Опасность чрезмерной самоуверенности

Но как не стать жертвой чрезмерно самоуверенного мышления, которое уже не считает нужным устраивать себе регулярные испытания? Полностью надежного метода не существует. В сущности, считая какой-либо метод полностью надежным, мы рискуем попасть в ловушку. Поскольку мы не замечаем собственных привычек, перестаем активно учиться и уже не думаем так усердно, как когда-то, нам свойственно забывать, каким трудным некогда был этот процесс. Мы принимаем как должное именно то, что нам следовало бы ценить. Нам кажется, что мы все держим под контролем, что по-прежнему проявляем вдумчивость, что наш мозг все еще активен, что наш разум постоянно учится и преодолевает испытания, ведь мы столько трудились, чтобы прийти к этому состоянию, но на самом деле мы просто заменили один набор привычек другим, пусть и улучшенным. При этом мы рискуем стать жертвой двух самых опасных убийц успеха: самоуспокоенности и чрезмерной самоуверенности. Это и вправду могущественные враги. Даже для такого человека, как Шерлок Холмс.

Обратимся к рассказу «Желтое лицо» (The Yellow Face) – одному из тех редких дел, в которых теории Холмса оказываются совершенно несостоятельными. В этом рассказе некий Грэнт Манро просит Холмса выяснить причину необычного поведения его жены. В коттедже неподалеку от дома Манро с недавних пор появились новые жильцы, притом довольно странные. Мистер Манро мельком видит одного из них и признаётся, что «было в этом лице что-то неестественное, нечеловеческое»[21] 21
Здесь и далее цитаты из рассказа «Желтое лицо» приведены в переводе Н. Вольпин. – Прим. пер.

[Закрыть]. При одном виде этого лица мороз пробегает по коже.

Но еще удивительнее, чем таинственные жильцы, стала реакция супруги Манро на их прибытие. Она покидает дом среди ночи, лжет о своем уходе, а на следующий день наносит визит в коттедж, взяв с мужа обещание, что он не войдет туда следом за ней. Во время третьего такого визита Манро все-таки следует за женой и обнаруживает, что в коттедже никого нет. Но в той же комнате, где ранее он видел пугающее лицо, он находит фотографию своей жены.

Что происходит? «Подоплекой здесь шантаж, или я жестоко ошибаюсь», – объявляет Холмс. А кто шантажист? «Не иначе, как та тварь, что живет в единственной уютной комнате коттеджа и держит у себя эту фотографию на камине. Честное слово, Ватсон, есть что-то очень завлекательное в этом мертвенном лице за окном, и я бы никак не хотел прохлопать этот случай».

Ватсон заинтригован этими заманчивыми обрывками сведений.

«– Есть у вас своя гипотеза?

– Пока только первая наметка. Но я буду очень удивлен, если она окажется неверной. В коттедже – первый муж этой женщины».

Но первая наметка оказывается ошибочной. Обитатель коттеджа – вовсе не первый муж миссис Манро, а ее дочь, о существовании которой не подозревали ни мистер Манро, ни Холмс. А то, что выглядит как шантаж, на самом деле представляет собой просто передачу денег, которые позволили дочери и ее няне перебраться из Америки в Англию. Лицо же казалось неестественным и нечеловеческим потому, что на самом деле было не лицом, а маской, прикрывающей черную кожу девочки. Словом, все предположения Холмса оказались бесконечно далеки от истины. Как мог так оплошать великий сыщик?

Уверенность в себе и в своих навыках позволяет нам раздвигать пределы собственных возможностей и добиваться большего, пытаться действовать даже в тех крайних случаях, к которым побоялся бы подступиться менее уверенный человек. Небольшой запас уверенности не повредит, восприятие, развитое чуть выше среднего уровня, заметно отражается на нашем психологическом самочувствии и даже на нашей эффективности в решении проблем. Когда мы уверены в себе, мы беремся за более сложные задачи, чем могли бы. Мы сами выталкиваем себя из собственной зоны комфорта.

Но вместе с тем возможен и избыток уверенности – чрезмерная самоуверенность, попирающая тщательность и точность. Мы все тверже верим в свои способности, в том числе по сравнению с чужими, чем следовало бы в данных обстоятельствах. Иллюзия правильности крепчает, соблазн и впредь поступать по-своему усиливается. Эта избыточная вера в себя может иметь неприятные последствия – например, чудовищную ошибку, допущенную в деле, с которым мы обычно справляемся превосходно: такую ошибку допустил Холмс, приняв дочь за мужа, а любящую мать – за жену, которую шантажируют.

Такое случается даже с лучшими из нас. Вообще-то, как я уже намекала, как раз с лучшими такое происходит чаще. Исследования показали, что с приобретением все более значительного опыта чрезмерная самоуверенность не снижается, а нарастает. Чем больше знаешь и чем успешнее действуешь в реальности, тем выше вероятность, что ты переоценишь свои способности и недооценишь силу обстоятельств, неподвластных тебе. Одно исследование продемонстрировало, что руководители компаний становятся излишне самоуверенными, когда приобретают опыт слияний и поглощений: их оценки стоимости сделок становятся чрезмерно оптимистичными (чего не случалось ранее). В другом исследовании избыточная уверенность, связанная с вложениями в пенсионные программы, коррелировала с возрастом и образованием, поэтому самыми самоуверенными вкладчиками оказывались мужчины предпенсионного возраста, имеющие высшее образование. В ходе исследований Венского университета выяснилось, что в целом участники торговли активами на экспериментальном рынке не проявляли чрезмерной самоуверенности – до тех пор, пока не приобретали значительный опыт торговли на этом рынке. После этого уровень самоуверенности начинал стремительно расти. Аналитики, продемонстрировавшие заметную точность в прогнозировании доходов в предшествующие четыре квартала, в своих последующих прогнозах становились гораздо менее точными. Степень самоуверенности у профессиональных трейдеров была намного выше, чем у студентов. Собственно говоря, власть – один из наиболее точных показателей чрезмерной самоуверенности, а она обычно появляется со временем и опытом.

