Действие двадцатое

— Может, расстегнёшь наручники?

— Нет.

— Да почему?! — не выдержал я.

— Не хочу, чтобы ты убежал.

Ну да, конечно, я убегу. В окно выпрыгну.

На моей груди красуется красный след от ремня безопасности, а запястья несильно кровоточат. Скоро не только сиденье, но и вся машина Джерарда будет в крови.

Меня ужасно угнетало то, что я не могу нормально двигаться и не знаю, куда мы едем.

После секса лицо Джерарда приобрело каменные, непоколебимые черты, а я думал. Его фамилия «Уэй». В моём сне Аманда назвала его фамилию правильно. О, Боже, если Аманда действительно не та, кем притворяется, и она влюблена в Джерарда, мой мозг такого не вынесет. Еще и окончание моего видения не радует меня. Я был бы рад убить Джерарда всеми возможными способами ещё несколько дней назад, но сейчас… Мне нравится секс с ним, и я не уверен, сможет ли другой мужчина дать мне испытать что-то подобное. Если Джерарда постирать и переодеть, то с ним можно было бы регулярно… Ну, вы поняли мою мысль.

И всё же я так и не успел осознать, когда моё сознание перешло от «фу, противный!» к «я тебя хочу». Но я действительно хотел его, даже прямо сейчас. Не удивлюсь, если узнаю, что во вколотом мне снотворном был и афродизиак. Хотя на мысли об удовольствии от секса с мужчиной я поймал себя ночью ранее. Как всё запутано. И я сам себя и запутал. Фрэнки - молодец.

Если бы мне в школе сказали, что стану геем, я бы плюнул в лицо этому умнику.

Всё-таки, думаю, Джерарду самое место в тюрьме. Найти гея в Нью-Джерси без садистских наклонностей - вот моя цель, когда Уэя упекут за решетку. Да, так и будет.

Я противоречу сам себе. Как так можно? Только что беспокоился о нём, а сейчас готов обречь на гниение в камере. А еще, мне кажется, что я такими темпами стану как нимфоманка, только мужчина… Не уверен, что знаю, как это называется.

Джерард следит за дорогой и совсем не обращает на меня внимание. Это меня и огорчает и радует одновременно. Я совсем, совсем запутался в себе.

Реакция людей на сперму на рубашке Джерарда будет потрясающая, наверное. Интересно, он не замечает её или не хочет замечать?

Боже, как скучно.

Пугаться даже самого себя было и то увлекательнее, чем просто сидеть на месте, пока твоё тело передвигается против твоей воли.

Машина остановилась лишь спустя полтора часа в какой-то деревушке. Это не было похоже на город, поэтому будет «деревушкой», даже если это не так. Дома были непривычно низкие и старые. Даже в моём районе было приличнее. Моя рухлядь, опять же, выглядела куда убедительнее. Мы как будто оказались в чёрно-белом фильме, – всё было серым. Лес на стороне никак не компенсировал отсутствия цвета в посёлке.

Я думал, что Джерард завезёт меня в какую-нибудь глушь и запрёт в подвале. Но здесь были жители, и они улыбались. Как можно улыбаться, живя в таких условиях?

Джерард снял с меня чертовы наручники, но крепко держал меня одной рукой, прижимая к себе. Со стороны это походило на объятия, но мы с ним оба знаем, что это совсем не так. Это просто способ удержать меня. Кстати, мне кажется, если бы я смог вырваться и подбежать к кому-нибудь из местных, – меня бы защитили. Эти люди все были в не самом лучшем состоянии, как и их дома, но от них исходило странное тепло.

Около одного из домов молодая мать пыталась успокоить плачущую девочку, а у другого сморщенная старушка стирала серое, под стать всему здесь, бельё. Всё это навевало странную тоску. Хотелось сбежать отсюда и никогда не возвращаться. Джерард сжал моё плечо до посинения, но, когда неспокойная девочка перестала плакать при виде меня, я не сдержался и рванул к ней. Её мама перепугалась моему резкому порыву, пряча девочку за шаль, а Джерард как-то нецензурно ругнулся и поспешил забрать меня. Но девочка утихомирила всех, протянув ко мне свои маленькие ладошки. Она обняла меня так нежно и трепетно, что я готов был расплакаться. Я обхватил её хрупкое худенькое тельце руками, утыкаясь носом в её шею. На меня смотрела улыбающаяся мама девочки, её глаза слезились. Она выглядела такой искренне-счастливой. Спиной я чувствовал испепеляющий взгляд Джерарда, который явно не хотел здесь задерживаться. А мне хотелось хоть целую вечность обнимать эту девочку.

