Глава 12. Саймон подключился к медсестре, заставив ее поверить, что у меня была паническая атака

Саймон подключился к медсестре, заставив ее поверить, что у меня была паническая атака. И она позволила мне уйти домой с инструкциями как медитировать.

К тому моменту, как мы достигли библиотеки, моя дрожь уменьшилась до нервного подёргивания. Кажется, Саймон думал, что библиотека была идеальным местом для тренировки моего зародившегося навыка контроля над разумом. Конечно, он хотел знать, что сделала Тейлор, чтобы заслужить мою ярость — он не был в ее разуме, когда она дергала головой. Я только сказала ему, что она была невысокого мнения о нулевых. Он коснулся моей щеки и сказал, что мои дни в качестве нулевой скоро закончатся. Это успокоило мои нервы.

Я хотела, чтобы это сработало.

Мы ютились на жестком кафельном полу у дверей библиотеки, в то время как ученики заполняли коридоры между занятиями. Саймон сказал, что регулярно проводил так последний урок биологии и контролировал учителя, чтобы тот поверил, что он был на химиотерапии во второй половине дня.

Я не была уверена: шутит он или нет.

Я держала ноги так, чтобы они не мешали другим, в то время как Саймон заставлял их игнорировать нас. Он делал это так просто, заставляя всех думать, что он читающий, как и они. К началу следующего урока я была готова погрузиться в тренировки.

Моя жизнерадостность вызвала у него усмешку.

— Полегче, меняющаяся. Не хочу, чтобы ты убила руководство библиотеки.

Я состроила рожицу и стала тянуться вдоль библиотечной стены с облупившейся краской в поисках ближайшего разума. Я не видела свою цель, и это как шарить в темноте, пока моя рука не наткнулась на тарелку полную слизи. Не так плохо, как я ожидала. Я почувствовала твердый мрамор, окутывающий его.

— Это, гм… — я выискивала имя, и оно пришло мне в голову. — Энтони. Футболист, второкурсник, — мысли Энтони сосредоточены на исторических исследованиях мыслительных волн. Запах его мыслей –свежевырубленный лес.

— И что бы ты хотела сделать с Энтони? — спросил Саймон.

— Полагаю, танец утят был бы слишком?

Мои глаза закрыты, чтобы лучше сосредоточиться, но я услышала улыбку в голосе Саймона.

— Немного эффектно.

— Может, заставить его переставить книги в книгохранилище?

— Тонко, но разрушительно. Мне нравится это.

Энтони вскакивает на ноги, выполняя мое поручение. Он проходит мимо мультимедийной лаборатории к столу библиотекаря. Она дает ему пароль от книгохранилища. Как только он туда направляется, я ищу новую цель. Естественно, Саймон уже там.

— Окей, она... — имя приходит сразу, я могу вызвать намного больше. Имя? Класс? Номер? Это все выскакивало, словно отображалось на панели. — Шейла, младшая, она чем-то похожа на виноградную жвачку по запаху. Что делать Шейле?

— Энтони в книгохранилище, да?

— Ага. Он уничтожает десятичную систему Дьюи, смешивая золотых рыбок с геранью.

— Может, он и Шейла сделают что-нибудь?

Мои глаза распахиваются от его пониженного голоса.

— Что ты сказал, Саймон Зеган?

— Я сказал, что никто не заметит, как они поцелуются в хранилище бумажных книг.

Я отшатнулась.

— Ты же не серьезно, — заставить двоих пройти через контакт губ — не многообещающе.

— Серьезно, — его глаза заблестели как обсидиан, и я прищурилась.

— Давай, — говорит Саймон. — Заставить двух людей написать один и тот же стишок еще не показатель силы. А вот заставить два разума взаимодействовать требует большого контроля. Я хочу посмотреть, можешь ли ты сделать это.

— Они могу просто держаться за руки? — учитывая реакцию читающих на прикосновения это уже было слишком.

Саймон фыркнул: — Хорошо.

Я приказала Шейле идти проверить книги. После получения пароля и морщинистого взгляда библиотекаря, Шейла вошла в крохотную комнатку. Она засомневалась, когда двери позади нее закрылись. Я приказала ей посмотреть Энтони в глаза. Он покраснел, будучи пойманным за переставлением книг и задался вопросом: что заставило его сделать это.

