Последняя разумная мысль

Я ещё не успел привыкнуть к тому, что меня покинули мои кошмары, ведь они сопровождали меня не менее, чем лет пятнадцать, если не больше. Сказать, что выспался, я не мог, потому что всё тело ломило от до приторного мягкой кровати. Как на ней можно спокойно спать? Она почти как у Аманды, но, знаете, во время секса о мягкости не думаешь, по крайней мере, я не думаю. Когда я проснулся, Джерард всё так же лежал задницей ко мне. Усердно натянутое на него одеяло съехало, почти полностью открывая для моего извращённого взора красивую белоснежную спину, усыпанную рядом маленьких родинок над левой лопаткой. Его спина действительно была красивой: плавные изгибы, легко приподнимающиеся от размеренного дыхания, отсутствие каких-либо пигментов – только однотонная белая поверхность. С моего ракурса он выглядел не то, что худым, а даже тощим, чему способствовали выпирающие контуры рёбер и позвоночника. Не думаю, что так было и раньше. Смотря на спокойно спящего Джерарда, я с трудом переборол желание оставить на его идеальной спине яркий засос, чтобы уничтожить эту идеальность, - она меня смущает.

Чтобы не натворить чего-нибудь с Джерардом, пока он спит, я решил удалиться из комнаты. Всё равно здесь меня все знают, никто мне не удивится.

Как оказалось, я был прав, впервые прав. Когда я спустился, чуть не вывихнув себе ступню, поскользнувшись на скользких ступеньках, то был смерен скучающим взглядом Майки.

— С добрым утром, — недовольно буркнул он, скорее своим очкам, нежели мне.

Я быстро подошёл к дивану, на котором он сидел, читая, и на котором вчера вечером Джерард отчаянно целовал меня. Майки продолжал меня игнорировать даже, когда я эффектно приземлился рядом с ним в позу «Лотос» и приступил к пристальному разглядыванию отражения самого себя в полированных линзах его очков. Ну, хорошо. Раз не хочешь сам со мной говорить, я не оставлю тебе выбора – будешь отвечать.

— Что вы сделали с Джерардом?

— Зачем ты вернулся?! — перебил меня парень. Его резкость и горечь озадачили меня, и я просто, молча, смотрел на него, не зная, что ответить. Это было, скорее, от неожиданности, чем отсутствия нужных слов.

— Ответь мне, Фрэнк. Он ведь сам бы не стал искать тебя – это ты нашёл его, — уже спокойнее продолжил Уэй-младший.

— Майки, — я придвинулся к нему ближе, - знаешь, каждый должен думать о последствиях, не так ли? Твой брат думал о них, когда имел меня, думал ли он о том, что я из-за него, чёрт возьми, стану зависимым от секса?! Он должен мне! Ты сильно заблуждаешься, если думаешь, что забрав его и промыв ему мозги, сделали лучше мне или ему.

Парень вжался в свои плечи, внимательно, но с долей удивления, вслушиваясь в каждое сказанное мною слово.

— Джерард боится, об этом ты знаешь? — он мотнул головой, отрицая. - Он боится сорваться на дочери, он хочет умереть, он не знает, что нужен кому-то. Это то, чего вы хотели? Он боялся всегда, даже во время насилия по нему было видно, что он и сам не до конца понимал, что делает. А теперь? – я развёл руками в стороны. - Теперь он уже мёртв.

Майки молчал, а я пытался утихомирить просачивающийся через каждый нерв, через каждую клетку моего организма гнев. Ненавижу всех этих добродетелей, считающих, что они делают кому-то лучше. Я, по крайней мере, осознаю свою незначительность и то, сколько вреда приношу.

— А ты? Ты думаешь, что можешь оживить его? — иронично проговорил Уэй.

— Нет, — Майки самодовольно усмехнулся. – Я не смогу вернуть его желание жить, потому что, по-моему, его и не было никогда, но зато мне по силам восстановить убитое вами желание к кое-чему другому…

Я встал и собрался уходить обратно в свою новую комнату, но голос Майки остановил меня:

— Мне казалось, ты другой.

На секунду прикрыв глаза и сжав губы вместе, я, облокотившись о спинку дивана, прошипел:

— Да? Мне тоже казалось, что ты другой. Казалось вплоть до того момента, когда ты стыдливо прятал стояк, пока Джерард втрахивал меня в кровать на глазах у тебя. И когда я отсасывал ему, что ты делал? Ты смотрел и наслаждался, Майки. Смотрел и наслаждался.

Психанув, я, наконец, удалился, даже не обернувшись посмотреть на Майки. Так выбесить меня с утра, каков талант! Стремительно преодолевая одну блестящую ступеньку за другой я, смотря исключительно под ноги, смачно въехал носом в чужой торс. Было… больно. Чей это торс было понятно, но от этого боль не становилась меньше. Зло сведя брови на переносице и прикрыв нос ладонью, я остался стоять неподвижным, боясь, что пойдёт кровь. Джерард начал что-то говорить, но я перебил его жестом поднятой руки и, призывая к спокойствию и себя, и его, направился на поиски ванной, чтобы оценить масштабы проблемы.

— У меня в комнате есть зеркало, — догадался Джерард, на ходу натягивая футболку и спускаясь вниз. Уверен, что ничего серьёзного быть не может, но как только получаешь травму, кажется, что это нечто глобальное. И так каждый раз, каждый грёбанный раз.

С моим носом, разумеется, всё было в порядке. Я плюхнулся на это хлопковое болото, не отрывая взгляда от своего отражения.

— И чего ты хочешь? — спрашиваю сам себя чуть писклявым голосом.

— Его, — сам и отвечаю.

— А что, если ты причинишь ему ещё больше боли, чем он тебе когда-то?

— Это невозможно.

— А что, если во время твоей афёры пострадает Бэндит?

— Она не пострадает.

— Ты так уверен?

— Нет.

— Ты в чём-нибудь уверен?

— Ни в чём…

Упав на постель полностью, я стал терроризировать свои пальцы, смотря на потолок и думая. Джерард ведь мог бы обрести счастье с Бэндит и братом, но тут появляюсь я и всё порчу. Он мог бы стать нормальным, как все. Но я стремлюсь пробудить в нём всех тех демонов, что он пытается скрыть.

— Ты отвратителен себе, Фрэнки? — вновь задаю себе вопрос до противного режуще меня голос.

— Да.