Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 20. Я в оцепенении смотрю на доктора Грин, и мой мир рушитсяЯ в оцепенении смотрю на доктора Грин, и мой мир рушится. Ребенок. Ребенок. Я не хочу ребенка… пока не хочу. И в глубине души знаю, что Кристиан придет в ярость. – Миссис Грей, вы очень бледны. Хотите стакан воды? – Пожалуйста. – Мой голос чуть слышен. Мысли путаются. Беременна? Как? Когда? – Я так понимаю, вы удивлены. Я киваю доброму доктору, и она подает мне стакан воды, налитой из стоящего рядом кулера. Делаю желанный глоток. – Потрясена, – шепчу я. – Мы можем сделать ультразвук, чтобы определить срок. Судя по вашей реакции, подозреваю, недели две или около того с момента оплодотворения – четыре или пять недель беременности. Насколько я понимаю, других симптомов у вас не было? Я безмолвно качаю головой. Симптомов? Вроде бы нет. – Я думала… думала, это надежная форма контрацепции. Доктор Грин приподнимает бровь. – Обычно да, когда не забывают делать укол. – Должно быть, я потеряла счет времени. – Кристиан разозлится. Я знаю. – Месячные у вас были? Я хмурюсь. – Нет. – Это нормально для подобного вида контрацепции. Давайте сделаем ультразвук, хорошо? Я меня есть время. Я оцепенело киваю, и доктор Грин ведет меня к обтянутому черной кожей смотровому столу за ширмой. – Вам надо снять юбку и белье, накроетесь одеялом, мы приступим, – бодро говорит она. Белье? Я ожидала ультразвукового обследования живота. Зачем снимать белье? Я недоуменно пожимаю плечами, делаю, как сказано, и ложусь под мягкое белое одеяло. – Вот и замечательно. – Доктор Грин появляется у стола, подтягивает поближе ультразвуковой аппарат. Усевшись, она поворачивает монитор так, чтобы мы обе видели его, и стучит по клавишам. Экран оживает. – Пожалуйста, согните ноги в коленях, потом широко раздвиньте их, – прозаично говорит она. Я недоуменно хмурюсь. – Это трансвагинальный ультразвук. Если срок очень маленький, с его помощью мы сможем найти ребенка. – Она берет длинный белый зонд. Это еще что за штука? – Хорошо, – бормочу я, краснея от стыда, и делаю, как она говорит. Грин натягивает на конец зонда презерватив и смазывает его прозрачным гелем. – Миссис Грей, расслабьтесь. Расслабиться? Я беременна, черт побери! Как я могу расслабиться? Я еще сильнее краснею и пытаюсь подумать о чем-то хорошем… но в данный момент с этим у меня большая проблема. Медленно и мягко она вводит зонд. О господи! Единственное, что я вижу на экране, – это какая-то серовато-белая бесформенная масса. Доктор Грин медленно двигает зондом, и это ужасно смущает. – Вот, – говорит она. Нажимает кнопку, фиксируя картинку на экране, и указывает на крошечный комочек среди всей этой серо-белой аморфной массы. Маленький комочек. Крошечный комочек в моем животе. Совсем малюсенький. Ух ты. Я забываю про свой дискомфорт, потрясенно глядя на комочек. – Сердцебиение пока еще не прослушивается, слишком рано, но да, вы определенно беременны. Четыре или пять недель, я бы сказала. – Она хмурится. – Похоже, действие укола закончилось раньше времени. Ну что ж, такое случается. Я слишком ошарашена, чтобы что-нибудь сказать. Маленький комочек – ребенок. Настоящий ребенок. Ребенок Кристиана. Мой ребенок. Ну и ну! Ребенок! – Хотите, чтобы я распечатала для вас снимок? Я киваю, все еще не в состоянии говорить, и доктор Грин нажимает кнопку. Затем мягко вынимает зонд и вручает мне бумажное полотенце, чтобы вытереться. – Поздравляю, миссис Грей, – говорит она, когда я сажусь. – Я назначу вам еще один прием. Скажем, через четыре недели. Тогда мы сможем