Интервью с Владимиром Павловичем Эфроимсоном 3 page

– Владимир Павлович, но ведь, несмотря на то, что с наследием Лысенко в значительной мере удалось справиться, положение в отечест­венной генетике остается по-прежнему очень серьезным, если не сказать – катастрофическим. Можно ли и современное состояние генетики объ­яснить все тем же лысенковским влиянием?

– Честно говоря, я думаю, что в настоящее время советская гене­тика находится в худшем положении, чем во времена Лысенко. И это со­вершенно не случайно. Большая статья академика Г.П.Георгиева в «Правде» очертила многими горькими словами современное состояние генетики, но в ней не дано никаких объяснений тому поразительному факту, что диктатура Лысенко была свергнута в конце 1964 года, а «воз и ныне там». Если не считать множества декораций. Но ведь наука во всем мире сделала непостижимый рывок, и следовательно наше отставание стало еще более катастрофическим!

– А почему за это время отечественная генетика не смогла восста­новить свою былую силу? Почему этого не произошло?

– И не могло произойти! Хотя до сих пор я нигде не встретил – ни в научной, ни в массовой печати ответа на этот вопрос…

– А Вы могли бы на него ответить?

– Честно говоря, я не только мог бы – я давно ждал случая ска­зать правду о послелысенковской генетике.

В любой отрасли науки, в том числе и в биологии, должно всегда развиваться несколько направлений. В этом залог успешного развития науки. Как только появляется поддержка одного направления, как только один ученый становится вне критики, получает полноту власти, тут же возникает перекос, зажим других направлений, что в целом сказывается на исследованиях губительно. Вот почему монополизм в науке столь страшен – он ведет к неизбежной деградации.

Первой книгой, посвященной истории генетики, оказалась выпу­щенная в 1973 году в Политиздате автобиография Николая Петровича Ду­бинина «Вечное движение». Книга вышла и вторым изданием. И я понял, почему Политиздат так расщедрился. Ведь когда убирали Хрущева, Суслов обвинил его в поддержке, оказанной Лысенко. Без этой поддержки Лы­сенко был бы бессилен…

В книге академика Дубинина история с Лысенко показана так, что и винить-то в сущности, было некого. В ней нигде, ни на одной странице вы не найдете слов о самом главном – о мошенничестве и фальсифика­циях. Такое ощущение, что Лысенко искренне заблуждался. Да еще и не­кий реверанс – мол-де, Трофим Денисович даже не присваивал себе чу­жие работы, что другие ученые делали без зазрения совести. Борьба Лы­сенко с генетиками – вроде как научный спор. Это был прекрасный по­дарок Суслову, которого при моей постановке вопроса могли бы и лично спросить: «А где же вы сами-то были?» Так начался новый этап отечест­венной генетики. Место лидера в ней отдали Николаю Петровичу Дуби­нину. Недаром его книгу «Вечное движение» в генетической среде пере­именовали в «Вечное выдвижение».

– Но ведь в то время Николай Петрович Дубинин развернул очень активную деятельность по разоблачению Лысенко?

– Да. Но потом он не выдержал испытания славой, испытания единовластием. Вот профессор Лопашов в «Литературке» пишет: «Думаете, главное в лысенковщине – неверные научные представления? Если бы. Они вполне устранимы. Главное – стремление любыми путями захватить власть, командные высоты в науке»… Дубинин стал захватывать власть. Безусловно, он блестящий лектор и одаренный человек. Безуслов­но, он человек, умеющий разговаривать с начальством на понятном на­чальству языке. Но столь же безусловно – безгранично честолюбивый, падкий на славу и жадный. Я недавно встретился с одним зарубежным коллегой и спросил его, знает ли он, что в Советском Союзе имеется «Лысенко № 2». Без всяких раздумий он ответил: «Дубинин». Мне остава­лось лишь кивнуть головой.

