Лето 2008 2 page

Вайсман должен был за отпущенный ему для выполнения этого задания месяц собрать исчерпывающую информацию об энергетическом потенциале России. Сюда входили электрические мощности, начиная с таких гигантов, как Красноярская ГЭС, и заканчивая мелкой сельской, работающей на торфе, электростанцией. Оценить запасы углеводородного сырья, включая и только разведанные, но еще не эксплуатируемые месторождения нефти и газа, мощности угольных шахт и разрезов, запасы торфа и даже потенциальное количество дров. В общем, всего того, что могло гореть и производить энергию.

В сборе данных по электрической энергии Карл рассчитывал на помощь главного электрического начальника России, который давно и сознательно сотрудничал с организацией и пользовался ее поддержкой. Начал он эту деятельность, еще будучи доцентом института, когда подрабатывал на досуге торговлей цветами и подводящим теоретический базис под зарождающуюся пиратскую власть. Вайсман не ошибся в нем, уже через несколько дней сводные данные по оценке российской электроэнергетики пошли в Цюрих. Остальные сведения Карл надеялся без проблем собрать даже раньше отпущенного ему времени.

Второе задание, полученное им, было более щекотливым и сложным. Он должен был выйти на контору, созданную оставшимися не у дел сотрудниками спецслужб под патронажем сотрудников действующих и достаточно высокопоставленных. Специализировалась фирма на решении острых вопросов средствами, которые не могли себе позволить официальные органы. Карл должен был навести контакты с руководством этой конторы, официальным и теневым, и заказать устранение ряда лиц, список которых ему должны были предоставить позже.

Какова конечная цель этих операций, Вайсман не знал, но ему было обещано, что при их удачном завершении ему вернут прежнюю, восемнадцатую степень посвящения, а возможно и повысят. От таких перспектив у Карла искры летели из‑под копыт. Ему передалось чувство возбуждения, которое, как он сразу заметил, охватило европейскую резиденцию организации. Как в любом сообществе, состоящем из достаточно большого количества людей, среди членов организации бродили слухи, а Вайсман имел достаточно много хороших знакомых, чтобы слухи дошли до него. Говорили, что организации удалось заполучить необычайно важного информатора, с чьей помощью можно коренным образом изменить ход истории и направить его в нужную сторону.

Контора, с которой должен был связаться Вайсман, действительно существовала и уже семь лет занималась скрытым от людских глаз страшным бизнесом. Ее сотрудники превращали в деньги человеческую кровь. Многие нашумевшие и до сих пор не раскрытые убийства были делом их рук, и исполнители, как и организаторы акций, имели все основания рассчитывать, что они никогда не будут раскрыты. Вопреки расхожему мнению, ни один из исполнителей не был устранен после завершения дела, наоборот, каждый был уверен, что в случае опасности он будет надежно укрыт от правосудия. Поэтому они подходили к делу творчески и действовали безошибочно. Зато жестоко и неотвратимо карались такие вещи, как нарушение приказа и предательство. Наказание было одно, так называемый «вариант ноль».

Заместителем директора конторы и главным специалистом по планированию акций был человек с примечательной фамилией Иванов. Он занимал эту ответственную должность по праву ума и изобретательности, способности найти выход из кажущегося безвыходным положения, хоть и не был выходцем из спецслужб. Раньше он носил фамилию Потапов и занимался этим опасным делом в одиночку, изредка привлекая сторонних помощников. О его уме и квалификации говорило уже то, что он ни разу не попал в поле зрения правоохранительных органов и только случай свел его с конторой, в которой он вскоре занял такое положение.

Иванова‑Потапова проверили чуть не под микроскопом, раскопали его родословную до третьего колена и по дням проверили всю его жизнь с самого рождения. Но так и не докопались до того факта, что случай, который свел будущего заместителя директора с конторой, имел имя, и звали его Роберт Сидорин. Бывший всемогущий олигарх снова всплыл на поверхность под именем выходца из сибирской глубинки Альберта Коновалова, крупного предпринимателя, неуклонно увеличивающего размер капитала и приобретающего все больший вес в среде жадных и нахрапистых дельцов, назначивших себя новой российской элитой.

