Глава 26. Кружка сидел, положив руки на стол

Кружка сидел, положив руки на стол.

– Мы должны действовать быстрее.

Перед этим они с Филдсом и Бидж отнесли тело Брандала в пещеру Провидца. Харрал молча смотрел, как они похоронили короля рядом с источником. Единственные две фразы, произнесенные Провидцем, оставили ощущение ледяного холода.

Кружке он сказал:

– «Король» – неподходящее слово. Он был защитником Перекрестка, и теперь его не стало. А Бидж сообщил:

– Брандал – это не та жертва, о которой я тебе говорил. Теперь они втроем – Кружка, Бидж и Филдс – сидели вокруг стола в гостинице.

Филдс, хмурясь, ответил Кружке:

– Мои возможности ограниченны, знаешь ли.

– Знаю. И мне тебя жаль. – Как ни поглощен был трактирщик заботами, он действительно сочувствовал Филдсу. – Но все равно: мы должны всех вывести с Перекрестка, и как можно скорее.

– Хорошо. – Филдс вздохнул и отхлебнул эля из кружки. – Я могу заняться кошками‑цветочницами. Я знаю подходящее для них место.

– Там безопасно? – спросила Бидж.

– Что значит «безопасно»? Это хорошая страна. Я не знаю, кто там живет. Но как нам доставить туда кошек?

– Заманили же мы солнечных танцоров зеркалами. Может быть, для кошек‑цветочниц удастся использовать в качестве приманки еду, например…

– Рыбу, – в один голос предложили Кружка и Филдс. Кружка улыбнулся, довольный, что эту часть своих дел они смогут сделать быстро.

– Пожалуй, я закину сети на ночь. Бидж, позаботься о том, чтобы к утру та любимица Стефана тоже была готова к переселению: мы сначала попробуем приманку на ней. Если с ней все удастся, кошек мы переселим быстро.

Бидж кивнула, закусив губу. Она никак не думала, что ей так скоро придется проститься с Дафни, даже ради ее собственного благополучия.

– И еще одно, – сказала она Кружке. – Можно нам будет взять твою Книгу Странных Путей? То есть если она нам понадобится.

– Но она не будет нужна, – возразил Кружка. – Зачем она, пока с нами…

Он взглянул на Филдса, пораженный неожиданной неприятной мыслью. Тот кивнул:

– Вдруг со мной что‑то случится. Молодец, Бидж, что сообразила.

Кружка поднялся и нажал на кирпич в печной трубе. Кирпич со скрипом повернулся, и трактирщик засунул руку в открывшееся отверстие.

– Мне она почти никогда не бывает теперь нужна. Возьми ее, если хочешь. – Он протянул Бидж Книгу Странных Путей, теплую от соприкосновения с нагретыми камнями печки.

Ощущение тепла напомнило Бидж кое о чем.

– Почему Моргана не может касаться Книги?

Кружка удивленно посмотрел на нее:

– Потому что не может, вот и все. Это часть приговора, который был вынесен, когда ее изгнали. Не спрашивай меня, каков механизм: я рад уже тому, что это так. На нее наложено проклятие, как я понимаю.

– Проклятие, – подтвердил Филдс. – Поэтому‑то ей и нужна была твоя приятельница Фиона…

– Моя приятельница, – с горечью повторила Бидж. – Ну, Фиона была нужна Моргане, только пока Феларис не научилась читать карту. Кстати, как Фиона себя чувствует?

– Отдыхает в комнате грифона. Его Лори ухаживает теперь и за ней тоже. – Филдс покачал головой. – Я предпочел бы, чтобы они обе отправились восвояси.

– Ты предпочел бы, чтобы все мы отправились восвояси, – проворчал Кружка. Филдс грустно улыбнулся:

– Да, это так.

Этой ночью Бидж так крепко обнимала Дафни, что недовольная кошка в конце концов ушла спать на пол. Утром Бидж расчесала ей шерсть, еще раз обняла и выпустила за дверь.

Там уже ждал Кружка с корзиной рыбы с розовой чешуей, по размеру и форме похожей на форель.

– Предложи ей. – Он протянул рыбину Бидж, Филдс напряженно наблюдал, что из этого получится.