Это трагедия, собственно говоря, общая для всего Советского Сою­за. Суть дела в том, что пока господствовали органы и поддерживаемые ими проходимцы типа Лысенко – в науке, и не только в науке, могли выдвигаться и прилично работать, в основном, только те люди, которые умели старательно «закрывать глаза» на происходящее, которые знали, как приспособиться к системе. Система управления наукой оказалась очень удобной для того, чтобы Николай Петрович достиг самых высоких командных постов в отечественной генетике, монополизировав ее.

Ведь посмотрите – к 1964 году у нас была пара десятков ученых-генетиков мирового класса: Владимир Владимирович Сахаров, который работая доцентом на фармакологическом факультете медицинского ин­ститута сумел «контрабандно» подготовить там несколько десятков хоро­ших генетиков. Был первоклассный ученый Антон Романович Жебрак. Был имевший два открытия мирового ранга Николай Николаевич Соко­лов. Была Раиса Львовна Берг. Александра Алексеевна Прокофьева-Бельговская. Зоя Софроньевна Никоро. Иосиф Абрамович Раппопорт, бесстрашно бросивший вызов лысенковщине на сессии ВАСХНИЛ 1948 года. Можно продолжать перечисление. Все эти ученые были теми, кто мог создать свое направление в безграничной области генетических ис­следований. Однако почти все они были достаточно измученными и не­молодыми кандидатами наук. В это же время люди, «не замечавшие» про­делок Лысенко, благополучно были уже и докторами, и профессорами, и директорами. Но Н.П.Дубинин всячески препятствовал выходу этой плея­ды на крупную исследовательскую работу. Ему не нужны были возвра­щавшиеся к жизни генетики старшего поколения как возможные конку­ренты. В частности, он приложил немало сил для того, чтобы не дать возможности работать в Москве Николаю Владимировичу Тимофееву-Ресовскому. Он резко сопротивлялся присуждению докторских званий целому ряду генетиков-первопризывников уже в 60-е годы и – ирония судьбы! – понадобилось, чтобы бывший лысенковец профессор Столетов, тогдашний министр высшего и среднего образования, убеждал его в необ­ходимости такого шага.

Сам я всегда работал «на отшибе», в стороне от основной группы генетиков, и считал, что Дубинин пакостит мне из чисто личной антипа­тии, пусть и необоснованной. Только потом я понял, что за этим скрыва­ется «гранд политик». То поколение генетиков почти не создало своих школ только потому, что Дубинин сумел все возрождение генетики моно­полизировать.

Основной прием отстранения крупных ученых был до смешного прост. В 1966 году Дубинин стал директором Института общей генетики АН СССР. Казалось бы, именно здесь должны были бы быть сосредоточены все крупные генетические силы. Но этого не произошло. В институ­те произошло совершенно поразительное распределение штатов и аспи­рантов, в результате чего гвардии-генетики Сахаров, Соколов, Сидоров, Бельговский и многие другие прекрасные организаторы, потенциальные руководители лабораторий и отделов, получили по 1–2 лаборанта, а сот­ни научных сотрудников и более тридцати аспирантов были записаны лично за Дубининым и он большей частью отдал их в распоряжение до­вольно пробивных молодых людей, делающих карьеру, которые приня­лись разрабатывать банальнейшие темы и создавать видимость научной работы.

Я приведу один, но очень показательный пример. Сотрудник Ин­ститута цитологии и генетики СО АН СССР Ю.Мирюта сделал открытие огромной важности (того ранга, за который математики и физики челове­ку любого звания присваивают член-корреспондентство или даже звание академика). Речь шла об особенностях происхождения культурных расте­ний, раскрывавших своеобразие расщепления признаков и повышенный выход урожая. Он отправил статью Дубинину как члену-корреспонденту АН СССР для представления статьи в журнал «Доклады АН СССР», кото­рый сразу издается и на русском, и на английском языках. Но Дубинин работу задержал под тем предлогом, что в ней недостаточно эксперимен­тального материала. Хотя речь шла о крупнейшем теоретическом обобще­нии. Пораженные этим, генетики Академгородка направили работу снова в ДАН, но на этот раз через академика И.И.Шмальгаузена. Однако Дуби­нин снова вмешался и не допустил опубликования этой статьи.

