Сюзан Чанси

Идти к незнакомому человеку домой, чтобы принять душ, – такое поведение не казалось Сюзи безупречным. Но пока все шло не так уж плохо. С Аароном было легко. Он, конечно, слегка кокетничал, но явно и бессовестно не клеился. И к тому же, господи, как она соскучилась по душу!

Она вышла из ванной с мокрыми и взъерошенными волосами, в слишком большой для нее футболке с изображением Хитер Новы и в махровом халате. Аарон разрешил ей оставить футболку себе: «Вы не поверите, сколько всякого такого приносят в редакцию каждую неделю». Грязную одежду, которую она сняла с себя, и ту, которая была у нее в холщовой сумке, уже загрузили в стиральную машину Аарона.

Это был почти рай.

Аарон вышел из кухни с чашкой чая для нее:

– Я подумал, что лучше нам поесть дома, раз у вас не во что переодеться.

– Классно, – ответила она.

– Как насчет омлета?

Она улыбнулась:

– Эти мне мужчины со своей холостяцкой едой. Это у всех вас на уровне рефлекса: чуть что – сразу жарить яичницу.

– Можно придумать и что‑нибудь другое.

– Да нет, я люблю яйца. – Она отхлебнула из чашки. – Послушайте, а что, если, пока вы готовите омлет, я проверю свою почту?

Он посмотрел на нее с удивлением.

– Да, – сказала она, – бродяги тоже пользуются электронной почтой. Все, что нужно, – это завести себе электронный адрес и накопить пару баксов на интернет‑кафе. Черт возьми, некоторые библиотеки даже разрешают пользоваться почтой бесплатно.

– Конечно. Компьютер вон там, в углу.

Сюзи оглянулась и увидела изящный ноутбук на красивом антикварном письменном столе в углу комнаты. Стол был из красного дерева, с гнутыми ножками и прорезями для конвертов сзади.

– Вы не могли бы сами войти в Интернет? – попросила она. – Просто не хотелось бы что‑нибудь испортить в вашей машине. Да нет, не волнуйтесь, – добавила она, когда увидела, что он слегка забеспокоился. – Дальше все будет нормально. Просто мне кажется, каждый компьютер как‑то по‑своему подключается.

– Нет проблем, – кивнул он.

Она последовала за ним к столу и молча наблюдала, как он загружает компьютер. Наконец он кликнул два раза по иконке «Эксплорер», и на экране появилось окошко браузера.

– Ну вот, все готово, – сказал Аарон, вставая со стула.

Сюзи села на его место:

– Спасибо.

Она набрала URL почты «Хотмейл». Аарон ушел на кухню. Ожидая появления странички, она, воровато взглянув на кухонную дверь, быстро открыла «Избранное» и просмотрела сайты, на которые он заходил.

«Все нормально», – подумала она. Еще один добрый знак. Никаких порносайтов или сайтов с извращениями. Никаких «Мои любимые серийные убийцы».

Может, он и правда будет держаться в рамках. Конечно, это первое, что следовало бы выяснить. Но она была такая грязная и все еще оставалась такой голодной, что просто не могла упустить подобный шанс. Люди в этом городе не очень‑то заботились о попрошайках, к тому же воскресенье в этом смысле вообще день тяжелый.

Вообще‑то, этих выходных она даже ждала. Неделя выдалась трудная, но в субботу ей повезло на рынке: она насобирала достаточно денег, чтобы две ночи провести в гостинице, и еще оставалось на прачечную и на два раза прилично поесть. Если взять суп и сэндвич в пышечной, то как раз хватит. Конечно, тогда она останется без гроша к началу следующей недели, но, по крайней мере, будет чистой, отдохнувшей и сытой. Можно было бы большую часть понедельника потратить на поиски работы и только потом снова начать попрошайничать.

И все было бы хорошо, если бы кое‑кто не заметил, что ей везет. По пути в пышечную двое парней затащили ее в глухой двор. Один из них показал ей нож и велел вывернуть карманы. Они забрали бумажные деньги и мелочь – все, что она насобирала за день. Тот, который был без ножа, взял деньги. Тот, что с ножом, гадко усмехнулся, а потом свободной рукой ударил ее в живот.

Она отлетела к мусорным бакам и упала на землю. Когда ей удалось подняться, их уже не было.

Наверное, ей повезло, что не случилось ничего похуже. Эти могли бы и душу из нее вытрясти. Или изнасиловать. Но вчера вечером, когда она сидела у магазина, скорчившись от боли и голодного урчания в желудке, ей не казалось, что ей повезло. И сегодня утром она тоже не чувствовала себя особенно удачливой.

Итак, она решила рискнуть с Аароном, и, кажется, не зря. Черт возьми, можно было бы даже поймать его на слове: он ведь сам предложил ей постелить на диване на ночь.

Она отхлебнула еще чаю и проверила свой почтовый ящик. Пришло кое‑что, но сплошь спам. И опять ничего от Мэри.

Сюзи вздохнула. Она все еще не оставляла надежды наладить связь со своей младшей сестренкой. Но прошло уже три месяца с того ужасного дня, а Мэри по‑прежнему не отвечала на телефонные звонки и письма. Сюзи боялась, что они уже больше никогда не поговорят друг с другом.

Конечно, она понимала, что Мэри расстроена. Даже травмирована. Они вдвоем сидели тогда на кухне в доме, где Сюзи жила с мужем, вернее сказать, с бывшим мужем, Дэррилом. Дэррил в тот вечер напился. Не то чтобы очень, но он выпил шесть банок пива одну за другой. Когда он снова полез в холодильник за пивом и обнаружил, что оно закончилось, он пришел в ярость.

Это было что‑то новое. Не его ярость, а то, что он не стал сдерживаться при Мэри. Обычно Дэррил очень старался быть осторожным при посторонних, тем более он знал, что Мэри его обожает, так что в ее присутствии он соблюдал особую осторожность. Но не в тот вечер. В тот вечер он так сильно ударил Сюзи, что она упала со стула. Когда она начала вставать, он ударил ее снова. Он обругал ее. Потом обругал и Мэри, когда та заплакала. Пригрозил, что и ей влетит, если она не заткнется. От этого Мэри заплакала еще сильнее.

Он шагнул к Мэри, поднял руку, но Сюзи удалось встать между ним и своей младшей сестрой. Она приняла удар на себя. И что‑то в ней как будто щелкнуло. Ее страх и слабость отступили, откуда‑то вдруг появилась смелость. Или, может быть, он так сильно ее ударил, что просто выбил из нее всю слабость. Больше ей нечего было бояться. Разве что за Мэри. Она должна была защитить свою младшую сестру от монстра, в которого превратился ее муж.

Что бы это ни было, но Дэррил, взглянув ей в лицо, вдруг отступил. Он пристально посмотрел на нее – и в его взгляде было обещание вновь причинить ей боль – и вышел вон, хлопнув дверью.

Сюзи повернулась к Мэри, чтобы утешить. Но сестра оттолкнула ее.

– Как ты могла? – крикнула она. – Как ты могла так поступить с ним?

И тоже убежала. Через заднюю дверь.

Сюзи долго стояла посреди кухни, тяжело опершись на кухонный стол. Потом взяла телефон. Начала было набирать 911, но потом медленно повесила трубку. Пошла в спальню. Каждый вздох причинял ей боль. Она взяла старую холщовую сумку, которая не раз сопровождала ее, и побросала туда самое необходимое. Сунула в сумку деньги, что предназначались для похода в бакалею. И тоже ушла.

Не в первый раз она уходила от мужа. Но впервые это было так серьезно. Впервые прежняя любовь к нему не залечила ей раны и не успокоила ее гнев. Любовь наконец прошла.

Но и поддержки теперь ждать было неоткуда. Неизвестно, что сказал Дэррил своим друзьям и ее родителям, – а может быть, это Мэри поговорила с мамой и папой, – но теперь Сюзи была парией для своей семьи.

Она сразу отложила денег на еду и пару ночей в мотеле и села в самый дальний автобус. Так она оказалась в Ньюфорде и стала жить на улице. Забавно, как быстро все это происходит. Забавно, как безошибочно работодатели вычисляют твое отчаяние, как бы хорошо ты ни прятал его.

Сразу подвалили сутенеры, но ей удалось не подпустить их. Она могла бы работать в стриптиз‑баре, но предпочла жизнь попрошайки ежевечерним раздеваниям в комнате, полной Дэррилов.

