Часть II Новый взгляд на старые источники 16 page

У южных и западных славян не сохранилось никаких упоминаний о божественном Соловье, но они присутствуют в мифологии восточных славян, то есть русских. Поскольку Соловей‑Славий был прежде всего богом русского народа, то значительная часть русов могла изменить своему древнему родовому имени и «стать» славянами. Отсюда с необходимостью следует, что роль русских в славянском этногенезе была исключительно велика!

Русский былинный эпос знает и другого Соловья – заморского купца Соловья Будимировича, плывущего в Киев на Соколе‑корабле:

Высота ли, высота поднебесная,

Глубота, глубота акиян‑море,

Широко раздолье по всей земли,

Глубоки омоты днепровские.

Из‑за моря, моря синева,

Из глухоморья зеленова,

От славного города Леденца,

От того‑де царя ведь заморскаго

Выбегали‑выгребали тридцать кораблей,

Тридцать кораблей един корабль

Славнова гостя богатова

Молода Соловья сына Будимировича.

Имя купца позволяет видеть в нем представителя славянского племени. Отец его Будимир тоже носит славянское имя. Но что это за неведомый город Леденец? Леденец – значит Ледяной, находящийся где‑то на севере. В поморском варианте этой былины, приводимом Борисом Шергиным, прямо говорится, что корабль купца прибыл «из‑за моря, моря Студеного». Снова возникают ассоциации с прибалтийскими странами. Но в Прибалтику славяне пришли, что называется, по следам русских. Славянская колонизация Поморья, а потом и Русского Севера происходила при непосредственном содействии русских. Не случайно славянин Соловей Будимирович плывет на корабле, название которого совпадает с русским тотемом. Символизм русской былины воистину впечатляет: корабль с надписью на борту «Рюрик» проходит путь «из варяг в греки»!

О дружественных отношениях новгородских славян (словен) с балтийскими русами (потомками венедов) можно узнать из знаменитой легенды о призвании варягов. Перескажем ее теперь в варианте, записанном в «Повести временных лет». Варяги из заморья брали дань с местных племен. С какого времени и как долго – летописец умалчивает. В 860 г. племена, платившие дань, изгнали варягов и стали сами управлять своей землей, но не было среди них правды, и восстал род на род, и были среди них усобицы. И тогда собрались вместе представители враждующих племен и решили искать князя, который управлял бы ими по праву. «И пошли послы их за море к варягам, к руси, ибо эти варяги звались русь…», и позвали их княжить и управлять. И вызвались три брата с родами своими, взяли с собою всю русь и пришли вначале к словенам и срубили город Ладогу. В Ладоге сел старший брат Рюрик, Синеус укрепился в Белоозере, третий, Трувор, – в Изборске. И от этих варягов‑руси появилось название Русская земля. А до этого люди новгородских земель назывались словене. К этому интересно добавить, что и позднее, вплоть до конца XV в., до включения новгородских территорий в состав Московского государства, имя словене, а не русы, русские, было для новгородцев родным. Даже в XV в. в переписке с Иваном III они противопоставляли свои славянские обычаи русским порядкам московских государей. Легенда кончается сообщениями о смерти Синеуса и Трувора, строительством Рюриком «Нового города» при истоке Волхова из Ильменя. «Повесть временных лет» содержит также информацию относительно размеров державы Рюрика: от Полоцка на Западной Двине до Ростова Великого и Мурома на Оке.

Совсем по‑другому проходила славянская колонизация юга и центра России, где они непосредственно столкнулись с русскими. Об их противостоянии в Поднепровье в метафорической форме рассказывает былина «Илья Муромец и Соловей‑разбойник». Соловей заложил дорогу прямоезжую к Киеву ровно на тридцать лет: никакой человек по ней не прохаживал, зверь не прорыскивал, птица не пролетывала. Здесь поэтически выражено главное противоречие славяно‑русского общежития. Росы (анты) были народом земледельческим, значительная их часть проживала в городах. Славяне, наоборот, стремились обжить в первую очередь лесные пространства. В случае опасности они легко могли менять свое расположение. А когда чувствовали силу, то занимались грабежом и разбоем на дорогах. За эту черту славян их бог Соловей и получил прозвище «разбойник».

