Клинская лихорадка

Скорый перекус, вытряс вещей из палаток и раскладка их на солнцепеке для просушки, быстрые сборы - и вот мы по колено в воде с лотком и лопатой выбираем место для наших раскопок. "Камни ладно, главное - поменьше глины накладывать, - учит нас Николай Михайлович. - Видите, какой слой песка и камней тонкий? Дальше глина. Вряд ли что получится, но попробуем".

Легкими движениями он раскачивает лоток в потоке воды - течение быстрое. Песчано-глинистая масса живет в лотке самостоятельной жизнью, двигается, перекатывается, выплескивается... Уж слишком много выплескивается. Как бы искомое золото не смыть ненароком.

- Если золото есть, оно осядет, тяжелая фракция на дне будет, - выбрасывая за борт большие камни, успокаивает нас Иванов.

Процесс утончается, уже вода с лишними примесями - размытой глиной и песком - сливается осторожнее, на дне остается тонкий слой шлиха - так на профессиональном языке геологов называют мелкие осколки тяжелых минералов, почти песок.

- А вот это гранаты. - Несколько маленьких камушков или крупных песчинок кроваво-красного цвета извлекаются из лотка буквально на кончике пальца.

...Солнце играет в лотке, вода зачерпывается ладонями и тонкой струйкой по пальцу внутрь, промывает дорожку... Вот оно! На дне поблескивает крупинка.

- Есть! - наш громогласный вопль.

- Надо же, с первого лотка! - удивляется геолог. - И достаточно крупная... Да их там две!

- Три! - хором кричим мы.

Единственная женщина в нашей экспедиции Оксана, секунду назад стоявшая на берегу, не в силах сдержать радости, тут же залазит в воду на всю высоту своих коротких сапог. Только теперь понимаешь, что такое золотая лихорадка. Когда в лотке эти три крупинки, которые и в лупу сложно рассмотреть, зато глаза уже сверкают золотым блеском, уже желание одно: мыть, мыть и мыть. И больше, больше, больше. Шлих смывается в специальный мешочек.

"Никто здешнего золота не видел в глаза. Если бы это был любой другой минерал, о нем бы просто забыли. Но золото обладает... свойством. Теряют голову даже опытные инженеры, как Михаил Аркадьевич Катинский. Мы с ним поссорились из-за докладной записки. Мальчишество. Здешние знаки можно намыть в Белоруссии, на Кавказе, даже в Подмосковье".

Олег Куваев, "Территория".

- Ну что? Кто будет копать следующим?

За дело взялся Александр Зеленков, кстати, по образованию геолог. И снова процесс копания, накладки грунта в лоток, попытки его промыть.

- Ты не так лоток держишь. Возьми по бокам, легче будет, - советует Николай Михайлович. - Опусти в воду, она сама мыть будет... Надо, чтобы шлих двигался... Заставь его двигаться... Руками перемешай... Камень выкини... Энергичней... М-да. Налицо потеря квалификации. Э-э-э-э, куда?!

Оказывается, вместе с ненужными камнями из лотка выброшена ценная вещь - "чертов палец". Так обычно называют окаменевшие раковины ископаемых моллюсков белемнитов. К счастью, наметанный глаз нашего научного консультанта выхватывает "дохлость" из массы ненужных камней, и счастливо спасенный моллюск преподносится единственной даме в нашей экспедиции в качестве талисмана. Руки устают от непривычной работы, мерзнут в холодной воде до онемения, спина затекает. И комары.

Вернемся к лотку. Фраза в пространство: "Тяжело так его двигать в воде".

- Нет, - отвечает Николай Михайлович, - просто надо уметь. Вода сама помогает и моет.

Умением мы явно не отличались. А посему самую тонкую часть процесса на себя не брали. Снова в лотке тонкий слой шлиха, снова вода тоненькой струйкой по нему, и снова ожидание. Есть? Нет? Смотришь на старателя с замиранием, как на канатоходца...

- Вот, видите?

Да! Да, видим. Блестит, маленькая. Снова сливаем шлих в мешок и меняем место раскопок. Всего мы опробовали пять мест. Больше гравийно-песчаных выходов нами не было обнаружено. Кстати, наиболее результативной оказалась самая последняя точка. Здесь вода уже обнажила часть дна. Спокойно копали на берегу и шли в речку мыть. Ни одного лотка мимо. Шлих по сравнению с другими точками был богат золотом. А также гранатами (имеются в виду минералы) и охотничьей дробью. Итогом нашего старательства становится 100-граммовый мешочек, наполовину забитый шлихом. Или, говоря непрофессиональным языком, песком.