Она потерла лоб, потом слегка ущипнула себя за переносицу.

Все это время она не сводила взгляда с экрана, но уже несколько минут его не видела. Мысли ее были сосредоточены на чем‑то очень далеком, вся жизнь прокручивалась сейчас перед ее глазами.

Странно, как далека она была сейчас от всего этого. Неужели три месяца на улице сделали ее такой толстокожей?

Ей сейчас так легко было смотреть на свою жизнь со стороны, как будто это была чья‑то чужая жизнь, как будто она где‑то слышала о ней, а не прожила ее сама. Какую же цену надо будет заплатить, чтобы стать свободной? Она была счастлива, что все решила сама, сделала свой выбор, даже если этот выбор – жить впроголодь. И все‑таки она беспокоилась о цене.

У нее всегда было великолепное чутье. Наверное, и осталось. Но в данный момент она чувствовала только огромное счастье оттого, что она – чистая, может выпить теплого чая, имеет возможность расслабиться хоть на секунду, забыть, что все вокруг – враги.

Она больше не любила Дэррила, но не испытывала никакой злости и ненависти, когда вспоминала о нем. Она даже страха больше не испытывала. Она понимала, что Мэри и родители несправедливы к ней, но ее обида имела какой‑то умозрительный характер, она не затрагивала ее души.

Как все события и переживания могли настолько померкнуть?

Еще раз вздохнув, Сюзи постаралась выбросить все это из головы и сосредоточиться на экране. Она убила весь спам не читая, а потом составила письмо сестре:

Я скучаю по тебе, Мэри. Пожалуйста, напиши мне.

Она отослала его и уже хотела закрыть браузер, когда посредине экрана вдруг выскочило маленькое окошечко. Она думала, что это реклама, и уже собиралась нажать на крестик в углу, но оказалось, что это изображение.

Это было зернистое черно‑белое фото молодого, симпатичного темнокожего юноши. Он стоял в каком‑то дремучем лесу из микросхем, проводов и прочей электронной мути. Ракурс был таков, что ей казалось, будто она смотрит на него сверху вниз с большого расстояния.

Она ждала, что будет дальше, положив палец на мышку, готовая закрыть окошко. Но текст, который пошел понизу, оказался вовсе не рекламой:

…Аарон… Помогите… Мне… Аарон… Помогите… Мне…

Она смотрела, как слова ползут по нижнему краю окошечка. Потом бросила взгляд на кухонную дверь.

– Аарон! – позвала она.

Он высунулся из‑за двери.

– Посмотрите‑ка, – сказала она.

Она встала со стула, чтобы освободить ему место перед компьютером.

– Что там такое? – спросил он.

Но стоило ему взглянуть на экран, увидеть фото, прочесть текст, и он побледнел как полотно. Он повернулся к ней:

– Как вы?.. Что вы делали?

– Я ничего не делала, – ответила Сюзи. – Честное слово! Просто появилось окошечко.

Она закусила губу, стараясь понять, что же все‑таки она такое сделала. Казалось, его сейчас хватит удар.

– Вы знаете этого парня? – спросила она.

Аарон медленно кивнул и снова посмотрел на экран.

– Его зовут Джексон Харт, – сказал он. – Он работает в газете, и он… он – один из исчезнувших.

– Не понимаю. Какие такие «исчезнувшие»?

Аарон хотел было ответить, но потом только покачал головой. Он встал со стула и взял телевизионный пульт. Включил телевизор, канал Си‑эн‑эн. Сюзи села рядом с ним на диван и попыталась вникнуть в дикую историю, которую рассказывала ведущая телепрограммы.

Кристи

Я отправился в очередную экспедицию за огнем, но на самом деле просто хотел на минуту выпасть из процесса планирования.

Здесь было бы почти спокойно, если бы не камень у меня на сердце. Город начинал просыпаться – воскресным утром это всегда происходит довольно медленно. Даже большинство магазинов не открывается до полудня. Облокотившись на балконные перила, я смотрел на переулок, куда выходили окна Холли. Никакого движения. Разве что кот обнюхивал мусорный контейнер за кафе Джо, в нескольких зданиях от магазина.

Я хотел еще раз затянуться сигаретой, но помедлил, засмотревшись на красную точку на ее кончике. Забавно, как быстро возвращаешься к таким привычкам. И что они дают? Мгновенное успокоение. Возможность чем‑то занять руки. Но прежде всего во рту у тебя становится как в помойке и ты распространяешь вокруг себя запах табака. Замечательно, нечего сказать. Я почти увидел, как Саския морщит нос и между бровями у нее появляется складка.

Я бросил окурок и посмотрел, как искры рассыпались по тротуару.

Мне так недостает Саскии. Эта пустота превратилась в постоянную боль в груди.

Я никогда не был особенно удачлив в отношениях с людьми – с женщинами особенно. Я всегда выбираю необычных женщин, других. Но Саския – это совсем не то, хотя она тоже другая. То есть мы все в каком‑то смысле друг для друга тайна за семью печатями. Она просто немножко таинственнее остальных, вот и все.

Единственное, что я знаю наверняка, – мы жили хорошо, мы подходили друг другу, друг друга дополняли, оставаясь в то же время самостоятельными. Разве такое часто случается в отношениях между людьми?

Для меня невыносима мысль, что она пропала навсегда.

Кто бы ни был в этом виноват – мужчина, женщина, какой‑нибудь мерзкий дух, – они за это ответят.

Забавно: я начинаю говорить, как мой старший брат Пэдди. Он решал большинство своих проблем с позиции силы. Что до меня, я всегда предпочитаю находить более мирные решения. Обычно это так. Но сейчас…

Думаю, любого можно довести до ручки, если сильно достать. Потому что сейчас, например, я готов был кого‑нибудь ударить. Если бы тот, кто отнял у меня Саскию, появился сейчас передо мной и я бы понял, что ее невозможно вернуть, думаю, я убил бы его или их. Я смог бы…

Встряхиваю головой. «Нет, она пропала не навсегда, – уговариваю я себя. – Мы вернем ее так или иначе. Мы должны это сделать».

Я вспоминаю сон, который когда‑то видел. Я надписываю книги для читателей, открываю очередную книгу, чтобы надписать ее, а слова соскальзывают со страницы и падают на пол. Двое людей стоят рядом. Один из них – Аарон Гольдштейн, редактор «Дейли джорнал». Он поворачивается к своему спутнику и говорит: «Я всегда говорил, что его слова не удерживаются».

Этот сон не имел ничего общего с моей жизнью на тот момент, разве что я испытал во сне очень знакомую мне наяву беспомощность.

Я стою и смотрю вниз, в переулок, наблюдаю, как Джо выходит из своего кафе через заднюю дверь, чтобы выбросить в контейнер пакет с мусором. Кот, который бродил около бака раньше, уже ушел. Джо возвращается к себе, хлопнув дверью.

Я слушаю звуки города, гул машин с Уильямсон‑стрит, дальний вой сирены.

Я думаю о Саскии.

Боль снова шевелится, разворачивается у меня в груди.

Наконец я все‑таки закуриваю новую сигарету.

Аарон

– А какое это к вам‑то имеет отношение? – спросила Сюзи, наконец оторвав взгляд от экрана и посмотрев Аарону в лицо.

Он приглушил звук телевизора и довольно долго смотрел на нее. Когда он по дороге к дому взглядывал на нее (украдкой, не так, как сейчас), у него возникало какое‑то странное безотчетное чувство, которое наслаивалось на другое, гораздо более земное, – на его изголодавшееся либидо.

Он не понимал, что это такое, но сейчас снова испытывал это. В ней было что‑то особенное, что выделяло ее среди других людей. Ее окружала почти видимая глазом аура. Если бы ему пришлось описывать, что это такое, первым словом, которое пришло бы ему на ум, было бы слово «голубой» – теплая голубизна, если, конечно, тепло вообще может сочетаться с таким холодным цветом.

Возможно, это потому, что он смотрел на нее сквозь пелену растущей страсти. Может быть, дело было в том образе жизни, который она вела. Он не мог припомнить, чтобы ему когда‑нибудь раньше случалось заговаривать с женщинами, живущими на улице, не то что проводить время с одной из них. Она совсем по‑другому реагировала на окружающее, иначе смотрела на вещи. Например, на всю эту историю по Си‑эн‑эн.