определить точный срок беременности и установить дату родов. Можете одеваться. – Хорошо. Я торопливо одеваюсь. Голова идет кругом. У меня есть комочек. Маленький комочек. Когда я выхожу из-за ширмы, доктор Грин уже снова сидит за своим столом. – А пока я рекомендую вам начать курс фолиевой кислоты и специальных витаминов. Вот список запретов и предписаний. Вручая мне пакет с витаминами и списком, она продолжает говорить со мной, но я не слушаю. Я потрясена. Я в глубоком шоке. Наверное, мне следовало бы радоваться… если б мне было лет тридцать. Еще так рано, слишком рано. Я пытаюсь подавить поднимающуюся волну паники. Вежливо прощаюсь с доктором Грин и, как в тумане, выхожу из больницы в прохладу осеннего дня. Внезапно меня начинает бить озноб от холода и дурного предчувствия. Кристиан будет в ярости, я знаю, но как сильно и как долго, не представляю. Его слова преследуют меня: «Я пока еще не готов ни с кем тебя делить». Поплотнее закутываюсь в пиджак, стараясь прогнать озноб. Сойер выпрыгивает из машины и придерживает дверцу. Он хмурится, когда видит мое лицо, но я оставляю без внимания его озабоченность. – Куда, миссис Грей? – мягко спрашивает он. – В SIP. Я усаживаюсь на заднее сиденье машины, закрываю глаза и откидываю голову на подголовник. Я должна радоваться. Но не рада. Слишком рано. Чересчур несвоевременно. А как же моя работа? Как же SIP? Как же мы с Кристианом? Нет. Нет. Нет. Все будет хорошо. У нас все будет хорошо. Кристиан любил маленькую Миа – я помню, Каррик мне рассказывал, – он и сейчас ее обожает. Быть может, следует предупредить Флинна… Быть может, не стоит говорить Кристиану. Быть может, мне… мне следует… избавиться от ребенка. Я решительно останавливаю свои мысли, испугавшись мрачного направления, которое они приняли. Инстинктивно моя ладонь защитным жестом ложится на живот. Нет. Мой маленький комочек. Слезы подступают к глазам. Что же мне делать? Видение маленького мальчика с медными волосами и яркими серыми глазами, бегущего по лугу у нашего нового дома, вторгается в мои мысли, дразня и маня возможностями. Мальчик хохочет и взвизгивает, когда мы с Кристианом гонимся за ним. Кристиан подбрасывает его высоко в воздух и несет на руках, и мы идем рука об руку к дому. Я вижу Кристиана, с отвращением отворачивающегося от меня. Я толстая и неуклюжая, с большим животом. Он идет по длинному зеркальному коридору, удаляясь от меня, и звук его шагов эхом отдается от зеркальных стен и пола. Кристиан… Вздрогнув, я просыпаюсь. Нет. Он страшно разозлится. Сойер останавливается перед издательством, и я выскакиваю из машины и направляюсь в здание. – Ана, рада тебя видеть. Как твой папа? – спрашивает Ханна, когда я подхожу к своему кабинету. Я холодно смотрю на нее. – Лучше, спасибо. Не могла бы ты зайти ко мне в кабинет? – Конечно. – Она идет за мной, вид удивленный. – Все в порядке? – Мне нужно знать, переносила ли ты или отменяла мои встречи с доктором Грин. – Доктором Грин? Да. Две или три. Главным образом потому, что ты была на других встречах или опаздывала. А что? «А то, что теперь я беременна!» – мысленно кричу на нее я. Делаю глубокий вдох, успокаиваясь. – Если переносишь какие-то встречи, обязательно давай мне знать. Я не всегда заглядываю в свой ежедневник. – Хорошо, – тихо говорит Ханна. – Извини. Я что-то напортачила? Я качаю головой и громко вздыхаю. – Не могла бы ты сделать мне чаю? А потом обсудим, что тут было в мое отсутствие. – Конечно. Я мигом. – Повеселев, она выходит из кабинета. Я смотрю ей вслед. – Ты видел эту женщину? – тихо спрашиваю я