Никто не узнавал в новоявленном миллионере бывшего миллиардера Сидорина – другое лицо, глаза другого цвета, даже отпечатки пальцев ему слегка подправили. Прежними остались только ум, изворотливость и гениальная способность использовать других людей, их слабости и силу, обращая все в свою пользу. Он был уверен, что смог бы за несколько лет увеличить свое состояние до былых размеров и восстановить прежнее положение. Но сейчас это было ни к чему, потому что у Ивана Матвеевича, его учителя, были совсем другие цели.

Сегодня Сидорин встречался с Потаповым, чтобы поставить ему задачи, сформулированные на ближайший месяц Иваном Матвеевичем. Разговаривали они в кафе, расположенном на втором этаже одного из новых гипермаркетов.

– Скорее всего, немец выйдет именно на тебя, – говорил Роберт Потапову, потягивая минеральную воду. – Клиентов он будет заказывать списком, ты его примешь, но торгуйся до последнего. А потом мы в этот список кое‑кого добавим за дополнительную оплату. Но о том, что список расширен, никто не должен знать, особенно твой начальник.

Поняв, что инструктаж окончен, Потапов молча кивнул, поднялся со стула и затерялся в толпе покупателей. Сидорин остался сидеть, допивая свою минералку, потому что не в его правилах было оставлять оплаченное. Оглянувшись по сторонам, он заметил за соседним столиком молодую женщину, по случаю жаркого дня обремененную самым минимумом одежды и максимумом драгоценных украшений. Молодая сучка, отхватившая богатого мужа – сразу заключил Роберт. У него сладко заныло в низу живота – кожа у нее была гладкой и матовой, а он уже два дня не встречался с женщинами. Роберт почувствовал острое желание, и теперь ему нужно было оказаться рядом с этой сучкой, так не вовремя подвернувшейся под руку – у него были на сегодня срочные дела. Но, видно, не судьба, делам придется подождать…

Иван Матвеевич чтил заповеди и поэтому давно излечил его от греховных пристрастий. Теперь Роберта не волновали ни мальчики, ни малолетние девочки. Зато в компенсацию учитель подарил ему новый талант. Роберт научился безошибочно выбирать из числа понравившихся ему женщин тех, которые не прочь были провести с ним время, и одним прикосновением возбуждал в них ответное желание. И, что было очень важно, он с первого взгляда определял состояние их здоровья, отчего ни разу не подхватил никакой неприятной болезни.

Женщина поднялась, взяла наполненную покупками корзину и пошла к эскалатору. Длинные ноги, великолепный бюст – нет, с выбором он не ошибся. Сидорин, с сожалением оставив на столе недопитую воду, пошел следом, потому что на кассе должен был оказаться сразу за ней. Он с трудом сумел это сделать, подрезав толстую тетку, подкатившую к кассе тележку, заваленную продуктами. Понравившаяся ему женщина стала выкладывать покупки из корзины на ленту, и в этот момент Роберт взял ее под локоток. Женщина в недоумении повернулась к нему, готовая разразиться возмущением, но Сидорин заглянул ей в глаза – и все. Дело было сделано.

– Куда поедем? – спросила она на автостоянке.

– Ко мне, – властно ответил он, зная, что теперь она никуда не денется, пойдет, куда он поведет.

– Но у меня здесь машина…

– Ничего, потом я тебя сюда привезу.

Роберт отвез ее на городскую квартиру, которой пользовался нечасто. Приходящая прислуга поддерживала там идеальный порядок. Всю дорогу женщина прижималась к нему и так возбудилась, что сразу побежала в ванную. Роберт тоже был уже не в состоянии ждать, поэтому сбросил с себя одежду и зашел следом. Женщина плескалась в душевой кабине. Он открыл дверь и увидел, что без одежды она выглядит еще лучше…

Поздно вечером, когда они вдоволь накувыркались и лежали на мягком ковре, она вдруг вскочила на ноги и вскрикнула:

– Ой, меня муж убьет!

– Так езжай, кто тебе мешает? – равнодушно ответил Роберт, которому уже хотелось спать.

– Разве ты меня не отвезешь? – она удивленно захлопала длинными ресницами.

– Еще чего? – удивился он.

– Но ты ведь обещал!

– Это я раньше обещал, а теперь передумал, – ухмыльнулся Роберт. Переспав один раз с женщиной, он терял к ней всякий интерес и никогда больше с ней не встречался. А раз так, зачем утруждать себя, везти куда‑то посреди ночи?