Казалось, ее вовсе не встревожило то, о чем сообщили по телевизору. Возможно, когда ты бездомный, события, происходящие за пределами твоего ареала обитания, твоей улицы, просто не доходят до тебя. Или доходят, но не имеют для тебя никакого значения. Но для него‑то они имели значение, и еще какое. И чем дольше он сейчас думал об этом, о масштабах явления, в которое оказался вовлечен, тем большую потребность испытывал с кем‑нибудь об этом поговорить.

Сюзи была здесь, рядом. В то же время их жизни так сильно отличались друг от друга, что говорить с ней было гораздо легче, чем с кем‑либо другим. Кроме того, ему все равно больше не с кем поговорить. А поговорить просто необходимо.

– Это я во всем виноват, – сказал он.

– Не понимаю.

– Этот парень в компьютере… – сказал Аарон, мотнув головой в сторону экрана. – Я подбил его запустить вирус, чтобы вырубить сайт под названием «Вордвуд».

– Все равно не догоняю.

– Что‑то, наверное, пошло не так. Вы разве не видите? Всех этих людей засосало в их собственные компьютеры. Когда я впервые услышал об этом, я сразу понял: это как‑то связано с вирусом. И Джексон, который сидит теперь у меня в ноутбуке, – тому подтверждение.

– Это же не человек, – возразила Сюзи. – Это всего лишь изображение, и даже не очень качественное.

– Да нет. Он там. Может быть, не в моем именно компьютере, но где‑то в Интернете. Они все там. Джексон рассказывал мне о таких вещах – о жизни в Сети, я имею в виду. Это существа вроде духов вуду или что‑то в этом роде. И они не любят, когда люди вмешиваются в их дела. Им даже не нравится, когда люди говорят о них.

Он видел по ее лицу, что она сейчас думает. Она решила, что он сумасшедший. Она, возможно, очень сожалела, что ее одежда все еще сушится и она не может просто выскочить из его квартиры. И трудно было осуждать ее за такие мысли. Он правда опасался, что сошел с ума.

– Погодите минуту, – сказала Сюзи. – Во‑первых, в Интернете никто не живет. Это просто невозможно. И во‑вторых… – она указала на молчаливый телеэкран, – по телевизору никто ни слова не сказал о компьютерах. Вообще, когда немного въедешь во всю эту туфту, понимаешь, что по сути дела они толком ничего не рассказали!

– А знаете, что беспокоит меня в этом больше всего? – Аарон продолжал, как будто не слышал ее реплик. – Его квартирная хозяйка сказала мне, что он просто обожал меня. А я… я такое дерьмо!

– Послушайте меня! – сказала Сюзи. – Компьютеры не глотают людей.

– Тогда куда они подевались?

– Понятия не имею. Но только не в Интернет.

– Но эти духи…

– Веб‑сайты делаются людьми, – возразила Сюзи. – Живыми людьми, которые ничем не отличаются от нас с вами.

Аарон покачал головой:

– Не знаю…

Некоторое время оба молчали. Они сидели на диване и смотрели на беззвучно говорящие головы в телевизоре. Стиральная машина в ванной завершила цикл, и Сюзи встала. Она вынула свои сухие чистые вещи, заперлась в ванной, а через несколько минут вернулась. Аарон заметил, что под флисовой курткой на молнии у нее все еще была футболка, которую он ей дал.

– Ну ладно, – сказала Сюзи, снова усевшись рядом с ним на диван. – Давайте больше не будем говорить о том, куда подевались эти люди, и об этих поганых веб‑сайтах, потому что тут мы никогда не договоримся. Давайте лучше поговорим о вашем положении. Вы чувствуете себя ответственным за все это. Ну и что же вы собираетесь делать?

– А что я могу сделать?

– Ну, например, вы могли бы пойти в полицию и рассказать им то, что рассказали мне.

Аарон кивнул:

– И они поверили бы мне ровно настолько, насколько мне поверили вы. Я знаю, как это все выглядит. Честно говоря, я и сам‑то не очень верю тому, что говорил.

– Нет, вы не рассказывайте им про привидения в Интернете. Вы им расскажите про сайт. Про то, как этот парень…

– Джексон Харт.

– Про то, как Джексон Харт внес туда вирус. Как, возможно, люди, которые ведут этот сайт, решили отомстить ему.

– А заодно и сотням других людей.

Она покачала головой:

– Нет, вы рассказывайте только про то, что знаете наверняка. Ничего больше. Пусть они сами делают выводы и разбираются.

– И пока они разбираются, я проведу остаток жизни в тюрьме. Сейчас вокруг этого большой шум. Гораздо больше, чем я рассчитывал, когда затевал это.

– Но все эти люди…

Аарон согнулся и закрыл руками лицо.

– Да, я понимаю, – сказал он приглушенным голосом.

Как же это все вышло? Еще неделю назад это был просто способ насолить Саскии и ее зарвавшейся компании.

– Что ж, – рассудила Сюзи, – есть еще один путь: вам надо связаться с людьми, которые занимаются этим сайтом. Вы знаете, кто они?

– Вообще‑то, нет…

– Но что‑то вы должны были знать о них, если они вам так насолили, что вы попросили своего друга заслать вирус, который должен был разрушить их сайт.

Аарон вздохнул. Ему не хотелось вдаваться во все эти подробности. Но он уже увяз, рассказав Сюзи так много. Кроме того, какая разница? Непохоже, чтобы у него с ней были общие знакомые. Одно лишь заставляло его колебаться: он больше не хотел просто трахнуть ее. Каким бы невозможным это ни показалось всякому, кто хоть сколько‑нибудь знал его, для него стало иметь значение, что она думает о нем. Он зашел слишком далеко, чтобы теперь остановиться.

– Вообще‑то, это не они мне насолили, – сказал он, – а только одна из них, женщина. Она обошлась со мной как с полным дерьмом, а потом настроила против меня своих друзей.

Сюзи понимающе посмотрела на него:

– Я знаю, как это бывает.

– Знаете?

– Может быть, у нас еще будет время обменяться воспоминаниями, раз уж мы пустились в такие откровенности. Но сейчас давайте сосредоточимся на проблеме, которую надо решить прямо сейчас.

Аарон снова вздохнул:

– Боже мой, каким дерьмом я себя чувствую! Как подумаю обо всех этих людях… Я просто чудовище.

– Вам когда‑нибудь случалось ударить женщину или ребенка? – спросила вдруг Сюзи. – Вы когда‑нибудь били кого‑нибудь слабее себя? Кого‑нибудь, кого вам следовало бы не бить, а защищать?

Он покачал головой.

– Ну, тогда не так уж вы и плохи, – улыбнулась она. – Не совсем, значит, чудовище. Так расскажите мне о вашей бывшей подружке. О бывшей – я правильно понимаю?

Аарон кивнул.

– Какое она и ее друзья имеют отношение к тому, что происходит сейчас?

– Они все действительно имеют отношение к этому «Вордвуду», поэтому я и решил, что лучшим способом отомстить им будет заставить Джексона разрушить этот чертов сайт вирусом, хотя бы на время. Я не планировал ничего долгосрочного и масштабного. Я просто хотел доставить им некоторые неудобства.

– Но вы знаете кого‑нибудь из людей, которые владеют этим сайтом?

– Понятия не имею, кто им сейчас занимается, но кое‑кто из тех, кто его создавал, живет здесь, в городе.

– Тогда свяжитесь с ним.

– Это она. У нее магазин в северной части города.

– Тогда нам следует с нее и начать.

– Но…

Сюзи встала:

– Пошли.

– Куда это?

– Зачем откладывать? Ничего, если я оставлю у вас свое барахло, пока мы не вернемся?

Аарон с некоторым трудом поднялся с дивана и удивленно посмотрел на нее.

– Вы идете со мной? – спросил он.

– Конечно.

– Почему?

Она улыбнулась:

– Куча причин. Во‑первых, вы мне кажетесь, в общем, неплохим парнем. Я знаю, вам хотелось бы трахнуть меня, – о, не отрицайте. Думаете, это не видно по тому, как вы на меня смотрите? Но при всем при этом вы ведете себя вежливо, не распускаете руки, не деретесь и так далее. Я научилась ценить это, после того как провела несколько месяцев на улице.

