Кукольный анекдот

Быть может,не слишком «форматно» использовать в этом сборнике, претендующем на хотя бы относительную «серьезность», жанр полицейской байки. Однако (отмечали уже, да и мысль-то «второй свежести») комическое и трагическое в жизни нашей так перемешаны, что было бы просто неправдиво тянуть единственную, притом минорную, ноту. Тем более что сама история, рассказанная мне в свое время соседскими, ивановскими, наркополицейскими, вполне правдоподобна и по крайней мере может исполнить роль комической интермедии между двумя действиями трагедий классического театра…

Итак, дело было в одном из поселков Ивановской области. Реализуя оперативную информацию, в цыганский «героиновый» дом ворвались два свирепых опера тамошнего УФСКН и провели тщательный осмотр помещения. Когда обыск без санкции – это осмотр называется…

Однако хозяева, привычные, как все наркоторговцы, к походной жизни и имеющие свои источники информации, встретили сыщиков во всеоружии: плачем, клятвами и заверениями в том, что «это, наверное, другие цыгане отравой торгуют». Сама же отрава, в количестве – ни много ни мало – полутора килограммов качественного героина, тем временем мирно почивала на дне помойного ведра, всклень набитого гниющими овощами, ароматной картофельной шелухою и прочими отходами жизнедеятельности, о которых и сказать стыдно. Надо всем этим витал аромат выгребной ямы. Лейб-гвардейских размеров мухи в темно-синих парадных мундирах совершали неспешный облет охраняемой территории…

Место схрона было, прямо скажем, не лучшим. Будь у оперов противогазы или, по крайности, санкция – ни за что бы они его не пропустили; не напугали бы их ни клятвы, ни запах, ни даже мухи. Но поелику ничего подобного у сыщиков не было, соответственно, «правильный» шмон был как бы незаконен – вздохнули они тяжело, погрозили хозяевам пальцами – и удалились восвояси…

Покуда хозяева праздновали очередную победу над погаными ментами, показывали вслед удаляющимся стражам порядка языки и прочие, как в протоколах пишут, «различные части тела», случилась трагедия. Одиннадцатилетняя дочь хозяев, не осведомленная об «оперативных комбинациях» старших своих родичей, как подобает хозяйственной цыганской девочке, не пожелала терпеть в доме бардак – и вынесла ведро на помойку.

Тем временем старшие, всласть напраздновавшись, решили «герыч» перепрятать – не ровен час вернутся менты, санкцию притащат – в тюрьму кому охота. Хватились – а ведро-то порожнее!

Некоторое время ушло на следствие, суд, вынесение и исполнение приговора (отколотили девчонку так, что любо-дорого!), после чего на помойку отправилась спасательная экспедиция. Увы, результаты оказались плачевны… То есть вообще никаких результатов…[28]

Тем временем местный участковый обратил внимание на нездоровый ажиотаж около дома известнейшего из местных алкашей. Едва ли не лагерь возле покосившейся хатенки разбило стадо молодых людей, пришельцев и автохтонов, с «булавочными» зрачками и туманными взорами.

…Через час, в райотделе, алкаш, опустив очи долу, рассказывал, как его бес попутал, как рылся он в любимой своей помойке, как отыскал целлофановый пакет с кремовым порошком, как опознал в нем герыч, как решил его реализовать по демпинговой цене, только чтоб на выпивку хватило, и как почти ничего не реализовал…

Что оставалось милиционерам? Можно было, конечно, оформить злосчастного пьянчугу как крупного наркоторговца и упаковать его лет на десять (и, пожалуй, так бы и сделали, кабы не столь циклопический размер изъятого). А можно было передать дело в ФСКН, и попытаться совместно прикрыть крупную наркоточку.

