Часть II Новый взгляд на старые источники 7 page

Этруски оказались непосредственно причастны к основанию Рима. Легенда о происхождении римского народа гласит, что Эней, принадлежавший к младшей ветви Троянского царского дома, бежал из горящей Трои со своим престарелым отцом, младшим сыном и небольшим отрядом верных воинов. После долгих скитаний он достиг берегов Италии, где основал латинский город Альба Лонга (Белая Длина или Белостенный). Одно из названий Трои (по‑видимому, наиболее раннее) было Вилусия или Белусия, то есть «Белый город». Поэтому можно говорить, что Альба Лонга рассматривалась переселенцами как Новая Троя, унаследовавшая арийские традиции малоазийской Русены и арийские корни царской династии. Местные племена латинов породнились с троянцами и впоследствии выступали хранителями их древних легенд.

В длинном перечне потомков Энея Ромул и его брат‑близнец Рем появляются в пятнадцатом поколении в качестве внуков Нумитора – одного из латинских царей Альба Лонги. Матерью близнецов была дочь Нумитора Рея Сильвия, отцом же своих детей она назвала бога Марса. Рея и Марс – имена особо почитаемых арийских богов, и это совпадение конечно же не случайно. Вытесненные из Малой Азии, арии принялась за свое привычное дело – строить многонациональное государство.

Когда близнецы выросли, то решили обосноваться на новом месте. Они покинули Альба Лонгу и в сопровождении отряда искателей приключений отправились на поиски места для своего города. Их привлекли берега Тибра. В древние времена переселение с одного места на другое было рискованной процедурой: приходилось опасаться, что обожествленные предки разгневаются и обрушат свою кару на колонистов. Эней, например, привез с собой своего отца и отцовских богов. Но ни Ромул, ни Рем этого не сделали. Плутарх и Дионисий Галикарнасский сообщают, что Ромул, оказавшись в столь затруднительном положении, вынужден был обратиться к этрускам из Тарквиний с вопросом: какие обряды ему следует совершить, чтобы обожествленные предки из Альба Лонги приняли новый дом?

Лукумон Тарквиний посовещался с гаруспиками, и те решили помочь латинам. И вот 21 апреля 753 года до н.э. произошло одно из главных событий мировой истории: был основан Рим. Сам ритуал закладки нового города осуществлялся в строгом соответствии с древними обычаями этрусков. Когда гаруспики выбрали на Палатинском холме подобающее место, там разожгли огонь. Через этот костер перепрыгнули все, кто пришел с Ромулом на новое поселение: тем самым они очистились от зла. Затем гаруспики велели Ромулу выкопать в земле круглое углубление в том месте, где он желал разместить центр будущего города. Это углубление, или мундус, должно было стать каналом, через который обожествленные предки смогут посещать мир живых в определенные три дня года. Ромул и каждый из его спутников благоговейно опустили в мундус по горсти земли, принесенной с собой из Альба Лонги. В ходе следующего обряда Ромул должен был провести границу будущего города. Он запряг в бронзовый плуг белого быка и белую корову. Облачившись в священные одеяния, Ромул провел вокруг мундуса на нужном расстоянии глубокую борозду. Ни один человек не дерзнул бы отныне наступить на эту линию или переступить через нее: иначе он рисковал навлечь на себя гнев богов. Предание гласит, что Рем нарушил это правило – и заплатил жизнью за свою провинность.

Годы в преддверии VI в. до н.э. были пиком расцвета этрусских городов‑государств. Все враждебные племена были изгнаны с земель этрусков в Средней Италии – из бассейна реки Арно и правобережья Тибра (по всему течению его из Апеннин в Тирренское море) и даже из южных к Риму областей. В 616 г. до н.э. царем Рима (город тогда состоял из нескольких поселений на берегу Тибра) становится Луций Тарквиний Приск из этрусского княжеского рода. При наследовавших ему Сервии Туллии и затем Тарквинии Гордом болотистое пространство, известное позже как Форум, было осушено. Прокладывается первый в истории Вечного города канализационный коллектор. Над плоской линией низких домов поднимается величественный храм Юпитера. Но в 509 г. до н.э. в городе произошло восстание, монарх Тарквиний Гордый был изгнан, а в Риме установилась республика.