Бидж подняла приманку повыше и отпрыгнула, когда Дафни жадно кинулась к рыбе.

– Похоже, сработает. – Девушка другой рукой забросила на плечо рюкзак.

В этот момент из‑за угла дома появилась Гредия:

– Вы уходите? Куда?

– Я вернусь, Гредия. – Бидж старалась держать рыбу так, чтобы отчаянно мяукающая Дафни не дотянулась до нее. – Мы собираемся переселить кошек‑цветочниц в безопасный мир…

– Я с вами, – решила Гредия. Бидж нервно взглянула на остальных:

– Спасибо, но, я думаю, мы и так справимся.

– Я с вами, – твердо повторила Гредия, не слушая никаких возражений.

– Не спорь с ней, – посоветовал Филдс. – Вир всегда знают, чего хотят. А уж когда они чего‑то хотят, их не остановишь. Ты разве не видела, каковы они в брачную пору? – Он подмигнул Бидж.

Они дошли до долины, где жили кошки‑цветочницы и где находилась пещера Провидца. Бидж порадовалась, что им не пришлось идти дальше чем до ближайшего берега пруда.

Заставить кошек‑цветочниц следовать за собой проблемы не составило; не дать им добраться до рыбы было не так легко. Бидж и Кружка привязали по рыбине на длинные шесты, и огромные котята терлись о ноги и громогласно мурлыкали в надежде получить вожделенное лакомство. Бидж и Кружка с трудом удерживали шесты в вертикальном положении, пока выбирались из долины.

Филдс, рядом с которым стояла Гредия, энергично замахал им рукой:

– Поднимайтесь сюда!

– Но там же нет дороги, – возразила Бидж и тут же пожалела, что вовремя не прикусила язык: перед ними открылась новая тропа, ведущая вверх по склону и ныряющая в расщелину, которой Бидж никогда раньше на Перекрестке не видела; посередине ее шла вымощенная булыжником дорога. Филдс вздохнул, глядя, как Кружка и Бидж заманивают кошек‑цветочниц в ущелье.

– Теперь идти станет легче.

Действительно, идти стало удивительно легко; горы впереди, казалось, отступили, стали туманными, потом совсем растаяли в отдалении. Скоро путников окружали уже только каменистые холмы. На скалах росли деревья, которые учитель рисования в школе, где училась Бидж, называл «брокколи‑переростками»: корявые голые стволы, из которых кое‑где торчали густые пучки листьев. Над холмами раскинулось густо‑синее небо, легкий ветер был теплым.

По мере того, как солнце поднималось выше, становилось все жарче и жарче. Филдс начал пыхтеть, его руки и плечи покрылись каплями пота; Кружка асе время вытирал лоб платком. Рубашка Бидж стала влажной, под мышками появились мокрые пятна. Девушка не выдержала и сняла ее, оставшись в легкой майке. Только Гредия в своей блузке и брюках, казалось, не страдала от жары; однако и помочь нести шесты она тоже не предлагала.

Бидж дважды делала привалы с целью удостовериться, что кошки‑цветочницы чувствуют себя хорошо. Животные оказались в прекрасной форме, хотя необходимость идти по дороге им и не нравилась. Бидж дала каждой по маленькому кусочку рыбы.

Кружка, отдуваясь, сказал:

– Здесь как будто есть все, что нужно.

– Нет, – возразила Бидж, чем и заслужила холодный взгляд трактирщика. – Нам пока не встречались источники. Что, если здесь окажется слишком сухо для животных?

– Мы все время идем под гору, – рассудительно заметил Филдс. – Думаю, мы найдем воду у подножия холма. Гредия принюхалась:

– Там есть вода. – Она еще раз втянула воздух и насторожилась. – И люди.

Кружка бросил взгляд на мощенную булыжником дорогу под ногами и незаметно перехватил поудобнее свою ловилку.

За поворотом действительно стала видна водная поверхность: глубокий сине‑зеленый пруд, питаемый тремя ключами, бьющими из каменистого склона. На вершине соседнего холма высилось древнее здание из выветренного серого камня; с одной стороны его украшала колокольня с покрытыми ржавчиной колоколами. Строение было окружено высокой каменной стеной.