Думали недолго: пакет был осторожненько возвращен на помойку, а вокруг благоухающего «объекта» выставлена засада. С момента неудачного «осмотра» особнячка прошло всего несколько часов, так что хозяева блудного героина не должны были бы потерять надежду вернуть свои 900 тысяч (в те времена грамм отравы 600 рублей стоил)…

Через полчаса раздалось радостное «Эврика!» (или как там по-цыгански?). А уже к вечеру хозяева героинового дома вынуждены были сменить свои апартаменты на куда менее уютные…

Дело давнее, но все же имен, ни русских, ни цыганских, перестраховочно не называю, а то шут его, наше законодательство, знает; станется с законников отыскать в действиях сыщиков «превышение полномочий», а с правозащитников – потянуть нудную тягучую ноту: «Цыганофо-обия-а!»

ТЕОРИЯ СМЕРТИ…

На одном из «цыганских» сайтов в Интернете прочел я забавную историю: разбила шатер как-то раз верхушка Цыганской национально-культурной автономии во главе с самим президентом, историком Надеждой Георгиевной Деметр, ни много ни мало – в МУРе. Не помню уже точно, зачем: вроде бы в отношении кого-то из видных московских цыган уголовное дело возбудили, пресса его раздула до размеров аэростата, так что решила «автономия» разобраться…

Это, впрочем, неважно. Важно то, что на Петровке направили национально-культурных кочевников к некоему оперу, специально отвечавшему за борьбу с «цыганской преступностью». Сыщик, по словам самих же цыганских активистов, оказался вполне интеллигентным парнем, знающим и «общецыганскую» теорию, и различия между нэци, и «криминальные особенности» каждого из них, и чуть ли не язык… И нашлось у хлопца время изучить это все. В немалой степени потому, что иной работы у него просто не было. Не было этнической цыганской преступности в столице!

Самое смешное, что в этой истории приходится верить каждому слову. Даже такой нелепости, как наличие «противоцыганского» опера, вся работа которого, скорее всего, сводилась к списыванию «глухарей» (или, сказать по-столичному, «висяков») по мошенничествам в наше время уже нечастых гадалок и «ломщиц».

Дело в том, что общеуголовные преступления, считавшиеся прежде специфически цыганскими, давно уже отошли в прошлое – или сделались «интернациональны». Собственно, в главе, где рассказывалось о нижегородских жуликах и бандитах цыганского происхождения, мы об этом говорили. Карманные, квартирные кражи, грабежи, «гадания со взломом» - разве что последнее еще сохраняет какую-то «ностальгическую» специфику. Цыганские банды, грабившие и убивавшие одиноких стариков… ну, тут некоторая специфика тоже есть, но, допустим, иконы по деревням «конфискуются» грабителями по той же «парадигме»: с женщиной-разведчицей и вооруженным визитом после полуночи… Так что даже если упомянутый в очерке опер-цыганоборец – не мифический персонаж, то особой работы у него быть и не может…

Потому не может, что все лучшие криминальные силы российских цыган брошены сейчас на один участок – тот, пропахший ацетоном, горем, кровью и адской серой, выстланный использованными шприцами и окурками с резким духом спаленной конопли. И борются с этими «лучшими силами» специализированные подразделения правоохранительных структур, где, кстати говоря, есть и отделы, специализирующиеся на цыганской наркоторговле. И вот у них-то работы в последние два десятка лет было хоть отбавляй! Так что, говоря о «цыганском криминале», основное внимание приходится уделять именно наркоторговле: все остальное – попутно, побочно и на «наркотическом» фоне не страшно, как насморк при инфаркте…

И вновь – художник Николай Бессонов, одна из последних его работ. Одержимый идеей «мифичности» цыганского криминала, он и цыганскую наркоторговлю готов объявить фактором «несущественным». Признавая, что само явление существует (уж тут куда денешься!), признавая наркотизацию части цыганской молодежи (об этом – чуть ниже) и даже приводя в оригинале некое «антигероиновое» стихотворение, неведомо кем из ромал сочиненное, он тем не менее утверждает буквально следующее: цыганская наркоторговля составляет всего 5% от «общероссийской». То есть – цифра почти в пределах статистической погрешности. То есть – никакой опасности «в государственном масштабе» цыганский наркобизнес не представляет: «Не будь цыган, ситуация с наркотиками в России не изменилась бы!»

