Материалистический функционализм

Чтобы углубить наше понимание данной теории, следует провести важное различение. Хотя боль является состоянием центральной нервной системы, само понятие "боль" не является понятием о какой‑либо части центральной нервной системы. Понятие "боль" есть понятие о том, что выполняет определенную каузальную роль – чем бы оно при этом ни было. Боль оказывается состоянием центральной нервной системы, поскольку именно центральной нервной системе случилось выполнять соответствующую каузальную роль. Если сформулировать иначе, то необходимым образом боль есть то, что выполняет каузальную роль, но случайным образом она есть состояние центральной нервной системы, ибо в действительности именно центральная нервная система выполняет эту каузальную роль. Понятие "боль" определяется функционально, а реализуется боль физически.

На этом основании Льюис чувствует себя вправе утверждать, что "боль могла бы и не быть болью" (Ibid., p. 218). Боль необходимым образом выполняет определенную каузальную роль, но выполнение этой каузальной роли могло бы осуществляться и не посредством возбуждения С‑волокон. Боль не могла бы не быть тем, что выполняет соответствующую каузальную роль, но осуществление этой каузальной роли могло бы быть иным, нежели это имеет место в действительности.

Ясно, как подобный материалистический функционализм применим в случае человеческих существ. Боль в нашем случае – это, в сущности, то, что выполняет определенную каузальную роль: она есть следствие стимулов и других ментальных состояний и причина соответствующего, связанного с болью поведения. Боль в нашем случае реализуется, а потому находится в случайном тождестве с состоянием центральной нервной системы, т.е. с возбуждением С‑волокон. Как же работает данная теория в случае марсиан?

Поскольку боль необходимым или существенным образом является тем, что выполняет определенную каузальную роль, это должно быть истинным во всех возможных мирах, в том числе и на Марсе. Марсианская боль, как и боль везде, есть состояние, которое подходит или приспособлено для того, чтобы быть определенным типом следствия или причины. Однако в случае марсиан осуществляется выполнение этой каузальной роли иначе. Если применительно к людям выполнение этой каузальной роли осуществляется посредством возбуждения С‑волокон, то в случае марсиан этому служат изменения в гидравлическом давлении. Теория Льюиса, таким образом, охватывает и человеческий, и марсианский случаи. А как насчет безумной боли?

Как может показаться, весьма очевидной трудностью для Льюиса является то, что он определил понятие "боль" в каузальных терминах, а в случае безумной боли необходимые каузальные отношения вообще отсутствуют. Вместе с тем, по определению, безумная боль – это в конце концов не боль, что идет вразрез с нашими интуициями, ибо она ощущается как боль, или же в противном случае у безумца одновременно есть боль и нет ее, что является противоречием. Фактически же это отнюдь не представляет трудности для Льюиса. Напомним, что Льюис, подобно Армстронгу, утверждает, что боль есть состояние, которое подходит для того, чтобы вызывать определенные следствия, но не для того, чтобы всегда и везде причинно обусловливать эти следствия. Итак, в мысленном эксперименте безумец ощущает боль, и это ощущение физически реализуется в некотором состоянии его центральной нервной системы. Но это состояние – возбуждение С‑волокон – как раз и есть то состояние, которое подходит для того, чтобы вызывать следствия, составляющие каузальную роль боли в случае человеческих существ. Безумец находится в состоянии, которое подходит для того, чтобы вызывать следствие боли и для того, чтобы быть вызванным причинами боли, так что он испытывает боль. И чтобы это предложение было истинно в отношении него, эти каузальные отношения не должны иметь места в его конкретном случае. Разумеется, его случай нетипичен, но, тем не менее, это случай боли.

Вот таким образом Льюис изобретает материалистический функционализм, который отдает должное и каузальной роли, и физической реализации боли. Против его объяснения не следует выдвигать возражение (как это можно было бы сделать в отношении других объяснений), будто оно игнорирует феноменологические свойства боли. Безумная боль – столь же переживаемое ощущение, как и марсианская боль, и, конечно, наша боль. Как говорит Льюис:

Боль есть ощущение. Это, несомненно, бесспорно. Находиться в состоянии боли и ощущать боль – одно и то же (Ibid., p. 222).