Женщина, имени которой он так и не узнал, наскоро оделась и, совершенно незаслуженно, против всякой логики обозвав его старым импотентом, громко захлопнула за собой дверь.

Ближайший самолет улетал в Красноярск, но Фотиеву было все равно куда лететь, лишь бы как можно дальше от этого чудовища – Сергея Жуковского. Иван Матвеевич прибыл в Магадан, желая лично убедиться, что в планах Сергея нет переезда в Москву и соединения с орденом. Для этого он специально появился в городе за два дня до приезда Жуковского и собрал о нем все доступные сведения, просканировав сознание его знакомых, включая Андрея Синицына, который и близко не заподозрил присутствия рядом бывшего шефа. Дальше Фотиев рассчитывал проникнуть в сознание самого объекта его интереса, не ожидающего подобной встречи. Но как он ошибался! Кратковременный контакт едва не кончился катастрофой.

Фотиев, овладев способностью закрываться от сородичей, надеялся, что не узнает его и Жуковский. Но он не мог даже предполагать, что сила духа может возрасти до такой степени, как это произошло у Сергея. Тот, похоже, и сам не подозревал, обладателем какого сокровища стал. Но, без сомнения, в критической ситуации он сумеет распорядиться своей силой, что однажды уже доказал в поединке с Сидориным.

Он без всякого усилия, даже не задумываясь, почти пробил защиту, которую Фотиев считал непроницаемой, поэтому и пришлось в спешном порядке ретироваться с места происшествия. Теперь оставалось только гадать, опознает ли его Жуковский по тому молниеносному контакту, а если опознает, что предпримет? Иван Матвеевич уже жалел, что поспешил, поддался необдуманному порыву и приехал в Магадан. Теперь он уже слабо надеялся на успех операции, готовить которую начал еще зимой, для чего специально ездил на Украину. Но все‑таки главную свою задачу он выполнил, узнал, что Жуковский совсем не горит желанием сотрудничать с орденом. А людей, способных склонить его к этому, Фотиев надеялся нейтрализовать в ближайший месяц.

Потерпев поражение девять лет назад, он жаждал реванша. Пусть для этого придется использовать средства, которые ранее он считал неприемлемыми и связываться с людьми, которых презирал. Пусть! Задуманное дело стоило того. Оно стоило гораздо большего, потому что, осуществив его, Фотиев практически становился в один ряд с самим Создателем.

Восемь долгих лет Фотиев готовил плацдарм для наступления на орден, над которым он еще недавно безраздельно властвовал, и на клан, возглавляемый человеком, бывшим когда‑то его родным братом, и которого уже несколько раз он безуспешно пытался уничтожить. В девяносто девятом году, во время неудачной попытки изменить ход истории, Иван Матвеевич называл своим козырным тузом Сергея Жуковского и возлагал на него большие, но, увы, несбывшиеся надежды. Тогда туз вышел из‑под контроля. Но Фотиев был бы плохим картежником, если бы не имел в рукаве нескольких запасных козырей. Вот только для того, чтобы выложить их на стол, нужно было не только поступить вразрез со своими убеждениями, но и пойти на компромисс с собственной гордостью. Но и при выполнении всех этих условий игра была очень рискованной.

Теплым сентябрьским вечером две тысячи седьмого года Франц Айзенштадт сидел в инвалидной коляске напротив горящего камина. Координатор всегда мерз, и в тех помещениях замка, где он бывал, постоянно поддерживали высокую температуру. Возле камина его и застал звонок мобильного телефона. Он посмотрел на дисплей и нажал кнопку отбоя, потому что никогда не отвечал на звонки незнакомых людей. Но не успел спрятать трубку, как телефон снова подал голос. На этот раз пришло СМС. Прочитав сообщение, Франц понял, что на контакт с ним пытается выйти отнюдь не случайный человек. Он набрал номер последнего поступившего звонка и сказал по‑испански:

– Я вас слушаю! – он всегда старался говорить на языке страны пребывания.

– Мне нужно с вами встретиться, – тоже по‑испански ответил абонент. – Я не хочу называться по телефону, скажу только, что представляю ту самую организацию, с которой вы пытались бороться в Москве.

– Чем вы это докажете? – спросил Айзенштадт недоверчиво. Правила ложи запрещали координатору его ранга встречаться с незнакомыми людьми без тщательной их проверки.

– А каких доказательств вы ждете?

