Как можно хотеть работать? И почему мы хотим сделать что‑то хорошо?

Когда я в очередной раз опубликовала в своем блоге статью о мотивации и плодотворной работе, мне написал возмущенное письмо неизвестный читатель.

Он негодовал: «Сколько можно обманывать себя и других? Все эти истории о жажде порядка, о любви к работе, о рвении – неправда. Человек так устроен, что работать он не любит. В принципе. Работать – это трудно. Это тяжело. Это принудиловка. Что удивительного, что нормальные люди этого не хотят? Все эти лозунги и рецепты, как полюбить свою работу, – цинизм. Это как у рекламщиков, которые „не только хотели изнасиловать свою жертву – они хотели, чтобы ей понравилось“! Не все люди рождаются достаточно богатыми, чтобы не заботиться о зарабатывании денег. Поэтому приходится ежедневно что‑то делать, чтобы не умереть с голоду. Но ничего хорошего и радостного в этом нет, все равно все это вынужденные меры, и давайте не будем романтизировать по этому поводу!»

Действительно ли это так? Я видела многих людей, которым доводилось не работать продолжительное время (хотя ничто им не мешало, они были здоровы и никакие катастрофы не отвлекали их от дел). Обычно это случалось оттого, что не было необходимости зарабатывать деньги. Например, существует некий источник дохода или кто‑то человека кормит. Он потерял работу и не нашел новую либо где‑то бросил учиться и ничего пока нового не начал. Что‑то закончилось, что‑то вместо этого не началось, и человек повис.

Сначала все здорово – делаю что хочу! Потом половине людей становится невыносимо находиться дома, и они начинают ходить по гостям. Часть знакомых сначала реагируют с энтузиазмом, потом начинают от таких вечных гостей избавляться. Остаются несколько таких же бездельников, у которых нет никаких идей, как провести время с пользой, но когда они вместе, это не так тоскливо, как поодиночке. Либо еще есть общественные места, где можно зависать, но и там, по большому счету, происходит одно и то же. Жизнь начинает заполняться вопросом, куда себя деть. Время тянется мучительно, и дни проходят в поисках чего‑нибудь, что поможет забыть, что до очередного вечера еще так далеко.

Другие – наоборот, практически перестают покидать дом, потому что это им начинает казаться сверхнапряжением. Сначала они думают, что в свободное время будут ходить по спортзалам, магазинам и гулять. Потом выясняется, что в спортзал идти лень, чтобы выйти в магазин, надо переодеваться, да и ради того, чтобы вынести мусор, высовываться во двор уже третьи сутки неохота. Можно было бы делать домашние дела, но острой необходимости в этом нет, поэтому делаются они все меньше. А чем больше что‑то запускается, тем больше при виде результата опускаются руки, и так далее. Начинается маета между постелью, телевизором, компьютером и привозной пиццей.

А потом начинается то, что наш друг психиатр называет «деградацией на бытовом уровне». В один прекрасный день такой человек падает в постель, не умывшись и не почистив зубы. Потому что в решающий момент он был слишком для этого усталым. А от чего он так устал? Да непонятно от чего. От всего. Также, лишенный всякого стимула, он просыпается утром и проживает следующий день, так и не расчесавшись и не умывшись, иной раз и не одевшись, а в худшем случае – даже и не покинув постель. Когда в эту же постель переезжают уже и пицца, и интернет, и невынесенный мусор, пора вызывать врача.

Дальше начинается замкнутый круг. Чем меньше мы делаем, тем меньше сил. Чем меньше сил, тем меньше стимул. Потому что человеческое тело так устроено: оно не производит то, что не востребовано. Мы все знаем: чем больше делаешь, тем больше успеваешь. Чем больше тренируешься, тем легче. Через усилие мы растем. К сожалению, в человеческой жизни все устроено еще и так, что если что‑то совсем не трогать, оно не остается как есть. Оно разваливается, отмирает, засыхает и выходит из строя. Всякий человек свою деградацию видит, даже если он совсем молодой или если старается не видеть. И она его удручает. И пугает. И наводит на темные мысли.

Наш рост нас радует, вдохновляет и окрыляет, даже когда нам полгода от роду! Научились, смогли, справились и хотим еще! Потому что это очень приятно – дотянуться до еще каких‑то новых высот.

