Введение. Иисус Христос Богочеловек, средоточие сущего

600. Вот поэтому я и отвергаю все другие вероуче­ния. Вот благодаря этому я нахожу ответ на все возра­жения.

И как справедливо, что Господь, исполненный такой чистоты, открывается только людям, очистившим свои сердца!

Вот поэтому христианство так для меня притягатель­но: его учение о нравственности столь возвышенно, что оно одно уже придает ему в моих глазах силу закона, но я вижу в нем и Другое важнейшее.

Я вижу, что с незапамятных времен существует на земле народ, древнейший из всех, когда-либо существо­вавших; множество раз людям было возвещено, что все они погрязнут в пороках, но в свой час к ним явится Искупитель; целый народ предсказывает Его пришест­вие, целый народ поклоняется Ему потом: это утверж­дает не какой-то отдельный человек, а множество людей, это предсказывает целый народ, ради этого и сущест­вующий на земле вот уже четыре тысячи лет. Их книги вот уже четыреста лет как рассеяны по всему миру. Чем больше я в них вчитываюсь, тем больше нахожу там истин: то, что предшествовало, и то, что последовало, и эта синагога, предсказавшая Его явление, и, нако­нец, сам этот народ, не имеющий ни кумиров, ни ца­ря, погруженный в горестное ничтожество, не имеющий пророков, но синагогу посещающий, народ, который, бу­дучи враждебен пророкам, предстает перед нами несрав­ненным свидетелем правдивости помянутых пророчеств, где уже все сказано и о его горестном ничтожестве, и даже о его ослеплении.

Я вижу эту цепь событий, эту веру, отмеченную печатью Бога в своей непререкаемости, долговременности, непрерывности, в нравственных своих основах, в том, как она воплощается в жизнь, чему учит, в том, чего уже достигла; и этот наводящий ужас и пред­сказанный мрак, в который погружены иудеи: Ens palpans in meridie¹. Dabitur liber scienti litteras et dicet: “Non possum legere”²; скипетр еще крепко держит пер­вый чужеземный захватчик, слух о пришествии Иисуса Христа.

И я протягиваю руку к моему Спасителю, чье при­шествие предсказывали в течение четырех тысяч лет, и Он снизошел на землю, дабы в предсказанное время и в предсказанных обстоятельствах принять мученическую смерть за меня, и теперь я, искупленный Его милосер­дием, спокойно ожидая часа смерти в надежде на веко­вечное воссоединение с Ним, живу и радуюсь, дарует ли Он мне в щедрости Своей блага или, ради моего блага, посылает недолю, научив Своим примером тер­пеливо ее сносить.

601. Исток противоречий. — Бог, унижен­ный так глубоко, что приемлет смерть на кресте; Мессия торжествующий, смертью смерть попирающий. Две сути Иисуса Христа, два пришествия, две сути человеческой натуры:

602. Они кощунственно говорят о том, чего не ве­дают. Христианское вероучение зиждется на двух ос­новных положениях, и людям равно необходимо знать оба и равно опасно не знать то или другое, и равно

1 Ты будешь ощупью ходить в полдень (лат.).

2 Подают умеющему читать книгу, и тот отвечает: “Не умею читать” (лат.).

безгранично милосердие Господа, отметившего оба Сво­ею печатью.

И тем не менее они берут на себя смелость утверж­дать, будто эти положения не взаимосвязаны. Муд­рецов, утверждавших, что Бог Един, преследовали, иудеев ненавидели, а о христианах и говорить не при­ходится.

В свете здравого смысла они понимали, что, если на земле существует вероучение, содержащее истину, оно должно стать центром всех земных устремлений, направленных к единственной цели — утверждению и возвеличиванию христианства; людские сердца долж­ны полниться чувствами, согласными с тем, чему оно учит нас, и, наконец, что оно должно до такой степе­ни стать целью и средоточием всех наших помыслов, дабы постигший его основы мог постичь и суть чело­веческой природы в частности, и весь ход миропорядка в целом.

И, ссылаясь на это, они дерзают кощунственно по­носить христианское вероучение, хотя совсем не разби­раются в нем⁴. Эти люди мнят, будто оно целиком сво­дится к поклонению Богу, которому приписывают ве­личие, могущество и вековечность; меж тем, будь это на самом деле так, христианство совпадало бы с деиз­мом, а оно почти так же далеко от него, как от ате­изма, являющего собой полную противоположность на­шей вере.

Тем не менее они, исходя из своей неверной посылки, делают вывод, что в христианстве не содержится истины, ибо попросту не понимают того главного, о чем свиде­тельствует все, нас окружающее: Господь Бог никогда не являет. Себя людям с той очевидностью, с какою мог бы явить.

Но пусть себе делают любые выпады против деиз­ма — они при этом никак не задевают христианского вероучения, вещающего о таинстве пришествия Искупи­теля, который, совмещая в Себе суть смертного человека и Божественную суть, освободил людей от бремени первородного греха и в Божественном Своем образе при­мирил с ними Бога.

Итак, христианство учит нас одновременно двум ис­тинам: первая гласит, что существует Бог, которому лю­ди способны причаститься, вторая — что, опороченные первородным грехом, они этого недостойны. Каждому человеку насущно важно познать обе эти истины, равно как опасно, познав Бога, не познать собственного своего горестного ничтожества или, познав все свое ничтоже­ство, не познать Искупителя, который может даровать ему исцеление. Первая из этих истин, не сопровождаемая второй, порождает гордыню, свойственную философам, познавшим Бога, но не ведающим своего ничтожества, вторая без первой порождает отчаянье, свойственное без­божникам, ведающим свое ничтожество, но не познав­шим Искупителя.