– Скажем так, – голос Франца стал неприятно скрипучим, – если вы сумеете добраться до моего кабинета, я буду с вами разговаривать. Не сумеете – пеняйте на себя. Я даже сделаю вам послабление – время визита можете выбрать сами. – И, рассмеявшись, отключил телефон.

После этого Франц позвонил в большой бронзовый колокольчик и приказал вошедшему слуге усилить охрану замка и особенно его собственного кабинета.

Замок, в котором располагалась резиденция координатора европейской ложи организации, стоял на высокой скале над океаном и был практически неприступен как с воды, так и с суши. Но если хотя бы третья часть того, что Франц Айзенштадт слышал о таинственных русских чародеях, была правдой, то их представитель сумеет проникнуть к нему. Если же нет – значит, этот человек не стоит внимания координатора и на дне моря под скалой появится еще один труп с привязанной к ногам чугунной болванкой. Незваных гостей здесь не приветствовали.

Каковы бы ни были возможности незнакомца, прорваться через охрану, в которой, кроме профессиональных боевиков, было несколько посвященных пятнадцатого ранга, будет очень сложно, потому что этого ранга удостаивались только те, кто владел ментальными способностями. Раньше их называли колдунами. Сам Айзенштадт имел тридцатый ранг, хоть с детства был калекой с парализованными ногами. Ранг посвящения зависел исключительно от способностей и ума члена организации.

Но оказалось, что Франц напрасно рассчитывал на свою охрану. Он ожидал, что незнакомец будет долго готовиться к проникновению в замок, ждал общей тревоги, сирен, взлетающих ракет. Все произошло гораздо проще и прозаичнее. Незваный визитер появился уже через полчаса, будто перед этим звонил прямо от ворот замка. Он просто открыл дверь и вошел в кабинет. Франц выехал на коляске в коридор, посмотрел на охрану. Несколько верзил грозного вида, одетых в форму, напоминающую обмундирование морских пехотинцев и с автоматами в руках, бдительно несли службу. Их командир из числа посвященных вытянулся в струнку и доложил:

– Все спокойно, господин, никто не пройдет!

Франц хмыкнул, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Ну что же, пожалуй, теперь я готов выслушать вас, – Айзенштадт ничем не выдал охватившей его легкой растерянности, хотя и понял, что с подобным существом ему никогда еще не приходилось сталкиваться. Он не знал никого, кто смог бы повторить проделанное только что этим немолодым седеющим человеком с прямой спиной гимнаста.

– Тогда в первую очередь нам нужно познакомиться, – визитер говорил по‑испански с легким акцентом. – Можете называть меня Иоганном, так вам будет проще. Ну, а про вас я и так все знаю. Вы – координатор европейской ложи, посвященный тридцатого ранга и член верховного совета организации. Зовут вас Франц Айзенштадт и родились вы в Российской империи, а точнее – в Бобруйске в тысяча восемьсот четырнадцатом году. Пост координатора занимаете последние двадцать семь лет. Мне нужно продолжать?

Францу с трудом удалось стряхнуть с себя оцепенение. Он сидел перед человеком, представившимся Иоганном, будто кролик, загипнотизированный удавом. То, о чем говорил Иоганн, было известно далеко не всем членам верховного совета, особенно время его рождения. Айзенштадт подумал, что пришедший к нему человек несет угрозу организации и лично ему. Но Иоганн поспешил развеять его опасения:

– Вы можете не бояться меня, Франц. Я не собираюсь вмешиваться в дела вашей организации и, тем более, претендовать на место в ней. Мне достаточно моего положения. Раз я пришел к вам, значит, нуждаюсь в вашей помощи. Но будьте уверены, взамен я могу предложить гораздо больше.

– Должен вас огорчить, – ответил Франц после некоторого раздумья, – но я, несмотря на все мои полномочиях не могу продолжать разговор с вами без консультации с коллегами.

– Я готов ждать, сколько потребуется, – кротко сказал Иоганн.

Айзенштадт не лукавил с Фотиевым. Он на самом деле не решился взять на себя ответственность за переговоры с человеком, обладающим такими способностями. В этот же день он связался с генеральным координатором, который мгновенно осознал важность вопроса и, преодолев за семь часов несколько тысяч километров, прибыл в замок. Они совещались всю ночь, и наутро Франц позвонил Иоганну и пригласил его на встречу. Больше всего он боялся, что тот передумал, и не ответит на звонок, тогда Францу придется нести полную ответственность перед организацией за нерешительность. Но Иоганн отозвался сразу.