Что ж, примем (пока) условия игры нашего оппонента, который уж всяко не будет преувеличивать (скорее преуменьшит!) объемы торговли смертью в таборах. Пусть так, пусть всего-навсего пять процентов поступающей в Россию отравы проходит через смуглые цыганские руки. Но – так ли уж безобидны эти смехотворные «проценты»?

Для начала сообщим несведущему читателю, что количество ежегодно поступающего в Россию одного только афганского героина составляет от 10 до 12 тонн. А цыган на территории России сколько? Этого, кажется, никто не ведает: данным последних переписей, по которым количество ромал-россиян колеблется от 150 до 200 тысяч человек, веры нет абсолютно. Так, например, упоминавшаяся выше семья Лакатошей-Виталинских официально являла собою целый интернационал. Алик-Юзек себя называл сербом, Патрина, его жена, - молдаванкой, дочь Лора – цыганкой… Украинкой объявляла себя Кукла Орловская, а ее родная младшая сестричка Марта происхождения не скрывала… То есть кто в таборе «официальный» цыган, кто просто погулять вышел – сам нечистый не разберет. К тому же и гражданство российское есть не у всех…

Николай Бессонов, человек очень осведомленный, считает, что цыган в России 250 тысяч. Что ж, примем эту цифру. Из нее следует, даже если согласиться с «заявленными» 5-ю процентами циркулирующих по России «цыганских» наркотиков, что «проценты» оные распространяет какая-то одна восьмая процента россиян, считая с театром «Ромэн», полковником войск противокосмической обороны Эрденко и грудными младенцами! Одного герыча – полтонны получается, даже в «неурожайный» для афганских маковых плантаций год!

Уже неплохо, но дело представляется и того кислее: самый принцип подсчета, коим руководствуется Н.Бессонов, кажется нам не слишком корректным.

Дело в том, что очень значительная часть реализуемой в России отравы до цыган просто не доходит. Так, «дискотечное», «молодежное» или, еще говорят, «клубное» зелье – ЛСД, все препараты амфетаминовой группы, да, пожалуй, и кокаин – распространяется по совершенно иным, нежели цыганские, методикам – и иными сбытчиками.

Не доходит до цыган «легальная» отрава: морфин, промедол, кодеин, популярнейший трамал; врачи-«оборотни» и без цыган, сами справляются.

Не цыгане готовят по притонам первитин – «винт» и дезоморфин – «крокодил». Да и анаша встречается в цыганских поселках все реже и реже…

Все перечисленные разновидности наркотиков составляют весьма значительный процент от общего количества отравы, попадающей в вены, желудки и легкие россиян, при этом цыганские поселки остаются в стороне. Так что заявленные Бессоновым пять процентов от общего числа зелья плавно трансформируются в нечто значительно большее для определенных его разновидностей – тех, что именуют «уличными». И прежде всего – для героина, самого жуткого, самого опасного убийцы – даже на фоне прочих видов отравы… Так что, господин Бессонов, даже если принять за истину Ваши же подсчеты, картинка получается куда тоскливее, чем Вы убеждаете своих читателей: во всяком случае, ни о «статистической погрешности», ни о том, «что без цыганской наркоторговли ничего бы не изменилось», речь никак не идет…

Но даже и эта бессоновская арифметика с изъяном! Ведь торговля «уличными» наркотиками осуществляется, как правило, по «пирамидальному» принципу. Или, если угодно, по принципу «многоэтажного дома», в мансарде которого ютится афганский дехканин, курсирующий через Пяндж на своем тяжело нагруженном мешками с отравой ишаке, а у подъезда толпятся алчущие дозы наркоманы (а от бурь и непогоды защищает обитателей условного нашего «мертвого дома» крыша, речь о которой еще будет!)