По обе стороны дороги тянулись виноградники с лозами, толстыми, как человеческая нога.

Колокола начали звонить, и с башни взлетела туча голубей. Птицы расселись на шпалерах в виноградниках. Кошки‑цветочницы радостно нырнули в чащу ветвей, зашелестевших им вслед. Кошки умело замаскировались и даже стали подражать крикам птиц, чтобы подманить их поближе.

Кружка мрачно оглядел каменное строение:

– Лучше, наверное, договориться с хозяевами, можно ли оставить здесь животных.

Бидж смотрела на здание с любопытством.

– Оно выглядит так, как будто сохранилось со средневековья. Может быть. нам удастся узнать его историю, когда Филдс встретится с жителями…

Филдс встревожился:

– Ох нет, Бидж, лучше разговаривай с ними ты сама. Когда я волнуюсь, я забываю, как нужно строить фразы, даже слова забываю. – Он печально взглянул на свои копыта. – Как бы я хотел, чтобы все переговоры вел наш король Брандал…

Путники осторожно двинулись дальше по булыжной мостовой. По мере приближения к зданию она превратилась в длинную пологую лестницу; примерно через каждые восемь футов на обочине высились стертые от долгой службы каменные столбики.

– Лестница предназначена и для пешеходов, и для повозок, – прокряхтел Кружка. – Такие издавна строят в горных деревнях.

– Но здесь нет деревни. – Бидж подошла к воротам и толкнула огромные створки. Они не поддались. Высоко в нише на стене оказался колокол, от языка которого свисала веревка. Бидж взялась за нее, но, прежде чем дернуть, с беспокойством оглянулась на остальных.

Колокол звякнул пять раз и умолк. Тут же путники услышали, как кто‑то отодвигает засовы на воротах. Кружка взял на изготовку ловилку, пряча ее в рукаве. Бидж тоже так перехватила свой рюкзак, чтобы он закрывал оружие.

Створки отворились внутрь, и из ворот выглянул сутулый старик. На голове у него была выбрита тонзура, одет он был в коричневую домотканую рясу, подпоясанную веревкой, и сандалии. Старик оглядел пришедших, задержав взгляд на Филдсе, и слегка поклонился Бидж:

– Buon giorno, signorina note 31 …

– Вы не говорите по‑английски? – поинтересовалась Бидж.

Монах повернулся к строению и закричал:

– Inglese! note 32 Это слово повторили несколько голосов, эхо разнеслось по холмам. Лысый толстяк с развевающейся белой бородой выбежал из здания монастыря, завязывая на бегу сандалии.

– Aspett' note 33, Доминик! – прокричал он. Когда сутулый старик повернулся на его голос, Бидж поспешно сунула ловилку в рюкзак. Она чувствовала себя так, как будто принесла гранату в церковь.

Толстяк путался в завязках сандалий, но торопился изо всех сил. Полосатая кошка пересекла его дорогу, и, как он ни спешил, он задержался, чтобы погладить ее.

– Он похож на Деда Мороза, – сказала себе Бидж. Доминик засмеялся и кивнул:

– Si. si! Ecco, Babbo Natalel note 34.

Oолстый монах улыбнулся, нисколько не смутившись:

– Правильно, я Дед Мороз. Каково твое желание? На какой‑то безумный момент Бидж вспомнились разом все миры, в которых ей случилось бывать. Она подумала:

«А почему бы и нет?» Ей снова было семь лет, она была счастлива и невинна и готова выпалить свое заветное желание. Вместо этого она сделала медленный вдох и протянула руку:

– Я Бидж Воган, ветеринар. Я лечу животных. Монах собрался поклониться, передумал и пожал ей руку:

– Здравствуй, доктор. Это Доминик, а я, как ни печально, не настоящий Дед Мороз; я всего лишь Ранольф. – Он не спросил, как зовут остальных, а Филдс и Кружка не стали представляться. Гредия с высокомерным равнодушием стояла в стороне.

– Ранольф? Это старинное английское имя.

– Я и есть англичанин.

У Бидж возникла неожиданная мысль, и она постаралась не выдать себя.

Ранольф с улыбкой спросил:

– Что тебя тревожит?

– Ничего. – Но ощущение тревоги не проходило. – Можно задать тебе личный вопрос?

