Кларкенуилл, Лондон, 18 апреля, 20:59

Том заканчивал разговаривать по телефону, когда в дверь вошел Арчи, впустив вместе с собой грохот проезжавшего мимо грузовика. Сняв плащ, Арчи бросил его на один из георгианских обеденных стульев, расставленных возле больших окон магазина.

Том купил здание около года назад, а после смерти отца перевел в этот офис бизнес по продаже антиквариата. Помимо демонстрационного зала, в котором сейчас находились компаньоны, на первом этаже был большой склад – в задней части дома – и кабинет, который Том и Арчи использовали как мастерскую для реставрации. Сам Том жил этажом выше.

Кирк закончил разговор и бросил трубку на зеленое сукно игрового стола, крутя перламутровую игральную фишку пальцами правой руки. За его спиной старинные часы пробили девять вечера, и тут же отозвались другие, стоящие в комнате, наполнив ее тонким звоном колокольчиков и звуками нежных мелодий.

– Все в порядке? – спросил Арчи, устроившись в одном из честерфилдских кресел.

Том заметил светло‑розовую подкладку пиджака Арчи и улыбнулся. Хороший вкус никогда не был сильной стороной Арчи Коннолли, и это проявлялось даже в строгом костюме, его обычной одежде. Но он хотя бы избавился от одного из двух своих мобильных, по которым разговаривал беспрестанно, управляясь с ними столь же ловко, как ковбои – с «кольтами» сорок пятого калибра. Том знал, что Арчи все еще скучает по прежней жизни.

– Да. А у тебя?

– Неплохо, неплохо, – хмыкнул Арчи.

Том кивнул. Чем лучше знаешь человека, тем меньше требуется слов, чтобы понять друг друга.

– Доминик на месте? – Арчи с надеждой посмотрел в глубь дома.

– Я ее не видел, – пожал плечами Том. – Хочешь пригласить на свидание?

– О чем ты?

– Ты прекрасно знаешь о чем. Чего ты ждешь?

– Отстань, а?

– Если ты не сделаешь первый шаг, то его сделает кто‑то другой.

– Если бы я хотел сделать первый шаг, я бы его сделал, – упорствовал Арчи.

– Ну да, ну да, – фыркнул Том. – Она ведь может сказать «нет». Лучше избежать отказа.

– Очень смешно, – натянуто улыбнулся Арчи. Том решил сменить тему, пока приятеля окончательно не покинуло чувство юмора. – Дорлинг звонил, кстати, – кивнул он на телефон.

– Какого черта ему понадобилось? – насторожился Арчи. Если Тому была очевидна необходимость забыть старые разногласия ради того, чтобы двигаться вперед, то Арчи был настроен менее миролюбиво. Он не доверял Дорлингу, зная его прагматизм, коварство и неразборчивость в средствах, и полагал, что отношения могут вновь коренным образом измениться в любой момент.

– Он только что получил первичные результаты судебной экспертизы.

– И?..

– И в общем, у них ничего нет. Никаких отпечатков пальцев. Машина, на которой они скрылись, сожжена. Никаких зацепок. – На самом деле Том удивился бы, если бы экспертам удалось что‑то найти. Судя по всему, эти ребята ошибок не совершают.

– Есть идеи, кто это был?

Том бросил игральную фишку на стол, наслаждаясь выражением лица Арчи, когда тот подошел поближе, чтобы рассмотреть ее.

– Майло?! – воскликнул тот. – Быть не может. Его же посадили на десять лет минимум!

– По словам Дорлинга, он вышел шесть месяцев назад. На месте преступления нашли такую же. – Том кивнул на фишку. – Эту он дал мне после работы в Макао, которую мы делали вместе… когда еще общались.

– Значит, нам нужно просто подождать. Он, как обычно, потребует выкуп.

– Я думаю, Майло научился кое‑чему новому. В этот раз он оставил мне послание.