Комочка. – Возможно, именно благодаря ей ты здесь. Я легонько похлопываю по животу, чувствуя себя полнейшей идиоткой, потому что разговариваю с комочком. Мой крошечный Комочек. Я качаю головой, злясь на себя и на Ханну… хотя в глубине души понимаю, что ее вины тут нет. Унылая и подавленная, включаю компьютер. Там – мейл от Кристиана. Откого: Кристиан Грей Тема: Скучаю по тебе Дата: 13 сентября 2011 г., 13:58 Кому: Анастейша Грей Миссис Грей! Я пробыл в офисе всего три часа, а уже соскучился по тебе. Надеюсь, Рэй хорошо устроился в своей новой палате. Мама навестит его сегодня и посмотрит, как он там. Я заберу тебя около шести вечера, и мы можем заехать к нему, прежде чем поедем домой. Как тебе? Твой любящий муж Кристиан Грей, Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес» Я быстро печатаю ответ. Откого: Анастейша Грей Тема: Скучаю по тебе Дата: 13 сентября 2011 г., 14:10 Кому: Кристиан Грей Отлично. Анастейша Грей, редактор SIP Откого: Кристиан Грей Тема: Скучаю по тебе Дата: 13 сентября 2011 г., 14:14 Кому: Анастейша Грей У тебя все нормально? Кристиан Грей, Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес» Нет, Кристиан, не все. Я страшно боюсь, что ты придешь в ярость. Я не знаю, что делать. Но я не собираюсь сообщать об этом через электронную почту. Откого: Анастейша Грей Тема: Скучаю по тебе Дата: 13 сентября 2011 г., 14:17 Кому: Кристиан Грей Все хорошо. Просто занята. Увидимся в шесть. Анастейша Грей, редактор SIP Когда я скажу ему? Сегодня вечером? Может, после секса? Или во время секса? Нет, это может быть опасно для нас обоих. Когда он будет спать? Я обхватываю голову руками. Что же, черт возьми, мне делать?
– Привет, – осторожно говорит Кристиан, когда я забираюсь в машину. – Привет, – бормочу я. – Что случилось? – Он хмурится. Я качаю головой. Тейлор трогается с места и направляется в сторону больницы. – Ничего. – Может, сейчас? Я могла бы сказать ему сейчас, когда мы в ограниченном пространстве и с нами Тейлор. – На работе все нормально? – продолжает допытываться Кристиан. – Да. Отлично. Спасибо. – Ана, что случилось? – Тон его чуть более настойчивый, и я трушу. – Просто соскучилась по тебе. И беспокоилась о Рэе. Кристиан заметно расслабляется. – У Рэя все хорошо. Я сегодня разговаривал с мамой, и она поражена его успехами. – Кристиан находит мою руку. – Бог мой, какая холодная рука! Ты сегодня ела? Я краснею. – Ана, – раздраженно выговаривает он. Что ж, я не ела, потому что знаю, что ты будешь метать громы и молнии, когда я скажу, что беременна. – Поем вечером. У меня толком не было времени. Он в расстройстве качает головой. – Хочешь, чтоб я добавил «кормить мою жену» к списку обязанностей службы охраны? – Прости. Я поем. Просто сегодня день такой сумбурный. Транспортировка папы и все прочее. Его губы сжимаются в жесткую линию, но он ничего не говорит. Я смотрю в окно. «Скажи ему!» – шипит мое подсознание. Нет, я трусиха. Кристиан прерывает мои размышления: – Возможно, мне придется полететь на Тайвань. – Когда? – В конце этой недели. Или, может, на следующей. – Хорошо. – Я хочу, чтоб ты поехала со мной. Я сглатываю. – Кристиан. Прошу тебя. У меня работа. Давай не будем возвращаться к этому спору. Он вздыхает и надувает губы, как капризный подросток. – Я просто спросил, – недовольно ворчит он. – На сколько ты едешь? – Не больше чем на пару дней. Я бы хотел, чтобы ты рассказала мне, что тебя беспокоит. Как он догадался? – Ну как же, ведь мой любимый муж уезжает… Кристиан целует мои костяшки пальцев. – Я ненадолго. – Это хорошо. – Я слабо улыбаюсь.
