Глава семьдесят первая. В зале прилетов в дублинском аэропорту Карла стояла возле высокого молодого человека с широкими скулами и симпатичными кудрями

Три дня спустя

Карла

В зале прилетов в дублинском аэропорту Карла стояла возле высокого молодого человека с широкими скулами и симпатичными кудрями. У него в руках были роза и скрипка в чехле. Каждый раз, когда автоматические дверцы разъезжались в стороны, он с надеждой подавался вперед. Влюбленный музыкант. Карла представила беспорядок в его квартире, коробки от пиццы в мусорном ведре, чистые простыни.

Самолет приземлился двадцать минут назад, но Роберт все еще не появился. Карлу охватило знакомое ощущение незащищенности. Она надела дешевые очки, купленные в «Пенни» – коричневая оправа, ничего дорогого или бросающегося в глаза, что могло бы привлечь к ней внимание, – и взглянула на очередную группу пассажиров. Ее черные джинсы и темная куртка ничем не выделялись в толпе. В последний момент она обмотала вокруг шеи простой однотонный шарф, а не разноцветный, который обычно носила. И никакой шляпы. Ее черные волосы немного отросли, так что излишне короткая стрижка уже не бросалась в глаза. Не считая роста, от Карлы Келли, которая когда-то искала популярности так же рьяно, как сейчас ее избегала, не осталось и следа.

В конце концов, это было так легко. Анализы крови и компетентный доктор помешали Карле перейти к каким-либо действиям. Роберт позвонил ей из Австралии и рассказал, что шеф полиции Мэрфи смог наконец сообщить ему новости. В Мельбурне в тот момент была ночь, и он плакал. Она так часто представляла себе этот момент, а теперь, когда он наступил, их разделяли континенты! Ей не оставалось ничего другого, кроме как расплакаться вместе с ним. Ее сердце в очередной раз разбилось, когда она представила страх и боль их дочери.

Дело Исобель вернули из архива, и образцы ДНК, которые брали, когда были обнаружены останки ребенка в промышленной зоне, совпали с образцами Джой. Когда об этой новости узнали родственники Карлы, они все собрались у нее. Рейн приехала с мужем Джеффри. Карла была рада, что они не привезли шампанское. Она бы не вынесла, если бы начали разливать алкоголь и провозглашать тосты за удачное завершение дела. Похоже, никто не знал, как вести себя в этой ситуации. Скоро незнакомка станет частью их семьи, привнеся с собой собственный опыт и абсолютно чужие им установки.

Все их негодование сосредоточилось на Дэвиде Доулинге. Карла, слушая их, чувствовала, что они готовы были повесить его на ближайшем столбе. Ей хотелось стать их частью, но неожиданно ее ярость сменилась столь сильным замешательством, что она ушла в другую комнату.

Роберт постоянно был с ней на связи. Орла Кеннеди, которая теперь носила звание офицера по делам семьи и скоро должна была выйти в отставку, всегда была рядом. Прошло целых шестнадцать лет с тех пор, как она держала Карлу за руку и помогала противостоять газетчикам в удушливой атмосфере неведения.

– Это лучший подарок, который мне могли преподнести к выходу в отставку, – призналась она. – Я никогда не забывала вас. Вы так долго и тяжело боролись.

– А потом я исчезла.

– Я вас не виню. Пресса – это стая акул. – Орла поцокала языком и покачала головой. – Меня бесили некоторые заголовки в газетах.

– У них было так мало ниточек. Никаких улик. Сюзанна Доулинг оказалась умной.

– И непорядочной, – добавила Орла. – И мы не сможем призвать ее к ответу. В отличие от ее мужа.

– В отличие от ее мужа, – повторила Карла.

Дэвида взяли под стражу, продлив ее срок еще на шесть часов. Во время допроса он защищался, доказывая свою невиновность. Карла видела по телевизору, как в сопровождении друзей он вернулся домой.

