Проблема смерти и проблема вечной жизни

С точки зрения телепатических закономерностей, понятие смерти как уничтожения живого, является абсурдной.
Во Вселенной со все непреложностью действуют законы сохранения, из которых нами познаны оказавшиеся доступными эксперименту либо теоретическим исследованиям законы сохранения массы и энергии, которые впоследствии были объединены в единый закон сохранения энергии-массы. Мы говорим также о законе сохранения информации. И вот теперь мы ставим вопрос о существовании еще одного закона — закона
сохранении жизни.
Очевидно, более полно вопрос этот должен быть поставлен следующим образом: уничтожимы или неуничтожимы процессы обмена — веществ, энергией, информацией.
Мы полагаем, что движение так же неуничтожимо, как сама материя. Процессы обмена (веществ, энергией, информацией) материального объекта со средой — это всего лишь один из возможных видов движения, однако, у нас нет никаких оснований считать именно этот вид движения каким-то исключением, иными словами, процессы, определяющие состояние жизни, как и само движение, следует считать объективно неуничтожимыми, но лишь переходящими из одной
формы в другую.
На первый взгляд, такие рассуждения, особенно выводы, которые мы из них делаем, противоречат элементарному здравому смыслу, элементарным законам логики. Но вот вопрос: какой логики. Если логика здесь подразумевается та, которая действует в мире конечных величин, — то да, противоречит. Однако выше мы выяснили, что жизнь, особенно жизнь на уровне человека разумного: и "еще особенней" — на уровне психики, — эта жизнь подчиняется законам, действующим в мире не только конечных, но и бесконечных величин.
В процессе эволюции, приобретая все новые, все более широкие возможности взаимодействия со средой, органы приспособления, жизнь все крепче, все надежнее "сплеталась" с природой, "вплеталась" в нее, чтобы удержаться при любых обстоятельствах. Эта способность к приспособлению, выработанная эволюцией, позволила жизни сохранить себя теми или иными способами даже при "выпадении" одного из основных факторов, условий существования.
Затормаживая и приостанавливая обмен веществ в организме живого существа искусственным образом, мы можем убедиться, что одновременно автоматически интенсифицируется обмен энергией; одновременно приходят в движение скрытые резервы, ускоряется обмен информацией со средой, — на уровне, свойственной данному существу. Гораздо труднее (а на нашем уровне развития науки подчас и просто невозможно) затормозить или приостановить процесс обмена энергией, и, наконец, просто невозможно остановить информационно-энергетические процессы.
Разумеется, можно уничтожить живое существо, — но такое "уничтожение" будет означать отнюдь не уничтожение жизни, а просто вытеснение ее в другую область закономерностей, вытеснение в другую область пространства. Действи-тельно, информационно-энергетические процессы, текущие в организме, в психике живого разумного существа при подобном воздействии окажутся вытесненными, излученными в некробистическом излучении в общее поле (планеты, галактики, Вселенной), где вступят во взаимодействие с другими процессами, либо замкнутся через более или менее продолжительный промежуток времени на психику другого разумного живого существа.
Уничтожить жизнь — значит уничтожить информацию, уничтожить энергию, которая является носителем этой информации, уничтожить материю. Разумеется, все это — вещь просто невозможная.
Выше мы говорили о том, что живая клетка "штампует" себе подобные посредством излучения в период максимума своей активности. Спектр этих излучений, их качественная характеристика — результат эволюции процесса. Информацию, накопленную клеткой в процессе эволюции, можно искарежить, но ее нельзя уничтожить. Ее можно вытеснить, лишить, клетку возможности информационно-энергетического обмена в целях дальнейшего совершенствования, но сам процесс информационно-энергетического обмена неуничтожим.
Рассуждая подобным образом, мы не отрываем энергию от материи. Мы просто интерпретируем — с точки зрения физиологии и психики, — тот общеизвестный факт, что энергия может существовать совершенно независимо от излучавшей ее массы. На каком-то этапе пути энергии и массы расходятся, чтобы снова сойтись во времени и пространстве.