Прошло несколько лет. В Москву впервые после десятилетий раз­рыва научных связей приехал шведский генетик Густафссон. На встречу с ним пришло десятка полтора генетиков. В ходе рассказа Густафссона Ду­бинин одним вопросом раскрыл перед ним идею Мирюты. Густафссон буквально рухнул на стол и на несколько минут совершенно выключился из разговора. Потом встряхнулся и сказал: «Я этого не делал, но вернув­шись в Швецию, начну делать». Вернувшись в Швецию, Густафссон на­печатал сообщение о своей поездке и очень почтительно отозвался о Ду­бинине с его «грустными глазами». Прошло еще 20 лет. В Москве в 1979 году состоялся Международный генетический конгресс и на него приехал Густафссон. Улучив момент, я подошел и спросил, помнит ли он, как двадцать лет назад его совершенно ошарашили и выбили из седла не­сколько слов Дубинина. Он ответил: «Конечно помню!» И добавил клю­чевое слово – «апомиксис». Я решился сказать, что это была не дубинин­ская идея и добавил: «Вы никогда не поймете нашей трагедии».

Мне как-то стала ясна тактика Дубинина: заслушивая какие-либо интересные доклады с новыми идеями, он обязательно их тут же растап­тывал, пользуясь своим авторитетным тоном и красноречием. Он положи­тельно отвращал человека от его идеи для того, чтобы позднее использо­вать эту идею самому. Только так я могу объяснить тот убийственный прием, с которым был встречен и мой доклад по генетике человека в 1957 году, хотя у меня к этому времени была написана уже большая часть книги. Таких примеров можно привести многие десятки. Зато Дубинин приобретал популярность, авторитет в верхах, становился единственным и незаменимым, то есть монополизировал генетику

В медицинской генетике произошла почти аналогичная история, но к ней я имею, к огромному моему сожалению, самое близкое отноше­ние В свое время в Комитете по делам науки и техники возник, в числе прочих, план предоставить руководящее место в медицинской генетике мне, чтобы я создал куст медико-генетических лабораторий Я решитель­но отказался, сославшись на то, что меня остро ненавидят тогда еще очень сильные лысенковцы, остро ненавидит Дубинин-, что у меня два осуждения в прошлом, и кроме того, я способен генерировать идеи, без­раздельно отдаваться какой-либо из них, забывая обо всем на свете, но организаторских способностей у меня нет, не было и не будет Любопыт­но, что я предложил на выбор три кандидатуры, вполне благополучные с точки зрения анкет, не подозревая, что все трое названных мной окажутся уголовниками – Н.П Бочков, Р.В Петров и В.Д.Тимаков. Был выбран Н.П.Бочков, который, перевезя в Москву из Обнинска несколько своих сотрудников, быстро устроил им и себе докторские степени. Они стали бешенно эксплуатировать подчиненных и не давать ходу способным дель­ным людям. Вся эта компания, получившая название «обнинская мафия», за сравнительно короткий срок выжила из Института медицинской гене­тики много десятков подлинно дельных, подлинно способных и очень перспективных исследователей При этом Бочков делал свою карьеру, за­водя личные контакты с нужными ему людьми (однажды подвыпив, он заявил, что именно таким путем он сделает великую карьеру без всякой науки) Результатом явилось полное опустошение медицинской генетики и ее плачевное состояние на сегодняшний день

– Другими словами, Вы видите причину отставания генетики именно в иерархической системе управления наукой, неизбежно ведущей к монополии?