Аарон хотел было запротестовать, но потом только пожал плечами. Он начал говорить правду, когда речь зашла о Джексоне. Почему бы не держаться той же линии поведения и дальше?

– Во‑вторых, – продолжала Сюзи, – у меня такое чувство, что с друзьями у вас негусто, а я знаю, каково это. Особенно когда люди, которых вы считали друзьями, поворачиваются к вам спиной.

Аарон почувствовал, даже не по голосу, а, скорее, по тому, как изменилось ее лицо, что она больше чем знает, что это такое. Он хотел расспросить ее об этом. Он хотел понять, к чему весь этот разговор, почему все в Сюзи вызывало в нем такие странные чувства. Он никогда ни с кем не говорил так, как сейчас с ней.

– Я тоже не слишком‑то хорошо вел себя, – сказал он вдруг, вместо того чтобы начать расспрашивать Сюзи, – с Саскией. С той женщиной, которой хотел отомстить, когда все это затевал.

– Но ведь мы уже, кажется, выяснили, что вы ее не били и вообще ничего такого, правильно?

– Словами тоже можно сделать больно, – возразил Аарон.

Глаза Сюзи затуманились.

– Да, я это знаю. Но ведь вы сожалеете об этом, разве не так?

Аарон кивнул. К его собственному удивлению, он действительно понял, что сожалеет. Не потому, что влип из‑за всего этого в историю, а просто потому, что это было скверно.

– Кто вы такая? – спросил он. – Я из‑за вас говорю и чувствую то, что никогда не сказал бы и не почувствовал.

Она улыбнулась:

– А вдруг я ваш ангел‑хранитель? Ведь у каждого должен быть ангел‑хранитель, правда? И кто сказал, что он обязательно окажется небесным созданием с лирой и нимбом? А вдруг это кто‑нибудь, кого вы случайно подобрали на улице, и эта встреча изменит всю вашу жизнь? Черт возьми, если предположить такую возможность, то и вы вполне могли бы оказаться моим ангелом‑хранителем, потому что я давно уже не чувствовала себя настолько… человеком. Знаете, не так часто мне представлялась возможность разговаривать с кем‑то, кто, кроме всего прочего, не считает тебя сумасшедшей или неудачницей.

Аарон только и мог, что покачать головой.

– И наконец, последняя причина, – сказала она. – Я прожила на улице уже три месяца. Я знаю: по большому счету это не так уж много, но когда это происходит именно с тобой, то кажется целой вечностью. Каждый день равен вечности. И самое худшее – что ты чувствуешь себя совершенно никчемной! А сейчас я себя такой не чувствую. Мне кажется, я помогаю вам и вам нужна моя помощь. И следовательно, может быть, я не такой уж бесполезный человек, каким кажусь себе, когда ищу работу или попрошайничаю. – Она ненадолго замолчала. – Я слишком много говорю, да?

– Нет. Вы правы во всем. Но давайте сначала поедим, а потом я вызову такси.

– Лучше поедем на автобусе. Он идет, куда нам нужно?

Аарон кивнул:

– Можно доехать на метро до Алисии или Мура, а там сесть на автобус. Но чем плохо такси?

– Возможно, нам захочется продолжить разговор, а в такси все время кажется, что водитель слушает тебя.

– Но в общественном транспорте еще больше людей тебя слушает.

– Это верно, – ответила она. – Но лишь десять процентов обращают внимание на окружающих и слышат их разговоры. А мы просто сядем среди других девяноста процентов.

– А как мы их распознаем?

– Я разбираюсь в таких вещах.

Аарон рассмеялся:

– Ну ладно. Хотите тост, пока я готовлю нам поздний завтрак?

– С удовольствием, – сказала она и последовала за ним на кухню.

Она дотронулась до его руки, когда он потянулся за венчиком, чтобы взбить яйца.

– Все обойдется, – сказала она. – Просто нужно всегда делать то, что нужно.

– Посмотрим, – ответил он. – Эти люди меня сильно не любят. И… – Он поколебался, но добавил: – И думаю, за дело.

– Не будьте так жестки к себе.

Аарон удивлялся этой женщине. Она живет в наихудших условиях, какие только можно себе вообразить – не имея ни денег, ни дома, ни, по всей вероятности, хотя в это и трудно поверить, друзей, – и при этом такая стойкость и такой позитивный взгляд.

– Вы в самом деле начинаете мне нравиться, – сказал он.

– Это хорошо, когда кому‑нибудь нравишься, – ответила Сюзи. – Но только не думайте ничего такого, пожалуйста… У нас с вами все равно ничего не получится.

– Это почему?

– Что бы ни случилось, я все равно останусь бездомной, которую вы подобрали на улице. Эта простая истина перевесит все, что угодно. Сейчас вам может показаться, что это ничего не значит, но уверяю, вам никогда не удастся об этом забыть.

Аарон попробовал было возразить.

– И мне тоже, – добавила она.

Кристи

Уже давно утро, а мы все ждем, убиваем время, пока не появилась Эсти и другие компьютерные друзья Холли. Дик наконец вышел из своей комнаты, но лишь для того, чтобы спуститься протереть и без того чистейшие книжные полки. Холли говорит, он всегда так. Остальные сидят на кухне и бесконечно пьют чай или кофе. Роберт наигрывает на гитаре, хотя с моей стороны нехорошо называть это – «наигрывает». Самые простые мелодии у него полны смысла и богаты нюансами. Он превосходный музыкант. В другое время его игра захватила бы меня, но сейчас вся магия, которую он извлекает из своего Гибсона, уходит куда‑то в песок – туда, куда уходит все, что не связано с Саскией.

Время от времени кто‑нибудь из нас заговаривает, другой подхватывает разговор, но через несколько минут беседа неизбежно возвращается к волнующей нас теме, а тут никому из нас добавить уже нечего. Все, что нам остается, – это размышлять. Слишком много размышлений – начинаешь сходить с ума.

В конце концов в разговоре образуются огромные провалы – не того рода уютные паузы, какие возникают в дружеской беседе, хотя и такие паузы, пожалуй, я не назвал бы особо уютными. А тут – провалы, падения в тишину, когда само время замедляется, минуты тянутся целые дни, часы не кончаются. Но мы ничего не в силах поделать. Все, что могли, мы уже сделали. Немного. Вынесли из столовой книги, достали старый компьютер и поставили его на стол. Удостоверились, что он еще работает. Подключили модем и проверили его тоже. Но на сайт «Вордвуд» заходить не пробовали.

И все. Теперь осталось только ждать.

Я не очень‑то умею ждать, поэтому то и дело предпринимаю вылазки за огоньком. Сам не знаю зачем. Прикурить – это только повод, настоящая причина не в этом. Не то чтобы я старался уйти от людей. В конце концов, Джорди – мой брат, Холли – мой друг, да и к Дику я привык за последний год. Двое новых знакомых, Роберт и Боджо, – из тех людей, которых, будь я в нормальном состоянии, я слушал бы часами и старательно запоминал бы, что они говорят. Но сейчас я и десяти минут не мог высидеть с ними на кухне – места себе не находил.

Слышу скрип двери за спиной, оборачиваюсь и вижу, что идет Джорди.

– Ну как ты?

Я пожимаю плечами:

– Да ничего. Думаю.

Он тоже облокачивается на перила рядом со мной и смотрит на переулок, который я изучаю уже несколько часов, периодически выходя на балкон. Практически ничего не происходит, разве что тот самый кот ходит кругами вокруг помойки, да люди по пути из магазина останавливаются покурить, да кто‑нибудь изредка выйдет выбросить мусор. Вот двое тинейджеров, лет, наверное, по девятнадцать, чем‑то меняются в конце переулка. Стоят вплотную друг к другу, и вид у них был самый таинственный. Может, наркотики? Кто знает. Может, и другой наркотик – какие‑нибудь коды для секретных программ. Хотя такие вещи, наверное, передают по электронной почте.

– Забавно, – говорит Джорди, постояв немного рядом со мной. – Я даже не чувствую усталости.

– Да, я тебя понимаю, – отвечаю я. – Я‑то уже давно стал полуночником.

Джорди кивает:

– Неприятный вкус во рту, и в глаза как будто песку насыпали, а так ничего. Я все жду, когда сломаюсь, но, видимо, адреналин все еще выбрасывается и топлива хватает. – Он невесело улыбается. – Даже притом, что мы просто ждем, ничего не делаем.

