А что в будущем? Нас предупредили о конце света и забыли, а мы засуетились думая о спасении ближнего

Вначале восьмидесятых бабушки готовились к концу света, а я вместе с бабушками. Они закупали: сахар, муку, крупы, а мы с ребятами в хуторе строили штаб. Все было продумано: если, что, есть, где укрыться, а с бабушкиными запасами, и есть, что есть. Бабушки хорошо понимали ситуацию и приносили к нам в штаб борщ, в трехлитровых банках.

Отобедав, мы продолжали готовиться.

-10-

Сама информация о конце света, меня расстраивала, и я плакал, успокаивала вера – вера в Ленина. Он с нами и не позволит. Где-то так я думал, когда мне было девять лет. Октябрятский значок, мне помогал строить планы и коммунизм, а журнал «крокодил» - бороться с капитализмом. Поэтому смерть Брежнева – это еще не было концом света.

В день похорон Брежнева, нас отпустили со школы и приказали сидеть дома. Идя домой, я все спланировал, но мои планы нарушил мой друг с мячом. Я встретил его во дворе, где он учился набивать на ноге, коленях, голове. Положив портфель, я подключился к игре. Через полчаса нас уже было восемь человек, и, разделившись на две команды, мы играли в настоящий футбол. Затем, войдя в дом и сменив форму одежды, мы превратились в солдатиков, и, доломав стулья, выброшенные на мусор, у нас получились немецкие автоматы. В полном снаряжении и с криками: «Ура!» - мы побежали в атаку. Перед штурмом, недостроенного здания, нас остановил дядя и сказал, что в этот день нельзя кричать ура и куда только смотрят наши родители. В этот день, мои родители смотрели телевизор, и с кумовьями играли в карты. Я понял, что они очень сопереживали происходящему, и успокаивали себя игрой в карты. Когда закончилась трансляция похорон, мы смотрели художественный фильм «Коммунист». Утром взошло солнышко, и я снова отправился в школу на достройку коммунизма.

После Брежнева, мы радовались Андропову. Больше всего – рабочие в рабочее время, и вместе с ними радовался я, когда меня приняли в пионеры. Я тогда понимал, что все серьезно и не пропускал уроки в школе. Учился не очень хорошо, но галстук гладил каждый день, думая о том: когда, же это все закончится. Мне сразу хотелось стать коммунистом, зная, что в школе они не учатся, а приносят пользу уже после школы.

Может, кому-то и нравилось учиться, но мне не очень. Для понимания жизни, мне хватило три с половиной класса. Учеба в школе становилась не интересной, кроме рисования и пения. Я рисовал свой мир разными красками, в это время напевал социалистические песенки. Что видел, то и рисовал. Я не чувствовал серости, мне казалось, что все хорошо – это был наш социализм, который трудно понять, маленьким. Нам говорили, что он должен быть, и он был, но другой, а мы верили в настоящий – которого не было.