Мы приходим к Рэю. Он уже намного бодрее и гораздо менее ворчлив. Я тронута его спокойной признательностью Кристиану и на мгновение забываю о том, что предстоит, пока сижу и слушаю, как они говорят о рыбалке и бейсболе. Но Рэй быстро утомляется. – Папа, мы пойдем, а ты поспи. – Спасибо, Ана, детка. Я рад, что вы заглянули. Видел сегодня и вашу маму, Кристиан. Она меня здорово ободрила. И она болеет за «Маринеров». – Она и рыбалку обожает, – улыбается Кристиан, поднимаясь. – Да, таких женщин еще поискать, а? – усмехается Рэй. – Увидимся завтра, хорошо? – Я целую его. Подсознание поджимает губы. «Это в том случае, если Кристиан не посадит тебя под замок… или чего похуже». Настроение резко падает. – Идем. – Кристиан протягивает руку, хмуря брови. Я беру ее, и мы покидаем больницу.
Я ковыряю вилкой в тарелке. Миссис Джонс приготовила куриное фрикасе, но мне кусок в горло не лезет. Желудок скручен в тугой узел тревоги. – Проклятье, Ана, ты скажешь мне, в чем дело? – Кристиан раздраженно отодвигает пустую тарелку. Я поднимаю на него глаза. – Пожалуйста. Ты сводишь меня с ума. Я сглатываю и пытаюсь утихомирить панику, хватающую за горло. Делаю успокаивающий вдох. Сейчас или никогда. – Я беременна. Он застывает, и очень медленно краска сползает с его лица. – Что? – шепчет он, мертвенно-бледный. – Я беременна. Кристиан непонимающе сдвигает брови. – Как? Как… как… Что за нелепый вопрос? Я краснею и взглядом спрашиваю: «А ты как думаешь?» Его поведение тут же меняется, глаза становятся каменными. – А укол? – рычит он. О черт! – Ты забыла про укол? Я просто смотрю на него, не в состоянии говорить. Господи, он зол, ужасно зол. – Господи, Ана! – Он с грохотом опускает кулак на стол, отчего я подпрыгиваю, и встает так резко, что чуть не опрокидывает обеденный стул. – Тебе надо было помнить только одну, одну-единственную вещь. Проклятье! Не могу в это поверить. Как ты могла быть такой дурой? Дурой! Я открываю рот, как рыба, выброшенная из воды. Черт. Хочу сказать, что укол оказался неэффективным, но не могу вымолвить ни слова. Смотрю на свои пальцы. – Извини, – шепчу я. – «Извини»? Проклятье! – снова рявкает он. – Знаю, что время не очень удачное. – Не очень удачное! – кричит он. – Да мы знаем друг друга всего каких-то пять минут, черт бы побрал все на свете! Я хотел показать тебе мир, а теперь… проклятье. Подгузники, отрыжка и дерьмо! Он закрывает глаза. Думаю, пытается справиться со своим гневом и проигрывает битву. – Ты забыла? Скажи мне. Или ты сделала это нарочно? – Глаза сверкают, и гнев так и брызжет из них, словно огненные искры. – Нет, – шепчу я. Я не могу сказать про Ханну, он ее уволит. Я знаю. – Я думал, мы договорились! – кричит он. – Знаю. Мы договорились. Прости. Он не слушает меня. – Вот почему. Вот почему я люблю все держать под контролем. Чтоб дерьмо вроде этого не вплывало и не портило все на свете. Нет… маленький Комочек. – Кристиан, пожалуйста, не кричи на меня. – У меня по лицу текут слезы. – Не начинай разводить тут сырость! – рявкает он. – Проклятье. – Он проводит рукой по волосам и дергает их. – Ты думаешь, я готов стать отцом? – Голос его срывается, в нем – смесь ярости и паники. И все сразу становится ясно – эти страх и отвращение в его глазах. Его ярость – ярость бессильного подростка. Ох, Пятьдесят Оттенков, мне так жаль! Для меня это тоже шок. – Знаю, никто из нас не готов к этому, но, думаю, из тебя получится чудесный отец, – выдавливаю я. – Мы справимся. – Откуда ты, черт побери, знаешь! – орет он еще громче. – Скажи мне, откуда! – Серые глаза горят, и так много эмоций мелькают на лице. Но самая заметная из них – страх. – Да пошло все к дьяволу! – рявкает Кристиан и вскидывает руки в жесте поражения. Разворачивается на пятках и, схватив на ходу пиджак, выскакивает в холл. Его шаги гулко стучат по паркету, и он исчезает через двойные двери в фойе, с силой захлопнув их за собой, отчего я снова подпрыгиваю. Я одна в тишине – в неподвижной, безмолвной, пустой огромной гостиной. Непроизвольно вздрагиваю, немо глядя на закрытые двери. Он ушел от меня. Проклятье! Его реакция даже хуже, чем я могла представить. Отодвигаю тарелку и, сложив руки на столе, опускаю на них голову и даю волю слезам.
