Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






ГЛАВА 11. Итак, заключительная глава





ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ?

Итак, заключительная глава. Заключение, по сути являющееся возвратом к началу: попытка систематизировать уходящее прошлое и осознать себя в реальной действительности.

Ведь несмотря на то что прошло полжизни, я снова оказалась там, откуда пришла. Высокая девушка, с очками и в автомобиле. Я одна, а он – с кем-то. С другими. Не со мной. Могу ли я хотя бы мечтать об этом парне? И есть ли в этих мечтах хоть какой-нибудь смысл? В общем, изменились только внешние обстоятельства, внутреннее наполнение осталось прежним. Ноги на исходной позиции, руки врозь.

Когда я задумывала написать эту книгу, мне все казалось: в нашей жизни было много смешного и прикольного, а потому книжка должна получиться забавной. Вышла исповедь. Мне – не смешно. Мне странно, грустно и страшно…. Честно.

Стоит ли после стольких страниц хоть что-то скрывать? Исповедоваться, так уж как на духу.

* * *

Мне никогда не нравились молодые люди моего возраста с вьющимися волосами и артистической натурой. По мне – лучше ботаник. Такой, знаете ли, весь в очках и с маленькой лысинкой. И чтобы перед сном, лежа в кровати, он почитывал научные журналы, а я бы спрашивала:

- Дорогой, не пора ли баиньки?

А в ответ:

- Ты знаешь, родная, я нашел прелюбопытнейшую статью: автор сравнивает нижние завязи семейств Compositae и Campanulaceae и приходит к интереснейшим выводам…. Впрочем, ты ложись, а я почитаю немножко…

Возможно, ему было бы глубоко безразлично, приготовила ли я борщ, и, съев на ужин несколько корочек черствого хлеба, он все равно целовал бы меня в лоб и закрывался журналом. А я – я в полной мере смогла бы ощутить, что такое семья, получив мужа, детей и собаку, и занималась бы какими-то своими делами.

Так и представляю себе эту идиллистическую картину.

- Дорогая, как прошел день? – спрашивает мой ботаник за тарелкой пригоревшей яичницы, пытаясь выяснить, почему же произошла сия термическая катастрофа. – Ты чем-то расстроена?

- Да таможенники совсем сошли с ума: требуют кучу денег за партию эдельвейсов, выращенных в Альпийских льдах. – (Вероятнее всего, я занималась бы чем-то, связанным с его работой, а как же иначе?) – А пока груз стоит на таможне, все цветы погибнут, и в следующем месяце мне нечем будет платить за аренду магазина…

- А у тебя есть магазин?

- Уже год, дорогой.

- Ах, какое чудо!.. Ты только не расстраивайся, пожалуйста…

Здесь он снова уткнется в тарелку, и на этом наш безумный диалог закончится.

Вы, конечно, поняли, что я хочу сказать: моя жизнь при таких обстоятельствах сложилась бы абсолютно иначе. Понятия не имею, лучше или хуже. Но надежнее. И определенно – скучнее. Поэтому не жалею, но не перестаю удивляться: себе, судьбе и Нагиеву.

* * *

Что меня действительно пугает, так это то, что я навсегда обречена быть либо женой Нагиева, либо бывшей женой Нагиева. Но ведь это абсолютно нечестно! Когда я выходила замуж, я и представить себе не могла, как всё повернётся. Да, я верила в Димино блестящее будущее. Но не была готова к тому, что на мне поставят клеймо и время от времени станут изучать под микроскопом: "Так-так, интересно, и какая же она?"
Хотите знать, какая? Давайте добавим свет, резкость и сделаем максимальное увеличение: перед нами типичный представитель рода женщина-вамп, в народе называемый стерва. Характерные признаки вида налицо: высокая блондинка в тёмных очках и с ярко-красной помадой. Также вид отличает резкость суждений, вызывающие манеры и подчёркнутая сексуальность.