На этот раз ему не пришлось повторять вчерашний подвиг и проникать в замок, блокируя сознание охранников. Его встретили у ворот и с почетом проводили в кабинет хозяина, где находились Франц Айзенштадт и высокий седой старик аристократического вида.

– Князь Генрих Валленштейн! – торжественно представил Франц своего шефа.

– А‑а, господин генеральный координатор! – приветливо сказал Фотиев. – Рад познакомиться, меня зовут Иоганн.

Два высокопоставленных координатора переглянулись, ни одним словом не выдав своего удивления. Франц пригласил гостей за большой круглый стол, на котором парили три изящных фарфоровых чашки с чаем.

– Не хочу отнимать много вашего драгоценного времени, – Фотиев начал первым. – У меня есть к вам предложение, от которого, конечно, вы вправе отказаться. Но мне почему‑то кажется, что вы этого не сделаете. А когда вы его примете, я изложу свои пожелания. Вы согласны с таким порядком обсуждения?

Он пригубил чай и отставил чашку в сторону, потому что напиток ему совершенно не понравился. Франц бросил быстрый взгляд в сторону князя и, что‑то прочитав на его лице, едва заметно кивнул Иоганну в знак согласия.

– Ну что же, тогда я буду краток. Итак, господа, я продаю Россию, и хочу оговорить с вами цену…

На золотоносном полигоне общества с ограниченной ответственностью «Пахом» было тесно от техники. Огромный бульдозер «Катерпиллер» нагребал кучи золотоносных песков, которые только называются так, а на самом деле ничуть не напоминают желтый пляжный песочек. Эта субстанция состоит из огромных валунов, смешанных с глиной, крупным гравием и разбитыми взрывом осколками скальных пород. Механический погрузчик «Комацу» грузил пески в два «БелАЗ» а, которые развозили их к промывочным приборам. А выше по распадку работала буровая бригада, подготавливая под взрыв новую площадь. В «Пахоме» с самого начала было заведено правило не жалеть денег на технику, чтобы за сезон отработать не один, а три‑четыре полигона.

Ознакомившись с результатами последней съемки металла, Жуковский пришел в превосходное расположение духа. Если чутье не подведет его, то к осени «Пахом» сдаст достаточно золота, чтобы он смог обеспечить отъезд семьи из Магадана. Почти по четыре килограмма в сутки с каждого из трех промывочных приборов – отличный результат. Больше, наверно, не давал сейчас ни один полигон на Колыме.

Работали на участке в основном приезжие украинцы из Донбасса – горловские, макеевские, ханжонковские. Многие из них уже не первый, и даже не десятый сезон приезжали на Колыму, и давно были здесь своими. С двумя из них, Гриценко и Ковбасой, Сергей был знаком еще с молодости, когда сам работал электриком в старательской артели. Но сейчас они превратились в иностранную рабочую силу, за привлечение которой фирма должна была платить немалые деньги в бюджет. Жуковский шел на эти траты, потому что все они были отличными специалистами. И, кроме того, он по‑прежнему считал их своими согражданами, а разделение славян на независимые страны – величайшей глупостью.

Жуковский с Андреем Синицыным выехали из Магадана в полночь и теперь по утреннему холодку в сопровождении начальника горного участка Пилипенко, руководившего работами на месте, шли по полигону, перепрыгивая через мелкие ручейки, образованные сочащимися из‑под земли ключами. Пилипенко, тоже украинец из Донбасса, но давно обосновавшийся с семьей в поселке Ягодном, размахивал руками, объясняя расстановку тяжелой техники. Сергей слушал вполуха, зная, что контролировать его – дело неблагодарное. Пилипенко по профессионализму мог дать фору многим горнякам на Колыме. Но и авантюристом он был законченным, плюя на многочисленные правила и запреты. Вот и теперь на одном конце блока еще работал буровой станок, а на другом уже заряжали скважины селитрой и аммонитом, мешки с которым были сложены огромной кучей рядом с блоком. А это было строжайше запрещено правилами ведения взрывных работ.

– Снова нарушаешь? – сделав строгое лицо, повернулся Сергей к Пилипенко.