– Да, это мое глубокое убеждение Однако и это еще не все. Ие­рархическая структура науки порождает груду уродливых и вредоноснейших явлений Ведь те люди, которые сосредоточивают в своих руках власть, – они же крепко держат множество приводных ремней, а иногда и самых элементарных плеток, коими можно подстегивать и «направлять» деятельность массы подчиненных им людей Я не преувеличу, если скажу, что в нашей науке существует почти феодальная зависимость огромной армии хороших, но по титулу рядовых ученых от возвышающихся над ни­ми хозяев, царьков и настоящих царей Дикость ситуации усугубляется тем, что для рядового сотрудника практически нет никаких путей освобо­диться от этой зависимости. Если даже в Москве «строптивые» ученые иногда по два-три года ходят без работы, то что происходит в небольших городах, где часто существует лишь один институт, одна лаборатория, в которой разрабатывается то или иное направление? Изгнанный из науки ученый должен уезжать, но куда 9 А если он и решится бросить свой дом, кто его примет на работу в другом городе 9 Ведь шеф, с которым произо­шел конфликт, дает характеристику А кроме характеристики, в науке существует еще телефонное право, когда участь ученого решается на уровне начальников первого отдела

– Методы расправы с неугодными или непослушными учеными весьма разнообразны… Об этом в последнее время все чаще и чаще пи­шут…

– Еще бы! В нашей науке лозунг «ты – мне, я – тебе» стал чуть ли не основным! Возвращусь еще ненадолго к академику Дубинину. В его последней книге, посвященной истории отечественной генетики, я прочел следующие строки: «По моему мнению, только три работы 50-летних уче­ных можно признать кандидатами на то, чтобы остаться в истории совет­ской генетики. Первая – обоснование биотехнологии (Ю.А.Овчинников); вторая – разработка принципов экологической генетики как основы ин­тенсификации сельского хозяйства (А.А.Жученко); третья – открытие мо­бильных диспергированных генов (Г.П. Георгиев, В.А.Гвоздев)».

Я хорошо знаком с работами Г.П.Георгиева – это действительно высококачественная наука. Работы школы Ю.А Овчинникова известны мне мало Что же касается работ А.А Жученко, то я потратил несколько дней на изучение его трудов – список его статей в научных изданиях об­ширен, но они написаны в подавляющем числе случаев в соавторстве, причем меня настораживает соавторство с одними и теми же людьми. Экологическая генетика существовала и существует в мировой науке, а не создана Жученко Что же касается его рассуждений о филогенезе и онто­генезе, то взаимосвязь филогенеза и онтогенеза показана еще Геккелем. Энергичная реклама его работ и всемерная поддержка Дубининым самого Жученко в его продвижении по иерархической лестнице нашей Академии меня не только не успокаивают, но особенно настораживают… Вспомина­ется, как в семидесятые годы на очередных выборах на съезд Всесоюзного общества генетиков и селекционеров московские генетики «провалили» Дубинина Но он все же был выбран на съезд – только молдавскими ге­нетиками, то есть при помощи.. А.А. Жученко.

– Есть ли, по Вашему мнению, какой-то выход из этой ситуации в генетике 9

– Я думаю, что единственный путь – принципиальное изменение всей академической системы. Настало время отказаться от стереотипов, которые сложились за последние четыре-пять десятилетий. Настало время понять, что лидер в той или иной области знаний – это не звание, не должность, это прежде всего нетривиально, нестандартно мыслящий уче­ный, способный увлечь за собой единомышленников. Настало время от­казаться от вассальной зависимости в науке, когда место работы в том или ином институте – это как прописка в том или ином населенном пункте: без разрешения властей ты не смеешь переезжать с места на ме­сто. Пора в корне менять сам принцип оценки научного труда – мы яв­ляемся составной частью мирового сообщества, и пусть труды наших уче­ных выходят за границей, – наши зарубежные коллеги в серьезных жур­налах и издательствах, невзирая ни на какие чины и звания, прекрасно оценивают уровень научных результатов.

– Те перемены, которые происходят сегодня в нашей стране, те процессы демократизации, которые начались с перестройкой, вселяют ли они в Вас оптимизм? Может быть, с этого и начнется тот поворот в оте­чественной науке, о котором Вы говорите?