– Спрашивай. Я ведь всегда могу не ответить тебе. После короткой борьбы с собой Бидж выпалила:

– Сколько тебе лет?

– Скоро исполнится шестьдесят два. – Тщеславие оказалось не чуждо монаху, и он поинтересовался: – А сколько ты думала?

Бидж пробормотала, смутившись:

– О, лет семьсот – восемьсот… Не важно. Его смех, заразительный и громкий, заставил нескольких монахов выглянуть из трапезной. Отсмеявшись, он высморкался.

– Нет, Бидж, я просто обычный старик со странным имеНем. – Прости меня. Я увидела монастырь и рясы…

– Монастырь действительно древний, – спокойно и с гордостью сказал монах, – а рясы – это одежда нашего ордена. Наша обитель была основана, еще когда Святой Франциск ходил по земле.

Филдс, Кружка и Бидж переглянулись, и даже Гредия выглядела удивленной. Кружка обратился к монаху:

– Прости меня за странный вопрос, но что конкретно ты имеешь в виду, говоря «ходил по земле»? Какой земле?

– Пройдемте внутрь, – пригласил Ранольф. Войдя в ворота, Филдс снял шляпу. Его рожки стали ясно видны, но ни Доминик, ни Ранольф не проявили удивления. Когда Филдс, поднимаясь по лестнице, поддернул штанины комбинезона, вид его копыт не встревожил их тоже.

Ранольф провел их мимо трапезной.

– Еще рано обедать. Я покажу вам пока монастырь, а через несколько минут и еда будет готова.

– Еды на нас хватит тоже? – спросил Кружка.

– Для гостей еды хватит всегда. Кроме того, нам самим немного нужно: сейчас нас здесь меньше двух десятков человек. Мне очень жаль, но большинство монахов не сможет разговаривать с вами.

– Ax, – покровительственно улыбнулся Кружка, – они соблюдают обет молчания?

– Нет, просто большинство не говорит по‑английски. – Ранольф провел их к церкви. Стены ее не были украшены ни фресками, ни скульптурами. Внутри были только скамьи и простое распятие.

В углу стояла чаша со святой водой, рядом с которой лежала грубо вырезанная из оливкового дерева потемневшая от времени миска. Кружка бросил на нее любопытный взгляд:

– Прости, что я спрашиваю, но не служит ли эта миска каким‑то образом предметом поклонения?

– Не должна бы, – виновато признался Ранольф, – но иногда мы прикасаемся к ней во время молитв. Все мы так делаем. Это была миска Франциска, он ел из нее, когда приходил сюда.

Кружка цинично улыбнулся, лицо Филдса осталось непроницаемым, а Гредия насторожилась.

– Как он приходил сюда? – спросила Бидж. Ранольф сложил руки на животе и повел их к трапезной.

– Об этом есть легенда. Знаете, рассказывают, что одно из чудес Святого Франциска касалось волка… Гредия ошеломленно взглянула на него.

– Обещание, – сказала она просто, – и прогулка.

– Именно, – ответил монах, как будто такой реакции и ожидал. – Волк терроризировал жителей маленького итальянского городка, но согласился уйти оттуда, когда его об этом попросил Франциск. И еще, как гласит легенда, Франциск часто потом гулял с волком, чтобы удостовериться…

– Не с волком, – прервала его Гредия. – С вир. Ранольф замер на месте:

– Ты знаешь и эту часть легенды? Она немногим известна.

– Старая легенда. – Гредия оглядела стены, как будто ожидая от них подтверждения услышанному. – Но этот человек? Он был просто Франциск, не Святой Франциск.

Некоторое время царило молчание. Ранольф открыл дверь трапезной и сказал:

– Что ж, тогда он еще не был святым. Волк привел его сюда, а потом Святой Франциск… потом Франциск каким‑то образом нашел дорогу обратно в Италию. Может быть, волк показал ее ему. Но Франциск запомнил эту землю, нашел, что она прекрасна, – она ведь похожа на Италию, правда?

– Я этого не знаю, – ответил Кружка, а Филдс энергично закивал.