– Дэвиду Доулингу будут предъявлены обвинения в похищении ребенка, – сообщила Орла. – Его освободили под залог при условии, что он будет каждый день являться в полицейский участок.

Джой будет находиться на попечении приемных родителей до тех пор, пока не выразит желание встретиться с настоящими родителями. Пока что она наотрез отказывалась рассматривать возможность каким-либо образом связаться с ними.

– Дайте ей время, – посоветовала Орла. – У нее травма. Немного терпения и доброжелательности, и вы встретитесь с дочерью.

Карла, помня импульсивность Джой и то, как она обожала человека, которого считала отцом, тоже хотела бы ощущать подобную уверенность. Если бы только Сюзанна Доулинг не создала столь глубокую пропасть между ними, которую они теперь не могли переступить… Им следовало построить мостик, который сплотил бы их, и первый шаг к этому следовало сделать Карле. Еще до первой встречи она должна была объяснить Джой, кто она и почему приезжала в Маолтран, дать ей возможность привыкнуть к этой мысли. Звонить по телефону было бессмысленно. Попытавшись несколько раз написать письмо, она сдалась. Объяснения казались ей глупыми и неубедительными. Если бы она не ездила в Маолтран… Если бы она ушла, увидев дочь на кладбище… Если бы она не обращала внимания на Дэвида Доулинга, который поначалу наполнил ее душу дикой яростью, а потом непонятным томлением, названия которому она дать не могла. Казалось невероятным переживать чувства, которые, как думала Карла, давно умерли в ней: острое возбуждение, резкие смены настроения… И все это время он был вором… вором, похитившим ее ребенка… погубившим ее будущее. Она отправилась в Маолтран, чтобы разрушить семью Доулингов.

Теперь, когда эта мечта стала реальностью, ее пугали последствия, с которыми вскоре придется столкнуться.

Пикнул телефон. Роберт прислал сообщение: «Задержали багаж. Подойду, как смогу». Карла криво усмехнулась. Они учли все, кроме задержки багажа. С каждой секундой ее беспокойство усиливалось. Толпа ожидающих выглядела достаточно обыденно, но Карла знала, что внешность обманчива. Любой уважающий себя журналист отдаст правую руку за то, чтобы заснять момент воссоединения родителей «Ожидания».

С другой стороны прохода делового вида женщина с волевым лицом держала в руках лист бумаги, на котором было написано что-то о языковой школе. Глаза Карлы перебегали с одного человека на другого. Деловая женщина была на высоких серебряных шпильках, которые шли к ее решительному подбородку. У музыканта были нежные пальцы. Как же иначе? Молодая женщина, которая бросилась ему навстречу, напоминала его самого – гибкое тело и темные страстные глаза. У нее тоже была скрипка в чехле. Недоброе предзнаменование. Карла наблюдала за тем, как они опустили скрипки на пол и приблизились друг к другу, почувствовала их радость, когда молодой человек крепко обнял девушку и приподнял ее. Это было слишком красиво, чтобы продолжаться долго, и останется их лучшим воспоминанием. Карла пожелала им удачи и снова сосредоточилась на автоматических дверях.

Женщина на серебряных шпильках высоко подняла лист бумаги, и к ней тут же направилась группа студентов из Испании. Они оживленно переговаривались, проходя мимо Карлы, но скоро их беглая речь уступит место неуклюжим оборотам чужого языка, который они приехали изучать. Джош Бейкер, такой же энергичный, как обычно, чуя запах сенсации, появился из-за колонны, откуда следил за залом. Карла нисколько не удивилась, заметив его. Конечно, ему уже обо всем сообщили, и теперь он готовился присосаться к ним, словно пиявка. Когда он отвернулся, она незаметно отошла от толпы ожидающих и направилась вслед за смуглыми студентами. Джош даже не посмотрел в ее сторону. Оператор тоже. Их равнодушие воодушевило Карлу.