Ее рождение сопровождалось возрастанием экономического соперничества между этрусками и греками, нередко принимавшего форму вооруженного столкновения. Морские силы города Цере успешно отразили попытки греков закрепиться на острове Корсика. К 524 г. до н.э. относится новый военный конфликт, но уже с обратным результатом для этрусков. Древние источники сообщают о поражении полумиллионной армии этрусков в сражении с гораздо меньшими силами греческой колонии Кумы, лежащей южнее Рима, близ Неаполя. Полтора десятка лет спустя грекам удается завладеть Мессенским проливом, отделяющим Италию от Сицилии. Этруски пытаются выправить ситуацию, но в морском сражении у побережья Кум оказываются снова разбиты.

Археологические и исторические свидетельства говорят об экономическом спаде у этрусков после поражения при Кумах и об одновременном расцвете греческой торговли. Предметы роскоши ввозятся в Этрурию, а качество местной бронзы и керамики показывает стойкую тенденцию к ухудшению. Замирает строительство: известно лишь несколько строений этого периода. Даже заупокойный обряд содержит признаки оскудения. Те из аристократов, которые успели создать для себя величественные некрополи в Цере и Тарквиниях, уже хоронят своих близких не по первому разряду. Однако падение уровня жизни не было катастрофичным и не сказывалось на ее продолжительности. Отмечается даже относительно меньшее количество захоронений в этот период.

В самом начале IV в. до н.э. римляне осадили Вейи. Эта война длилась целое десятилетие, напоминая описанную Гомером осаду Трои. Город Вейи стоял на вершине скалы и был окружен мощными стенами. Согласно Титу Ливию, город пал в результате «военной хитрости, а не штурма». После неоднократных поражений римляне наконец осознали всю бесполезность лобовой атаки и сделали под город подкоп. Однако свидетельство Ливия не нашло подтверждений: археологам не удалось обнаружить никаких следов подкопа, хотя, возможно, римляне проникли в город через существовавшую в нем систему канализации. Неожиданность была полной. Лазутчики перебили стражу и открыли городские ворота, через которые мгновенно вошли римские войска. «Поднялся невообразимый шум. Победные крики слились с воплями ужаса, – пишет Ливий. – Всюду звенели клинки. Отовсюду неслись причитания женщин и плач детей». Завоеватели вложили мечи в ножны только после разграбления города, разрушения статуй богов и обращения в рабство жителей. Территория была объявлена римской. Трагично было и то, что остальные этрусские города спокойно отнеслись к победе римлян, словно не подозревая, что и их может постичь та же участь.

Но римлянам недолго суждено было наслаждаться своей победой. По некоторым источникам, в тот же день, когда пали Вейи, в долину реки По просочились галлы. Победив здесь этрусские легионы, они пересекли Апеннины и атаковали Клузий (390 г. до н.э.), жители которого, по сообщению Ливия, «были страшно удивлены при виде странных людей у своих ворот». Облик чужеземцев был столь же диким, как их вооружение и доспехи. Однако жителям Клузия повезло, потому что основная часть галльского войска двинулась дальше, на Рим, откуда поспешили выехать все, кто мог, включая жрецов и весталок – девственных хранительниц священного огня Весты, богини домашнего очага. Убежище жрецам и весталкам предложил этрусский город Цере. Оставшимся пришлось быть свидетелями вторжения галлов, которые разграбили и подожгли все, за исключением Капитолия. Получив требуемый выкуп, галлы покинули город, а за то, что Цере дал приют жрецам и весталкам Рима, Вечный город пожаловал жителей Цере почетным римским гражданством, одновременно вернув свое расположение всей Южной Этрурии.

В промежутке с середины IV в. до н.э. по 280 г. до н.э. этрусские города четырежды выступали против Рима, но каждый раз оказывались биты. В результате этих неудач все этрусские города переходят на положение подчинения Римской республике: им запрещалось проводить собственную политику, их мужское население обязано было служить в римской армии. Особенно жестоко поступили римляне с одним из самых непримиримых этрусских городов – Вольсиниями. Согласно византийскому историку XII в., после подавления мятежа римляне сровняли город с землей, чтобы затем заново отстроить его на озере Больсена, где положение города было гораздо более уязвимым. В качестве контрибуции римляне потребовали две тысячи бронзовых этрусских статуй. Они были переправлены в Рим, чтобы служить украшением его храмов и общественных зданий. Поскольку Вольсинии был священным городом священной богини Волтумны и местом ежегодного съезда лукумонов двенадцати городов‑государств, перенос статуй должен был означать его падение и подчеркивать превосходство Рима. Одновременно это был сигнал к разграблению древностей Этрурии.