Управление двумя создавало ощущение, будто в глазах двоится. С некоторым трудом я заставила Энтони не смущаться, а Шейлу любоваться его спортивным телом. Потребовалась дополнительная команда, чтобы они нарушили личное пространство друг друга и держались за руки.

— Видишь, ничего страшного, — как только их кожа соприкоснулась, эмоции завертелись вместе, упрощая двоение в глазах. Пока дело не дошло до поцелуя, я заставила их вернуться к работе.

— Да, превосходно, — Саймон едва сдерживает смех. Когда я возобновила эксперименты над контролем разума, то стала придерживаться менее навязчивых вещей, таких как падение стилусов или визиты в различные секции.

Через некоторое время Саймон прервал мои усилия.

— Кира, — его прикосновение к моему плечу заставило меня распахнуть глаза. — Они должны делать не только то, что ты хочешь. Твои мысли необходимо связывать с их мыслями.

— Хмм?

Он пробежался обратно пальцами по моей щеке, и это меня отвлекло. — Есть только один способ убедить их, что ты не нулевая — это заставить их верить, что они могут читать твои мысли.

— Но они не могут, правда?

— Нет.

— Так, как ты... — это было тем, что я не понимала. Я знала, что Саймон мог управлять мыслями других людей. Но люди не ходили вокруг него, как куклы на веревочках. Или ходили? Как он убедил их, что он был читающим?

— Вместо того, чтобы контролировать их, ты просто диктуешь им свои мысли, — говорит он. — Небольшая разница. Ты сможешь сделать это, если будешь практиковаться.

— Но как? — ученики в библиотеке собирались уходить.

— Практика, — говорит он, встает и отходит. Я поднимаюсь на ноги, и задаюсь вопросом: почему он уходит. — Увидимся завтра, — говорит он тихо, выглядывая из-за стенки шкафов и смотря в коридор, словно мы не провели последний час вместе.

Последний звонок, и ученики выходят из кабинетов, тихий поток радостный мыслей на конец дня. Я прижимаюсь к стене, стараясь не допустить, чтобы мне было больно просто потому, что Саймон ведет себя, будто меня не существует. Темноволосый парень приветствует его кивком головы, и Саймон поворачивается и идет с нами. Через два шага к Саймону незаметно подходит блондинка. Близко, но не касаясь, как пекинес-фанатка Рафа. Саймон оставил меня стоять у библиотеки, ни разу не оглянувшись.

Слезы застилают мне глаза, но я сказала себе не быть дурой. Саймон не мог признать, что мы были вместе. Все знали, я была нулевой, а Саймон — старшим читающим. И он не говорил с такими, как я. Практика. Это то, через что я должна буду пройти, чтобы избавиться от статуса нулевой.

Я заворачиваю за угол и врезаюсь в Шарк Боя.

Он выглядит так, словно сам наткнулся на меня в коридоре. Это не помешало ему пробежаться руками по моим голым рукам.

— Что у нас здесь? — его пальцы впиваются в мою кожу, и он тащит меня к своей груди. Я истязаю его разум: «Отпусти меня».

Он отпускает мою руку, словно это раскаленная кочерга, и отступает на шаг. Он пытается устоять, его ненавистные мысли заполняют мое горло ощущением жжения.

«Иди в кабинет директора!» — приказываю я. «Повернись и признайся…»

Мой ум хаотично старается придумать что-то, чтобы отплатить Шарк Бою, но это безуспешно.

«Признайся, что ты издевался над измененными в первый день учебы».

Шарк Бой разворачивается и идет прямо к кабинету директора, моя команда эхом разносится в его голове. Когда я отстраняюсь, я ловлю его имя. Дэвид. Живот скручивает. Может, он пришел в себя, не дойдя до кабинета директора. Может, моя команда исчезла. Если нет, он заслужил все, что получил.

Я не могу заставить себя жалеть о том, что сделала.

Мои дрожащие ноги несут меня по коридору, и я добираюсь до репетиционной группы перед звонком. Богатый звук наших инструментов вибрирует во мне, успокаивая напряжение. Мои пальцы находят ноты на моем саксофоне, когда другие ученики постукивают ногами или качают головой в такт музыке.

Здесь, я все еще нулевая. Как обычно, никто не заметил меня.

Практика. Инструкции Саймона звучат в моей голове.

Я сосредотачиваюсь на нотах передо мной и притворяюсь нулевой, а не опасным фриком, скрывающимся на третьем месте саксофониста.