Когда нет необходимости зарабатывать деньги, большинство людей все равно находят себе какую‑нибудь работу, потому что без этого им скучно жить. Как выясняется, работа – это не то, что мы делаем для других, а то, что мы делаем для себя. Есть красивая фраза, что упорный и плодотворный труд возвышает человека. И понятно, что имеется в виду возвышение не над кем‑то другим, а над самим собой. С каждым усилием человек вырастает хоть на маленький кусочек, и это всем приятно и важно.

* * *

Кстати о том, что человека возвышает. Я хорошо помню первый раз, когда мне искренне захотелось сделать очень трудное и нелюбимое задание хорошо. Этим заданием была принудительная уборка в школьном классе. Во всех советских школах существовало «дежурство» – каждый день пара детей оставалась после уроков в классе, чтобы навести там порядок.

Это было ненавистным занятием и страшным наказанием для всех. Классы были большими и грязными, все было засыпано мелом, от которого было почти невозможно отмыть пол. Дети размазывали белые потеки по грязному полу и не менее грязной школьной доске и ждали, когда их отпустят домой. Их не хотели отпускать, пока не станет чисто, но чисто не становилось. Поэтому они просто ждали момента, когда самой учительнице станет невыносимо оставаться на работе и она соберется домой. Тогда, чтобы окончательно закрыть школу, выгоняли и детей.

В какой‑то момент я сопоставила уборку этого класса с уборкой дома. Не могу сказать, что я сильно любила наводить порядок в квартире, но там, по крайней мере, генеральная уборка всегда заканчивалась ощущением праздника. Мама и бабушка в какой‑то момент торжественно оглядывались вокруг и говорили: «Ну как? Чисто? Здорово!», и мне передавалось это ощущение облегчения и радости. Все выполнили трудное задание, заслужили отдых и похвалу. Все чувствуют себя молодцами.

В школе уборка совершенно не вызывала никаких подобных чувств. Чисто не становилось. Никакого праздника никогда не наступало. Никого ни за что не хвалили, и все уходили домой не потому, что кто‑то заслужил отдых, а потому, что просто нельзя было закрыть детей в школе до утра. Ученики в этой ситуации всегда чувствовали себя униженными. Ничего не сделали и честно заслужили дежурное презрение учительницы. И вдруг мне подумалось: а нельзя ли как‑то выйти из этого положения? В конце концов – нельзя ли чисто помыть этот класс? Просто выполнить это задание как дома. Эту невероятную идею я изложила подруге, с которой нас в очередной раз приговорили к уборке. И она согласилась, потому что нам все равно было нечего терять. Чтобы хоть как‑то оживить ощущения, которые мы испытывали дома, мы начали фантазировать: «А что, если бы мы в этом классе жили и все это было бы нашим? У нас было бы тридцать своих столов. Своя большая доска. Столько места!»

В тот день мы – две пятиклассницы – крутились в классе и выдумывали, как бы мы превратили его в уютное жилье. И наш план все время сводился к очевидной истине: чтобы начать превращать это «сокровище» в настоящее царство, надо его сначала отмыть. Через некоторое время мы отмыли чисто пол, доску и все остальные поверхности, даже увлеклись и помыли окна. В классе случилось чудо: он приобрел тот самый блеск, который появлялся после уборки дома. Нам стало приятно. Ощущение праздника наступило! Когда учительница заглянула к нам, чтобы проверить, не сбежали ли мы от противного задания, она не поверила своим глазам. Она, естественно, немедленно отпустила нас домой (раньше, чем мы ожидали), а на следующий день рассказала всему классу, какие мы молодцы. Как и ожидалось, это событие принесло нам кучу неприятностей: другим детям не понравилось, что нас похвалили, и к тому же теперь от них ожидали аналогичных подвигов. Нас обвинили в том, что мы пытаемся завоевать благосклонность учительницы неблагородными средствами. Но благодаря этой истории я узнала важную вещь.

Делая какое‑то задание плохо, я зарабатываю не только презрение других, я себя этим унижаю. Также появляется ужасное ощущение пустой траты времени. Это выражение неуважения к себе, к своим делам и планам. Ну и позор, конечно, показать себя с такой стороны – как человека, делающего что‑то спустя рукава и без души. Неприятно со всех сторон. Таким образом, можно хотеть работать, и хотеть хорошо работать, «методом от обратного»: чем делать плохо, лучше вообще не делать. А вообще ничего не делать плохо, потому что это плохо кончается.