– Ана, дорогая. – Рядом со мной возникает миссис Джонс. Быстро выпрямляюсь, смахнув слезы с лица. – Я слышала. Мне очень жаль, – мягко говорит она. – Хотите травяного чаю или еще чего-нибудь? – Я бы хотела бокал белого вина. Миссис Джонс долю секунды медлит, и я вспоминаю про Комочка. Теперь мне нельзя алкоголь. Или можно? Надо изучить список предписаний и запретов, который дала мне доктор Грин. – Я принесу. – Вообще-то, пожалуй, лучше выпью чаю. – Я вытираю нос. Миссис Джонс по-доброму мне улыбается. – Чашка чая – это прекрасно. Она собирает тарелки и идет в кухонную зону. Я плетусь следом и усаживаюсь на табурет, наблюдая, как она готовит мне чай. Миссис Джонс ставит передо мной исходящую паром кружку. – Может, вам дать что-нибудь еще, Ана? – Нет, больше ничего, спасибо. – Вы уверены? Вы почти ничего не ели. Я смотрю на нее. – Как-то не хочется. – Ана, вы должны есть. Вы теперь не одна. Пожалуйста, позвольте мне соорудить для вас что-нибудь. Чего бы вы хотели? – Она взирает на меня с надеждой. Но я правда не могу ни на что смотреть. Мой муж только что ушел от меня, потому что я беременна. Мой отец попал в серьезную аварию, и еще этот подонок Джек Хайд пытается обвинить меня в сексуальных домогательствах. Вдруг возникает неконтролируемая смешливость. Видишь, что ты сделал со мной, Маленький Комочек? Я глажу себя по животу. Миссис Джонс снисходительно улыбается мне. – Вы знаете, какой у вас срок? – мягко спрашивает она. – Совсем небольшой. Четыре или пять недель, врач не уверена. – Если не будете есть, то, по крайней мере, вам следует отдохнуть. Я киваю и, взяв чай, направляюсь в библиотеку. Это мое убежище. Вытаскиваю из сумочки «блэкберри» и раздумываю, не позвонить ли Кристиану. Знаю, для него это шок, но его реакция уж слишком резкая. А когда она не бывает такой? Мое подсознание выгибает идеально выщипанную бровь. Я вздыхаю. Пятьдесят Оттенков переменчивости. – Да, это твой папочка, Маленький Комочек. Будем надеяться, он остынет и скоро вернется. Вытаскиваю листок со списком предписаний и запретов и сажусь читать. Не могу сосредоточиться. Кристиан никогда не уходил от меня вот так. Последние дни он был таким внимательным и добрым. Таким любящим, а теперь… А вдруг он никогда не вернется? Черт! Может, следует позвонить Флинну? Я не знаю, что делать. Я в растерянности. Он такой ранимый во многих отношениях, и я знала, что он плохо воспримет эту новость. В выходные он был таким милым. Многие обстоятельства он был не в состоянии контролировать, но все же он прекрасно справился. Однако эта новость выбила почву у него из-под ног. С тех пор как я познакомилась с ним, моя жизнь была сложной. В нем ли дело? Или в нас обоих? Предположим, он не справится с этим? Предположим, потребует развода? Желчь подкатывает к горлу. Нет. Я не должна так думать. Он вернется. Вернется. Я знаю, что вернется. Знаю, что, несмотря на весь его гнев и резкие слова, он любит меня… да. И Маленького Комочка тоже будет любить. Откинувшись на спинку кресла, я засыпаю.