Когда ладонь Джерарда дёрнула меня назад, малышка снова заплакала, пытаясь снять руку мужчины с моего плеча. Она не на шутку испугалась, и я сдвинулся немного, полностью скрывая её от Джерарда.
Вскоре я почувствовал что-то холодное на спине – это было дуло пистолета. Теперь испугался уже я. Мама девочки поймала мой взгляд, понимая, что произошло. Не знаю, как именно она догадалась, но женщина сразу же подозвала дочку к себе, маня её руками.

— Одна. Хоть одна попытка уйти от меня хоть на шаг, и я вышлю этой девочке твои мозги в качестве прощального подарка, понял меня, Фрэнки? — прошипел мне на ухо Джерард, заставляя всё мое тело покрыться мурашками.

Как же я ошибался, когда предполагал, что мне можно не бояться Джерарда. Каким глупцом я был. Он же, блять, маньяк! Он мог перерезать ни одну глотку до меня. Джерард Уэй всё ещё опасен. И будет опасным всегда.

Джерард убрал пистолет, как только я встал. Мужчина взял меня за руку и двинулся дальше. Он шёл быстрее, чем до этого, и я не успевал за ним, спотыкаясь по дороге о камни.

Мы остановились у поместья. Оно не сильно отличалось от всего здесь, но всё же было явно больше. Внутри него можно было снимать фильмы про вампиров или приведений: вся мебель была покрыта плотным слоем пыли, и она была будто вырвана из средневековья. Огромная люстра с множеством маленьких деталей и свисающих камешков, пёстрые картины и обои со странным орнаментом.

Полы печально скрипели от каждого шага, заставляя меня вспомнить о своём доме. Он хоть и не был дорогим и шикарно обставленным, стал мне родным за время проживания.

Джерард запер массивную дверь на несколько замков и уверено пошёл дальше, не дожидаясь меня. Я покорно пошел вслед за ним, с опаской ступая по винтовой лестнице. Никогда их не любил, от таких восхождений всегда кружится голова.

Моё удивление нельзя было передать словами, когда я увидел, как обустроен второй этаж. Всё было… идеально. Джерард так не вписывался сюда. Здесь не было ни одной пылинки, весь интерьер блестел и переливался оттенками от металлика до бронзы. Не то, чтобы всё это было похоже на жилище какого-то зажиточного человека, но здесь было так и чисто и так приятно пахло. Это мог быть дом кого угодно, но не Джерарда Уэя.

Меня впихнули в какую-то из немногочисленных комнат и толкнули на кровать.

Джерард брезгливо посмотрел на свою запачканную рубашку и начал спешно расстёгивать её, стоя спиной ко мне. Его спина выглядела очень подтянуто, как и руки. Когда он повернулся, стало
очевидным, что когда-то давно Джерард очень быстро похудел, – на его животе были видны растяжки, и кожа в некоторых местах была немного дряблая. Заметив мой изучающий взгляд, Джерард смутился и, быстро достав первую попавшуюся футболку, упал на кровать. Он покраснел. Боже мой, Джерард Уэй смущён, какая прелесть.

Успокоившись, мужчина встал с кровати и жестом приказал мне сделать то же самое. Откинув покрывало, Джерард забрался под одеяло и, смачно причмокнув, прикрыл глаза. Я не знал, что должен делать, а Джерард, приоткрыв один глаз, проворчал:

— Свет выключи и иди ко мне.

Прошу Вас, пишите, пожалуйста, отзывы, если читаете. Я очень сильно нервничаю, когда никто ничего не пишет. Мне начинает казаться, что я делаю что-то не так.