Глава 4. Расстроенная личность

Силой воли Дмитрий заставил себя проснуться. Холодный пот мгновенно прошиб его до самых кончиков пальцев ног. То ли от страха, то ли от чувства необъяснимости приснившегося.

Он вспомнил, как в юности летал во сне. Тогда душа, казалось – оставляла своё тяжёлое тело. И в тоже время всё‑таки чувствовалось, что это – он сам. Что – мысли, память, ощущения и даже плоть были его собственными. Только очень лёгкими и безмятежными.

Он словно плыл по воздуху от земли, набирая высоту. С той лишь разницей, что это было намного легче и эффективнее, чем в воде. И расправив руки словно крылья – он парил вниз, чувствуя как сливается его невесомое тело с потоком воздуха. И у самой земной поверхности, изгибаясь всем телом – взмывал снова ввысь.

Он с благоговением созерцал с высоты птичьего полёта – весь тот ландшафт местности, где он родился и вырос. С извилистыми родниковыми речушками. И зелёной, словно изумрудной, кроной деревьев. И цвета были более контрастными, как после грозы насыщенного озоном раннего майского утра.

Неописуемый восторг овладевал им тогда. Восторг настоящего полёта. В отличии от того, который испытываешь за бортом летательного аппарата.

Иногда он осознавал, что спит. Но бывало – всё было настолько правдоподобно, что он даже пытался ущипнуть себя, теша надеждой, что всё это не иллюзия.

Но сон уходил. И пробуждение было лёгким и свободным. И тело, полное жизненной энергии, радовалось новому дню…

Сейчас же было всё по‑другому.

Часть его души собиралась покинуть его. Он спал и видел, разделившись на три составляющих, что одно его «Я» – уходит, лёгким облаком отдаляясь от уснувшей плоти.

А другая часть заметалась между ним – основным, спящим на кровати и – тем прозрачным, который с сомнением завис под потолком. Она старалась примирить – неразрывное до сих пор.

Он понял тогда, сам не зная почему, понял без слов: что если тот «Третий» сейчас улетит, то это навсегда.

Он смотрел на себя со всех сторон – глазами своего расстроившегося образа.

Его первое «Я» лежало в своей плоти с ощущением какого‑то странного облегчения своего бренного тела. И с застывшим вопросом в тревожных глазах.

Он разговаривал с самим собой бессловесными фразами. Мгновенья длился этот диалог. Но сколько ёмкой информации нёс он.

Тот, над ним – полупрозрачный, в синеватой дымке и такой невесомый – с немым укором и сомнением в глазах задавал вопрос: «Зачем я тебе? Без меня будет спокойней. Ты перестанешь мучить себя ненужными эмоциями. Тебе легче будет жить и разбираться в повседневных мелочах. Наконец ты станешь „таким как все“ – хладнокровным и расчетливым…».

Он и сам осознавал – что здесь внизу его больше. Что всё это правда – ушли какие‑то нервозные ощущения. Которые постоянно будят в сознании те чувства, казалось бы ненужные в бесконечном водовороте дней и без которых можно было бы вполне обойтись, руководствуясь здравым смыслом и холодным рассудком.

Но вместе с тем где‑то в подсознании жила мысль: что с этим всем – уйдёт что‑то ещё большее, без которого жизнь становится предсказуемой и скучной. Все те праздники и огорчения души, которые пробуждают в тебе воображение, заставляют мечтать, любить; и иногда против твоей же воли.

Эта мысль росла и тяжелела, затеняя все прочие доводы. Заполняя пространство вокруг. И заставляя слиться воедино – всё, что ещё мгновенье назад было таким хрупким и зыбким. Связь тела и разума – с душой и эмоциями…

…Открыв глаза, Дмитрий физически ощутил присутствие себя – в этом мире реальности. В котором он жил. И любил. С чувством благодарности за возможность занимать своё место на Земле.

Помотав головой, он стряхнул с себя остатки сна. И потянувшись, выключил домашнюю голограмму.

Иллюзия картины зелёного летнего леса, со всеми присущими этому времени года запахами – медленно растаяла, осветив внешнюю прозрачную стену его жилья.

Там, за стеной – шёл снег, падая крупными лёгкими хлопьями. Небольшой мороз и безветренная погода разрисовали по окну причудливые узоры зимнего леса.

Дмитрий специально отключал на ночь внешний обогрев стены, чтобы утром любоваться неповторяющимися картинами сибирской зимы, нарисованными морозом на окне – кристалликами льда. Такими реальными, словно перенесёнными из далёких просторов заснеженной тайги; и одновременно фантастическими – кристаллическими пейзажами. И каждый раз новыми, бесцветными, полупрозрачными, и в холодном инее. Они будоражили воображение, и будили в глубине души чувства прекрасного – созерцание одного из чудес природы, неподдающегося воспроизведению техникой или рукой художника.

Он жил на тридцать седьмом этаже крупного сибирского мегаполиса. В одном из многих, которые теперь окружали города – огромными цилиндрическими конусами, вершины которых уходили за облака.

В толще стен, выполненных из стекло‑металлокерамики – ячейками располагались квартиры и другие объекты жизнедеятельности человека.