– Да, все происходящее в какой-то мере дает надежду… Однако я боюсь, что еще жива застарелая и скомпрометировавшая себя система продвижения на высшие этажи власти, когда выдвижение, обсуждение и рекомендации тех или иных кандидатов идут как бы двумя путями: один путь – когда за человеком стоит только его научный труд, его вклад в ту или иную область знания, и другой – когда за ним поддержка высокопо­ставленных академиков, парторганизации, администрации, чиновничьего аппарата, по-прежнему всемогущего и очень сплоченного.

Я очень хорошо помню, как в 1964 году произошла история с лысенковцем Н.И.Нуждиным – его тогда Отделение общей биологии избра­ло академиком. Но на общем собрании за него голосовало лишь двадцать процентов действительных членов. Н.С.Хрущев был разгневан. Именно тогда он сказал свои убийственные слова: «Нам не нужна Академия, кото­рая не подчиняется решениям ЦК!» Тогда же у Никиты Сергеевича поя­вился план слить Академию наук СССР с ВАСХНИЛ. Многие помнят ту волну жесточайших проверок и комиссий, которая прокатилась по всем институтам.

Сначала, чтобы получить хоть маломальскую независимость для себя и своей школы, человек тратит колоссальные силы, чтобы стать ака­демиком, – и чего это часто стоит, вам может рассказать почти каждый, прошедший через «кухню» выборов. А потом все по той же причине – ученики, школа – соглашаются или по крайней мере не протестуют про­тив несправедливости. А в результате теряется самое главное – чистая совесть, чувство собственного достоинства. Все же нам нельзя забывать, что никакая благая цель не оправдывает дурные средства. И, пойдя на компромисс с собственной совестью, нам будет стыдно потом смотреть в глаза наших учеников.

– Какими же Вам видятся перспективы развития генетики, науки, вообще нашей страны? Вы ведь отдали им всю свою жизнь. Вы всегда от­чаянно сопротивляетесь, когда из Вас пытаются сделать «патриарха»… Но Вам в ноябре этого года исполняется 80 лет… И хотите ли Вы этого или нет, Вы – действительно патриарх… Ваше слово очень важно новым по­колениям, молодым…

– Знаете, мне очень жаль, что большая часть моей жизни была от­дана совсем не тому, чему должна была быть отдана. Смертельно жаль тех лет, которые отняли лагеря. Смертельно осознавать, что наша страна была ввергнута в такое нечеловеческое испытание, как последняя война. Обид­но, что многие годы ушли на борьбу с лысенковским бандитизмом; что многие годы пришлось отдать на расчистку «авгиевых конюшен» в отече­ственной науке… Ведь многое из того, что сейчас становится общеприня­тым и чуть ли не банальным, было хорошо понятно и двадцать, и три­дцать, и пятьдесят лет назад. И поверьте – не только мне одному. Но, вместе с тем…

Самый заслуженный и уважаемый всеми порядочными людьми ученый Советского Союза Андрей Дмитриевич Сахаров предпослал своей первой программной статье эпиграф из «Фауста» Гёте: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой!» Что нужно сде­лать, чтобы добро победило в этом бою, здесь и сейчас? Этот вопрос осо­бенно остро стоит перед нами. Мы услышали в последнее время уйму хо­роших слов. Мы узнали (или вспомнили) множество истин, ранее скры­тых от большинства людей. Человечество преисполнилось надежд на то, что тени Сталина и Гитлера ушли навсегда в прошлое. Но это пока толь­ко надежды. Чтобы они стали реальностью, нужно, вероятно, чтобы слова Гёте стали эпиграфом к каждому нашему дню.

– Но далеко не все люди – борцы и пассионарии…

– Мне думается, что их всегда было достаточно для того, чтобы вырывать человечество из страшных пропастей, в которые оно время от времени скатывалось. И тем, кто в этом сомневается, я очень советую по­смотреть на историю человечества с высоты «птичьего полета»… Но в лю­бом случае, конечно одних лишь слов и упований нынче мало. Ведь не­редко даже просто оставаться порядочным человеком трудно доступная роскошь. Порядочность высоко «ценится», платить за нее приходится подчас слишком дорого. Но я убежден, что стремление быть порядочным – это основное свойство человека, выкованное спецификой естествен­ного отбора.

