Точка зрения, связанная с организмом

Хотя Вернер написал много статей, он опубликовал всего две книги. Первой была «Сравнительная психология умственного развития» (Comparative Psychology of Mental Development, 1948), которую я ре­зюмировал. Вторая книга называется «Образование символов» (Sim-bol Formation, Werner & Kaplan, 1963) и посвящена языку.

В последние годы появилось много работ, посвященных изучению языка, но если посмотреть на них с точки зрения Вернера, то общий подход в этих работах не связан с организмом. Это значит, что иссле­дователи изучают элементы речи и грамматики так, будто они разви­ваются в вакууме, без связи с живым, действующим и чувствующим организмом. Вернер, наоборот, считал, что язык первоначально воз­никает из недифференцированного состояния, в котором происходят процессы тела, рождаются жесты и эмоции. В конце концов язык ста­новится относительно самостоятельным, но он никогда полностью не теряет связи со своим богатым основанием — организмом.

По названию книги «Образование символов» можно представить, что Вернера интересовало образование символов. Символ — это слово, образ или действие, которое символизирует что-то еще — ка­кой-то другой предмет, концепцию или событие. Например, слово «дерево» символизирует дерево. Когда мы пользуемся символами, мы узнаем, что символ отличается от своего референта (например, слово «дерево» отличается от настоящего дерева).

Как образуются символы? Пожалуй, наиболее обычная точка зре­ния такова, что это явление можно назвать теорией ярлыков. Мы просто знаем, какие ярлыки для обозначения предметов использу­ются в нашей культуре. Мы знаем, что слово «дерево» связано с де­ревьями, «чашка» с чашками и т. д. С этой точки зрения связи между символами и предметами чисто произвольные. Они являются про­стыми условностями, унаследованными нами из нашей культуры.

Вернер исследовал этот процесс совершенно иначе. Он, конечно, признавал, что дети знакомятся с ярлыками, предлагаемыми культу­рой, но считал, что первоначально оживление символов возникает в пределах активности тела и всего организма — моторных действий, фи­зических жестов и вокальных проявлений, а также чувств. Процесс от­ношения к предметам начинается с физического действия — показыва­ния. Ребенок показывает на заинтересовавший его предмет и что-то говорит, например, «да», приглашая мать тоже посмотреть (р. 70-71).

Многие детские первые «естественные» символы представляют собой моторные имитации. Дети могут открывать и закрывать гла­за, изображая мерцание света, колебанием рук передавать волнение воды, вызванное лодкой (р. 89).

Большинство ранних детских символов являются вокализация­ми — звуками, которые представляют предметы. Вокализация так­же возникает из телесно-эмоциональных проявлений, таких как крик, зов или выражение удовольствия. При вокализации сохраня­ется моторный компонент (движение органов рта) даже у взрослых.

Слова раннего «детского языка» также физически экспрессивны и направлены на действия, происходящие в окружающем мире. Ре­бенок может назвать собаку «гав», молоток «бум», кофемолку «ррр», создавая слова, имитирующие звуки, которые производят предметы (р. 46).

Позднее дети используют экспрессивную интонацию, чтобы уло­вить другие свойства предметов. Девочка может говорить о крошеч­ных предметах высоким писклявым голосом, а о крупных — низким и грубоватым. Или она может сказать о чем-то быстро или медлен­но, чтобы показать с какой скоростью предметы движутся. Вернер называл такую речь физиогномической, потому что она отражает активные экспрессивные аспекты предметов.

Конечно, дети не чувствуют, что их естественные символы связа­ны с предметами произвольно. Символ «гав», например, отражает наиболее характерное свойство собаки. Когда дети переходят на тра­диционный язык, связь между символами; и предметами, которые они обозначают, постепенно исчезает. Какая внутренняя связь меж­ду словом «молоток» и молотком? На некоторое время дети могут сохранить подобную связь, используя комбинации своих собствен­ных естественных символов и традиционного языка, когда они го­ворят «бум-молоток» или «бее-овечка». Но при полном переходе на традиционный язык любое ощущаемое сходство между символами и соответствующим ему предметом будет исчезать.

Но Вернер был убежден, что связь полностью не разрывается. В своих исследованиях он обнаружил, что и взрослые могут отно­ситься к словам как к физиогномическим формам, которые прямо выражают динамические, экспрессивные свойства предметов. Один человек сообщал, что когда он произносит английское слово ham­mer (молоток), ему кажется, что короткая часть слова ha резко опус­кается на ттт, вызывая ощущение приколачивания. Другой чело­век, глядя на немецкое слово Wolle (шерсть), чувствовал тусклость, волокнистость букв // (р. 209).

Читатели могут подумать, что эти люди просто дали Вернеру ответы, которые он хотел услышать.

Но писатели и поэты дают нам возможность увидеть, что слова обладают физиогномическими свойствами. Бальзак, например, про­сил читателей обратить внимание на то, как звучание такого аб­страктного французского слова, как vrai (правдивый), выражает зву­ковое ощущение самой правды. Разве нет, спрашивал он, в слове фан­тастической силы правды? Разве вы не находите, что краткий звук создает неясный образ скромной обнаженности, присутствия прав­ды во всем? С этим звуком выдыхается не поддающаяся описанию свежесть (Werner, 1948, р. 257-258).

Итак, Вернер утверждал, что мы воспринимаем слова физиогно­мически гораздо чаще, чем нам кажется. Это может происходить, когда мы впервые пытаемся узнать слова (в ранней фазе микрогене­тического восприятия слова). Исследуя названную особенность, Вернер представлял слова на очень короткий срок, не давая участ­никам эксперимента возможности полностью узнать их. При этом Вернер обнаружил, что в их восприятиях преобладали ощущения и соматические реакции. Испытуемые говорили, что, хотя не могли разобрать слово, чувствовали его «теплым», «тяжелым», «печаль­ным» и т. д. — качества, которые, как они сообщили позже, соответ­ствовали для них значению слова (Werner & Kaplan, 1963, p. 215).

В результате Вернер пришел к выводу, что даже традиционные слова не являются просто пустыми, произвольными ярлыками. Они кажутся такими, когда мы изучаем их внешнюю структуру чисто объективно. Изнутри мы можем воспринимать слова как экспрес­сивные формы, которые отражают жизнь и чувства, вызывая те же эмоциональные и соматические реакции, как и предметы, которые они обозначают. Сохраняется внутренняя, основанная на организ­ме, связь между символом и соответствующим ему предметом.