Так вот, цыганские наркодельцы в этом «доме» располагаются на верхних этажах, хотя и не на самом верху. А до верхних этажей – ты еще попробуй, доберись… Мы рассказывали о схемах сбыта героина и метадона: для того, чтобы выйти на цыганский особняк (и, соответственно, попасть в «статистику» Николая Бессонова) сыщикам приходится преодолевать несколько «этажей» - от наркомана к сборщику денег, от сборщика к бегунку, от бегунка к «таксисту», от таксиста… А от «таксиста», едва ли не в половине случаев – к «халдею»-батраку (вроде подробно описанной выше борчанки Ирины Волковой), на котором и сходятся стрелки! А ежели атака нашего «дома» ведется, так сказать, «с крыши», если задерживается в аэропорту, автомобиле или на таможне таджик-перевозчик с десятками, бывало, килограммов зелья, не дошедшего до розничных продавцов? Тогда лишь в корявых строках взятых операми объяснений фигурируют цыганские имена и адреса – для того лишь, чтобы погрузиться до времени в летаргический сон на страницах дел оперучета…

Так что видим, что львиная доля цыганского зелья изымается не у цыган! Соответственно, и в озвученную Н.Бессоновым статистику, в пресловутые «5%», не попадает…

Так что не следует преуменьшать опасность цыганского наркобизнеса[29]. И подсчитывать в процентах чью-то беду и боль – тоже не стоит…

О месте цыганских наркодельцов в общей схеме наркоторговли подробно говорить здесь не совсем в тему. Тем более что несколько самых разительных – а равно и самых типичных – примеров привели мы выше. Охочий может и схему вычертить, и место цыган в ней определить.

А вот что к теме относится прямо и непосредственно: даже по подсчетам «цыганофилов», тенденциозным и заниженным, совершенно неимоверный процент от общего количества российских цыган так или иначе подвязан к торговле смертью. Во всех регионах России, от Калининграда и до Дальнего Востока, в каждом цыганском поселке, едва ли не в каждом доме хранится, поджидая своего часа, бурый, белый или кремовый порошок. Чтобы добыть его, молодые люди с подземными взглядами готовы на все: на кражу, на грабеж, даже на убийство. (По статистике от 60 до 80 процентов, в разных регионах по-разному, квартирных краж, мелких уличных грабежей и разбоев совершаются наркоманами. А уж карманные кражи – и вовсе преступление нынче «наркоманское сословное»). Девушки обменивают на отраву свои прелести. И шуршат, шуршат купюры, оседая в особняках или покосившихся хатенках смугловатых «хозяев кайфа», не ведающих, что существуют в жизни и иные способы заработать на хлеб…

Николай Бессонов, впрочем, и тут поспел: «Вы ( журналисты - авт .) хотя бы знаете, как сами цыгане относятся к торговле наркотиками!?» И – взволнованный рассказ о том, как не соответствует торговля отравой национальному характеру, как осуждают в таборах «отдельных отщепенцев», занимающихся таким нецыганским делом, как продажа героина. И – не менее взволнованный рассказ об объявлении некоторых таборов «территориями без наркотиков». И – иллюстрация: трехэтажный особняк честного цыганского олигарха, на коем висит плакат соответствующего содержания.

Что и говорить, впечатляет. Правда, сразу, навскидку, вопрос возникает: почему, например, автор этих строк подобного плаката не вывешивает, а цыганский бизнесмен – вывешивает? Не потому ли, что к автору в дом за зельем никто прийти и не подумает – ибо тому, кто никогда не торговал героином, и о прекращении продаж объявлять незачем… Следом, логически, другой вопрос: а не является ли сам антинаркотический плакат своего рода приглашением проверить: действительно без наркотиков территория или все же с наркотиками…

Но это – ладно. Презюмпируем невиновность неведомого нам (и не названного нашим оппонентом) цыганского старейшины из неведомо где расположенного особнячка. Презюмпируем – и вернемся на Нижегородчину, к своими глазами виданному, своими ушами слыханному. Вернемся – и вспомним, как в начале нынешнего века объявляли «территорией без наркотиков» знаменитый нижегородский цыганский поселок Луч.