Победил Соловья‑разбойника не какой‑нибудь воин неведомого рода, а «славный богатырь святорусский» Илья Муромец. В этом сказочном событии следует усматривать отражение реального факта включения славян в состав племенного союза, возглавляемого причерноморскими и приазовскими росами. Илью Муромца, как уже говорилось, следует относить к вятичам или северянам. Оба этих племени проживали на Русской равнине задолго до прихода славян. Племя северян было известно античным авторам под именем борисов, или борусков (от греческого слово «северный»), они были потомками гиперборейцев‑ариев, жителей севера Русской равнины, отсюда и устойчивое именование их северянами. Объединившись с пришедшими в Поднепровье из‑под Трои венетами, они стали называться борисфенитами. Об этом союзе племен упоминает еще Геродот (V в. до н.э.). Впоследствии имя «северяне» в названии племени было восстановлено. А венеты стали называться вятичами (о собственных поисках доказательства возможности такого перехода увлекательно рассказал В.А. Чивилихин в своем романе‑эссе «Память»). Причем имя «вятичей» объединило и венетов, пришедших «тропой Трояновой» (через Подунавье), и приазовских венетов (русов), покинувших свою страну Вантит, и прибалтийских венедов‑ванов‑русов, мигрировавших сюда позже остальных своих собратьев, уже вместе со словенами и, несколько позже, с варягами.

По народной легенде, прародители вятичей и радимичей, соответственно Вятко и Радим, названы братьями. Это народное предание надо признать глубоко достоверным, ибо имя Радим напрямую соотносится с Родом – верховным богом русских племен. Если Вятко – венет, ван, то Радим – потомок Рода или рос, а родство венетов и русов – факт неоспоримый! Радимичи – исконные русы, которые проживали здесь с древнейших племен. Точно так же автохтонным племенем было и племя кривичей. Имя родоначальника этого народа – Крив (т.е. кривой, одноглазый) – заставляет вспомнить об одноглазом Лихе и связанном с ним боге Коляде. Предки кривичей поклонялись этим богам и назывались (в разное время) ликийцами и колдами (халдеями). О деяниях представителей этого народа в Европе и Азии уже рассказывалось, но значительная его часть никуда не уходила. Древние греки знали предков кривичей под именем «аримаспов» – по‑гречески «одноглазых». Они же дали и общее название союзу «скифов» – сколоты. Иордан сообщает, что при движении с побережья Балтики в Поднепровье готы завоевали народ колдов, то есть кривичей. Потомков скифов‑сколотов тот же Иордан назвал «гольтескифами». Судя по вскрытой нами параллели «кривичи – сколоты (соколоты)», именно они выступали хранителями культа «священного Сокола» на Русской земле, а значит, поддерживали переселенцев во главе с Рюриком (варягов‑ререгов!). Во всяком случае, название кривичей сходно с обозначением русских (krievisks, krievs) и России (Krievija) в латышском языке.

Ну, а какие, собственно, племена были славянскими и пришли с запада? Это уже упоминавшиеся новгородские словене, пришедшие с юга Балтики, а также древляне и дреговичи, вытесненные волохами (кельтскими племенами) из Подунавья, из провинции Норик. Ранее мы специально указали, что на ее территории обосновалась часть расенов, выходцев из Этрурии; они, безусловно, также влились в общий миграционный поток. Таким образом, все славяне‑переселенцы, включая и новгородских, были изначально «разбавлены» русскими.

Особого разговора заслуживают те славяне, которые осели в киевских пределах и стали прозываться полянами. Дело в том, что если имена древлян и дреговичей стали новыми на Русской земле, то поляне (спалы Иордана) уже проживали в Поднепровье, и их завоевывал Германарих еще в IV в. Выше уже приводились доводы, что поляне были родственным венедам народом. С именем полян связано и древнее название Польши – Полония, которую те, по всей вероятности, завоевывали. Родственные между собой слова «поляне», «Полония» образованы от имени Аполлона, произносить их с начальной «а» крайне неудобно, и эта буква со временем «отвалилась». Аполлон был главным богом защитников Трои и вместе с побежденными пришел на Русь, но уже под именем Купалы. И в высшей степени знаменательно, что праздник в Ивановскую ночь в русских землях носит название Ивана Купалы: здесь соединились имена двух высших богов, которым поклонялись венеты! Добавим к этому, что славяне также празднуют Иванов (Янов) день, но Купалу‑Аполлона поминают только русские. Из этого неминуемо следует, что и этноним «поляне», и топоним «Полония» подарили миру русские, а поляне и венеты – это один и тот же народ – русские.