Я ищу, что бы добавить к сказанному им, но ничего не нахожу. Не закурить ли еще сигарету? Но и этого не хочется. Молчание затягивается, но, прежде чем оно становится неловким, мы опять слышим скрип открывающейся двери. Я оглядываюсь и сначала никого не вижу, а потом, опустив глаза, замечаю на пороге Дика. У него взволнованный вид. Когда твой рост – два фута, тебя довольно трудно заметить, особенно если ты волшебное существо, вообще невидимое для «большинства людей».

– Господин Риделл и… господин Риделл, – говорит Дик, – госпожа Холли говорит, чтобы вы скорее возвращались.

Я присаживаюсь на корточки, чтобы не слишком над ним возвышаться.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Эсти приехала?

Странно, что мы не слышали, как они подъехали. И Сниппет не залаяла.

Он качает головой:

– Прибыли другие гости. – Он некоторое время колеблется, потом добавляет: – Возможно, не столь приятные.

Он поворачивается и идет назад, мы с Джорди следуем за ним через пустую кухню, потом вниз по лестнице. Оттуда доносятся голоса. Меньше всего я ожидал увидеть здесь Аарона Гольдштейна. Он стоит недалеко от входной двери, рядом с полкой новых поступлений. У него в руках кейс. С ним хорошенькая, незнакомая мне девушка. Она небольшого роста, стройная, возраст определить затрудняюсь. Светлые волосы растрепаны и торчат в разные стороны. Линялые зеленые штаны, серый свитер с капюшоном – все это, возможно, делает ее моложе, чем есть на самом деле. Но что я знаю наверняка – она совсем не тот человек, которого я ожидал бы увидеть с Аароном.

Холли и Боджо разговаривают с ними, а Сниппет наблюдает, спрятавшись в ногах у Холли. Я оглядываюсь в поисках Роберта. Он стоит на одной из лесенок, вне поля зрения Аарона и его спутницы.

– Какого черта вы здесь делаете?! – спрашивает Джорди, подойдя ближе.

Он зло смотрит в глаза Аарону, по голосу слышно, что он с трудом сдерживает гнев. Я удивлен. Джорди такой добродушный парень, что даже не припомню, когда он в последний раз повышал на кого‑нибудь голос. Но он еще и очень верный и преданный человек, и, вероятно, отношение Аарона ко мне и к Саскии вывело из себя даже моего тихого брата.

Мне пересказывают то, что Аарон успел поведать остальным. Джорди между тем делает непроизвольный шаг вперед, к Аарону.

– Пусть говорит, – удерживаю я его. – Он явно не предполагал столь скверных последствий.

Я и сам удивлен тем, что защищаю его. Забавно: Аарон – лощеный подлиза, я никогда не любил его, но теперь, похоже, v меня не хватает сил даже на то, чтобы как следует разозлиться. А ведь еще несколько часов назад, во время одной из своих отлучек покурить, я был бы готов убить всякого, кто виноват в этом кошмаре.

Джорди с удивлением смотрит на меня:

– Но…

Я качаю головой:

– Сейчас речь не о паршивых статьях и не о том, как нам противно смотреть на мелкую сошку, возомнившую, что весь мир у ее ног. Речь идет о Саскии. На кон поставлена ее жизнь, и если бы мне понадобилось вступить в переговоры с самим дьяволом, чтобы вернуть ее, я бы вступил.

– Я бы вам не советовал, – произносит Роберт, выходя из своего укрытия. – Насчет сделки с дьяволом, – уточняет он. – А во всем остальном – совершенно согласен.

Мы поднимаемся по лестнице и толпой вваливаемся на кухню, захватив еще стульев из гостиной, чтобы все смогли усесться. Женщину, которая пришла с Аароном, зовут Сюзи Чанси, она живет на улице, и он только сегодня с ней познакомился. Для тех из нас, кто сколько‑нибудь знает Аарона, то есть для Холли, Джорди и меня, сама мысль, что Аарон остановился поговорить с попрошайкой, не говоря уже о том, чтобы привести ее к себе домой, кажется не менее невероятной, чем его появление у Холли. Зато нас совершенно не удивляет то, что он подучил Джексона Харта заразить «Вордвуд» вирусом. Это уже настоящий, подлый Аарон Гольдштейн, которого мы все знаем как облупленного.

Но я бы простил ему и это. В конце концов, кажется, он и в самом деле сожалеет, особенно после того, как узнал, что Саския – одна из жертв.

– Погодите минутку, – обращается к нам Сюзи. – Вы хотите сказать, что люди исчезли в Интернете?

– Я знаю только то, что видел своими глазами, – отвечаю я.

– Если эльфы могут выйти из Интернета, – говорит Холли, – то меня совершенно не удивляет, что кто‑то из людей может туда войти.

Эта фраза требует пояснений. Аарон и Сюзи, кажется, не очень верят истории Холли, хотя, когда Дик, вдруг сделавшись видимым, произносит свое: «Я тут был и все это видел», заметно, что в их головах происходит некоторая переоценка.

Боджо, Джорди и Роберт все это время сохраняют спокойствие. Джорди, правда, с трудом, потому что все еще взбешен. Он сидит за столом, скрестив руки, всем своим видом показывая, что не верит Аарону и мотивам, которые, по его словам, привели его сюда. Боджо расслабился, развалился на стуле и делает вид, что слушает краем уха, но я‑то вижу, что он ни слова не упускает. И еще я заметил, что Роберт не притронулся к своей гитаре, с тех пор как мы вернулись в кухню. Это странно, как странно и то, что, когда вошли Аарон и Сюзи, он сначала спрятался. Он, видимо, очень осторожен: далеко не всем позволено слушать его музыку.

Аарон открывает свой ноутбук и показывает нам изображение Джексона Харта, которое появилось на его экране, когда Сюзи проверяла свою почту. Он сохранил его как документ HTML и теперь может воспроизвести когда угодно, даже если компьютер не подключен к Интернету.

Боджо на некоторое время выпрямляется, всматривается в зернистое изображение, потом снова откидывается на спинку стула.

– Место узнаёте? – спрашивает Роберт.

Боджо отрицательно качает головой:

– Вообще‑то, по такой фотографии ничего не поймешь.

– А почему вы должны узнать место? – спрашивает Сюзи.

Боджо улыбается:

– Просто много путешествую.

Сюзи чувствует, что временами не может вникнуть в ситуацию, некоторые нюансы ей непонятны. Когда она представилась, так простодушно, почти с вызовом сообщив нам, что живет на улице, мне показалось, что и от нас она ждет, чтобы мы побольше раскрылись. Но никто из нас этого не сделал. Я, со своей стороны, только удивился: что у нее общего с Аароном и какое она‑то имеет отношение ко всей этой истории?

Ничего не имею против добрых самаритян – мне бы даже хотелось, чтобы в мире их было больше, – но она пришла с Аароном Гольдштейном, и, хотя мне приходится его выслушивать в надежде, что это как‑то может помочь найти Саскию и других, я по‑прежнему не доверяю ему. Может быть, это неправильно, но печальная истина такова: скажи мне, кто твой друг, – и я скажу тебе, кто ты. В основном люди именно этим принципом и руководствуются, оценивая новых знакомых.

Разговор продолжается, опять сбившись на праздные размышления и догадки. Я уже собираюсь снова ретироваться покурить, но тут слышится стук в дверь. Сниппет выскакивает из‑под стула Холли и мчится к лестнице, навострив уши и утробно рыча. Я смотрю на настенные часы. Без четверти двенадцать.

– Может быть, это Эсти, – говорит Холли и идет посмотреть.

Сниппет сбегает вниз по лестнице, стуча когтями по полу. Холли идет вслед за ней. Боджо выжидает еще несколько секунд, затем скорее не поднимается, а воспаряет над своим стулом и плывет вслед за ними. Остальные остаются в кухне. По радостным голосам, доносящимся снизу, становится понятно, что новые гости – это совсем не то, что Аарон и Сюзи. Боджо снова появляется на кухне. Он возвращается на свой стул и принимает ту же расслабленную позу, как будто и не уходил отсюда никуда. Чуть погодя Холли приводит своих друзей, и на несколько минут воцаряется хаос взаимных представлений.