Это было нечто! Накануне очередных выборов в Государственную Думу кандидат в депутаты Дмитрий Савельев, герой Афганистана, кавалер боевых наград, в 90-е годы сменивший берет и голубую тельняшку на многотрудную и беспокойную жизнь «авторитетного бизнесмена», а затем подавшийся в политику, решил поднять свой рейтинг. Явился со свитой и телевизионщиками в Луч – и принялся в непередаваемой манере автозаводских дворов и проулков агитировать местных цыган.

Стоит ли говорить, что все жители Луча были обеими руками за! «Давно пора! И мы всячески поддерживаем инициативу нашего депутата! (Ручаюсь за слово «инициатива»! – авт.) Наш поселок страдает от нескольких выродков!» - голос великолепной Седачихи звучал с экрана по-всегдашнему властно и решительно. «Жить спокойно не дают эти наркоманы!» - вторила тете Шуре поминавшаяся нами в рассказе о Лялё Лебедеве Надя Безлюдская, за полгода до митинга откинувшаяся с «двойки»; ее сын, Артур, сам наркоман, был арестован буквально за пару месяцев до акции. Москвичевы, Богомоловы, Лебедевы, Мишины и прочие составляли «хор» - как в трагедиях Эсхила. Незнакомых лиц практически не было. А я сидел перед экраном, и по щекам моим текли слезы. В жизни так не смеялся…

Итак, после бурного митинга Луч территорией без наркотиков был объявлен единогласно. Депутат с чувством выполненного долга отбыл в столицу. Акция была широко распиарена в СМИ. В итоге… а что в итоге? Депутат в столицу отбыл с чувством – вот и весь итог. А жители самого известного – и самого страшного! – «героинового» поселка в Нижнем, посмеявшись наивности гайджо, принялись, как у Блока сказано, «за старинное дело свое».

А теперь вопрос к Николаю Владиславовичу Бессонову: когда обсуждал он со знакомыми цыганами тему «территорий без наркотиков», он чего от собеседников своих ждал? Какой реакции? Требований объявить поселки «наркотическими зонами», как в Нидерландах? Призывов к психоделической революции? Просьб разрешить торговлю отравой со ссылкой на «национальный обычай» (как в некоторых штатовских индейских резервациях разрешают оборот «кактусовой» дури – мескалина и пейотля)? Или вариаций на тему «я кровожадный, я беспощадный, я злой разбойник Бармалей»? Когда писал о свирепо отрицательном отношении «большинства цыган» к наркотикам – не на Седачиху нашу ссылался? Или… или настолько уж наивен? Непонятно…

Может, конечно, в других регионах иначе, не знаю. Может, где-нибудь действительно прекращают цыгане торговать отравой в объявленных «зонах без наркотиков». Но тогда следует признать, что наша Нижегородская область – какой-то злодейский анклав, что таборные цыгане, переступающие наши границы, становятся преступниками, просто вдохнув волжского ветра. Не очень в это верится…