Мне очень хочется рассказать Вам историю, которую мне поведала одна моя старинная знакомая. В 1964 году она ехала на попутном грузо­вике и разговорилась с шофером. Это было в те дни, когда сняли Хруще­ва. Против обыкновения, шофер не ругал Никиту Сергеевича. А на во­прос, почему не ругает, рассказал ей свою историю.

В 1937 году ему с двумя товарищами по армейской службе предло­жили пойти работать в охрану лагерей. Выслушав предупреждение генера­ла, что «зеки – мерзавцы из мерзавцев», и что ни малейшего попусти­тельства им давать нельзя, бойцы получили тут же наглядный урок. Гене­рал вызвал в кабинет тощего, бледного зека и спросил, в чем состоит его вина. Зек ответил, что он ни в чем не виноват. «Не виноват? Ты ведь враг народа!» – заорал генерал и натравил на зека-доходягу огромную овчарку, которая свалила истощенного человека с ног. Генерал овчарку отогнал, зека велел увести. «Говорит, что не виноват! А у меня на него два огром­ных тома лежит!» Шофер отказался идти в охрану лагеря: «Не дело, когда людей собаками травят». И второй отказался. А третий согласился. Через много лет после войны приятели по армии встретились случайно в Моск­ве. Отказавшийся от службы в лагере удивился: он всю войну на фронте, дважды ранен, звание – старший сержант. А приятель – полковник, много орденов. «Где ты так отличился?» Тот, посмеиваясь, ответил: «Да всё там же, так всю войну там и провел, оттуда не уезжал. Там и ордена получил. И полковником стал». Резюмировал шофер свой рассказ все те­ми же словами: «Прав Хрущев. Не дело это – собаками людей травить»…

Понимаете ли, я всегда знал, какими путями легко сделать карьеру. Вся чудовищность ситуации заключается в том, что на протяжении мно­гих десятков лет действовали и в значительной степени продолжают дей­ствовать губительные, извращенные принципы социального подъема. Де­ло в том, что огромная часть людей, от которых зависит слишком многое в нашей жизни, – это люди, сделавшие карьеру, следуя этим извращенным принципам. У нас мощная прослойка номенклатуры – на всех уров­нях. И для этой номенклатуры существование общечеловеческой, обще­обязательной этики – чума. Для этой же номенклатуры слишком часто ещё большей чумой представляется подбор и выдвижение кадров не по анкете, не по услужливости и угодливости, а по истинным способностям, по энергии, по таланту.

Однако я вижу, что в настоящее время, может быть, как никогда раньше, решающей силой, определяющей темпы развития, мощь и безо­пасность нации, становится интеллигенция. Что делает человека интел­лигентным? Наша жизнь, наше существование в огромной мере определя­ется тем целеполаганием, которое складывается еще в детстве, обычно – под влиянием матери. Именно интеллигентная мать очень рано подводит ребенка к вопросу, который ему нужно решить: или я–за себя, или я – за других. Или я – для людей, или люди – для меня… Если я за других, то мне предстоит нелегкая жизнь. С бесчисленными разочарованиями, несправедливостями. Но выбор надо делать… В конце концов, от этого зависит, сдвинемся ли мы с мертвой точки, или «перестройка» захлебнет­ся и завершится таким экономическим развалом, таким чудовищным па­дением политического престижа Советского Союза, что ему придется еще десятки лет влачить полунищенское существование «развивающейся стра­ны, имеющей ядерную бомбу». Бой нам всем предстоит жесточайший. «Покой нам только снится»…

– Владимир Павлович, Вы – оптимист?