Что означают слова — "звезда умерла, но свет, некогда излученный ею, продолжает мчаться в пространстве миллионы и миллиарды лет". Только то, что пути массы звезды и энергии разошлись. Но где-то в пространстве и времени, излученная звездой энергия вновь вступает во взаимодействие с веществом. В зависимости от степени организации данного материального комплекса, эта энергия будет воспринята как более или менее богатая информация, либо просто как энергия.
Мы подходим таким образом постепенно к интерпретации легенды о "переселении душ", нашедшей отражение почти во всех религиозных культах, особенно в раннем периоде их развития. Мы убеждаемся, что ничего "сверхестественного" в таком перенесении информации нет; одновременно мы на строго научной основе можем доказать, что в действительности никакого "переселения душ" или "переселения" сознания не происходит. Не происходит хотя бы потому, что понятие сознание предусматривает не только свободу воли, но и свободу действия, в частности, свободу творчества. Информация эке, излученная в некробиотической вспышке, лишается всех этих необходимых качеств и, если угодно, такая информация — всего лишь "голая энергия", которая сама по себе ничего не может, — ни говорить, ни мыслить, ни ощущать, ни что бы то ни было делать. Она вновь приобретает значение информации, лишь заткнувшись на контур живого. Однако, в этом случае внутренняя память объекта, на которой замыкается подобная информация, объекта, который не настраивается на прием специально, оказывается неизмеримо сильнее, оттесняя пришедшую из внешней памяти в подсознательные сферы. Именно поэтому случаи проскопического толка, когда человек вдруг вспоминает о том, что было, когда "он жил раньше", представляют собой уникальнейшее явление и свидетельствуют о том патологическом состоянии психики, в частности, об ослаблении внутренней памяти; о недостаточности информационно-энергетического обмена данного индивидуума в дан-•шй момент со средой, с обществом; о его "разболтанности", незанятости общественно-полезным трудом. Вредно это или полезно?
Человеческая психика обладает способностью забывать хорошее и плохое. Если мы на минуту представим себе, что было бы, если бы человек постоянно помнил о том, что было с ним когда-то, — нам придется представить и тот огромный, непосильный психический груз, который непрестанно давил бы на его психику. Стоит ли теперь говорить о том, что психика, эмоции поколений вообще прижала бы нас к земле, не давая
поднять голову.
Итак, информация излучается, передается, воспринимается, но осознается лишь в исключительно редких случаях. Главное ее "назначение" — укрепить или закрепить инстинкты и безусловные рефлексы, предостеречь живое существо от возможной опасности, направлять чисто физиологические процессы.
Рассмотрим теперь утверждение Энгельса (к которому и в наше время прибегают некоторые авторы) относительно твердой уверенности в том, что "материя уничтожит свой цвет — мыслящий дух на нашей планете..." (см. Энгельс, "Диалектика природы", Введение стр.19) и т.д. Насколько такое утверждение правомочно?
Его категоричность начисто отметает все попытки какого-либо иного толкования, кроме одного: "придет время, когда человек разумный будет уничтожен на нашей планете'теми или иными силами природы". "Это неизбежно, это естественно и закономерно, от этого никуда не уйти..."
Спрашивается: а зачем же тогда стараться. Зачем стремиться к чему-то лучшему, интересному, благородному. Зачем строить коммунизм?
В последнее время появились "толкователи" этого выражения, решившие подменить "уничтожение мыслящего" другим понятием — "уничтожением вида человека разумного; вместо него, дескать, в результате качественного, мутационного скачка образуется какое-то другое, неведомое, еще более разумное существо (может быть, на "базе" человека), которое унаследует созданную нами цивилизацию, культуру, материальные ценности, — все, что найдет необходимым.
Можно считать, что с определенной точки зрения оба этих положения, — как и основное, энгельсовское, так и "вспомогательное" — правомочны. Они действительно правомочны с точки зрения законов логики мира конечных величин. Ведь природа бесконечна во всех своих измерениях, а мы даже понятия не имеем о тех грозных и слепых силах, которые таятся в ядре нашей собственной Галактики; в процессе "гравитационного одряхления", мы ни чего не знаем о мощности космического излучения, которое может оказаться чрезвычайно большим на определенном участке Млечного пути, внутри которого "вальсирует" наша солнечная система...