– И он построил часть церкви своими собственными руками: до того, как основать орден францисканцев, он в молодости занимался строительством церквей. И еще он привел сюда часть монахов своего ордена. – Ранольф обвел рукой трапезную. В это время Доминик принес блюдо с хлебом и котелок супа. – Так мы здесь и оказались. Пожалуйста, ешьте.

Вежливо помолчав, чтобы дать гостям насытиться, Ранольф спросил:

– А что привело сюда вас?

Все повернулись к Бидж. Она от волнения поперхнулась и, прежде чем ответить, отхлебнула вина из своего стакана. Красное вино было хорошим и напоминало кьянти.

– Мы ищем новый дом для животных…

– Большие кошки в винограднике, – спокойно кивнул Ранольф. – Брат Курт видел их со стены и очень разволновался. Он обожает кошек. Да и я не то чтобы питал к ним отвращение. – Он помолчал. – И когда ты говоришь «ищем дом», ты ведь не имеешь в виду, что это домашние любимцы? Нам не положено держать животных.

Мы позволяем Марте и еще нескольким кошкам жить в монастыре, но они совсем другое дело…

Монах явно чувствовал себя неловко. Бидж вспомнила, как Стефан, еще в бытность свою пастухом, всегда находил оправдания для того, чтобы угостить Дафни лакомством.

– Все, чего мы хотим, – осторожно сказала Бидж, – это чтобы они жили в безопасности, где‑то, где они найдут укрытие и смогут охотиться. Их не нужно кормить или еще как‑то за ними ухаживать. За исключением, конечно, – добавила она, не глядя на остальных, – чрезвычайных обстоятельств. – Это само собой разумеется. Конечно, мы позволим им остаться. – Тут монаха посетила неожиданная мысль. – Они ведь не едят виноград, верно?

– Нет, – ответил Кружка. – И я не думаю, что они станут охотиться на ваших домашних кошек. – С башни, где как раз колокол отбивал час, донеслось хлопанье крыльев. – А вот голубей они едят, к сожалению.

Ранольф хмыкнул и вытащил из‑под стола полосатую кошку.

– Марта тоже ест голубей, когда ей удается их поймать. Верно, Марта? В этом нет ничего страшного. Такова их невинная природа.

– Невинная природа… – улыбнулся Филдс. – Ты мне нравишься.

Кружка поднял руки ладонями кверху:

– Тогда все в порядке. Тут они будут в безопасности. Кружка и Филдс попросили разрешения осмотреть винный погреб; у трактирщика по крайней мере в этом был профессиональный интерес. Гредия и Бидж вышли за ворота вместе с Ранольфом, который хотел показать им виноградники. Пока они шли по пыльной тропинке. Бидж решила спросить Ранольфа еще кое о чем.

– У меня есть к тебе вопрос.

– Личный или странный?

– Странный, я думаю. – Эта мысль беспокоила ее с тех пор. как Ранольф сказал, что ему шестьдесят два года. – Откуда к вам приходят новые монахи?

Ранольф опустился на каменную скамью и показал Бидж на место рядом с собой. В этот момент он очень напоминал ей Филдса.

– Это всегда занимало меня, даже после того, как я сам стал монахом. Откуда приходят новые монахи? И почему они приходят?

Бидж неловко пошевелилась на скамье. Это не был тот вопрос, который она имела в виду, но тема, казалось, представлялась Ранольфу важной.

– Бидж, в своей другой жизни я был учителем, и я был несчастен. Я присоединился к монашескому ордену просто потому, что это сделало меня менее несчастным. Через несколько лет я должен был решить, есть ли у меня призвание к тому, чтобы стать францисканцем.

Его взгляд был устремлен куда‑то далеко, за пушистые облачка над головой, за холмы с их искривленными ветром деревьями.

– Знаешь ли ты, почему это называется призванием? Потому что тебя должен позвать голос откуда‑то из глубины твоего сердца. Этот голос никогда не даст тебе покоя, пока ты не станешь тем, чем должен быть. – Он показал на безмятежные холмы и деревья, клонящиеся под бесконечным ветром. – Если бы не это, кто бы захотел сюда прийти?

Откуда‑то сзади скамьи неожиданно раздался голос Гредии:

– Я захотела бы.

Бидж удивленно посмотрела на нее:

– Сюда?