Сара Тэйлор – Эсти – оказывается высокой темноволосой женщиной, с печальными глазами и спокойной грацией. Из‑за девчоночьего голоса по телефону у меня создался несколько другой образ, так что, если бы мне ее не представили, не узнал бы. Она сочувственно улыбается мне, мы пожимаем друг другу руки.

– Нет вестей от вашей подруги? – спрашивает она.

Я качаю головой:

– Но у нас есть несколько новых ниточек.

Мои слова заставляют встрепенуться темноволосого, с испанской внешностью, молодого человека, стоящего рядом с Эсти. Его представили как Рауля Флореса, из чего я сделал вывод, что это друг Бенни, одного из основателей «Вордвуда», того самого Бенни, который пропал, общаясь с Эсти через Интернет.

– Что вы узнали нового? – спрашивает он.

Я начинаю отвечать ему, но в это время Холли представляет меня кому‑то еще. Эсти успокаивающе кладет руку на руку Рауля. Она придвигается к нему ближе и что‑то шепчет ему на ухо, он кивает, но видно, что это согласие нелегко ему дается. Еще бы! Если бы кто‑нибудь намекнул мне, что появилась хоть какая‑то информация о Саскии, я бы послал к черту всякую вежливость, лишь бы поскорее узнать все в подробностях.

Холли знакомит меня с Томом Пэйсом – они зовут его Тип, – так что у меня в данный момент нет возможности рассказать Раулю, что удалось выяснить. Тип выше меня ростом, он худой и вообще в стиле хиппи, с хвостиком и длинной жидкой бородкой. Его глаза серьезно изучают меня из‑за очков в металлической оправе, лицо у него задумчивое, но, судя по «смешным» морщинкам у глаз, он не всегда такой.

И последняя из вновь прибывших – Клодетт Сен‑Мартен, полная чернокожая женщина, в деловом костюме и с очаровательным французским акцентом. Она явно ехала на работу, когда ей позвонила Эсти и просто‑напросто заставила ее изменить курс и вместо офиса приехать в аэропорт.

В кухне становится тесно, так что мы берем стулья и переходим в гостиную, где нас ожидает компьютер. Вновь прибывшие сначала вздрагивают и пугаются, когда буквально из ниоткуда появляется Дик. Они заинтригованы, но слишком вежливы, чтобы расспрашивать о нем. Холли и Боджо приносят еще кофе и чаю.

Когда все узнают о том, что именно вирус, запущенный по наущению Аарона, положил начало всему этому, повисает тяжелое молчание и все головы разом поворачиваются к нему. Мне становится даже жаль его, но за него вступается Сюзи.

– Ну хорошо, – говорит она. – Он запутался. Разве никому из вас не случалось запутаться? Но, по крайней мере, у него хватило воли прийти сюда и попытаться исправить положение.

Я замечаю, что на друзей Холли эта защитительная речь не слишком‑то действует. Им и сама Сюзи, судя по всему, не очень нравится, но это всё не мои заботы. Мне она кажется очень славной – слишком славной, чтобы находиться в компании Аарона, вот в чем дело. Насколько мне известно, Аарона недолюбливают все, хотя, должен признать, сегодня, когда он ведет себя как нормальный человек, он выглядит совсем неплохо. Может быть, он и правда сожалеет о том, что сделал, и искренне хотел бы расхлебать кашу, которую заварил.

Затем разговор заходит о «Вордвуде», каким он был сначала, каким они сами его когда‑то создали, и о том, как бы попытаться восстановить те, изначальные, параметры. Эсти достает папку и извлекает оттуда пачку дискет, перехваченных резинкой.

– Я откопала у себя копии первого варианта, – говорит она.

– Это здорово, – отвечает Тип. – Я свои не нашел. Но вопрос вот в чем: если сейчас в «Вордвуде» присутствует некий дух, то кто поручится, что его не было там с самого начала? У меня нет уверенности, что стоит начинать снова.

– Что совершенно точно надо сделать, – вступает в разговор Клодетт, – так это установить контакт с тем, кто заправляет там, по ту сторону URL.

– Можно не трудиться говорить обиняками, – замечает Эсти, – во всяком случае с теми, кто здесь собрался. Мы все прекрасно знаем, что имеем дело с неким духом, обитающим в «Вордвуде».

– Но мы не знаем, кто или что это такое, – возражает Холли.

– Это правда, – кивает Клодетт. – Но что бы это ни было или кто бы это ни был, с ним надо установить контакт.

– По‑моему, самое лучшее все‑таки начать сначала, – говорит Рауль. – Вы тогда сможете устранить все последующие напластования, все посторонние подключения и вернуться к тому HTML, который вы, ребята, сами тогда создали.

Наблюдая за этим мозговым штурмом, я просто теряюсь, несмотря на то что за последнее время кое‑что узнал в этой области. Послушав немного, я поворачиваюсь к Холли, которая сидит рядом со мной, со Сниппет на коленях.

– Ты что‑нибудь понимаешь из того, что они говорят? – спрашиваю я.

Она мотает головой:

– Хоть мы и пользовались тогда именно моим компьютером, я всегда была на подхвате. Тогда, например, я просто отыскивала тексты и передавала их кому‑нибудь из понимающих, чтобы они их отформатировали. С тех пор я научилась делать HTML, но по‑настоящему так и не разбираюсь во всем этом.

Клодетт поворачивает голову и улыбается.

– Просто ты не пыталась как следует разобраться, – говорит она. – И потом…

– И потом, у меня были вы все, так зачем было самой напрягаться! – заканчивает Холли.

Явно, это у них одна из дежурных шуток.

Я слушаю еще некоторое время, потом в очередной раз отправляюсь покурить. Вернувшись, обнаруживаю полный штиль. Рауль и Тип изучают изображение Джексона Харта в компьютере Аарона. Эсти загружает данные со своих дисков в старый компьютер Холли. Все остальные сидят молча, и лица у всех усталые.

Изо всех сил стараюсь не показать разочарования, но мне кажется, все это нас ни к чему не приведет. Мне хочется сказать: «Да давайте же что‑нибудь делать наконец! Подключите же этот чертов компьютер к Интернету и давайте начнем!»

Правда, что именно начнем, мне известно не лучше, чем кому‑либо другому в этой комнате.

И тогда Боджо откашливается.

– Я не очень разбираюсь в компьютерах, – говорит он, когда ему удается привлечь всеобщее внимание, – так что поправьте меня, если меня занесет куда‑нибудь не туда. Но этот вирус, который заслали на сайт «Вордвуд», – работает ли он так же, как те вирусы, которые можем подхватить мы с вами?

После непродолжительного всеобщего молчания Эсти качает головой.

– Не совсем, – говорит она. – Эти вирусы действуют только на компьютеры.

– Точнее сказать, на их программное обеспечение, – прибавляет Тип. – На протоколы, которые подсказывают «железу», что именно ему делать и где искать информацию. Вирус не влияет физически на машину, просто ее оперативная система перестает понимать, где искать врага. Многое, конечно, зависит еще и от того, как именно вирус был занесен.

Боджо кивает:

– Просто я подумал: когда кто‑нибудь из наших заболевает, мы лечим его травами и всякими другими средствами… А ваши доктора прописывают антибиотики. Так вот, если бы компьютерный вирус действовал по тому же принципу, что и человеческий, то можно было бы, наверное, найти какой‑нибудь антивирус и заслать его на сайт «Вордвуд», чтобы он сразился с вирусом Харта.

Специалисты по компьютерам переглядываются.

– Возможно, – задумчиво произносит Эсти. – Если бы мы только знали, что это был за вирус…

– Чтобы узнать это, нам потребовалось бы залезть в компьютер Харта, – говорит Клодетт. – Но есть ли у нас такой шанс? Полиция наверняка все изъяла.

Рауль кивает:

– Или, по крайней мере, опечатала комнату как место преступления. Нам не удастся туда пробраться.

– Тут, я думаю, смогу вам помочь, – говорит Аарон.

Все поворачиваются и смотрят на него.

– Ну, если только полиция действительно не забрала компьютер.

– Я думал, вы едва знали его, – говорю я.

– Да, так и есть. Но, кажется, я понравился его квартирной хозяйке, и если она нас впустит…

Я смотрю на Эсти:

– Что ты об этом думаешь?

– Трудно сказать, не видя, что, собственно, он состряпал, – отвечает она. – Но такой путь мне нравится гораздо больше, чем всякая мистическая чепуха. В языках программирования я, по крайней мере, разбираюсь.