Мегаполис опоясывал по периметру сложившиеся контуры города с его историческими наземными постройками. А основание его – плавно вписывалось своей изогнутой формой в рельеф местности, давая природе возможность свободно дышать и развиваться своим естественным путём за внешним его кольцом. И одновременно – создавая зону безопасности внутри стен от её нечастых, но опасных капризов.

Сон окончательно растворился и ушёл на задворки памяти.

Дмитрий обвёл взглядом – стены своей просторной коморки, внутри которых кипела электронно‑проводная и водно‑канализационная жизнь. И подумал, что неплохо было бы поменять их интерьер. Тем более, что это зависело только от его фантазии, а остальное всё сделает электроника, с её галлографически‑иллюзорным миром.

На часах было уже около полудня. И при всей прелести постельных мечтаний, пора было подумать и о прозе жизни.

Накануне, вечером ему пришёл срочный и нежданный вызов с Антарктиды, с Центра Подготовки Космонавтов.

Сообщение было отправлено электронной почтой. И носило – подчёркнуто официальный тон изложения. Что предвещало важность и неординарность событий.

Мысли об этом не давали уснуть ему вчера до поздней ночи. И голова гудела своей подкоркой от обрушившейся информации. И туда сегодня срочно нужно было лететь.

Соскочив с кровати, он бегло просмотрел предложенные меню. Он нажал на клавишу и выбрал один из стандартных завтраков, решив не напрягать мозги на предмет комплектации его индивидуально. И с удовольствием плюхнулся в бассейн, с головой окунувшись в прохладу прозрачной воды.

Выполненный в виде небольшого водоёма, он тянулся вдоль одной из внутренних стен.

Плавая по утрам, Дмитрий запасался на целый день той энергией, которая позволяла чувствовать себя комфортно на протяжении всего дня.

Искупнувшись, он плотно позавтракал, а заодно – и отобедал, так как время соответствовало скорее второму, чем первому. И спустился на первый уровень квартиры, в своё средство транспорта.

Он задал автопилоту самый нижний уровень полёта по маршруту следования, чтобы по пути полюбоваться уже заснеженной сибирской тайгой.

Кольца с оперением бесшумно завращались. Створки люка внешней стены распахнулись. И персональная Юла юркнула навстречу – ещё пока осеннему, но уже морозному дню.

Внизу замелькала зелень хвойного леса, запорошенная первым снегом. Город постепенно удалялся, исчезая из вида позади.

С освоением космоса, промышленность уже давно была перенесена на Марс и Луну, а необходимая для повседневных нужд – располагалась внутри мегаполисов. На Земле осталось лишь пищевое производство, безвредное для экологии, естественное для круговорота природы и существования жизни. И родная планета заметно преобразилась, словно умытая красавица на заре нового многообещающего периода.

Мысли постепенно возвращали сознание от сентиментальных размышлений о природе – к «научно‑популярным» событиям этой ночи. Из головы не выходил сон.

Дмитрий снова вспомнил его в мельчайших подробностях. И даже поёжился, переживая всё сначала.

Что это было, и почему он разделился на три составляющих? Ведь разум по всем признакам оставался в его теле. Быть может – совесть и излишние эмоции хотели уйти от него. А – силой воли, он удержал их…

Дмитрий передернул плечами: «Бред сумасшедшего какой‑то».

Но свойство его натуры вновь заставляло копаться в самом себе.

«Если предположить, что внутренний мир человека – состоит из нематериальных частей, скреплённых между собой силой воли. И твои разум, совесть и эмоции – составляют твоё сознание. Тогда можно было бы логично объяснить многое.

…Пожалуй, ещё – подсознание, где по всей видимости и живёт душа. И ещё ангел хранитель, оберегая в опасностях и направляя по жизненному пути, всегда индивидуальному и вероятно не случайному. Где рождаются сны, позволяя людям пока лишь в этом состоянии беспрепятственно путешествовать во времени и пространстве. А человек осознаёт лишь малую часть информации, которая скрытно заложена в подсознании.

Быть может пару‑тройку десятка‑другого тысяч лет тому назад на Землю приземлился, или потерпел крушение – космический корабль пришельцев с гораздо‑большим развитием интеллекта, чем сейчас у людей. Они выбрали наиболее развитые создания на планете, и ввели им свои гены, для ускоренного развития разума на Земле. Путём искусственного оплодотворения, или другим каким‑то способом. Иначе как объяснить тот факт – существования рядом с нами братьев наших меньших, обезьян. С высоким, но не сравнимым с человеком – интеллектом. Ещё волосатых, но в принципе так похожих на нас – человеков.

Вопрос – зачем пришельцам это было надо? Возможно, это эксперимент. Или своеобразное продолжение рода? …А может быть какая‑то другая весомая причина, или безвыходная необходимость побудила их к этому?

И человеки теперь – развиваясь, мучаются над этими вопросами без ответов. И почёрпывают всё новые и новые знания из своей подсознательной кладовой, запрограммированной ими, и раскрывающей свои секреты – по велению свыше. Лишь с обретением – новых этапов в эволюции, неразрывно связанной с духовным миром. И постепенно приближаясь к своей исторической миссии…»