Просыпаюсь от того, что мне холодно, и не сразу соображаю, где я. Ежась, смотрю на часы: одиннадцать вечера. Ах да… ты. Я глажу себя по животу. Где же Кристиан? Вернулся ли? Поднимаю из кресла затекшие члены и иду на поиски мужа. Пять минут спустя сознаю, что его нет дома. Надеюсь, с ним ничего не случилось. Наваливаются воспоминания о долгом ожидании, когда пропал «Чарли Танго». Нет, нет, нет. Прекрати так думать. Возможно, он пошел… куда? К кому он мог пойти? К Элиоту? Или, может, к Флинну? Надеюсь, что так. Я отыскиваю в библиотеке свой «блэкберри» и пишу ему: «Где ты?» Я наполняю себе ванну – меня знобит.
Его все еще нет, когда я, переодевашись в атласную ночную рубашку в стиле тридцатых годов и халат, иду в гостиную. По дороге заглядываю в свободную спальню. Быть может, это будет комната Маленького Комочка. Я потрясена этой мыслью и останавливаюсь в дверях, размышляя над новой реальностью. Интересно, мы покрасим ее в голубой или розовый? Эта приятная мысль омрачена тем, что мой блудный муж так ужасно зол на меня. Схватив с кровати стеганое одеяло, я направляюсь в гостиную ждать его.
Что-то меня будит. Какой-то звук. – Черт! Это Кристиан в фойе. Я снова слышу, как скрежещет стол по полу. – Черт! – повторяет он, глуше на этот раз. Выпрямляюсь и вижу, как он, пошатываясь, входит через двойные двери. Он пьян. Мне делается не по себе. О боже, пьяный Кристиан? Я знаю, как он ненавидит пьяниц. Вскакиваю и бегу к нему. – Кристиан, ты в порядке? Он прислоняется к дверному косяку. – Миссис Грей, – невнятно бормочет он. Черт. Он сильно пьян. Я не знаю, что делать. – Ох… ты просто классно выглядишь, Анастейша. – Где ты был? Он прикладывает пальцы к губам и криво улыбается мне. – Ш-ш! – Мне кажется, тебе лучше лечь в постель. – С тобой… – Он сдавленно хихикает. Хихикает! Хмурясь, я мягко обхватываю его за талию, потому что он с трудом держится на ногах, не говоря уж о том, чтобы идти. Где же он был? И как попал домой? – Давай я помогу тебе лечь. Обопрись на меня. – Ты очень красивая, Ана. – Он опирается на меня и нюхает мои волосы, чуть не свалив нас обоих. – Кристиан, пошли. Я уложу тебя в постель. – Ладно, – говорит он, словно пытаясь сосредоточиться. Мы, пошатываясь, идем по коридору и наконец добираемся до спальни. – Кровать, – говорит он, ухмыляясь. – Да, кровать. – Я подвожу его к краю, но он держит меня. – Присоединяйся ко мне, – говорит он. – Кристиан, думаю, тебе надо поспать. – Вот так это и начинается. Я об этом слышал. Я хмурюсь. – О чем? – Дети означают конец сексу. – Уверена, что это не так. Иначе во всех семьях было бы только по одному ребенку. Он с нежностью смотрит на меня. – Ты смешная. – А ты пьяный. – Да. – Он улыбается, но улыбка его меняется, когда он думает об этом, и затравленное выражение мелькает на лице. Взгляд, от которого меня до костей пробирает озноб. – Ну же, Кристиан, – мягко говорю я. Ненавижу это его выражение. Оно говорит об ужасных, кошмарных воспоминаниях, которых не должно быть ни у одного ребенка. – Давай уложим тебя в постель. – Я мягко подталкиваю его, и он плюхается на кровать, раскидывает руки и ноги и ухмыляется мне. Затравленный взгляд исчезает. – Иди ко мне, – невнятно бормочет он. – Сначала давай тебя разденем. Он широко пьяно ухмыляется. – Вот это другой разговор. Ну и ну. Пьяный Кристиан милый и игривый. Таким он мне нравится куда больше, чем злой. – Сядь. Дай мне снять с тебя пиджак. – Комната кружится. Черт… его что, стошнит? – Кристиан, сядь! Он глупо ухмыляется мне. – Миссис