– Какого рода?

– Черный кот. Мертвый. Распятый гвоздями на стене. Фишка была у него во рту. – Том потряс головой, пытаясь прогнать из памяти неприятные воспоминания, но безрезультатно. Стоило ему закрыть глаза, он снова и снова видел эту картину, словно бы отпечатавшуюся на внутренней стороне век.

Арчи медленно присел с другой стороны игрального стола, взял в руки фишку, изучал ее в течение нескольких секунд, а потом поднял глаза на Тома.

– И ты полагаешь, что это было сделано для тебя, да?

– Думаю, это было сделано для Феликса. – Том поразился прозвучавшей в собственном голосе неприязни. Его кличка теперь вызывала только раздражение, напоминая о прошлой жизни и о прошлом себе – обо всем, что он пытался забыть. А Майло, напротив, пытался напомнить.

– Слишком грубо, ты не находишь? Даже для него.

– Он актер. Ему нравится шокировать людей.

– Как думаешь, чего он хочет?

– Дать знать, что вернулся? – с раздражением принялся перечислять Том. – Показать мне, что не потерял хватку? Продемонстрировать, что все еще самый лучший? Выбирай, что больше нравится.

– Ты не думаешь, что это угроза?

– Нет, – с уверенностью покачал головой Том. – У нас с ним своего рода соглашение. Больше похожее на обязательство. У Майло есть свой кодекс чести, со времен службы в легионе. Он обязан мне жизнью, потому что я спас его однажды. Пока он не отдаст мне этот долг, он меня не тронет.

– Но теперь‑то вы по разные стороны баррикад, – напомнил Арчи. – Какие бы ни были обязательства раньше, сейчас они не имеют значения.

– Ты хочешь сказать, мы по разные стороны баррикад, – поправил его Том.

Арчи пробормотал что‑то нечленораздельное и принялся шарить по карманам в поисках сигарет.

– Тебе обязательно курить? – обронил Том, когда Арчи затянулся.

– Все утро мечтал о сигарете. – Арчи с удовольствием выпустил дым изо рта.

– А что тебе мешало?

– Я был в «Эпсли‑Хаус», помнишь?

– Ах да.

– Видел бы ты местную пташку. – Арчи закатил глаза. – Кровь с молоком.

– Значит, ты доволен поездкой? – рассмеялся Том.

– Был доволен, пока она не дала мне это, – вздохнул Арчи, передав напарнику снимок, сделанный с камер наблюдения. – Теперь не очень…

Несколько секунд Том разглядывал фотографию, пытаясь узнать изображенного на ней человека, наконец поднял на Арчи изумленный и недоверчивый взгляд.

– Это Рафаэль?

– Мне тоже так показалось. Это единственный снимок, который им удалось сделать, от остальных камер он ушел.

– Не может быть, – недоверчиво покачал головой Том. – Он дал бы о себе знать, если бы оказался здесь.

– Тебя не было в городе.

– Что ему было нужно?

– Часть обеденного сервиза. Его спугнули до того, как он успел что‑либо унести. Роль скупщика краденого ему удается лучше роли вора.

– Обеденный сервиз? – Том нахмурился. – Египетский?

– Ты про него знаешь?

– Существует два таких комплекта. Второй я видел однажды в Кускове, под Москвой.

– Может, в следующий раз он попытает счастья там, – усмехнулся Арчи. – Это дело он с треском провалил.

Том молча рассматривал нечеткий зернистый снимок, судорожно прокручивая в мозгу все возможные причины, которые могли заставить Рафаэля взяться за такую работу. Ни одна из них не казалась убедительной. Так же как и эта фотография. Если парень сумел избежать остальных камер, зачем было засвечиваться на этой, даже если его невозможно опознать? Он наверняка знал об этой камере, точно так же как и обо всех других.

Если только показаться не было его целью. Если он не хотел быть замеченным. Вопрос в том – кем?