Феноменология. Работа Беттельгейма имеет феноменологическую ориентацию

Работа Беттельгейма имеет феноменологическую ориентацию. Феноменология — сложное философское учение, но в области пси­хологии ее идеи сводятся к тому, что каждый человек думает своим привычным образом, и чтобы понять кого-то, нужно войти в его уни­кальный мир изнутри. Это значит, что мы должны поставить себя на место другого (Ellenberger, 1958).

Примером принятого в школе Беттельгейма феноменологиче­ского подхода является поведение сотрудников в случае с Марсией, затыкающей нос и уши. Хотя сотрудники знали, что Марсии не со­ставляло труда вынуть пальцы из носа и ушей, они догадывались, что Марсии не дает сделать этого ее опыт. Таким образом, они пыта­лись увидеть мир с точки зрения уникального внутреннего опыта Марсии и вести себя соответственно.

Беттельгейм считал, что дети с аутизмом никогда не отступятся от своих защитных состояний, пока другие просто хотят заставить их увидеть мир так, как они (взрослые) видят его.

Как раз этого-то ребенок-психотик и не может сделать. Напротив, наша задача... создать для него мир, совершенно отличный оттого, из которого он в отчаянии ушел, и более того, такой мир, куда может попасть прямо сейчас. Кроме всего прочего, это означает, что он должен чувствовать: мы — вместе с ним в его частном мире, а не чувствовать, как раньше, что «каждый хочет, чтобы я вышел из своего собственного мира и вошел в его» (р. 10).

Феноменологическая задача в случае с детьми, страдающими аутизмом, особенно трудна по двум причинам. Во-первых, так как мы довольно хорошо приспосабливаемся к внешнему миру, нам трудно понять ужас, который испытывает ребенок, страдающий аутизмом, сталкиваясь с ним. Во-вторых, дети с аутизмом во мно­гом никогда не выходят за пределы модальностей переживаний младенца — модальностей по большей части довербальных и непо­нятных нам — взрослым.

Резюме

С точки зрения Беттельгейма терапия должна включать 1) боль­шую любовь и заботу о детях, склонных к аутизму, которая 2) позво­ляет им доверять другим людям до такой степени, что они отважи­ваются предпринимать шаги к автономному действию. Беттельгейм также верил, что 3) прогресс у детей будет наблюдаться, только если к ним будут относиться с полным уважением — как к человеческим существам, в том числе будут уважать их симптомы как их большие усилия, предназначенные для того, чтобы облегчить страдания. На­конец 4) они могут отступить от своей аутистической позиции, толь­ко если сотрудники как-то будут общаться с ними, при этом не за­ставляя детей входить в их мир, но пытаясь понять уникальный опыт самих детей.

Оценка

Беттельгейм попытался оценить успехи своей школы, в которой по 1967 г. прошли лечение 46 детей с аутизмом (Bettelheim, 1967, р. 414-416). Он считал, что школа оказала благотворное влияние на четыре пятых этих детей. То есть приблизительно такая часть детей смогла хорошо приспособиться в обществе, в том числе и наладить значимые взаимоотношения с другими людьми. Из них около поло­вины поддавались излечению, даже при всех их намерениях и целях; несмотря на то что эти дети впоследствии проявляли некоторые лич­ностные странности, они хорошо учились и могли зарабатывать себе на жизнь. Эту статистику трудно оценить, потому что нет доказа­тельств надежности таких данных. Мы не знаем, согласятся ли нейтральные наблюдатели с утверждениями Беттельгейма. Тем не менее доклады и фильмы о детях, которых лечил Беттельгейм показывают, что у детей действительно наблюдался существенный прогресс, что говорит в пользу достоверности утверждений Беттельгейма.

Успех Беттельгейма для наших целей очень важен, потому что его школа применила действительно развивающий подход и пока­зала, что он срабатывает. В отличие от большинства лечебных пси­хиатрических институтов, в этой школе преподаватели не стреми­лись активно изменить поведение людей. Штат школы в каком то смысле был более пассивен. Предполагалось, что если установить правильные условия любви и заботы, дети сами начнут предприни­мать шаги к восстановлению собственного здоровья. Сотрудники школы позволили детям самим руководить своим лечением. Школа Беттельгейма работала в традиции развития, и ее сотрудники вери­ли, что у детей даже с такими внутренними нарушениями есть внут­ренние источники роста и автономии, которые должны проявиться в правильном окружении.

Руссо, Гезелл и другие эволюционисты проводят различие меж­ду автономным ростом и социализацией. Если мы активно пыта­емся изменить детское поведение, то, как правило, становимся сто­ронниками социализации. Мы усваиваем социально приемлемое поведение, оно становится нашей целью и мы соответственно пы­таемся обучать детей. Бихевиорист Ловаас (Lovaas, 1973, 1987), например, пытается подкрепить социально приемлемое поведение — речь и исключить социально неприемлемое поведение — конк­ретные психотические жесты. В то же время Беттельгейм прида­вал такое большое значение автономному развитию, что зачастую терпеливо относился к «отклоняющимся от норм» поступкам. Мы видели, с каким уважением он относился ко многим психотичес­ким симптомам, поскольку они были автономными созданиями самих детей. Мы также видели, как сотрудники позволяли Марсии испражняться в ванной или затоплять пол. То же самое происхо­дило, когда она предпринимала свои собственные шаги и исследо­вала свои проблемы.

Беттельгейм говорил, что «слишком часто прогресс детей рас­сматривается не с точки зрения движения в сторону автономии, а с точки зрения удобства общества, которое меньше заботится об ав­тономии, чем об удобстве и о родителях, предпочитающих не сти­рать белье своих детей» (Bettelheim, 1967, р. 294). Он утверждает, что на самом деле главный вопрос: когда и какой ценой нам нужно будет отказаться от социальной приспособленности ради личност­ного развития (р. 293).

Сделав попытку дать детям возможность самим руководить сво­им поведением и ростом, Беттельгейм дал весомую поддержку по­зиции эволюционистов. Хотя его лечение — не единственное эффек­тивное лечение, (в частности, бихевиористские техники Ловааса при­вели приблизительно к такому же успеху), Беттельгейм обосновал альтернативу с точки зрения эволюционистской теории. Я хочу ска­зать, что подход Беттельгейма отличается не только от точки зрения бихевиористов, но и от мнения большинства работников в области психического здоровья. В то же время ряд детских психоаналити­ков согласится с его подходом. Большинство детских аналитиков, разумеется, работают с детьми с менее серьезными отклонениями и поэтому им не приходится так активно о них заботиться. Тем не ме­нее, они часто придерживаются эволюционисткой ориентации Бет­тельгейма. То есть они не пытаются заставить детей вести себя «пра­вильно», а пытаются создать атмосферу одобрения и понимания, ко­торая позволит детям взять на себя инициативу и самим вникнуть в свои проблемы.

Основной недостаток работы Беттельгейма — это некоторое не­уважение к стандартной научной методологии. Как мы уже упоми­нали, мы бы хотели получить более надежные данные. Мы также хотели бы получить информацию об относительной эффективнос­ти специфических процедур Беттельгейма и объективные данные. Беттельгейм даже не пытался их привести. Тем не менее работа Беттельгейма и его волнующие отчеты об отдельных случаях болез­ни вносят значительный вклад в литературу по психоанализу и раз­витию