Грей, а вы, оказывается, командирша… – Да. Сядь, тебе говорят. – Я упираю руки в бока. Он опять ухмыляется, с трудом приподнимается на локтях, затем садится так неуклюже, так несвойственно Кристиану. Прежде чем он снова плюхается на спину, я хватаю его за галстук и стаскиваю серый пиджак. – От тебя хорошо пахнет. – А от тебя – крепким спиртным. – Ага… бур… бон. – Он произносит слово так старательно, что я с трудом удерживаюсь от смеха. Бросив пиджак на пол рядом, берусь за галстук. Он кладет руки мне на бедра. – Мне нравится, как эта ткань облегает тебя, Ана… стейша, – бормочет он. – Ты всегда должна быть в атласе или шелке. – Проводит вверх-вниз по моим бедрам, затем дергает меня на себя и прижимается ртом к животу. – А здесь у нас незваный гость. Я перестаю дышать. О господи. Он разговаривает с Комочком. – Ты не будешь давать мне спать, так ведь? – говорит он моему животу. Да-а. Кристиан смотрит на меня сквозь длинные черные ресницы, серые глаза мутные и тусклые. Мое сердце сжимается. – Ты предпочтешь мне его, – печально говорит он. – Кристиан, ты сам не понимаешь, что говоришь. Не глупи, я никого никому не предпочту. И это может быть она. Он хмурится. – Она… боже. – Он плюхается спиной на кровать и прикрывает глаза рукой. Мне удалось расслабить ему галстук. Я развязываю шнурки и стаскиваю туфлю и носок вначале с одной ноги, потом – с другой. Когда встаю, то вижу, почему не встретила сопротивления – Кристиан полностью отключился. Он крепко спит и тихо похрапывает. Я смотрю на него. Он непозволительно красив, даже пьяный и храпящий. Его скульптурные губы приоткрыты, одна рука над головой, волосы взъерошены, лицо расслаблено. Он выглядит молодым – да он и есть молодой; мой молодой, пьяный, несчастный муж. Эта мысль камнем ложится мне на сердце. Что ж, по крайней мере, он дома. Интересно, где был. Не уверена, что у меня еще есть энергия и силы передвигать его или раздевать дальше. К тому же он поверх покрывала. Вернувшись в гостиную, беру стеганое одеяло, которым укутывалась, и приношу его в спальню. Он по-прежнему спит, все еще в галстуке и ремне. Я забираюсь на кровать с ним рядом, снимаю с него галстук и мягко расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки. Он бормочет что-то нечленораздельное, но не просыпается. Я осторожно расстегиваю ремень и тащу его сквозь петли на поясе. С некоторыми трудностями, но мне все же удается его вытащить. Рубашка вылезла из брюк, открывая дорожку волос на животе. Я не могу устоять. Наклоняюсь и целую его туда. Он шевелится, приподнимается, но не просыпается. Я выпрямляюсь и снова смотрю на него. Ох, мои Пятьдесят Оттенков… что мне с тобой делать? Я пропускаю его волосы сквозь пальцы, они такие мягкие. Потом целую в висок. – Я люблю тебя, Кристиан. Даже если ты пьяный и шлялся бог знает где, я все равно люблю тебя. Всегда буду любить. – М-м-м-м, – бормочет он. Я еще раз целую мужа в висок, затем слезаю с кровати и накрываю его стеганым одеялом. Я могу спать рядом с ним поперек кровати. Да, так и сделаю. Но сначала надо привести в порядок его одежду. Я качаю головой и подбираю носки и галстук, потом вешаю пиджак на руку. При этом его «блэкберри» падает на пол. Я подбираю и нечаянно разблокирую. Он открывается на списке эсэмэс. Я вижу свою эсэмэску, а над ней – еще одну. Черт. Все у меня внутри холодеет. Приятно было повидаться. Теперь я понимаю. Не бойся, ты будешь прекрасным отцом. Это от нее. От миссис Элены Педофилки Робинсон. Проклятье. Так вот где он был. Встречался с ней.
|