– Так шо, Павлович? Чи ты не прикроешь? – хитро усмехнулся тот, понимая, что начальник просто обязан по своему положению сделать ему выговор, а на самом деле отлично знает, что так поступают повсюду. Вот если накроет горная инспекция, тогда другое дело. – Или будем сегодня бурить, завтра технику выводить, послезавтра заряжать, а взорвем на той неделе? Ни, конечно, можно и так, я ж не против, но ты кажи, шо мы тогда заробим?

– Надеюсь, хоть детонаторов у тебя там нет? – спросил Сергей для проформы.

– Ни, детонаторов нема. Если тильки взрывник под сопкой не сховал, чтобы на склад лишний раз не бегать.

Жуковский рассмеялся, отмахнулся от разговорчивого хохла, зная, что его все равно не переспоришь, и пошел в сторону бурового блока. Но, сделав несколько шагов, вдруг остановился, будто натолкнувшись на невидимое препятствие. Постоял немного, прислушиваясь к чему‑то, потом сказал Пилипенко:

– Сходи‑ка ты, Михайлыч, последи за промывкой. Что‑то, мне кажется, там слабо шевелятся.

– Та ни, Павлович, там же все в порядке, – начал было тот, не желая оставлять начальство без присмотра, но, посмотрев на Жуковского, замолчал и потрусил в сторону промывочного прибора.

Когда он отошел достаточно далеко, Сергей повернулся к Синицыну и тихо сказал:

– Слушай меня внимательно. Посмотри вон на того человека, только не верти головой, – он указал взглядом на взрывника, опускающего в скважины привязанные к детонирующему шнуру аммонитные шашки, после чего двое помощников засыпали туда несколько носилок смешанной с соляркой селитры. – Ты ничего в нем не чувствуешь?

Андрей внимательно посмотрел на взрывника и отрицательно покачал головой.

– Человек как человек…

– Неужели? – недобро усмехнулся Жуковский. – Ладно, тогда сходи и позови Лешу, он в машине сидит, или чай где‑нибудь пьет.

Ждать пришлось недолго, вскоре Синицын вернулся с Алексеем, водителем и, по совместительству, охранником, прошедшим в армии курс диверсионной подготовки.

– Ты должен подойти к взрывнику, – поставил ему задачу Сергей, – скрутить его и забрать то, что лежит у него в левом внутреннем кармане. Но не дай бог, чтобы он успел достать это сам, тогда все полетим вверх тормашками. Потом приведешь его в машину, мы будем ждать там. Только постарайся сделать все тихо, чтобы никто не заметил.

Жуковский с Синицыным вернулись к стоявшей на дороге машине. Сергей взял бинокль и стал следить за действиями Алексея. Тот прогулочной походкой, изображая праздно болтающегося шоферюгу, который привез начальство и теперь не знает, как убить время, приблизился к взрывнику. Поболтал о чем‑то с ним и двумя его помощниками, а когда те отправились за очередной порцией селитры, неуловимым движением что‑то сделал с ним, после чего взял под руку и, наклонившись к нему, будто нашептывая на ухо, повел к машине.

– Вы, Павлович, только посмотрите, что этот гусь в карманах носит! – сказал Леша, втолкнув взрывника на заднее сиденье «УАЗ» а, и протянул Жуковскому черную пластмассовую коробочку, похожую на пульт от автомобильной сигнализации, только чуть побольше. – Это же дистанционное управление взрывателем!

Сидевший на переднем сиденье Сергей повернулся к взрывнику, пристально посмотрел ему в глаза и спросил:

– Тебя как зовут‑то?

– Сергей… – растерянно ответил тот.

– Тезка, значит! Ну что же, тезка, пойдем, покажешь, куда ты взрыватель упрятал. Ты, Леша, отпусти его, Серега ничего плохого больше не сделает, правда ведь, тезка?

Взрывник судорожно кивнул, глядя перед собой безумными глазами.

Радиоуправляемый взрыватель был спрятан в одном из ящиков с аммонитными шашками. Леша умело обезвредил его и спросил:

– Что с субчиком делать будем? В милицию повезем, или сами разбираться станете?

– А ничего, – ответил Жуковский. – Пусть дальше работает, времени терять нельзя. Где мы сейчас другого взрывника найдем?

– Да вы что, Павлович? – возмутился Алексей. – Он ведь такого натворить может!