И так как человеку равно необходимо познать обе истины, милосердие Господне равно дозволяет открыть ему глаза на ту и другую. Этим и занято христианское вероучение, в этом и заключена его суть.

Обдумайте с этой точки зрения миропорядок, и вы поймете, что он сводится к утверждению главней­ших идей нашей веры: Иисус Христос — цель и сре­доточие всего сущего. Кто познал это, познал причину причин.

Заблуждающиеся лишь потому заблуждаются, что им неведома одна из этих двух истин. Ибо можно по­знать Бога, не познав при этом собственного своего горестного ничтожества, можно познать свое ничтоже­ство, не познав при этом Бога, но невозможно познать Иисуса Христа, не познав при этом и Бога, и горестное свое ничтожество.

Вот почему я и не стану доказывать здесь, опира­ясь на доводы, почерпнутые в мире природы, что Гос­подь Бог, Троица, бессмертие души истинно существу­ют, — ничего такого я здесь доказывать не стану, и не только в силу недостаточности моих знаний для по­дыскания доводов, способных переубедить закоренелыхбезбожников, но и в силу полной бесполезности и бес­плодности оных знаний, если человек не познал Иисуса Христа. И пусть он твердо уверен, что числовые про­порции суть истины нематериальные, вечные и завися­щие от основополагающей истины, содержащей их в се­бе и именуемой Богом, я все же никак не могу счесть этого человека далеко продвинувшимся по пути к спа­сению своей души.

Бог христиан — отнюдь не только Создатель гео­метрических истин и природных стихий; такие рассуж­дения подобают язычникам и эпикурейцам. Он не толь­ко Бог, властный над жизнью и благосостоянием людей, дарующий вереницу счастливых лет тем, кто Ему по­клоняется; такие рассуждения — удел иудеев. Но Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, Бог христиан — это Бог любви и утешения; Бог, преисполняющий Со­бою сердца и души тех, кем Он владеет; Бог, побуж­дающий их всем существом почувствовать свое низмен­ное ничтожество и все Его возвышенное, безграничное милосердие; сочетающийся с ними в глубине их душ; наполняющий эти души смирением, радостью, доверием, любовью; все их стремления сливающий в одно-един­ственное — в стремление к Нему.

Кто ищет Бога вне Иисуса Христа и ограничивает свои поиски одной лишь природой, тот либо не находит даже проблеска света, который помог бы ему в этих поисках, либо выдумывает свой собственный способ по­знания Бога и служения Ему без Посредника, тем самым обрекая себя на безбожие или почти столь же отврати­тельный христианскому вероучению деизм.

Без Иисуса Христа земной мир перестал бы суще­ствовать, потому что был бы обречен уничтожению или уподобился бы аду.

Если бы земной мир существовал, чтобы свидетель­ствовать людям о Боге, все вокруг источало бы зримое сияние Его Божественного величия, но, так как он су­ществует лишь радением Иисуса Христа и ради Иисуса Христа, ради того, чтобы свидетельствовать людям об их греховности, равно как об искуплении этой грехов­ности, все вокруг носит бьющую в глаза печать этих двух истин.

Все вокруг, не являясь прямым подтверждением или отрицанием бытия Божия, тем не менее внятно вещает, что Он есть, но желает Себя сокрыть. Все свидетель­ствует об этом.

Найдется ли на свете хоть один-единственный чело­век, который, познав природу, не познал бы одновре­менно горестного своего ничтожества? И разве единст­венно лишь тот, кто познал ее, единственно несчастен в этом мире? Человеку не должно совсем ничего не видеть, не должно ему и видеть так много, чтобы он вообразил, будто теперь всем овладел; ему должно ви­деть ровно столько, чтобы понять — он все утратил, должно видеть и не видеть; именно такова ныне при­рода...

Но какой бы точки зрения он ни придерживался, я не оставлю его в покое.

603. Итак, все вокруг свидетельствует о нынешнем положении человека, но свидетельство это требует пра­вильного понимания, ибо равно неверно и то, что все вокруг являет ему Бога, и то, что все скрывает Его. Правильно одновременно и то и другое, правильно, что Бог скрывает Себя от тех, кто пытается Его искушать, и открывает Себя тем, кто Его ищет, потому что люди одновременно и недостойны Господа, и способны Ему причаститься: недостойны из-за нынешней своей грехов­ности, способны благодаря первоначальной своей при­роде.

604. Какой вывод мы можем сделать из нашего вечного блуждания в потемках, кроме одного-единственного: мы недостойны?

605. Кто решается утверждать, что все люди слиш­ком мелки для причащения Богу, тот обладает поистине великим самомнением.

606. Если бы Господь Бог никогда и ни в чем не являл Себя, вывод из этого вековечного Его неприсутствия можно было бы сделать двоякий: либо что Бо­жества не существует вообще, либо что люди недостойны Его познать. Но так как Он то являет Себя, то скрывает, вывод из этого может быть только один. Если Господь Бог явил Себя хотя бы раз, значит, Он был, есть и пребудет во веки веков, из чего следует, что люди не­достойны своего Творца.