POV Tom. За доли секунды срываюсь с места, натягиваю на себя первые попавшиеся штаны и буквально скатываюсь вниз

За доли секунды срываюсь с места, натягиваю на себя первые попавшиеся штаны и буквально скатываюсь вниз. В голове густой темно-красной венозной кровью бьется только одно: «Он не мог, он не мог, он не мог после того, что было...»

Мне захотелось орать от счастья, когда я услышал восторженные визги близняшек и тихий шепот Билла, уговаривающий их быть потише.

- Не надо тише, я уже встал, - девочки поприветствовали меня дружным радостным воплем и тут же втащили в свою празднично-подарочную кучу-малу: обрывки упаковок, пакетики, коробочки, игрушки и щебет с двух сторон окружили меня, не давая вырваться хоть на секунду из этого вихря.

- Ой, папа, - вскочила Мэри, и с какой-то коробочкой подбежала к Биллу, - это тебе от Санты...

Наконец-то я смог совершенно открыто и спокойно посмотреть на Билла: по нему было совершенно незаметно, чем он занимался этой ночью, словно и не было ничего в реальности, а был только милый рождественский сон. Ну, не совсем милый и не совсем рождественский, но сон...

Билл осторожно взял из рук девочки подарок и начал разворачивать его, так медленно и аккуратно, словно он знал, что там внутри бомба с часовым механизмом.

Я с замиранием сердца следил за движениями тонких пальцев, которые сначала снимали бант, потом разворачивали оберточную бумагу и открывали бархатную коробочку. Я видел, как его глаза восхищенно заблестели, а потом он сразу как-то сник и быстро захлопнул коробочку.

- Пап, ну ты чегооо? – я был полностью солидарен с близняшками в этом вопросе. – Тебе не понравился подарок Санты?

- Нет, - он слабо улыбнулся. – Просто Санта, наверное, перепутал меня с кем-то, и по ошибке принес чужой подарок.

- Не перепутал, - встаю с пола и подмигиваю девочкам. - Вы тут пока разбирайтесь с оставшимися подарками, а мы с папочкой примерим его подарок и сварим чай, - без промедления хватаю опешившего от моего напора Каулитца и тащу его... Угадайте куда? На кухню. В последнее время это место в моем доме выполняет функции пункта приема и приготовления пищи все реже и реже... Мне захотелось нервно хихикнуть, но я не стал.

Я просто молча втянул почти несопротивляющегося Билла в кухню, закрыл дверь, прижал его к стенке и поцеловал. Так банально и просто. И он мне ответил. Слышите, он мне ответил!!! Хотелось орать от восторга. Значит, мне не приснилось...

- Нет, - тихо ответил он, оторвавшись от меня и покраснев. Кажется, я сказал последнюю фразу вслух. – Прости меня, Том...

- За что?

- Ну, за все... - он замялся и покраснел еще больше. - За ночь...

- Ты еще просишь прощения? – на меня словно вылили ведро ледяной воды. – За такое не просят прощения.

- Но... - пытается сказать еще что-то, но я не дал. Сейчас скажет какую-нибудь глупость, я вспылю, он снова испугается, а мне не хочется убивать все это волшебство, поэтому я просто заткнул ему рот свои поцелуем.

Минут через пять, а может, и больше, Билл попытался освободиться от моих губ и объятий. На мой вопросительный взгляд он начинал мямлить что-то вроде:

- Там девочки... - но меня это совершенно не интересовало. Меня мучили два других вопросах, они буквально разрывали изнутри:

- Билл, почему ты ушел?

- Я не ушел, я был с тобой всю ночь, - он так мило краснеет; никогда не думал, что меня будет охватывать такая волна нежности при виде того, как кто-то краснеет, особенно мерзкий Каулитц, - я утром услышал, что девочки проснулись, и пошел…

- А подарок? – кидаю выразительный взгляд на коробочку, которая так и зажата в его руке. – Тебе не понравилось? Почему ты его не взял?

- Понравился, Том, очень. Просто... Просто я не могу его взять, правда, - его голос задрожал. - Прости... Я же тебе не приготовил подарка, я просто не знал, - его речь снова превращалась в какое-то бессвязное бормотание.

- Глупенький, - от его бормотаний-оправданий хотелось смеяться. - Этот подарок от чистого сердца, - натыкаюсь на его недоверчивый взгляд. – Правда.

Вынимаю из его пальцев коробочку, открываю, достаю браслет и застегиваю на тонком запястье. Ловлю его восхищенный взгляд и спрашиваю:

- Красиво ведь? Правда?

- Да, - выдыхает он. - Спасибо тебе, Том, за такой чудесный подарок.

- Тебе спасибо…

- За что? - даже не глядя на его лицо, я мог представить себе, как взлетела вверх правая бровь и появились вопросительные искорки в глубине карих глаз.

- За самое лучшее в мире Рождество, Билл. За самый лучший в мире подарок. За семью...

***

- Чем займемся? – радостно спрашиваю расположившуюся за завтраком семью, МОЮ семью. Хочется вопить от восторга и счастья, переполняющего меня. Только где-то внутри плавает одна маааленькая пресловутая ложка дегтя, которая никому не дает покоя, но я стараюсь не обращать на нее внимания – все проблемы надо решать по мере поступления и только.

- Гулять, гулять, гулять, - дружный вопль близняшек – их напор мог сразить наповал кого угодно, что уж говорить о нас с Биллом.