4

Банальна истина, что любой народ следует защищать прежде всего не от критиков, а от слишком ярых апологетов. Цыганский – в том числе. Потому хотя бы, что он в защите нуждается, как никакой другой. Потому, что количество наркоманов в цыганских поселках уже зашкаливает. Причем подсаживаются на иглу не только молодые (почти все герои этого раздела – наркоманы; недаром пришлось оговариваться, что, допустим, Марта Орловская едва ли не единственная из всех наших персонажей сей благородной хворью не страдала). Например, знаменитый в 90-е борчанин Коля Краев умер от передоза возрасте 56-ти лет, просидев на игле лет восемь. Соответственно, подсев на «ширку» в совершенно непристойные для «среднестатистического» нарика 50 лет… Эх, помню (отвлечемся!), бывало, заходили к Коле в дом в Пикино – когда попадалась с наркотой очередная его дочь или сноха. Вечно встречал он гостей лежа ничком на кровати, с озорной улыбкой на бесшабашном бородатом лице. «Как здоровье, старый козел!» - приветствовали его опера. А он, хоть и судимый, цену «козлу» знавший, отвечал бойко и весело: «Сдыхает старый козел, начальники!» И когда не стало его, несколько дней ходили опера тогдашнего УБНОНа Нижегородского ГУВД, как в воду опущенные: жалели его немного, колоритный был мужичок…

Но – вернемся от могилы «старого козла» к живым людям. Продолжим разговор. Считается, что когда наркоманией заболевает пять процентов народа, на нем можно ставить крест. То бишь, из заявленных 250 тысяч цыган-россиян хватит 12,5 тысяч наркоманов, чтобы народ попросту вымер! А при закрытости таборов, при том, что браки большинство цыган заключают в своей среде, вряд ли натяжкою будет предположить, что «цыганский апокалипсис» уже наступил, и трубы архангела вскоре протрубят над головою одного отдельно взятого народа! Как этого не допустить… не знаю. Несколько посильных соображений выскажу, конечно, но в своем месте.

А пока что, коли уж взялись мы рассуждать о степени наркотизации таборов и причинах почти поголовной «подсадки» на иглу цыганской молодежи, вновь придется нам обратиться к работам их «защитников». С болью пишет Николай Бессонов о том, что цыгане действительно в массовом порядке становятся наркоманами, даже, говорю, стишок на эту тему приводит, то ли песню… Не может он не задаться и вопросом о том, почему так вышло, что тянет юных ромал к шприцу, наполненному мутной пахучей жидкостью. Много – и, в общем-то, правильно – говорит он о безверии, безнадеге, от которой бежит молодежь в мир чугунных грез и тошнотворного кайфа. Плюс – любопытство, свойственное любому молодому человеку…

Все это верно. Здесь спорить не с чем. Только следует оговориться, что эти причины – «интернациональны», и, поверьте, второстепенны. А мимо главного-то проходит Бессонов со всегдашней своей легкостью. Это главное – доступность и бесплатность зелья в цыганских поселках. Когда героин в доме не переводится, к тому же и платить за него не надо – как юному существу (и здесь не в национальности дело, у русских, татар, бельгийцев, зулусов и всех прочих народов мира – то же самое) не попробовать «разочек, с одного раза не подсядешь!» За «первым разочком» второй, десятый, тысячный и последний, «золотой» следуют с неизбежностью дождя в октябре…

И второе, из первого вытекающее. По статистике каждый наркоман за свою недолгую жизнь подсаживает на иглу от 10 до 18 человек – как правило, ближайших своих друзей и родичей. При извечной закрытости цыган – кого будет «подсаживать» наркоман цыганского происхождения? И много ли потребуется в поселке – таком, как Луч, Ольгино, Пикино или Кирилловка – цыганских «героиновых домов», чтобы всё цыганское население поселков оных оказалось наркозависимо (к этому и идет!)? Тут, пожалуй, и бессоновских «пяти процентов» не понадобится…

Так что не с цыганским народом, а за цыганский народ борются сыщики антинаркотических подразделений! И об этом бы помнить господам «правозащитникам»…

Однако, кажется, немного отвлеклись мы от заявленной темы. С цыганских проблем – перешли на «общероссийские», даже где-то «общечеловеческие».

Или не отвлеклись? Ведь не в вакууме же существует цыганский народ, ведь живут же люди и вокруг таборов, ведь, как ни обособляйся, а тысячи и десятки тысяч нитей сотни лет уже связывают цыган с окружающей их ойкуменой. Вот и попробуем поглядеть, что являет собою