю закрыть дверь, как он прижимает меня к ней, поглощая своим телом. — Мы займемся этим в ванной? — ухмыляется он. — Виолетт, я поражен. — Да заткнись ты! — Я кладу обе руки ему на грудь и пытаюсь оттолкнуть. Но он не сдвигается с места. — Как ты мог говорить такое перед моей мамой, извращенец?! Если бы она все поняла? Зейн только качает головой. Он кладет руку на дверь у меня над головой. — Ох, да ладно тебе. Родители слышат только то, что хотят. Твоя мама так занята подготовкой к свадьбе, что я мог бы делать это перед ней, а она бы даже не заметила.
Он прижимается еще ближе, покрывая поцелуями мою шею. Я неудержимо дрожу. И вот, теперь мы безудержно целуемся у двери. В ванной. Я ничего не могу поделать, Зейн делает что-то удивительное своими руками, и я громко стону. — Тсс! — смеется он и прижимает палец к моим губам. Я замираю под ним. Вдруг в дверь кто-то стучится. — Виолетт? Это ты? Мама! Я беспомощно смотрю на Зейна. Вот черт! — Э-э, нет, это я, Лили, — отвечает Зейн, спасая меня. — У меня просто проблемы с... молнией. Я громко фыркаю. Зейн, с возбужденными глазами, прикрывает мой рот. Мы тихо посмеиваемся из-за маминой тишины. — Ой, — наконец говорит она приглушенно. — Ну ладно, дай мне знать, если тебе понадобится моя помощь. Ох, нет, я не это имела в виду! Я просто хочу сказать, что если тебе... ох, нет. Ладно, я пойду! Удачи! Зейн прикасается своим лбом к моему, пытаясь не засмеяться. — Хорошо! Спасибо! — удается ему сказать. Мы оба прыскаем со смеху. Рука Зейна все еще прикрывает мой рот, так что я кусаю ее. Он вздрагивает и отходит в сторону с самодовольной ухмылкой на лице. — Ты выходишь первым, — шепчу я, пока он застегивает свою рубашку. — И не смей больше говорить пошлостей! — Не убегай от меня больше. — Дразняще говорит он, но его темные глаза совершенно серьезны. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в последний раз, затем поднимает и отодвигает от двери. Когда он успешно прошел незамеченным, я закрываю дверь и снова опираюсь на нее. Я позволяю своей голове повиснуть, посмеиваясь над собой. Мои кости размякли, как кашица, не могу сказать из-за чего точно: либо от поцелуев Зейна, либо от того, что нас чуть не застукали. Но это полуболезненное, полувосторженное парящее чувство? Кого мне винить в этом?
|