По мнению большинства ученых, этруски, фаталисты по натуре, с готовностью приняли неизбежное и навеки связали свою судьбу с Римом. И для такого мнения, казалось бы, есть убедительные основания. Под угрозой набега галлов на Апеннины с юга в III в. до н.э. этруски объединяются с римлянами, чтобы дать захватчикам решительный отпор. Во время Второй Пунической войны, когда Рим сражался против Карфагена (с 218 по 201 г. до н.э.), этруски пребывают в состоянии покорности, хотя могли бы воспользоваться моментом и поднять мятеж, пока главные римские силы сражались с Ганнибалом. Когда римский полководец Сципион Африканский в 205 г. до н.э. пошел войной на Карфаген, этрусские города внесли немалую долю в сбор средств на ведение боевых действий. Согласно списку Ливия, один лишь город Арецци поставил тысячи шлемов, щитов, копий, боевых топоров, кривых сабель, мечей, кинжалов, корзин с провиантом, ручных мельниц для специй – всем этим добром заполнили сорок боевых кораблей. Моряки римского флота были одеты в одежду из льна, сотканного в Тарквинии. Города, известные сегодня как Перуджа (Перузия), Вольтерра (Воллатеры), Розелле (Руселла), Кьюзи (Клузий), поставили смолу, сосну и твердую древесину для строительства кораблей, а также крупы в счет провианта. Когда же в 196 г. до н.э. взбунтовались этрусские рабы, римляне быстро и жестоко подавили бунт. Но историки в своем большинстве совершенно игнорируют тот факт, что отдельные группы этрусков могли мигрировать, спасаясь от легионов Рима!

У римлян существовало мнение, что этруски родственны ретам – народу, обитавшему на территории античной Реции. Ее территория охватывала нынешнюю Восточную Швейцарию, Южную Баварию и область Тироль. Помимо ретов здесь проживало также арийское племя винделиков (венедо‑ликийцев!). Именно о прорыве этрусков на земли Реции писал А.С. Хомяков в цитировавшемся выше отрывке. Те из этрусских граждан, которые не хотели служить Риму, пробирались в Рецию, к дружественным венедам. Ученые‑слависты, к сожалению, не обратили внимания на эту важнейшую для славянского мира миграцию. Дело в том, что ближайшей восточной соседкой Реции была так называемая область Норик (земли между верхним течением Дравы и Дунаем). Согласно «Повести временных лет», отсюда вышли славянские племена, переселившиеся в VI – VIII вв. н.э. на Русскую равнину. Много племен пришло сюда и стало «прозываться русью». Так почему бы не предположить, что в их числе были и расены‑реты, хранившие свое древнее этническое имя? Кстати, и среди славян, оставшихся в Западной Европе, зафиксирован народ, который называл себя расенами, – это… сербы!

С военной точки зрения миграция в Рецию была наиболее опасной, путь этот был сухопутным и проходил через густонаселенные земли. И выбор его определялся прежде всего задачей пробиться к своим соплеменникам венедам. Но это был лишь один из маршрутов миграции этрусков. Карта торговых связей этрусков, приведенная в книге «Этруски: италийское жизнелюбие» (энциклопедия «Исчезнувшие цивилизации»), свидетельствует, что этруски активно проникали в Галлию (современная Франция), Испанию и даже добирались до Британских островов. Здесь у них были свои колонии, и стратегически это направление миграций было более безопасным! Но есть ли у такого взгляда какие‑либо исторические аргументы?

Да, есть. Обратимся опять к карте миграций анатолийских русов, составленной профессором Е.В. Кузнецовым. Путем скрупулезного анализа карт Юго‑Западной Европы ученый обнаружил группы русских топонимов на полуострове Калабрия, в Южной Франции и на севере Испании. Исходя из этого, наиболее вероятным представляется следующий маршрут расселения малоазийских росов, который и был предложен Е.В. Кузнецовым:

...