Выйдя из терминала, Карла послала Роберту сообщение: «Джош Бейкер ждет тебя в аэропорту. Орла Кеннеди организует другой выход. Встретимся у меня дома».

Никаких свечей на кухонном столе. Никакой приглушенной музыки. Ничего, что могло бы создать романтическую атмосферу. Они сидели за столом, на котором стояла тарелка гуляша и бутылка вина. Время от времени, переполненные эмоциями, они замолкали, потом кто-нибудь снова начинал говорить, вспоминая подробности, словно это могло помочь им понять ситуацию.

– Что об этом думает Шарон? – спросила Карла.

– Ревнует, злится, хотя пытается этого не показывать, – ответил он. – Она всегда считала, что я поступил правильно… и на тот момент это было так.

– А теперь?

– Мне нужна ее поддержка, а не неуверенность. Она моя жена, и то, что случилось, этого не изменит. Я думаю, что Исобель…

– Джой. Мы должны называть ее Джой.

– Ее имя Исобель. Мы ждали достаточно долго, чтобы иметь возможность называть ее так.

– Она так много потеряла, Роберт! Мы можем, по крайней мере, оставить ей ее имя.

– Она потеряла то, что никогда ей не принадлежало.

– Но она не верит в это. Она обожает своего отца…

– Ее отец – я.

– Конечно, ты. Но ей нужно справиться с потрясением. Мы должны дать ей время.

– Что со СМИ? – спросил он.

– Пока что их сдерживают. Но Маолтран – небольшая деревня. Они так и вьются вокруг Рокроуза.

– Рокроуз?

– Там она живет. Жила. – Карла глубоко вздохнула и добавила: – Я была там.

Роберт разнервничался, когда она попыталась все объяснить, извиниться, прорваться сквозь стену непонимания.

– Как ты могла поехать туда, не посоветовавшись со мной? – спросил он, когда она замолчала.

– И что бы ты посоветовал мне делать? – парировала она.

– Ясное дело, я бы сказал тебе пойти с этой информацией в полицию.

– А что потом?

В Они бы действовали по стандартной процедуре.

– Они действовали так, когда доктор Виллиамсон сделала заявление. И посмотри, что произошло. Нашу дочь забрали под опеку, и она не хочет нас видеть.

– Чего ты хотела добиться, отправившись туда?

– Я хотела увидеть могилу той женщины… Ох, не знаю… Наверное» я хотела выкопать Сюзанну и крикнуть ей в лицо, что она лгунья и воровка… Я не собиралась встречаться с Джой, не тогда… Но внезапно она пришла туда, и меня понесло…

– Именно. Тебя понесло. Ты, как обычно, думала, что поступаешь правильно, делая все по-своему.

– Нет.

– Да! – Он стукнул кулаком по столу. – И теперь ты себя скомпрометировала. Она думает, что ты Клэр Фразьер.

– Знаю, я все это знаю. Но она поймет.

– Поймет что? Я ее отец, но ты не подумала обо мне, когда решила поступить так.

– Ты похоронил ее, Роберт, помнишь?

– Только давай без этого! Все свидетельства…

– Все свидетельства были косвенными, – возразила она. – Такими же косвенными, как и те, которые предоставил мне Дилан Ри. Я не хотела понапрасну беспокоить тебя, особенно когда ты так далеко.

– Я никогда не был далеко… ни от тебя, ни от нее. Каждый день… Ты даже не представляешь… – Он осекся.

– Но все-таки ты был далеко, Роберт, во всех смыслах этого слова.

Они провели вместе всего лишь час, а уже начали ссориться. Карле хотелось плакать, но она подавила это желание. Роберт тоже старался вести себя спокойно. Он обнял ее, и его уставшее лицо показалось Карле до боли знакомым. Они обнимались без желания. Теперь они были друзьями, которые не могли возродить страсть, когда-то их объединявшую. Как пламя, которое когда-то бушевало, любовь, которую они знали, угасла в тот вечер, оставив после себя горсточку пепла.