Однако, они совершенно не состоятельны с точки зрения телепатических закономерностей, и вот почему:
1. Жизнь на уровне обмена информацией, жизнь на уровне созерцания приобретает тенденцию экспотенциального развития. В результате этого развития разумное существо оказывается обладателем знания, которое позволяет ему вступить в единоборство со все более могущественными силами природы, выходя их этой борьбы победителем. Вопрос, следовательно, упирается лишь в то, успеем ли мы или не успеем. Сумеем ли мы накопить к роковому моменту достаточное количество знаний, резервов энергии, чтобы противостоять гибельным воздействия.
Само собой разумеется, что жизнь на своей высшей стадии — стадии созерцания (напоминаем: включаем все другие, предшествующие факторы) возможна и может дать наиболее эффективные результаты лишь при условии современного социального устройства общества, — при условии коммунистических отношений. Именно эти условия являются наиболее благоприятными для творческого созерцания. Подлинное, глубоко коммунистическое созерцание личности и всего человечества в целом позволит освободиться от множества содержащих естественное развитие разума факторов, оставшихся нам "в наследство" от животных предков, от различных, ушедших в прошлое общественных формаций.
Отсюда следует категорический вывод: переход к коммунизму для человечества в целом — это вопрос жизни или
смерти.
2. Допустим, что мы "не успели" — обрушившиеся на планету силы оказались бесконечно могущественнее нашего знания. Допустим, эти силы буквально "смели" с поверхности все живое и мертвое, либо сожгли, либо стерли в порошок; либо сама наша планета разлетелась в мелкие и крупные дребезги.
Очевидно процессы обмена веществ прекратились. Но вот вопрос: будет ли в результате такой катастрофы уничтожена жизнь, будут ли уничтожены процессы информационно- энергетического обмена, будет ли уничтожена сама информация.
По-видимому, в таком случае пути энергии и массы разойдутся. И даже даже если от планеты не останется ровным счетом даже горстки вещества — остается биомагнитное поле. В этом поле будет законсервирована информация, — информация о том, что вот, мол, жили когда-то на маленькой планете по имени Земля люди; что достигли эти люди вот такого-то и того-то; что много эти люди выстрадали — потому-то; вот такие ошибки они делали; вот такими они были, так они любили, так плакали, так радовались... И повиснут в межзвездном пространстве голоса ушедших людей, их мечты, их слава,
их слабости.
Останется биомагнитное поле, — некий энергетический комплекс, который будет двигаться, мигрировать в том или
ином направлении.
Трудно сейчас говорить о том, как будет протекать процесс этого движения, существуют ли объективно законы, согласно которым поле это направится прямехонько к обетованному миру, следуя принципу "сближения частот", либо будет носиться в пространстве до случайного столкновения с таким
миром.
Трудно говорить о том, какое влияние окажет заложенная в нем информация на жителей этого мира, — воспримется ли она; окажется ли доступной их обработке; ускорит ли или замедлит их развитие, поможет или нанесет непоправимый вред... Рассуждать обо всем этом — то же самое, что гадать на кофейной гуще с целью представить оптимальные режимы доменной печет:
Из всего сказанного выше для нас должен быть принципиально важным только один вывод: ничто из того, что создано деятельностью человеческого разума, не может быть уничтожено никакими силами, ни при каких обстоятельствах.
Однако, все эти общие рассуждения не могут ответить на один весьма существенный для каждого человека вопрос: каким должно быть отношение разумного существа к объективной необходимости смерти. Как примирить бешенную жажду, любовь к жизни с сознанием необходимости расстаться с ней. Как поверить в химеру, будто настанет время, когда человек будет добровольно уходить из жизни, будет желать смерти, как отдыха, как заслуженного отдыха. И не будет ли обилие таких фактов свидетельством вырождения человечества, как вида, этакой "всеобщей усталости" от жизни. Не начнут ли тогда люди жить только потому, что они обязаны что-то такое сделать в жизни.
Рассмотрению этих вопросов мы посвящаем следующий параграф.