Уровень 1. Преконвенциональная нравственность

Стадия 1. Послушание и ориентация на наказание. Стадия 1 Колберга подобна первой стадии нравственного мышления у Пиаже. Ребенок полагает, что некие властные фигуры устанавливают фикси­рованный набор правил, которым он должен безусловно подчинять­ся. Что касается дилеммы Хайнца, то ребенок, как правило, говорит, что Хайнц был не прав, когда украл лекарство, поскольку «Это про­тив закона» или «Красть плохо», как будто ситуация ограничивается только этим. Когда ребенка просят развить свою мысль, он обычно отвечает с точки зрения возможных последствий, объясняя, что во­ровство — плохой поступок, «так как вас накажут» (Kohlberg, 1958b).

Хотя огромное большинство детей на стадии 1 возражают про­тив кражи Хайнца, все же не исключено, что ребенок поддержит этот поступок, прибегнув, тем не менее, к рассуждениям, присущим ста­дии 1. Ребенок может сказать: «Хайнц мог украсть лекарство, пото­му что он сначала его попросил, и украл он не какую-то большую вещь; его не накажут» (см. Rest, 1973). Несмотря на то, что ребенок соглашается с поступком Хайнца, его рассуждения находятся на ста­дии 1; его волнует, что позволяют властные фигуры и за что они на­казывают.

Колберг называет мышление на стадии 1 преконвенциональным (preconventionat), поскольку дети еще не рассуждают как члены об­щества. Они рассматривают нравственность как нечто внешнее по отношению к ним — нечто, что они должны делать, поскольку так говорят большие дяди (Colby, Kohlberg & Kauffman, 1987a, p. 16).

Стадия 2. Индивидуализм и обмен. На этой стадии дети осо­знают, что не существует какого-то одного правильного взгляда, ко­торый исходит от властных фигур. Различные индивидуумы имеют разные точки зрения. «Хайнц, — могут указать дети, — мог посчи­тать, что будет правильно взять лекарство, аптекарь же думал ина­че». Поскольку все относительно, каждый человек волен преследо­вать собственные интересы. Один мальчик сказал, что Хайнц мог украсть лекарство, если он хотел, чтобы его жена осталась жива, но что ему не надо этого делать, если он хочет жениться на более моло­дой и красивой женщине (Kohlberg, 1963, р. 24). Другой мальчик сказал, что Хайнц мог украсть лекарство, потому что

возможно, у них были дети и ему был нужно, чтобы кто-то в доме присматривал за ними. Но, может быть, ему не следовало красть его, так как его могут посадить в тюрьму на такой срок, которого он не выдержит (Colby, Kohlberg & Kauffman, 1987b, p. 208).

Таким образом, для Хайнца правильно то, что отвечает его соб­ственным интересам.

Вы могли заметить, что дети на стадии и 1 и 2 говорят о наказа­нии. Однако они воспринимают его по-разному. На стадии 1 наказа­ние связано в уме ребенка со злом; наказание «доказывает», что не­послушание порочно. Напротив, на стадии 2 наказание — это всего лишь опасность, которой человек естественным образом хочет из­бежать.

Хотя на стадии 2 респонденты иногда кажутся аморальными, у них все-таки есть определенное представление о правильном поступ­ке. Это понятие справедливого обмена или честной сделки, за кото­рым стоит философия взаимных одолжений — услуга за услугу. Что касается истории Хайнца, то испытуемые часто говорят, что Хайнц был прав, когда крал лекарство, так как аптекарь не хотел заклю­чить честную сделку; он «пытался обобрать Хайнца». Или же они могут сказать, что он должен был украсть ради своей жены, «так как она может отплатить ему за услугу через какое-то время» (Colby et al, 1987c, p. 16-17).

Считается, что респонденты на стадии 2 по-прежнему рассуждают на преконвенциональном уровне, поскольку говорят скорее как обо­собленные индивидуумы, чем как члены общества. Дети видят лю­дей, обменивающихся услугами, но в их рассуждениях по-прежнему отсутствует идентификация с ценностями семьи или общества.