– Я останусь. Ранольф встревожился:

– Здесь нет сестринской общины. Ты же знаешь, что не можешь присоединиться к нашему ордену. Гредия оскалила зубы:

– Мне это и не нужно. Я вир.

– В самом деле? – обрадовался Ранольф. – Значит, вир существуют. Я‑то думал, что эта часть истории о Франциске и волке – легенда.

– Ты удивишься, если узнаешь, как мало на свете вещей, которые являются чистой легендой, – туманно ответила Бидж. Она никогда особенно не верила в Святого Франциска, а о чудесах вовсе предпочитала не думать.

Ранольф улыбнулся им обеим:

– Мне всегда очень нравилась эта история. Конечно, в ней шла речь о вир: у нас есть очень старинный манускрипт, в котором описана трансформация. Церковь никогда не одобряла поведения оборотней, поэтому еще в годы раннего Возрождения официальная версия стала гласить, что Франциск приручил волка. – Он протянул руку Гредии. – Конечно, ты можешь остаться при монастыре. Мы никогда не поссоримся.

Гредия не коснулась протянутой руки, и монах без всякой обиды опустил руку. Бидж повернулась к Гредии:

– Не прогуляться ли нам?

– Да. – Гредия почти побежала вниз по склону;

Бидж последовала за ней.

– Гредия, я понимаю, что ты ищешь место, где ты была бы в безопасности – от всех, включая твоих собственных соплеменников…

Женщина‑вир остановилась:

– Ты знаешь, почему?

– Знаю. Ты снова беременна. – Гредия ничего ей не ответила. – И ты думаешь, что этот мир безопаснее, чем скоро окажется Перекресток.

– Придет Моргана. И ты умрешь, – как о чем‑то бесспорном, сказала Гредия.

– Может быть. Но как ты будешь рожать в одиночестве? Что, если возникнут осложнения? – Бидж опустилась на камень.

– Нет, – решительно ответила Гредия. – Раньше ничего такого не было. Я всегда одна. – Она сказала это просто и без всякой жалости к себе.

– Но… впрочем, ладно. Сможешь ли ты охотиться здесь, будет ли у тебя достаточно пищи, чтобы выносить здоровое потомство?

– Да. – На этот раз голос вир прозвучал не так уверенно. – Здесь есть дичь. – После минутной паузы Гредия пробормотала: – Бидж…

Бидж не могла припомнить, чтобы Гредия когда‑нибудь была так смущена.

– Спрашивай, о чем хочешь.

– Да. Роды… Смогу я… Будут они… – Она облизнула губы, неожиданно обнаружив страх. – Будут детеныши…

– Они должны быть совершенно нормальными, – твердо ответила Бидж. – Ты не прикасалась к наркотикам весь период беременности и, я думаю, хорошо питалась.

– Тогда я остаюсь, – сказала Гредия решительно.

– Позволь мне показать тебе кое‑что. – Бидж протянула Гредии Книгу Странных Путей, которую она взяла у Кружки. На большинстве карт теперь можно было увидеть всего одну дорогу, некоторые страницы стали чистыми. Бидж раскрыла Книгу на карте того мира, где они находились. Книга показывала крутые холмы, быстрые реки, озеро в долине – и всего одну дорогу. – Как только эта дорога окажется закрыта, пути обратно не будет, даже для вир.

Гредия повернулась лицом к ветру, глаза ее были полны тоски.

– И все же я не уйду отсюда. Никогда.

– Но что, если здесь тебе окажется не на кого охотиться? Что, если местные животные откочевывают на зиму?

Гредия бросила взгляд на толстые каменные стены монастыря.

– Там меня накормят.

– Да, монахи будут кормить и тебя, и особенно малышей. – Бидж поднялась. – Ну что ж, если ты твердо решила… Я просто хотела тебя спросить…

– Так и следует. Ведь мы друзья.

– Мы друзья. – Бидж хотела поцеловать Гредию на прощание, но подумала, что этого делать не стоит. Наконец Гредия сказала:

– Прощай. – Она повернулась и побежала по склону вниз – одинокая фигура, быстро скрывшаяся между деревьев. Скоро к Бидж присоединились Кружка и Филдс.