Ничто не порождает самоуверенность так, как успех. Когда мы почти всегда оказываемся правыми, долго ли до заявления, что мы всегда будем правы? У Холмса есть все причины быть уверенным в себе. Он почти неизменно оказывается правым, почти всегда действует успешнее всех почти во всем, будь то расследование преступлений, игра на скрипке или борьба. Значит, он просто обязан достаточно часто становиться жертвой чрезмерной самоуверенности. Однако все эти недостатки перевешивает достоинство, выявленное нами в предыдущем разделе: Холмс знает подводные камни своего мышления и старается обходить их, следуя строгим правилам и сознавая, что должен постоянно продолжать учиться.

В отличие от литературных героев, для живых людей чрезмерная самоуверенность становится ловушкой. Мы попадаемся в нее всякий раз, когда позволяем себе хотя бы на минуту ослабить бдительность.

Чрезмерная самоуверенность вызывает слепоту, а слепота, в свою очередь, приводит к грубым ошибкам. Зачарованные собственным мастерством, мы ставим под сомнение информацию, сомневаться в которой опыт ни за что не посоветовал бы нам, – даже настолько красноречивую, что на ее фоне, по мнению Ватсона, наши теории – «только предположения», – и продолжаем действовать так же, как прежде. На некоторое время мы забываем то, что нам прекрасно известно (не следует строить теории, не собрав факты, не стоит забегать вперед, вместо того чтобы смотреть вглубь и наблюдать внимательнее), и нас легко сбивает с пути незатейливость нашей интуиции.

Чрезмерная самоуверенность подменяет динамичное, активное исследование пассивными допущениями, касающимися наших способностей или кажущейся привычностью ситуации. Наша оценка, ведущая к успеху, смещается с обусловленной к определяющей. «Я достаточно квалифицирован, чтобы действовать в окружающих условиях так же легко, как прежде. Это происходит исключительно благодаря моим способностям, а не тому факту, что окружение создает выгодный фон, на котором мои способности могут блистать. Поэтому я не стану менять свое поведение».

Холмс не принимает во внимание возможность появления в драме неизвестных действующих лиц или неизвестных подробностей в биографии миссис Манро. Кроме того, он не учитывает вероятность маскировки (для него маскировка – нечто вроде «слепого пятна». Если помните, Холмс с той же уверенностью не принял во внимание маскировку в деле Серебряного, а также в рассказе «Человек с рассеченной губой». Если бы Холмс мог перечитать рассказы о собственных расследованиях так, как это делаем мы, он понял бы, что склонен к ошибкам подобного типа).

Во многих исследованиях этот процесс был продемонстрирован в действии. В одном классическом эксперименте психологов-консультантов попросили высказать мнение об уверенности человека на основании профиля его личности. Участникам эксперимента были предложены описания клинических случаев в четырех частях, составленные на основании реальной истории болезни; после каждой части участников просили дать ответ на ряд вопросов о личности пациента, например определить его модель поведения, интересы, типичные реакции на жизненные события. Кроме того, психологов просили определить собственную уверенность в оценке этих реакций. С предоставлением каждой новой части описания объем вводной информации о случае увеличивался.

Чем больше узнавали психологи, тем заметнее росла их уверенность, а точность держалась на одном и том же уровне. В сущности, все консультанты, кроме двух, продемонстрировали чрезмерную самоуверенность (другими словами, их уверенность перевешивала точность), и если средний уровень уверенности вырос с 33 % на первом этапе до 53 % на последнем, то точность не поднималась выше 28 % (из которых 20 % выпадало на долю случайности, согласно условиям задачи).

Чрезмерная самоуверенность зачастую непосредственно связана с низкой результативностью, а временами и с грубыми ошибками в суждениях. (Представьте себе медика-консультанта уже не в обстановке эксперимента – специалиста, чрезмерно убежденного в правильности своих суждений, которые тем не менее неточны. Есть ли вероятность, что он поинтересуется мнением третьей стороны или посоветует пациенту узнать его?) Излишне самоуверенные люди чересчур твердо верят в свои способности, слишком легко отмахиваются от влияния, которое не могут контролировать, недооценивают других людей, и в результате действуют гораздо менее успешно, чем могли бы, допускают ошибки во всем, чем бы они ни занимались – раскрывали преступление или ставили диагноз.

Эту связь мы наблюдаем вновь и вновь, не только в обстановке эксперимента, а когда на карту поставлены настоящие деньги, карьера, личные результаты. Доказано, что у чрезмерно самоуверенных трейдеров результаты хуже, чем у менее уверенных коллег: первые ведут торговлю интенсивнее, но получают меньше прибыли. Есть данные, что чрезмерно самоуверенные руководители переоценивают свои компании и затягивают первичное публичное размещение IPO – с негативными последствиями. Кроме того, подобные руководители более склонны к сделкам по слияниям и поглощениям вообще и к убыточным в частности. Излишне самоуверенные менеджеры снижают прибыли компаний, в которых работают. А убежденные в своей непогрешимости следователи портят свой в целом безупречный послужной список.

Успех угрожает положить конец необходимому процессу постоянной, непрекращающейся учебы – если активно не сопротивляться этому, ежечасно и ежеминутно. Победа как ничто другое вынуждает нас перестать сомневаться и ставить перед собой задачи, насущные для холмсовского мышления.