Марксистский взгляд на человеческую природу

Так как Выготский пытался создать марксистскую психологию, преж­де чем подробно рассматривать его работы, полезно будет кратко оз­накомиться со взглядами самого Карла Маркса (1818-1883) на при­роду человека.

Замечания Маркса, касающиеся человеческой природы, немного­численны и в основном встречаются в его ранних работах (Marx, 1844; Marx & Engels, 1846). Маркс признавал, что людьми движут биологи­ческие потребности, но подчеркивал, что человека отличает способ­ность использовать орудия труда и самому производить продукты. Именно благодаря изобретению и использованию орудий человек может господствовать над окружающей природой, удовлетворять свои потребности, и в идеале — реализовать заложенный в нем творческий потенциал. Производство, подчеркивал Маркс, является в основе сво­ей социальным процессом; люди объединяются, чтобы сажать и со­бирать урожай, обмениваться товарами, собирать машины и т. п.

Помимо этих общих замечаний Маркс мало касался вопросов че­ловеческой природы. Более того, он утверждал, что ошибочно пытать­ся описывать природу человека абстрактно, в отрыве от социально-исторического контекста. Хотя человеческий род в целом отличает способность к использованию орудий труда и промышленному произ­водству, условия труда претерпевают исторические изменения. К при­меру, условия труда средневекового ремесленника и фабричного ра­бочего XIX в. существенно различаются. Поэтому, чтобы понять че­ловека, мы должны понимать историю и динамику исторического процесса (Marx, 1845; Marx & Engels, 1846).

Историю Маркс рассматривает как диалектический процесс — че­реду противоречий, приводящую к их разрешению. Новые произво­дительные силы (в частности, способы производства продукции) при­ходят в противоречие с существующей социальной системой, в резуль­тате чего устанавливается новая социальная система. Например, распространение фабричного производства в Европе XVIII-XIX вв. давало возможность зарождающемуся классу капиталистов накопить огромные суммы денег, но этому препятствовала устаревшая феодаль­ная система. Результатом этого противоречия стало свержение фео­дальной системы и установление новой — системы свободного пред­принимательства, позволявшей капилистам зарабатывать любое ко­личество денег (Marx, 1859; Marx & Engels, 1872).

Маркс считал, что его эпоха — вторая половина XIX в. — знаме­нует собой новую диалектическую фазу исторического развития. Си­стема свободного предпринимательства уже начала сдерживать тех­нологический прогресс. Разрешением этого конфликта должна стать коммунистическая революция, в результате которой рабочие захва­тят власть над производством и реорганизуют его на пользу всего общества.

Мы уже встречались с концепцией диалектики в главе 6. Маркс, как и многие другие мыслители, почерпнул эту концепцию у Гегеля, но интерпретировал ее в совершенно ином смысле. Для Гегеля диалекти­ка истории лежала в области сознания и идей; одни взгляды приходят в противоречие с другими, порождая новый синтез. Маркс же, напротив, считал, что конфликт идей — это лишь верхушка айсберга, реальные противоречия являются социально-экономическими по своей приро­де. А идеи и ценности, как правило, фактически служат для оправда­ния определенных социально-экономических интересов. Средневеко­вая знать почитала верность и честь, а зарождающийся класс капита­листов воспевал дух свободы и соревнования, и оба сословия считали, что они олицетворяют собой высшие человеческие ценности. В дей­ствительности, и те и другие лишь расхваливали этические взгляды, оправдывающие их социально-экономические интересы.

Придерживаясь такой точки зрения, Маркс резко критически относился к тем ученым, которые пытались проанализировать при­роду сознания — человеческие взгляды, идеи и ценности, — считая, что они представляют собой независимую сущность. Маркс же гово­рил, что мышление людей зависит от материальных условий их жиз­ни — от того, как они работают, производят продукты и обменива­ется ими на том или ином этапе исторического развития.

Однако не только содержание мышления зависит от истори­ческой эпохи, сами когнитивные способности (capacities) рода человеческого также изменяются в результате исторического, и преж­де всего — технологического развития. По крайней мере, так счи­тал единомышленник Маркса, Фридрих Энгельс (1820-1895), ко­торый горячо отстаивал точку зрения, что развитие технологии, т. е. изготовления орудий труда на ранних этапах человеческой исто­рии, породило такие уникальные человеческие проявления, как развитие интеллектуальных способностей и речи.

Энгельс об использовании орудий и человеческой эволюции. По мнению Энгельса, наши далекие предки обрели способность из­готавливать орудия, когда спустились с деревьев и стали жить на поверхности земли. Новый образ жизни давал им возможность принять вертикальное положение тела, что освободило их руки для изготовления каменных приспособлений. Переход к изготовлению орудий труда расширил умственные способности человека. Люди стали открывать новые свойства природных материалов, таких как камень и дерево, в частности — их свойство резать другие мате­риалы. Люди также начали осознавать, хотя поначалу довольно смутно, научные принципы, лежащие в основе действия использу­емых ими орудий, такие как принцип рычага, а также действия мас­сы и силы.

Использование орудий также привело к развитию новых спосо­бов кооперации и коммуникации. По мере технологического разви­тия люди осознавали преимущества сотрудничества. В частности, они обнаружили, что могут более эффективно строить хижины или лодки, если будут работать сообща. Теперь им потребовались сред­ства общения друг с другом, выходящие за рамки рычания и жес­тов. У людей появилась необходимость давать друг другу коман­ды, типа «поверни направо» или «тяни сильней». По словам Эн­гельса: «В процессе развития люди достигли стадии, когда им было что сказать друг другу». Так появилась речь.

В широком смысле, развитие технологии способствовало ориен­тации человека в направлении окружающей среды. Имея в руках орудия труда, человек уже не был вынужден принимать среду та­кой, как она есть, — теперь он мог сам изменять ее. В частности, на определенном этапе люди перестали собирать плоды только там, где могли их найти; они начали расчищать землю и сажать соб­ственный урожай. Новый вид деятельности породил планирова­ние и прогнозирование. Эффективное земледелие требует плани­рования на месяцы и годы вперед. Такое предвидение, замечает Энгельс, далеко не всегда было развито у человека на столь высо­ком уровне, какой требовался для его жизнедеятельности. Однако, когда люди осознали возможности орудий и технологии, они стали изменять свою среду в соответствии с собственными планами и проектами.