– Можем отправляться. – Кружка был настроен жизнерадостно. – Все оказалось не так уж и трудно, правда?

Бидж оглянулась на виноградник, где между лозами пряталась Дафни, на пруд, к которому направилась Гредия.

– Ох, не знаю…

Обратно они шли молча. Гостиница встретила их шумом: Кружка, открыв дверь, даже отпрянул – на них обрушилась волна музыки и топота танцующих ног. – Подождите здесь, – мрачно сказал он остальным и вошел в зал.

Через несколько секунд он появился снова, держа в руке кружку с элем.

– Пошли. – Бидж и Филдс последовали за трактирщиком.

Гостиница была полна – самые разные посетители танцевали, чокались кружками с элем и сидром, целовались и пели. Бидж пришлось кричать, чтобы Кружка ее услышал:

– По случаю чего такое празднество? Кружка, ухмыляясь, прокричал ей в ответ:

– Б'ку устроил вечеринку. Он называет это матаннга – празднество по случаю освобождения из тюрьмы или избавления от колдовства.

– Разве мы избавились от колдовства? – Но на самом деле Бидж тоже была в приподнятом настроении: ведь совсем не исключено, что эта вечеринка окажется последним празднеством на Перекрестке…

Когда Кружка вручил ей кружку эля, Бидж подняла ее, повернулась в сторону очага и крикнула:

– Твое здоровье, Б'ку! – Тот кивнул ей, улыбаясь. Девушка повернулась к трактирщику:

– Если сейчас начнется игра в ловилки, гостиницу потом снова придется отстраивать заново.

– Сегодня никаких ловилок. – Кружка потер руки. – Давайте развлекаться и наслаждаться угощением.

Накрытый стол занимал целиком один конец зала; Б'ку, должно быть, трудился целый день после их ухода. Он наготовил невероятное количество мясных блюд – даже учитывая, как много овец оказалось зарезано во время последнего нападения Морганы, изобилие было фантастическим: шашлык на шампурах, приправленные мятой отбивные, рагу, даже арни скордостумби по рецепту Хриса.

Мясоеды были на седьмом небе. Кружка же с опасением взглянул на дверь, ведущую на кухню:

– Страшно подумать, какую уборку предстоит мне делать после всей этой бойни. – Он решил пойти посмотреть на то, что его ожидает, но почти сразу вернулся – довольный и удивленный. – Ничего! Он умудрился каким‑то образом избавиться от всех отходов – потрохов, костей, шкур – всего!

Филдс слушал его, молча улыбаясь. Бидж подумала, что эта улыбка кажется очень печальной.

Мясоеды организовали что‑то вроде оркестра: принесли деревянные флейты, барабаны из натянутых на деревянные рамы шкур. даже примитивную волынку из тростинки и желчного пузыря овцы. Дохнрр назвал этот инструмент «фахнзз».

Даже Фиона спустилась из своей комнаты и посидела вместе со всеми, прихлебывая сидр и слушая музыку.

Кружка взялся за фахнзз и начал дуть в нее. Скоро его лицо стало красным, как помидор, и через пять минут трактирщик сдался; мясоеды бурно аплодировали, а Бидж смеялась так, что у нее заболели бока.

На скорую руку обучив музыкантов мелодии и ритму, Кружка пригласил Мелину на танго. Заметив, с какой завистью на них смотрит Фнона, трактирщик с поклоном протянул ей руку; после нескольких па Фиона извинилась и ушла, чтобы прилечь. Бидж с благодарностью вспомнила, как когда‑то в школе ее учили народным танцам: они с Кружкой блеснули в риле note 35, а потом трактирщик настоял, чтобы они попробовали станцевать еще и польку. К ним присоединились все, и гостиница наполнилась топотом и смехом.

Всю первую половину вечера Б'ку был вездесущим – наполнял кружки, подпевал музыкантам, размахивал руками и по третьему или четвертому разу накладывал на тарелки угощение. Он не забыл никого – всем пожал руки или обнял.

Поздно вечером Бидж почувствовала себя обессиленной: под руководством мясоедов она уже более часа осваивала охотничий танец. Извинившись, она присела отдохнуть и только тут заметила, как притихли гости; вечеринка заканчивалась, как гаснут прогоревшие в очаге дрова.