И вот мы после завтрака, дружно нарядившись потеплее, отправились на прогулку. Надо признаться, что далеко уйти у нас не получилось. Буквально первый сугроб идеально подошел, чтобы закинуть туда сначала радостно-возмущенно визжащих близняшек, а потом возмущенно вопящего и дергающегося Каулитца, чем я и нажил себе трех кровных мстителей, святой целью которых было закидать меня снежками, извалять всего в снегу, в общем, сделать все возможное, чтобы превратить в небольшой такой сугробик. Этим мы и занимались: бегали, орали, кидались снежками, валялись в снегу под удивленными взглядами соседей, которые привыкли к моему одинокому и очень аскетичному образу жизни. Знаете, а мне в этот момент было плевать на то, что они думают, я был просто С-Ч-А-С-Т-Л-И-В.

Мы настолько увлеклись вылепкой семейства снеговиков, что не услышали, как зашумела на подъездной дорожке машина, как хлопнула дверь. И только когда к нам направился пожилой мужчина в темном пальто, я понял, про ЧТО я забыл.

- Здравствуйте, герр Леманн, - с трудом сглотнув, выдавил я из себя. Сзади резко стало тихо: девочки и Билл тоже поняли, кто к нам наконец-то пожаловал.

- Доброе утро, Томас, - мужчина окинул меня насмешливым взглядом.- Счастливого Рождества, - улыбнулся он.

- Счастливого, - боже, с каким трудом слова выдавливались из горла.

- Представишь меня своей семье?

- Да-да, конечно, - ко мне постепенно возвращаются голос и разум, - идите сюда, -улыбаюсь Каулитцам. – Это мой брат – Билл, - кивая на смущенного, мокрого, помятого Каулитца, – а это его дочери, мои племянницы – Элизабет и Мэриэн, можно просто Лиззи и Мэри, - близняшки, больше похожие на маленькие сугробы, чем на маленьких девочек, нетерпеливо подпрыгивали на месте, им было совершенно наплевать на всех моих начальников, так как их гораздо больше волновал процесс вылепливания половых различий у снеговиков. – А это мой начальник герр Леманн.

- Здравствуйте, - хм, похоже, у Билла тоже какой-то столбняк.

- Здрасти, - подбежали близняшки. – Скажите, а Вы умеете сиськи лепить?

- Что-что? – брови босса скрылись под шапкой.

- Сиськи! Ну тетеньке-снеговику слепить можете, а то папа и дядя Том говорят, что не умеют.

О боже, я сейчас закопаю этих маленьких бестий с извращенскими замашками...

- Ааа, - расхохотался Леманн, - сейчас мы с вами попробуем... – и с увлечением начал возиться с близняшками...

***

- Всего доброго, герр, - пожимаю сидящему в машине шефу руку.

- До свидания, Томас. У тебя просто потрясающая семья. Береги их, - захлопывает дверь и заводит мотор. Я уже возвращался к дому, когда в спину мне донесся крик: - Готовься к переезду в новый кабинет, Трюмпер, - на моем лице сама по себе появилась торжествующая улыбка. Да, я это сделал.

Когда я зашел в дом, вся моя веселость куда-то улетучилась. Серьезный и сосредоточенный Билл сидел за столом в гостиной, перед ним лежали какие-то бумаги, а тонкие пальцы нервно крутили ручку.

- Том, - его тихий голос пробирает до дрожи, – ему понравилось?

- Конечно. Меня ждет новый кабинет, - на лице сама собой расползается довольная улыбка.

- Тогда ты подпишешь бумаги, Том? – поднимает на меня серьезный взгляд.

- Какие бумаги? – пытаюсь лихорадочно понять, что же он имеет в виду.

- Помнишь, ты в агентстве заключал контракт? Чтобы считать его выполненным, ты должен сейчас подписать бумаги, что мы сделали работу, и ты не имеешь к нам никаких претензий...

- Да-да, конечно, - как же я, дурак, мог забыть? Сажусь за стол, беру у Билла бумаги и ручки и ставлю в нужных мессах подписи. Когда я закончил с этим нудным делом, то довольно откинулся на спинку стула и протянул бумажки Каулитцу:

- Ну вот и все...

- Ну вот и все, Том, - эхом повторил за мной Каулитц.

И тут я понял, ЧТО сейчас произойдет. Я понял, почему Билл полностью одет, а их два чемодана стоят в прихожей. Когда вниз скатились одетые близняшки, внутри меня зияла черная дыра…

Я безмолвно наблюдал, как Билл встает, одевается, помогает девочкам застегнуть куртки, поправляет им шапки и капюшоны, тащит чемодан в машины. Я даже на автомате с ними попрощался...

Черт! Звук захлопнувшейся двери вывел меня из ступора, я бросился к МОЕЙ семье, сидящей в машине, и резко распахнул дверь со стороны водителя:

- Билл, нам надо поговорить.

- Подождите минуту, девочки, мы сейчас поговорим с дядей Томом, и поедем домой, - он вылезает из машины и захлопывает дверь:

- Ты что-то хотел, Том? – сама вежливость...

И только два слова в ответ:

- Не уезжай...

- Я не могу, том. Это работа. Нам пора ехать, - Билл горько усмехается.

А я... что я? Мой работающий в ускоренном режиме разум смог выдать только самую большущую жизнеразрушающую глупость:

- Я заплачу, если надо...

Черт! Какая у него тяжелая рука, аж искры из глаз посыпались… И ногти острые... Кровь из четырех глубоких бороздок на щеке каплями падала на землю вместе со слезами, а глаза неотрывно следили за синим минивэном, который увозил в никуда мою семью...