– Нет, Серега ничего плохого больше не сделает, он просто сам не понимал, что творил. Правда ведь, тезка? Ну ладно, иди, все нормально…

Взрывник, на глазах успокоившись, принялся за работу с удвоенным усердием, а Сергей с Синицыным пошли к машине. Ничего не понявший Алексей пожал плечами, сплюнул и двинулся следом.

Жуковский решил не оставаться на участке на ночь, как планировал до этого, а сразу ехать в Магадан, чем несказанно огорчил Пилипенко, приготовившего для начальства баньку и все полагающиеся к ней атрибуты – шашлыки, водочку и все остальное. Сергея гнала в город тревога за жену и дочь. Настя, конечно, способна была постоять за себя, но она жила отдельно, и Вера целый день оставалась одна. Правда, покушение готовилось на него, но кто помешает злоумышленникам нанести удар по семье? Ведь случилось же такое девять лет назад!

Сергей вздрогнул, представив, что могло произойти, не почувствуй он опасности. Но, слава Господу, способности вернулись к нему, и даже усилились. Не будь этого, ошметки их тел пришлось бы собирать по окрестным сопкам всей артелью. Взрывника он отпустил потому, что тот действительно не был ни в чем виноват. Еще зимой, на Украине, его кто‑то умело обработал. Это не было обычным замещением сознания, старым трюком колдунов‑вудуистов, тут все проделали гораздо тоньше. К нему было применено многоуровневое зомбирование, когда обработанный человек не только выполняет заложенную в него программу, но и способен корректировать ее в зависимости от обстоятельств. Но на основном уровне сознания совершенно не понимает, что делает. А Серегу с заработанными деньгами в Макеевке к осени ждала семья. Пусть дождется, подумал Жуковский, ведь, по сути, он ни в чем не виноват.

Было очень немного людей, способных проделать такую тонкую работу, и Жуковский уже догадался, кто встал на его пути. Похоже, рушились все его утопические надежды на спокойную жизнь. Неужели все начинается сначала, и ему снова придется занимать чью‑то сторону, с кем‑то бороться, кого‑то побеждать? Снова переживать за безопасность родных и вступать в схватки с чудовищами?

До Магадана домчались за шесть часов. Они только въехали в город, когда Жуковскому позвонили с фирмы, что из Москвы прилетел Степан Бойцов. Наскоро заскочив домой, чтобы умыться и переодеться, Жуковский поспешил в офис. Бойцов был там и разговаривал с Синицыным. Увидев Сергея, оба неловко замолчали, и он понял, что разговор шел о нем.

– Чего смутились, как красны девицы? – Сергей сразу решил брать быка за рога. – Выкладывай, с чем приехал!

– Ладно, ты сам этого захотел, – ответил Степан. Чувствовалось, что он сильно напряжен. – Короче говоря, снова объявился Фотиев.

– Тоже мне, новость! – усмехнулся Жуковский. – Он сегодня чуть не взорвал меня к чертовой матери.

– Так это его работа? – изумился Синицын, которому Сергей ничего не сказал о своих догадках.

– А ты думал чья? Конкурентов? Да они за сто верст нас обходят! А если и сунутся, то мы еще за неделю будем знать. Нет, такое только Фотиеву под силу.

– Вот, значит, как! – Степан задумался. От Андрея он уже знал о странных происшествиях последнего времени, а теперь Жуковский напрямую увязал их с беглым главой ордена. – Знаете что, покажите‑ка мне того кругломордого, что следил за Сергеем.

Синицын сбросил ему мысленный образ. Бойцов посидел немного, вспоминая что‑то, потом воскликнул:

– Я эту рожу раньше видел! Конечно! Как сейчас помню…

И вдруг замолчал, раскрыв рот и глядя на собеседников изумленным взглядом.

– Мужики, так это же было в шестнадцатом году в Петрограде…

– Да, господа, именно так, я продаю Россию, – повторил Иван Матвеевич, выдержав паузу, чтобы дать собеседникам переварить услышанное. Он заранее приготовил вступительную фразу своей речи, собираясь ошеломить ею собеседников, словно дубиной по голове. – Предупреждаю вас – если вы поверите в то, что я сейчас расскажу, мы продолжим обсуждение. Если нет – вы просто навсегда забудете не только мой рассказ, но и меня. И будьте уверены, вы ничем не сможете мне помешать.