– Спасибо тебе, – обратилась она к Кружке. – Это было именно то, в чем мы все нуждались.

– Скажи это не мне, а хозяину. Б'ку! – Никто не отозвался. – Б'ку!

Бидж открыла ведущую наружу дверь. Издалека донесся вой и рычание – там делила добычу стая волков. Бидж бросилась в гостиницу, схватила ловилку и свою куртку и снова выбежала за дверь.

Кружка бежал за ней следом, с ловилкой в одной руке и факелом в другой.

– Что это? Что случилось? – Он повернулся в ту сторону, откуда доносилась грызня. – Ох, только бы не Б'ку…

Они вдвоем продолжали бежать на шум. Бидж замерла на месте, обнаружив перед собой кровавый след, усеянный обгрызенными костями и полусьеденными внутренностями.

На взрытой земле отпечатались следы копыт и волчьих лап.

Лицо Кружки стало мрачным.

– Теперь мы знаем, куда делись потроха и кости. – Он двинулся вдоль кровавого следа, Бидж – за ним. Звуки драки за добычу становились все громче.

Бидж схватила трактирщика за руку:

– Оглянись. – Кружка быстро посмотрел назад и замер на месте. Они больше не видели огней в окнах гостиницы, да и ландшафт вокруг изменился.

Впереди внезапно наступила тишина, как будто выключили звук у телевизора. Бидж и Кружка увидели, что к ним приближается Филдс, стирая за собой кровавый след.

– Не стоит идти за ним.

– Он сказал нам правду, верно? – спросила Бидж. – Это действительно была вечеринка по поводу избавления от колдовства. Теперь он уже никогда не столкнется с Морганой.

Кружка посмотрел на Филдса так, будто тот его предал:

– Ты все знал. Он для того и устроил праздник, чтобы мы ему не помешали.

– Не совсем так, – возразила Бидж. – Я думаю, он устроил праздник, чтобы мясо не пропало. – Кружка непонимающе посмотрел на нее. Бидж продолжала: – Все эти потроха, кости и шкуры. Он таким образом проложил дорогу для вир, использовав в качестве приманки собственных овец.

Филдс грустно кивнул:

– Это не была просто уловка. Он на самом деле надеялся, что вы получите удовольствие от вечеринки. Кружка наклонился, рассматривая следы на земле:

– Он забрал с собой половину отары. – Он задумался. – Отары Стефана… Впрочем, нет, это было бы несправедливо: Б'ку ухаживал за животными и заслужил, чтобы половина овец стала его. – Трактирщик поднял глаза на Филдса. – Он погнал своих овец – в одиночку – в мир, где теперь будут жить вир? Почему он это сделал?

– Он слышал твои разговоры и понял, что ему скоро придется покинуть Перекресток. И он знал, что вир нуждаются в пище, а им тоже предстоит переселение. Он их понимает, – просто добавил Филдс. – Никто не понимает охотников на овец лучше, чем пастух. Он думает, что сможет жить в одном мире с ними.

Бидж посмотрела на кровь на земле:

– А не убьют они его? Филдс улыбнулся девушке:

– Человек, всю жизнь пасший овец в местности, где водятся львы, волков не боится. И еще он просил передать, что в твоем мире вир представляли бы большую опасность.

– Я не стал бы побуждать его к этому, – сказал Кружка, медленно возвращаясь на Перекресток, подгоняемый Филдсом, который стирал последние следы кровавой черты. – Но все равно я должен быть ему благодарен.

– Он так выразил свою благодарность тебе. Ты же знаешь, после смерти Хриса Б'ку стал беспокойным. Ему хотелось что‑нибудь сделать для тебя. – Филдс развел руками. – Думаю, ему это удалось.

Снова стали видны огни в гостинице. Мелина с широко раскрытыми глазами выбежала им навстречу. Кружка удержал ее, прежде чем она смогла вступить на остатки проложенной Филдсом дороги, и обнял за плечи. Трактирщик молча смотрел туда, где исчезли Б'ку, вир и целый неизвестный мир.

Наконец он пожал плечами и пробормотал:

– Ну, по крайней мере вечеринку он устроил хорошую. Они с Мелиной отправились в гостиницу наводить там порядок.