Калабрия – > Южная Франция – > {Северная Испания, Северный Уэльс, Балтика}

В пользу этой схемы говорит тот важный факт, что в первые века нашей эры в Галлии существовало племя рутенов (в Западной Европе так именовали русинов). Мы должны добавить к этому, что русские крепости в Калабрии были построены этрусками, они поддерживали русов‑переселенцев материально. Можно даже сказать и более определенно: этруски организовали и поддержали русскую колонизацию ряда областей Западной Европы.

Наше образованное общество в своей массе не верит в древность русской истории. Но что скажут эти высокоученые люди, если прочитают у Прокопия Кесарийского (VI в.) в сочинении «О готской войне» о том, что в Бруттии (древнее наименование Калабрии) «на том русском (!) берегу древние римляне соорудили крепчайшую крепость». В другом месте книги эта крепость вообще названа Русской, и историки в связи с этим вообще сомневаются, имеют ли римляне отношение к ее строительству. До сих пор в 7 километрах от берега на высоте (от уровня моря) 227 метров существует город Россано. В нем живут «россанези» в количестве 20 000 жителей. Какие еще нужны доказательства?

Карта торговых связей этрусков

А.Г. Кузьмин в сборнике «Откуда есть пошла русская земля» приводит уникальную сводку сведений иностранных источников о древних русах. Мы процитируем выборочно некоторые из них, которые говорят о пребывании русских в Юго‑Западной Европе: 773 – 774 гг. Во французской поэме об Ожье Датчанине (XII – XIII вв.) упоминается русский граф Эрно, возглавлявший русский отряд, защищавший Павию – столицу лангобардов – от войска Карла Великого. В Северной Италии русы занимали район Гарды близ Вероны.

Около 778 г. «Песнь о Роланде» (записи XII – XIV вв.) называет русов в числе противников франкского войска. Упоминаются также «русские плащи».

844 г. Ал‑Якуби сообщает о нападении русов на Севилью в Испании.

863 г. В документе, подтверждающем прежнее пожалование, упомянута Русарамарха (марка Русаров) на территории современной Австрии.

1019 г. Французский автор, писавший в первой половине XI в., сообщает, что французские норманны, прибывшие в Бари, были разбиты при Каннах «народом русским».

1157 г. Продолжатель Оттона Фрейзингенского Рагевин (ум. 1177) упоминает о нападениях на Польшу с севера рутенов.

Русские поселения существовали в Западной Европе задолго до образования Киевской Руси! И создавали их выходцы из малоазийской Русены – расены‑этруски. Они не исчезли, не растворились в среде римлян, а отдельными группами разошлись в самых разных направлениях, где напомнили о себе: на Дунай и далее в Поднепровье, в Испанию, Францию и даже на Британские острова. О последней миграции (к Туманному Альбиону) подробно рассказано в «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского.

На основании сведений, содержащихся в древних валлийских книгах, и устных легенд писатель попытался восстановить историю появления на Британских островах древнего племени бриттов. Вкратце она такова. Внук Энея Брут нечаянно убил на охоте своего отца и за это был изгнан из Альба Лонги. Странствуя по свету, он попал в Грецию, где встретился с теми троянцами, которые были вывезены сюда в качестве рабов. Брут организовал и возглавил восстание троянцев против своих угнетателей, в результате которого был захвачен в плен сам греческий царь. В уплату за свою свободу он обязался предоставить троянцам корабли и снарядить их всем необходимым для дальнего плавания. Цель плавания указала Бруту богиня Диана, явившаяся ему во сне:

Там, где солнца закат, о Брут, за царствами галлов,

Средь Океана лежит остров, водой окружен.

Остров тот средь зыбей гигантами был обитаем,

Пуст он ныне и ждет, чтоб заселили его

Люди твои; поспеши – и незыблемой станет твердыней,

Трою вторую в нем дети твои обретут.

Здесь от потомков твоих народятся цари, и подвластен

Будет этим царям круг весь земной и морской.