– На это вопрос я отвечу так… Я – старый человек. Я даже не бо­юсь говорить правду. Может быть, это вообще самая главная цель для нашего общества – сделать так, чтобы никто не боялся говорить правду. У меня уйма сил ушла на борьбу с негодяями и бандитами… Но порядоч­ных, добрых и честных людей я встречал несравненно.больше…

Елена Кешман

Интервью было частично опубликовано в журнале «Огонек», № 11, март 1989 г.

СПИСОК ОСНОВНЫХ РАБОТ В.П.ЭФРОИМСОНА

Температура и трансгенационный процесс. – Журн. Эксперим. биоло­гии, т.6, №4, с.269-270.

Новый ген в Y-хромосоме у Drosophila melanogaster. – Там же, №4, с.283-286.

Трансмутирующее действие Х-лучей и проблема генетической эволюции. – Там же. т.7, №1, с.3-14.

Die transmutieren des Wirkung der X-Strahlen und das Problem der genetischen Evolution. – Biologisches Zentralblatt. B.51. S.491-506.

Кинетика фототропизма у Drosophila melanogaster. – Докл.АН СССР,№3, с.63–72 (совместно с А.П.Цветковым).

Температура и мутация. – Биол. журн. т.1, вып. 1–2, с.40–41. Temperatur und Mutationen. – Biol-Zbl. B.52. n.1-2. S.674-675.

Анализ влияния некоторых генов на жизнеспособность тутового шелко­пряда. – Биол. журн. т.1, вып.3–4, с.51–86.

К вопросу о влиянии внешних факторов на отношение полов у тутового шелкопряда. – Биол. журн. т.1, вып.1–2, с.63–67.

О некоторых проблемах накопления и действия деталей. – Биол. журн. т.1, вып.3-4, с.87-102.

Измерение чувствительности зрелых и незрелых половых клеток Drosophila melanogaster. – Не опубликовано. 1 п.л.

О скорости мутационного процесса у человека. – Не опубликовано. 1 п.л.

О выщеплении летальных мутаций в инбридируемых линиях «синте­тической» бивольтинной породы Bombyx mori L. – Биол. журн. т.5, №4, с.625-632 (совместно с К.Н.Рыловой).

Основы генетики и селекции тутового шелкопряда (совместно с П.А.Косминским). – 26 п.л. Рассыпано в наборе.

Закон Менделя – основной биологический закон (совместно с Д.Д.Ромашовым и К.А. Головинской). – Не опубликовано. 1 п.л.

Измерение скорости мутационного процесса у тутового шелкопряда. Изв. АН СССР, отд. биол. наук. №5, с.688-705.

Иммунологические пути атаки гена. – Не опубликовано. 1 п.л.

Генетико-селекционные исследования над тутовым шелкопрядом. – Дисс. канд. биол. наук. Харьк. гос. ун-т, с. 1–340.

Проблемы генетики, селекции и гибридизации тутового шелкопряда. – 28 п.л. (Принята к изданию РИСО АН СССР. Не издана).

Проблемы генетики, селекции и гибридизации тутового шелкопряда. – Дисс. докт. биол. наук. Харьк. гос. ун-т. т. I, II, с. 1–672.

Эволюционно-генетический анализ вольтинизма тутового шелкопряда. – В: Научн. хроника Харьковского гос. ун-та; №3–4, с.52–58.

О преступной деятельности Т.Д.Лысенко. Докладная записка в Отдел науки ЦК КПСС. – 15 п.л. Рукопись.

Эволюционно-генетический анализ вольтинизма тутового шелкопряда. – Журн. общ. биол, №1. (Гранки, снят с печати).

О подрыве сельского хозяйства Советского Союза и международного престижа советской науки. – 12 п.л. Рукопись (Направлена Генерально­му Прокурору СССР).

Об ущербе, нанесенном псевдоноваторством в сельхозбиологии. – 1,25 п.л., рукопись.

О книге Н.И.Фейгинсона «Основные вопросы мичуринской генетики». – Бюлл. МОИП. Отд. биол. т.61, №4, с.95–105 (совместно с Б.Н.Васиным и Т.К.Лепиным).