Итак, славяне не завоевывали Киев, они были по‑родственному приняты местным племенем полян‑венетов и расселились в подвластных им землях. Здесь уместно сказать об исключительном, проверенном веками гостеприимстве русских. Но равные с местным населением права славяне получили не сразу. В редакции, к которой принадлежит академический список Русской Правды (свод законов эпохи Ярослава Мудрого), в первой статье сказано: «Аще не будет кто мстяй, то 80 гривен за голову, аще будет русин, любо гридень, любо купчина, любо ябетник, любо мечник; аще изгой будет, любо словенин, то 40 гривен положить за нь». Как видно, русин и славянин в то время еще не были уравнены в правах. Правда, такая позиция по отношению к новым гражданам активно критиковалась, так что в Троицком (более позднем) списке уже стоит: «положити за голову 80 гривен, аче будет княж муж, или тиун княж; аще ли будет русин, или гридь, любо купец, любо тиун болярск, любо мечник, любо изгой, ли словенин, то 40 гривен положить за нь». Кажется, наше рассуждение вполне объясняет, почему среди имен знати, известных в Древней Руси, было немного славянских. Но при этом никто теперь не будет отрицать, что среди носителей неславянских (германских, иранских, кельтских, литовских и т.д.) имен было много русских!

Историки не один век спорят: к германской или славянской семье относить русов. Наша позиция заключается в том, что русские являются отдельной от тех и других семьей (хотя вошли в качестве составных частей и к тем и другим). В античные времена они носили имена антов и венетов, и ни один историк не смешивал их ни с германцами, ни со славянами. Несмотря на внешнее сходство, родство языка и обычаев культурной жизни, есть одно важнейшее и, по всей видимости, неуничтожимое различие между русскими и славянами. Русские стремятся к сплочению с разными народами, созданию «империи»; славяне, наоборот, всегда толкуют о своем обособлении, собственном национальном интересе, они «республиканцы». Достаточно напомнить, что, расселяясь по Русской равнине, славяне умудрились разделиться на множество племен. Не случайно и то, что новгородцы‑словене не смогли ужиться с чудью, мерей и весью и призвали русских, чтобы те «управляли ими по праву» (!). Словене‑новгородцы не оставляли попыток отделиться от Руси, пока Иван Грозный не расселил их по городам и весям Московского царства. Еще более яркий пример славянского сепаратизма дают Украина и Польша. Из всех южнославянских народов только сербы готовы строить общеславянское государство. Но, удивительное дело (!), оказывается, что «римляне называли сербов рассияне, некоторые называют их руссы, сами они зовут себя рассане и рашане; у них есть город Раса; жупан сербский носил титул Расский. Иллирийские сербы даже и вышли из Галицкой или Чарвонной Руси. Одноплеменность сербов с руссами свидетельствуется и тем, что сербский язык ближе всех к древнему русскому» (Классен Е.).

Все (или почти все) известные нам «схемы» развития мировой истории рассматривают русских как часть общеславянской общности. При этом совершенно игнорируется, что русские и славяне в геополитическом аспекте принципиально по‑другому смотрят на мир. Различие славянского и русского мировоззрений настолько существенно, что они не могли вырасти из общего источника. Про это прекрасно написал Константин Леонтьев в работе «Панславизм и греки»: «Россия знает, что, кроме чехов, болгар и т.д., есть еще румыны, мадьяры и греки: она знает, что две первые не соплеменные ей нации самою природой вещей вставлены, так сказать, в славянскую оправу, принуждены быть инородными островами в этом славянском море… У России будут всегда какие‑нибудь частные несогласия с западно– или юго‑западным славянским миром… Особенности их (славянской. – А. А.) истории сделали для них магическим слово «свобода»… При образовании того оборонительного союза государств (т.е. всеславянского. – А. А.)… непременно выработается у юго‑западных славян такая мысль, что крайнее государственное всеславянство может быть куплено только ослаблением русского единого государства, причем племена, более нас молодые, должны занять первенствующее место не только благодаря своей молодой нетерпимости, своей подавленной жажде жить и властвовать, но и необычайно могучему положению своему между Адриатикой, устьями Дуная и Босфором. Образование одного сплошного и всеславянского государства было бы началом падения Царства Русского. Слияние славян в одно государство было бы кануном разложения России. «Русское море» иссякло бы от слияния в нем «славянских ручьев» (А.С. Пушкин)… Повторяю вам. Россия не была и не будет чисто славянской державой. Чисто славянское содержание слишком бедно для ее всемирного духа… Россия, при сношениях с этой восточной федерацией независимых государств, неизбежно будет во многом больше сходиться с инородными племенами этого союза, с румынами, греками, даже и мадьярами, чем с юго‑западными славянами. Россия будет естественным защитником этих слабейших и отчасти старейших наций против весьма возможных посягательств со стороны славян юго‑западных, жадных, упорных и властолюбивых, как все долго, но неискусно подавленные молодые и грубые народности».

Идея панславизма давно развенчана философами, да и самой жизнью. Но, похоже, для историков этот урок не пошел впрок, и они только‑только начинают проникаться действительной глобальностью русской истории. Что ж, русские долго запрягают. Но подтвердится ли в данном случае вторая часть поговорки?..