Речь здесь идет о Британии, к которой и отправились наши путешественники. Но вот что любопытно: Гальфрид Монмутский сообщает, что, сделав промежуточную стоянку на побережье Тирренского моря, спутники Брута встретили здесь четыре колена потомков троянских изгнанников. В память об этом центральная область Калабрии в античное время называлась Бруттий! Далее в путь отправилась уже объединенная группировка троянцев. Обогнув побережье Испании, они вошли в устье Луары (запад Франции), но встретились с вооруженным сопротивлением местных галльских племен. По‑видимому, часть троянцев осталась в Галлии (сам Гальфрид об этом, правда, не говорит) и основала город Тур, но другая их «половина» решила все‑таки довериться предсказанию богини и отплыла в сторону Британии. Остров действительно оказался практически пустынным: его единственными обитателями были великаны Гоги и Магоги. Вновь неожиданное совпадение: потомки ариев плыли к земле ариев! Нельзя не отметить и совпадение названий местностей, которые троянцы выбирали своими перевалочными пунктами:

...

Бруттий – > Бретань (полуостров во Франции) – > Британия

Все эти географические топонимы, безусловно, родственны и соотносятся с именем народа бриттов. Мы склонны считать, что первая согласная во всех этих словах является сокращением слова «бё» (английское «be») – быть, есть. В такой интерпретации этноним «бритты» можно соотнести с ретами, или рутенами (русенами), имена Бруттий – с Рутием (Русием), Бретань – Ретань (Рязань!), Британия – Рутения. Подчеркнем, что это попросту – расширение приложений уже открытого нами ранее правила чтения названий, включающих в качестве составной части слово «есть». На западе Англии, в Уэльсе и близ берега Ирландского моря можно найти топонимы, связанные с рутенами, в частности – Русин (Сев. Уэльс), Рос на юге полуострова. Это напрямую указывает на освоение рутенами берегов Британии. К галльским рутенам средневековые авторы часто применяли эпитет «флави рутены», то есть «рыжие рутены». Но это отличительный признак ирландцев! Среди народов Западной Европы данное прозвище более других подходит к ним, они потомки бриттов‑рутенов и очень близки по духу русским.

Итак, реты Подунавья, галльские рутены и бритты – это разные «осколки» потомков троянцев, переселившихся в Европу. Не случайно каждое из этих племен имело в числе своих соседей венетов, и не случайно, что все они отчаянно боролись с римлянами. Союзные отношения рутенов и бриттов сохранялись и в более поздние времена. Вождь рутенов Хольдер упоминается в «Истории бриттов» как союзник легендарного короля Артура, прообразы которого уходят в V – VI вв. В более поздние времена рутены были покорены франками, а бритты – англами и саксами. Те же из них, кто не покорился завоевателям, пробивались к своим сородичам – балтийским венетам – морским путем.

Глава 14

Скифо‑арийский диалог

Мы – те, о ком шептали в старину,

С невольной дрожью эллинские мифы:

Народ, взлюбивший буйство и войну,

Сыны Геракла и Ехидны – скифы.

Вкруг моря Черного, в пустых степях, Как демоны, мы облетали быстро,

Являясь вдруг, чтоб сеять всюду страх:

К верховьям Тигра иль низовьям Истра.

.......................................

Что были мы? – Щит, нож, колчан, копье,

Лук, стрелы, панцирь да коня удила!

Блеск, звон, крик, смех, налет – все бытие

В разгуле бранном, в пире пьяном было!

Брюсов В. Мы – скифы

Около VIII в. до н.э. скифы откуда‑то из‑за Волги пришли в Северное Причерноморье. Ранее (приблизительно с середины II тыс. до н.э.) эти земли принадлежали арийскому племени киммерийцев. Скифы были индоевропейцами, но к числу арийских племен не принадлежали. Вполне понятно поэтому, что период «вживления» в новую этническую среду носил у скифов отнюдь не мирный характер. Тем не менее было бы совершенно неоправданно, как это делают авторы многих книг и специальных работ, говорить о том, что скифы полностью вытеснили киммерийцев.

Срубная археологическая культура, с которой археологи связывают период владычества киммерийцев в южнорусских степях (1600 – 1000 гг. до н.э.), обнаруживает полную преемственность с более древними катакомбной (2000 – 1600 гг. до н.э.) и ямной (III тыс. до н.э.) культурами, занимавшими те же земли Южной России. Ямная культура безоговорочно признается как арийская, именно от нее исходили те «импульсы», которые привели к сложению на обширных территориях Европы и Азии многих народов индоевропейской языковой семьи. Все перечисленные культуры характеризовались схожим обрядом погребения в курганах, различавшимся лишь в деталях (сначала под курганом делали обычную яму, затем более сложную конструкцию в виде катакомбы, а в позднебронзовую («киммерийскую») эпоху укрепляли ее деревянным срубом). У киммерийцев сохранялись преемственность типа керамики, жилища и других отличительных признаков. Тип хозяйства, сочетавший оседлое скотоводство с пашенным земледелием, не претерпел существенных изменений. Наконец, как показали специальные исследования, антропологический тип населения оставался неизменным. Все это позволяет говорить, что киммерийцы унаследовали обычаи и традиции тех арийских племен, которые проживали здесь на протяжении многих веков. Приход скифов, разумеется, заставил их частью потесниться, а частью мигрировать, но говорить об исходе всех киммерийцев с юга России заведомо неправильно.

