Чикалова • У истоков социальной политики государств Западной Европы. И даже на рубеже веков условия жизни английских низов ужасали со­временников

И даже на рубеже веков условия жизни английских низов ужасали со­временников. Исследование Ч. Бута «Жизнь и труд населения Лондона» ри­сует страшную картину нищеты: 30,7 % четырехмиллионного населения Лондона относятся к подразделенной им на четыре разряда бедноте [Booth, 1970. Р. 20-21]. И другие исследования, в частности проведенное С. Раун-три в Йорке, показывали, что проблема существования большого процента неимущих, описанная Бутом, характерна не только для столицы, но и для провинциальных городов страны.

Сложившаяся ситуация широкого общественного недовольства, про­снувшееся чувство «социального стыда» за бедствия трудящихся, стремле­ние уменьшить политическую нестабильность заставляли прогрессивно мысливших интеллектуалов, а за ними и политиков выступать в поддержку разработки социальных программ для неимущих. Первым результатом попыток разрешения проблемы занятости, социальной помощи неимущим в Англии явился знаменитый закон о бедных 1834 года, который изъял у местных приходов право выдавать пособия и передал их государственным органам на содержание работных домов. В эти заведения в принудительном порядке помещали всех, признанных пауперами, независимо от того, была ли нужда вызвана временной безработицей, болезнью или преклонным воз-' растом. В них был введен самый тяжелый режим, с целью заставить бедня­ков из страха попасть в работный дом искать работу на фабриках. Поскольку закон исходил из предпосылки, что бедность порождается «мошенничест­вом, ленью и расточительностью», содержание в работном доме рассматри­валось как наказание. Условия жизни здесь были сродни тюремным: грубо и плохо приготовленной пищи не хватало, детей отделяли от родителей, суп­ружеские пары разъединяли, без письменного разрешения не допускались свидания даже с родственниками, всех трудоспособных обязывали рабо­тать. Новую систему, несмотря на массовое сопротивление, ввели по всей стране. Создание работных домов не решило проблему бедняков. Многие предпочитали влачить жалкое существование, страшась одной лишь мысли попасть в это заведение. Так продолжалось на протяжении всего XIX века.

До изобретения газовой горелки продолжительность рабочего дня на предприятиях зависела от естественного освещения. Применение же газо­вых горелок позволило не связывать работу с естественным светом. Более того, фабрики получили возможность работать в ночное время. Во Франции многие бумагопрядильные фабрики в 1840-х годах установили рабочий день в пределах 13,5-15 часов, из которых на отдых выделялось по получасу три раза за смену. В дни революции 1848 году под нажимом рабочего движения Временное правительство в марте 1848 года приняло декрет, который уменьшил продолжительность рабочего дня до 10 часов в Париже и до 11 ча­сов в провинции. Однако правительство Кавеньяка 9 сентября 1848 года рас­ширило границы рабочего времени до 12 часов, причем из этого правила до­пускалось множество исключений. В жизни этот декрет выполнялся мало.

Журнал исследований социальной политики 4 (4)

На английских фабриках в 1820-1840-х годах рабочий день за вычетом трех перерывов для приема пищи (1 час на обед и по 20-30 минут на завтрак и ужин) длился 12-13 часов. Распространенной становилась работа по вос­кресным дням. Рабочий день был одинаков для мужчин, женщин и детей. Отпуска никому не предоставлялись. Однако внедрение машин с течением времени заставило изменить отношение к проблеме рабочего времени. По­началу рабочие соглашались на установленные предпринимателями требо­вания 12-часового рабочего дня и лишь со временем начали добиваться ее сокращения. В Англии движение за 10-часовой рабочий день уже в 1830 году охватило рабочих всех фабричных районов страны. С 1880-х го­дов требование 8-часового рабочего дня стало одним из главных в забасто­вочном движении европейских стран. Не сразу эта борьба привела к реаль­ному результату, но последовательно подтачивала сопротивление пред­принимателей и правительств, пока не вынудила их к законодательной регламентации трудовых отношений.

Внедрение машинной техники допускало использование элементарно обученных, малоквалифицированных работников, а это позволяло заменять мужчин женщинами. Пути, методы и условия инкорпорирования женщин в производственную сферу в разных странах принципиально не отличались. Предприниматели рекрутировали в основном молодых незамужних жен­щин. Работа на предприятиях была сегрегирована по полу: например, на текстильных фабриках мужчины работали надзирателями и квалифициро­ванными механиками, а женщины обслуживали прядильные и ткацкие стан­ки, получая зарплату во всех случаях ниже, чем у самого низкооплачиваемо­го мужчины. Обобщенные данные по промышленности разных стран также свидетельствуют об экономической дискриминации женщин. Женский труд повсеместно оплачивался ниже мужского даже там, например, где женщина выполняла одинаковую с мужчинами работу. Это касалось служащих же­лезных дорог и почты, учительниц. В этом отношении предприниматели ничем не отличались ни от государства, ни от общины.

В условиях распространения машинного производства на фабриках по­всеместным и массовым явлением стал дешевый детский труд. Множество вспомогательных операций, которые могли выполнять дети, привело к вы­теснению квалифицированных мастеров, число которых среди рабочих-мужчин в середине XIX века едва превышало 10 % [Международное... 1976. С. 129]. Однако эксплуатация детей не была исключительным следствием промышленной революции. Дети во множестве трудились в кустарном про­изводстве и на мануфактурах. Когда же технология машинного производ­ства позволила расширить сферу приложения детского труда, предпринима­тели не преминули воспользоваться представившейся возможностью, тем более что власти это поощряли, а родители мирились - чаще из-за нищеты, а подчас и в силу сложившихся условий и традиций. Высокая доля детского труда характерна для всех стран, вставших на путь фабричной организации