Назад. Иначе мы давно перестали бы читать Гомера и Шекспира. Мы только потому и

Можем наслаждаться их книгами, что между нашими душами и душами их героев нет

Разницы. По уму мы разные, по знаниям - невообразимо разные. Войди сегодня в

Библиотеку Ньютон, он не смог бы прочитать учебник второкурсника. Мыслей в мире -

Миллиарды; знаний, если их исчислить в битах, - миллиарды в каких-то степенях; а чувств

сколько? Древние насчитывали всего четыре: страсти, страх, печаль и радость. В

"Евгении Онегине" эти четыре классических чувства перечислены совершенно точно:

Зато и пламенная младость

Не может ничего скрывать:

Вражду, любовь, печаль и радость

Она готова разболтать.

Нам могут быть не очень понятны желания другого человека, потому что и желаний -

Сотни, но все они действуют на нас с относительно одинаковой силой, которую мы и

Называем чувствами. Желания разные, а сила желаний, чувства одинаковы. В чувствах мы

Все равны.

В этом смысле равны человеческие души.

Кто назовет современное чувство, неизвестное шекспировскому герою? Его нет.

Прогресса в чувствах, нарастания числа чувств или их объема - нет. Нет никакого

Свидетельства о том, что с гомеровских времен и до наших прибавилось или убавилось

Хоть одно чувство.

Конечно, греческий воин под Троей боялся не того, чего боится сегодняшний

Второклассник Вова из третьего подъезда. Но само чувство страха и у того и у другого -

Одно и то же. Конечно, шестидесятилетнего академика Александра Николаевича радует

Не то, что радует трехлетнюю девочку Надю; но сама радость, само их чувство радости в

Основе своей одинаково. Общение академика с Надей может не состояться лишь потому,

что Надя превосходит академика: она умеет радоваться так, как ему уже недоступно, а

Всякое превосходство, мы видели, мешает общению.

Меняются в веках представления о безопасности и ценностях, да они и в каждое данное