Более того, установлено, что археологические культуры, приписываемые киммерийцам и скифам, также обнаруживают большое сходство, такое, что в самом деле трудно отличить одну от другой. К примеру, всем известно, что скифы хоронили своих правителей в курганах. Но очень часто они использовали для погребений курганы, выстроенные еще в доскифские времена, сохранившиеся еще с бронзового века. Значит, среди скифской знати оставались потомки ариев, которые считали курганы своими! А если сохранялись древние обычаи среди знати, то, значит, и среди простого народа прослойка ариев оставалась значительной. Выдающийся русский историк Г.В. Вернадский писал по этому поводу в книге «Древняя Русь»: «В то время как народы, осевшие в Южной Руси, обозначаются в различные эпохи несхожими именами, мы не можем быть уверены, что каждое изменение имени сопряжено с миграцией целой этнической группы. Оказывается, что время от времени новые правящие роды захватывали контроль над страной, и несмотря на то, что некоторые группы эмигрировали, большинство населения оставалось, лишь принимая примесь крови пришельцев». Вторжение скифов с Волги и Дона следует, таким образом, понимать не как «вытеснение» одного народа другим, а как процесс вживления нового этнического ядра в «толщу» другого, более многочисленного народа.

То, что этот процесс протекал весьма болезненно для обоих этносов, подтверждает политика скифов в Малой Азии. В 672 г. до н.э. скифский царь Ишпакаи заключил союз с Мидией, восставшей против господства ассирийцев, и пошел войной на них. Но во время одного из сражений он погиб, а его наследника Партатута (Прототия) ассирийская дипломатия стала активно перетягивать на свою сторону, и это им удалось. Ассирийский царь Ассархаддон даже выдал за Партатута свою дочь. Изменив договору, заключенному его отцом, Партатута в союзе с ассирийцами разгромил Мидию и сделал (по договоренности с тестем) ее своей данницей. Проассирийскую линию поведения проводил и сын Партатута от ассирийской царевны Мадий. В сер. VII в. до н.э. скифы вторглись в Малую Азию и в союзе с ассирийцами разгромили киммерийцев и треров. После этого они на некоторое время стали полновластными хозяевами Малой Азии – точнее, до 625 г. до н.э., когда мидийский царь Киаксар нанес им решающее поражение. В дальнейшем скифы всегда выступали на стороне мидян, внеся немалый вклад в окончательный разгром Ассирии. Мидяне и киммерийцы – арийцы по происхождению – неизменно придерживались антиассирийской политики в Азии. Скифы, оказавшись в новой для себя обстановке, поначалу пытались извлекать максимальную выгоду для себя и потому лавировали между двумя враждующими группировками. Но со временем, укоренившись в Причерноморье, они стали уже выразителями общих интересов народов юга России. Наиболее ярко это проявилось во время нашествия персов, когда скифы были оплотом союзной армии причерноморских народов и отстояли ставшую теперь родной землю.

Греки, пришедшие в VII в. до н.э. в Причерноморье, зафиксировали существование здесь большого числа греческих топонимов. В первую очередь, это Боспор Киммерийский (Керченский пролив). Сообщения о нем встречаются у многих античных авторов начиная с Гекатея; он упоминал также какой‑то киммерийский город или, точнее, греческую колонию в киммерийских землях. Римский географ Мела, опираясь на утраченные теперь сочинения греческих географов VI – V вв. до н.э., назвал киммерийскими города восточного побережья Крыма – Мирмекий, Пантикапей, Феодосию и Гермисий. Существовали также два греческих поселения на побережье Боспора Киммерийского – Киммерик и Киммерий, мыс Киммерий недалеко от устья Кубани и Киммерийские стены – какие‑то укрепления на Крымском полуострове. Наконец, часть Восточного Крыма называли Киммерией, а переправы через Керченский пролив именовались Киммерийскими. Мы специально перечислили так подробно все «следы» былого присутствия киммерийцев в Причерноморье. Тот факт, что они «пережили» скифскую эпоху, однозначно свидетельствует о глубоком проникновении киммерийской культуры в скифскую среду. Или, попросту говоря, это означает, что значительная часть киммерийцев никуда с этих земель не мигрировала! Не случайно Геродот написал: «Согласно одним сообщениям, скифы очень многочисленны, а по другим – коренных скифов очень мало».