– Итак, некоторые из нас могут заняться этим, – говорю я. – А остальные будут пытаться наладить связь с духом, который управляет сайтом.

– И если нам не удастся выманить его к нам, – впервые за долгое время подал голос Роберт, – возможно, мы сами отправимся к нему.

Его слова долго висят в воздухе, пока все удивленно смотрят на него.

– Вы ведь говорили о каком‑то конкретном месте, верно? – спрашивает Роберт. – Я правильно расслышал? Вы говорите, что у этого духа есть свой дом где‑то там, в Сети?

– Я думаю… – говорит Эсти, – его дом – сайт «Вордвуд».

– А тот – в Интернете? Или, по крайней мере, в каком‑то компьютере, с которого можно выйти в Интернет?

– Ну, рассуждая логически… – начинает Тип, но тут же смеется. – Хотя что я говорю? Во всем этом нет ни капли логики. Вы правы. Файлы, составляющие «Вордвуд», должны занимать определенное место в компьютере. Но вот здесь‑то сайт и повел себя в высшей степени странно. Он не только превратился в самостоятельную личность, но еще и пропал из компьютеров, где мы его держали.

– И поселился где‑то в Интернете? – настаивает Роберт.

– Не знаю, как это возможно, – возражает Клодетт. – Он должен находиться в каком‑нибудь компьютере. Не может быть никакого физического места в проводах, в спутниковой связи – в общем, во всем том, что люди используют для доступа в Интернет.

– Расскажи это людям, которые пропали, – советует Эсти.

Клодетт кивает:

– Ладно, принято. Не понято, правда, но принято.

Вдруг в дальнем углу моего сознания начинает что‑то копошиться. Какой‑то разговор, что ли. Не уверен. Я начинаю говорить, надеясь, что так мне скорее удастся поймать воспоминание:

– Я так понимаю, что эти духи используют Интернет для того, чтобы перемещаться с места на место – путешествуя примерно так же, как всякие данные, которые мы друг другу пересылаем, но постоянно они пребывают где‑то в другом месте. Я бы сказал, где‑то между.

Нет, нет, это не совсем то, но я чувствую, что вплотную подошел к ускользающему воспоминанию.

– Не понимаю, – говорит Эсти.

– Именно в этом «между» самая сильная магия, – поясняю я. – Пространство между чем‑то и чем‑то. Скажем так, не день или ночь, а сумерки. Не два берега, разделенные рекой, а мост, соединяющий их, или лодка. А что может быть волшебнее, чем Мир Духов? – говорю я. – Как раз перед своим исчезновением Саския пересказывала мне разговор, который у нее состоялся с… одной нашей подругой. Не важно, кто она. Но она верит, что сайт «Вордвуд» существует в Мире Духов. Или, по крайней мере, что до него можно добраться через Мир Духов. Даже не знаю, как я мог забыть об этом.

– Мир Духов, – повторяет Клодетт.

Я замечаю, что Джорди как‑то странно на меня смотрит. Мне хочется сказать ему, что Саския разговаривала с моей тенью, но как‑то не хочется поднимать здесь эту тему. В том, как они все на меня смотрят, чувствуется некая неловкость.

– Не Мир Духов, господин Риделл, – говорит Дик. Он густо краснеет, когда все взгляды обращаются на него, но храбро продолжает: – Мир Духов – это не между. Это Пограничные Миры – между.

Боджо кивает:

– А через Пограничные Миры можно попасть куда угодно – лишь бы знать, куда вам нужно.

– Это что, реальное место? – спрашивает Эсти.

– Еще какое реальное, – отвечает ей Роберт. – Некоторые даже станут уверять вас, что тот мир, в котором вы живете, – лишь слабое отражение того, что существует за его границами.

Рассказав свою историю, Аарон теперь лишь молча присутствовал при других разговорах за столом. Но сейчас он подается вперед и впивается в меня взглядом.

– И вы можете взять нас туда? – спрашивает он. – Мы можем отправиться туда и вернуть пропавших?

– Нет, я не могу, – отвечаю я. – Но я знаю людей, способных пересекать эти границы. Проблема заключается в том, чтобы понять, куда, собственно, мы хотим отправиться после того, как пересечем эти границы. Вы себе не представляете, как обширен Мир Духов.

Сюзи смеется:

– Я и вообще его не могу себе представить.

Эта реплика вызывает улыбки у всех сидящих за столом.

– Вряд ли стоит заражать людей такими взглядами, – говорит Роберт. – Но то, о чем вы говорили сейчас, – это и мой взгляд на вещи. Когда людей поглощает машина – этого я не понимаю. Но если эта машина всего лишь дверь в другой мир – тогда да. Это более чем возможно. – Он переводит взгляд с меня на Боджо, а потом на Дика. – Это вполне правдоподобно, не правда ли?

– Да подождите! – вскидывается Клодетт. – Не могу поверить, что вы несете всю эту мистическую чушь серьезно. Нам нужно найти реальное решение…

Рауль дотрагивается до ее руки.

– Давайте выслушаем, – говорит он. – Я бы хотел выслушать все, что дает хоть какой‑то шанс вернуть Бенни. – И он обращается к Роберту: – Вы можете это сделать? Вы можете переправить нас в это место?

Роберт кивает:

– Боджо уже сказал. Я тоже плохо понимаю в компьютерах. Но я знаю Мир Духов. И, имея в наших рядах кое‑кого, кто не чужд ему, думаю, мы могли бы действовать не совсем вслепую.

Он смотрит на Дика, который в ответ печально покачивает головой.

– Я не могу, – говорит Дик. – Я плохо ориентируюсь и никогда не заходил далеко в Пограничные Миры. – Он бросает на Холли извиняющийся взгляд. – Домовые редко туда заходят.

Роберт переводит взгляд на Боджо.

– Чем гадать, я бы лучше попробовал, – говорит тот. – Кристи не преувеличивал. Это действительно огромное пространство. Все, что вам когда‑либо представлялось, там где‑нибудь существует. И все, что воображали себе те, кто когда‑либо жил на этом свете. Они уже умерли, а места и люди, о которых они думали, остались. Там миры, миры и миры. И далеко не все они уютны и гостеприимны. Как правило, они даже опасны. И легче всего Пограничные Миры сбивают с толку тех, кто не знает точно, куда направляется.

– Думаю, что смогу найти нужную дверь, – говорит Роберт. – У всего есть свой код, а я достаточно слышал об этих местах и, надеюсь, смогу подобрать музыку, которая приведет нас если не туда, куда нам надо, то куда‑то рядом. Хотя лучше бы мне не слишком долго этим заниматься.

– Почему? – спрашивает Эсти.

Роберт пожимает плечами:

– Ну, скажем так: бывают ведь разные духи там, по ту сторону, за занавеской, отделяющей этот мир от того, и далеко не всем им я нравлюсь. Они знают голос моего Гибсона. Они знают мой почерк – как я извлекаю звуки из гитарных струн. И если я буду играть слишком долго, они придут «на запах». А если явятся они, у нас точно будет куча неприятностей.

– Вы подведете нас поближе, – говорит Боджо, – а остальное – за мной. Мне не требуется музыка.

– Вот так, значит, – говорит Клодетт. – Значит, мы просто‑напросто отправляемся в Зазеркалье, следуя за вами, как за Питером Пэном?

– Ты путаешь сказки, – замечает Холли.

– Ты прекрасно меня поняла.

– А если мы туда попадем, – вступает Тип, – вы сможете потом вывести нас обратно?

После секундного колебания Боджо кивает:

– И туда и обратно. Но только если вы будете делать то, что я говорю, и держаться дороги, по которой я поведу вас. Шаг в сторону – понюхать цветочек или поймать бабочку, которая вам приглянулась, – и я больше не смогу вас найти.

– А вот кто‑нибудь другой еще как сможет, – вторит ему Роберт.

– Зачем вы пугаете нас? – спрашивает Тип.

– Потому что это действительно опасно, – говорит ему Роберт. – По правде говоря, я предпочел бы, чтобы никто из вас туда не ходил, но нам потребуется хотя бы один человек, который знаком с духом.

– Но никто из нас с ним не знаком, – говорит Эсти. – Никто из нас понятия не имеет, что это такое. Мы знаем, что такое компьютер. Мы знаем этот мир, – она смотрит на своих друзей, – однако никто из нас ничего не знает о духах и… о магии.