О роли эксперимента и цифр в сельскохозяйственной биологии. – Бюлл. МОИП. Отд. биол. т.61, №5, с.83-91. 1957

Основные данные современной генетики и действие ионизирующей ра­диации на наследственные факторы. – Бюлл. МОИП. Отд. биол. т.62, №6, с.5-18.

Компрометация науки вместо пропаганды мичуринского учения. – Не опубликовано. 1,25 п.л.

(Рецензия) М.Пренан. Биологические проблемы по существу. – Ботан. ж. т.42, №10, с.1515-1518 (совместно с Д.В.Лебедевым).

Вопреки очевидной истине (о статье Я.С.Айзенштадта «Некоторые во­просы расщепления растительных гибридов»). – Бюлл. МОИП. Отд. биол. т.63, №5, с. 133-140. 1960

Возникновение, первые успехи и значение медицинской цитогенетики. – Цитология, т.2, №3, с.364-370.

Анализ некоторых основных механизмов иммунитета, лучевой болезни и канцерогенеза с точки зрения современной генетики. – Бюлл. МОИП. Отд. биол. т.65, №6, с. 109-128.

Наследственность человека. –БМЭ. 2-е изд. т. 19, с. 1010–1065 (совместно с С.Н.Давиденковым).

Общая теория иммунитета растений и некоторые принципы радиоселек­ции на устойчивость к инфекционным болезням. – Проблемы киберне­тики, вып.5, с.199-215.

Анализ управляющих механизмов канцерогенеза. – Там же, с.217–243.

Биохимия наследственных болезней человека. – Журн. Всес. Хим. Об-ва им. Менделеева, т.6, №3, с.305–314.

Некоторые биохимические механизмы наследственного и приобретен­ного иммунитета. – Журн. Всес. Хим. Об-ва им. Менделеева, т.б, №3, с.314-318.

Управляющие механизмы возникновения антител в свете данных генети­ки иммунитета и биохимии аномальных гемоглобинов человека. – Про­блемы кибернетики, вып.6, с.161–181.

Управляющие механизмы лучевой болезни. – Там же, с. 183-205.

Определение действия радиации на наследственность человека посредст­вом учета хромосомных болезней. – Бюлл. МОИП. Отд. биол., т.66, №.3, с.150-155.

(Рецензия) Бегг. Введение в генетику. – Новые книги за рубежом. Серия В, №1, с.31-35.

(Рецензия) Д.Б. Стенбери с соавт. Биохимические основы наследствен­ных болезней. (The Metabolic basis of inherited diseases. Ed. by J.B. Stanbury et al. N.Y. McGraw-Hill. 1960. 1477 pp.) – Там же, № 5, с.34-37.

(Рецензия) К. Штерн. Основы генетики человека. (Principles of Human Genetics, 2nd ed. Ed. C. Stem. S.Fr., Freeman, 1960. 753 pp.) – Там же, №1, с.8-13.

Основные достижения медицинской генетики и её неотложные задачи. – Веста. АМН СССР. т. 17, №7, с.74-82.

Хромосомные эмбриопатии человека. – Вестн. АМН СССР, т. 17, №11, с.41-50.

Principalele realizrri ale geneticii medicalei °i sarcinile ei urgente. – Analele Romino sovietice, Medicina, б (65), S.3-13.

Наследственные болезни обмена веществ. – Архив Патологии, №1, с.77-82; № 2, с.79-85.

Соматические мутации. – БЭМ. 2-е изд. т.30, с.893-898.

Некоторые практические достижения медицинской генетики. – Вестн. АМН СССР. т.17, №12, с.14-22.

Мутационные теории образования антител. – В: Генетика микроорга­низмов (ред. ВД.Тимаков). М., Медгиз, с.99-124.

Генетические механизмы наследственного и приобретенного иммунитета. – В: Актуальные вопросы иммунологии (ред. Л-А-Зильбер и П.А.Вершилова). М., Медгиз, с.31-70.