Особенности этнических перемен в Причерноморье после прихода скифов Геродот указал не менее ясно: оказывается, пока скифы в течение 28 лет властвовали в Верхней Азии, их жены вступили в связь с их рабами, которые и стали править страной. Но кто, как не киммерийцы, были изначально рабами скифов? Сообщение Геродота можно по‑разному интерпретировать, но оно неопровержимо доказывает, что киммерийцы никуда не «испарились» и даже входили в правящую элиту скифского общества.

Историки античной эпохи считали население южнорусских степей доскифского периода прямыми и непосредственными предками скифов, вопроса о разрыве преемственности, который пытается отстоять целый ряд историков, для них не существовало. Говоря о событиях, относящихся к эпохе бронзы (ранее I тыс. до н.э.), они просто употребляли термин «скифы».

Согласно Помпею Трогу, скифы добивались господства над Азией трижды. Последний период скифского господства, несомненно, относится к VII в. до н.э., события этого времени хорошо известны из античных источников. Первые же две эпохи относятся к более ранним временам. Относительно первой древние историки утверждали, что она продолжалась… полторы тысячи лет и завершилась около 2054 г. до н.э.! Помпей Трог писал: «Азия платила им (скифам. – А. А.) дань в течение 1500 лет; конец уплате положил ассирийский царь Нин». Тому же самому событию дал датировку и испанский писатель V века Павел Оросий: «За 1300 лет до основания Рима царь ассирийский Нин… поднявшись с юга от Красного моря, на крайнем севере опустошил и покорил Эвксинский Понт (Черное море. – А. А.)». Сопоставляя даты (основание Рима, повторимся, произошло в 753 г. до н.э.), можно вычислить, что пришельцы с севера (троговские скифы!) доминировали в Азии в XXXVI – XXI вв. до н.э. Но удивительное дело: такой взгляд очень хорошо вписывается в нашу интерпретацию истории Древней Азии, а выделенный отрезок времени примерно соответствует первой фазе активности древних ариев в Передней Азии и странах Средиземноморья, включая Египет. Правда, государства Ассирия в то время еще не было, но оно в известной степени было правопреемником Аккадского царства, в котором уже в XXIII в. до н.э. арии не играли сколь‑нибудь значительной роли, а власть перешла к семитской династии Саргона. Потомки этого аккадского царя около столетия доминировали в Месопотамии, они успешно воевали в Сирии, Малой Азии и на территории современного Ирана. Внук Саргона Нарам‑Суэн (2236 – 2200 гг. до н.э.) был наиболее могущественным представителем рода Саргонидов и называл себя «царем четырех сторон света». Вполне возможно, что именно его Помпей Трог и Павел Оросий соотносили с царем Нином.

Примерно тогда же арии утратили свои ведущие позиции также в Египте. Интересно, что на это время приходится закат ямной культуры и начало катакомбной. Утрата завоеваний на юге потребовала от ариев метрополии каких‑то социально‑политических изменений, что отразилось в частичном изменении типа археологической культуры. Но проведенная перестройка не замедлила сказаться. В самом начале II тыс. до н.э. из прикаспийских областей последовало мощное вторжение ариев в Азию. Здесь на территории Северной Месопотамии и Малой Азии они создали государство Митанни, обеспечив поддержку тех арийских сил (ханаан, арамеев, амореев), которые сконцентрировались в Палестине, Сирии и части Малой Азии и называли свою страну Русеной. Подразумевая это событие, Помпей Трог утверждает, что скифские юноши царского рода – Плин и Сколопит – около XXI в. до н.э. основали на южном берегу Черного моря знаменитое «царство амазонок».