Ccccxlvi

Если хочешь сохранить за собою хоть какое‑то превосходство, нужно менять военную тактику каждые десять лет.

CCCCXLVII

Люди прошлого для меня отнюдь не предпочтительнее людей нынешних, но прежде пустой и никчемной болтовни было много меньше, нежели в теперешние времена.

CCCCXLVIII

Надобно, чтобы природа поставила гения таким образом, чтобы он мог сделать из этого должное употребление, но часто он не находит себе надлежащего места и, как засушенное семя, остается бесплоден.

CCCCXLIX

Можно с избытком жаловать ленты куртизанам, но сие отнюдь не делает из оных людей.

CCCCL

Эта французская Минерва порою весьма неповоротлива, и ее оружие прямо‑таки изъедено ржавчиной. И немудрено, ведь ныне Европа ничем не обнаруживает себя, и кажется, что она просто отдыхает.

CCCCLI

Место военных действий – это шахматная доска генерала, именно его выбор обнаруживает способности или невежество военачальника.

CCCCLII

Я присоединяюсь к Эпиктету, сказавшему: "Когда говорят о тебе плохо и это – правда, исправься, если же это – ложь, посмейся над этим". Я научен ничему не удивляться: остановившись на отдых, я не обращаю внимания на разных шавок, которые лают по дороге [181].

CCCCLIII

Истинный герой играет во время сражения шахматную партию независимо от ее исхода.

CCCCLIV

В деле предрассудки и страсти – вредны; единственная допустимая из последних – стремление к общему благу.

CCCCLV

В 1806 г., после Пресбургского мира, поведение пруссаков давало мне право вернуться во Францию через Берлин, но вместо этого я предпочел переговоры и теперь раскаиваюсь в этом [182].

CCCCLVI

Большинство наших академиков суть сочинители, коими восхищаются, но при этом зевают от скуки.