– Да, тут вы все в совершенно одинаковом положении, – подтверждает Роберт.

Никакого вопроса он не задает, но Эсти и остальные все равно согласно кивают.

– Ну, тогда пусть кто‑то из вас попытается распознать, что это за дух, – говорит Роберт. – А другие отправятся в квартиру Харта и посмотрят, можно ли как‑нибудь нейтрализовать этот самый вирус.

– А как же Саския, – спрашиваю я, – и другие исчезнувшие?

– Если мы правы в своих предположениях, – продолжает Роберт, – и дух спрятал «Вордвуд» в каком‑нибудь тайнике по ту сторону занавеса, тогда не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно там мы их всех и найдем.

– Вы, кажется, говорили, что никто из людей, бесследно исчезавших, обратно не возвращался, – напоминает Холли.

– Да, я действительно это говорил. Но я сказал также, что это не должно останавливать нас. И потом, кто знает: может быть, кому‑то из этих людей и удалось вернуться, но они предпочли не распространяться на эту тему. Бывали времена, когда сенсации не заканчивались просто информационным бумом. Иногда люди предпочитали попридержать язык.

– А может быть, они щелкнули каким‑то тумблером у себя в голове и просто заставили себя обо всем забыть, – говорит Холли.

Роберт улыбается:

– Может, и так. – Он оглядывает собравшихся за столом. – Итак, надо решить. Кто идет с нами, кто – в квартиру Харта, кто остается держать оборону. Тем, кто пойдет с нами, потребуется снаряжение: удобная обувь и по крайней мере две пары носков. Походная одежда. Постельное белье. Вода. Еда. И не забудьте головные уборы.

– Как насчет оружия? – спрашивает Рауль.

– Берите что хотите. Но предупреждаю, это должно быть что‑то простое. Очень многие из вещей, изготовленных в этом мире, не будут действовать там, как действуют здесь. В Пограничных Мирах все очень размыто и непривычно для нас, а если мы попадем в Мир Духов, то уж там вам точно не пригодятся ни компас, ни мобильный телефон, ни пистолет и вообще ничего в этом роде.

– Вы действительно думаете, что у нас получится? – спрашивает Джорди.

– Не знаю, – отвечает Роберт. – Но, по крайней мере, вы что‑то будете для этого делать. Я не представляю, как можно вернуть исчезнувших, сидя здесь. А если мы доберемся до нужного места, может быть, нам удастся сделать это… с другого конца.

Я встаю.

– Который час? – спрашиваю я.

Рауль смотрит на свои часы:

– Почти половина пятого.

Я и не думал, что мы проговорили столько времени. Все довольно долго молчат, и я наконец понимаю: что‑то не так.

– Почему вы все так смотрите на меня? – спрашиваю я.

Роберт улыбается:

– Отряд нуждается в командире.

– Я думал, вы лучше подойдете на эту роль.

Он качает головой:

– Я с людьми не умею.

– Почему вы думаете, что я умею?

– Сумеешь, – говорит Джорди. – Я согласен с Робертом.

Холли тоже соглашается, и Боджо с Диком кивают. Потом один за другим это подтверждают и все остальные, даже Аарон.

Я тяжело вздыхаю. Я не готов к этому. У меня не командирский склад ума, и раньше мне не доводилось координировать ничего, кроме издания книги. Но потом я вспоминаю о Саскии. Затерянной где‑то. Ей не на кого больше рассчитывать, кроме как на меня.

– Хорошо, – говорю я. – Вот как мы поступим…

Я разделяю всех собравшихся на команды.

Дик слишком нервный, чтобы отправляться в Мир Духов, – это ясно. Я знаю, что он пошел бы, если бы пошла Холли, но у нас и так есть Боджо и Роберт, так что Дика я оставляю в магазине вместе с Холли и Джорди. Джорди протестует, но в конце концов мне удается внушить ему, что я очень рассчитываю на него, – кто‑то ведь должен прикрывать наши тылы.

– Если что‑то не заладится, ты знаешь, к кому следует обратиться.

– К Джо, например.

Я киваю:

– Только не вздумай просить у Венди камень, с помощью которого она переходит границу. Ты все равно не будешь знать, где нас искать.

Никто не возражает, когда я говорю, что со мной в Другие Миры пойдут Боджо и Роберт. Только когда я называю Рауля, возникают разногласия.

– Но он не был с нами с самого начала, – возражает Клодетт. – Нет, не то чтобы я сама очень хотела пойти. Но разве не нужно, чтобы пошел кто‑нибудь из основателей сайта?

– В любом случае не думаю, что нам удастся удержать Рауля, – говорю я.

– Вы правильно поняли, – подтверждает Рауль. – И к тому же, может, меня и не было среди основателей сайта, но я провел с ним больше времени, чем любой из вас.

В его глазах я замечаю нечто особенное, и Эсти – тоже.

– Чьим голосом он с вами разговаривал? – спрашивает она.

– Голосом моего деда.

Она кивает:

– А я слышу свою кузину Джейн. – Она обводит глазами собравшихся за столом. – Она погибла в автокатастрофе, когда ей было восемнадцать. Пьяный водитель.

– Abuelo,[7]то есть мой дедушка, – говорит Рауль, – он тоже умер.

– Почему, как вы думаете, Вордвуд использует голоса умерших, чтобы разговаривать с нами? – спрашивает Тип.

– Он не использует их голоса, – поправляет Роберт. – Это вы его так слышите. Духи любят устанавливать с людьми быстрый личностный контакт. Не знаю, как им это удается, но они умеют звучать для вас как голоса когда‑то знакомых вам людей, особенно тех, к кому вы испытывали какие‑то чувства.

Остальных я посылаю сопровождать Аарона. Эсти – настоящий специалист в компьютерах, так что я ничуть не сомневаюсь, что большую часть работы все равно сделает она, но я хочу числом задавить Аарона и его новую подружку Сюзи просто на тот случай, если он передумает нам помогать. Разумеется, я этого не говорю вслух. Но кому надо, тот понимает. Команда Эсти уходит первой.

– Ты правда ему веришь? – спрашивает Холли.

– Ты имеешь в виду Аарона?

Она кивает.

Я пожимаю плечами:

– И да и нет. Я думаю, он и в самом деле ужаснулся тому, что наделал.

– Но надолго ли у него такие настроения? – спрашивает Джорди.

– Не знаю. Он никогда не мог продержаться достаточно долго. Но я не думаю, что он по природе такой уж скверный человек. Он просто таков, каким всегда был: эгоцентрик, к тому же подловат.

– А эта его Сюзи?

Я качаю головой:

– О ней ничего сказать не могу.

Я снова перевожу взгляд на Роберта, который наконец‑то опять берет гитару и начинает играть.

– В ней есть что‑то такое… – говорит он, – даже затруднюсь определить – что. В общем, она‑то здесь, пожалуй, уместнее многих. Это не значит, что в ней есть что‑то сверхъестественное, – спешит добавить он, увидев волнение на наших лицах. – Это просто значит, что она живет сейчас, а не таскает с собой багаж прожитого, как большинство из нас.

– Но с ней не будет проблем? – спрашивает Холли.

– Проблемы могут быть с кем угодно. Разве вы этого еще не поняли?

– Вообще‑то, нам и так хватает неприятностей, – говорю я, выбираясь из‑за стола. – И нарываться на новые не хотелось бы.

– Разумное решение, – замечает Роберт, – но не всегда легко выполнимое. Обычно нас не очень‑то спрашивают.

Я соглашаюсь. Перевожу взгляд на Джорди:

– Давай съездим домой? Мне надо кое‑что взять с собой.

– Конечно. – Он встает.

Я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить, что его все еще что‑то сильно беспокоит.

– О чем ты думаешь?

Он пожимает плечами:

– Я просто пытаюсь понять, кто сказал Саскии о том, что Вордвуд может находиться в Мире Духов.

После недолгих колебаний я говорю:

– Моя тень.

– Твоя тень?!

Его ответный взгляд весьма красноречив. Все это мы с ним уже проходили. Еще раз – на те же грабли. Я верю, он – нет. Но на сей раз он воздерживается от замечаний. Может, наконец‑то поверил в кое‑какие вещи, которые испытали на себе многие наши общие знакомые, да и он сам, между прочим.

– Вот э