Но открою вам страшный секрет, дорогой исследователь, то, что видит ваш глаз - всего лишь Алиса Шер. А это не я - это образ, созданный Димой. Или, лучше сказать, маленькая моя часть, потому что походить на Димины представления об идеале я все-таки стремилась.
Стремление соответствовать вылилось в мой образ на "Модерне": всем казалось, что я самовлюблённая, недоступная и совершенно бесшабашная. Когда люди ближе со мной знакомились, по-моему, они даже разочаровывались. Но большинство продолжает верить в легенду о стерве. Недавно мне даже позвонили с телевизионного ток-шоу, приглашая на передачу, тема которой так и звучала: "Женщина-стерва".
- Мы посчитали, что Вы - наш персонаж.
Пришлось ответить, что, к сожалению, ничего о них не знаю.
Вообще понятие "стерва", столь модное сейчас и разрекламированное средствами массово информации, далеко от стервы как таковой, в её обывательском понимании. По мнению обывателей (и моему в том числе), стерва - это женщина, способная построить своё счастье на чужом несчастье. Но ведь для этого она наверняка скрывает свою стервозную сущность. То есть внешне любая стерва - ангел с крыльями и сияющим нимбом над головой. Она тиха и благообразна, а её хождение по трупам похоже скорее на полёт валькирии. Никто никогда и подумать не посмеет, что эта женщина во всём преследует свои цели и не останавливается ни перед какими жертвами.
Всё чаще и чаще убеждаюсь: внешняя стервозность - всего лишь оболочка. Зачем она своей обладательнице - другой вопрос. Возможно, чтобы скрыть излишнюю ранимость. А может, эта оболочка - просто мозоль, натёртая в результате столкновений с реальной действительностью. Более чем уверена - если такой женщине создать тепличные условия, то налёт стервозности сойдёт, и внутри окажется нежный и прекрасный цветок. Хотя долгая жизнь в образе рано или поздно становится если не сутью, то частью.

А Диме всегда нравились стервы. Чтобы безупречный макияж, чулки и туфли на шпильках. Чтобы окружающие падали в обморок от смешанных чувств ужаса и восторга.
- Я лепил из тебя Галатею, - признавался мне муж.
Всегда представляла себе её как-то иначе... Что ж, видимо, у Димы не получилось. Что-то пошло не так. Галатея ли в какой-то момент почувствовала себя отдельной от создателя личностью, сам ли создатель кинул свои инструменты рядом с искорёженным куском мрамора... Не знаю. Но в любом случае, нужно признать, я не смогла стать идеалом. Наверное, я оказалась человеком.

* * *

В Диминой жизни осталось всё по-прежнему: он всё так же лепит своих Галатей, безуспешно пытаясь достичь идеала. Осознать, что идеала не существует - ниже его представлений о себе как об абсолютном Творце. Признать за женщиной право быть самой собой и любить её именно за эту "самость" - ущемление его мужских прав. Впрочем, может, я чего-то не понимаю.
Нагиев считает, что он чуть ли не единственный, кто живёт правильно. Никто не покушается на его несомненные достижения: этот человек действительно всего достиг сам, нашёл себе применение в жизни, выкарабкался из нищеты. Смущает другое: то, как всё это позиционируется, выдаваясь практически за единственную правду жизни - одну для всех.
Мне кажется, на Диму во многом повлиял образ верховного судьи человеческих поступков, благоприобретённый в "Окнах" и, к сожалению, вышедший из-под контроля. Прилип намертво. Я сейчас не оцениваю Диму как ведущего - здесь ему, полагаю, нет равных. И не даю оценку самой передаче. Я пытаюсь понять изменения, произошедшие с человеком, которого безумно любила всю свою жизнь. Ведь не может не отразиться на человеческой личности бесконечное копание в чужом грязном белье.
Здесь даже не важно, реальны или выдуманы "оконные" истории. В любом случае это истории из жизни. Даже самые фантастические и безумные. Но ведь иногда и от лучших подруг слышишь признания, леденящие кровь, заставляющие воскликнуть: "Не может быть!" Важно, по крайней мере для меня, какие оценки он даёт всему происходящему.
И здесь в моей голове что-то замыкает от несоответствия. Потому что, с одной стороны, комментарии его бесконечно искренни и убедительны, а с другой - я понимаю, что Дима так думать не может. Я-то знаю: реально он живёт по-другому, но рассуждает об отношении к женщине, о ревности, об измене с позиции человека безупречной нравственности и кристальной биографии, как будто бы ничего подобного с ним никогда не случалось и даже в теории случиться не могло. Ах, как это можно, любить двух женщин одновременно, врать одной, изворачиваться перед другой и уходить к третьей?! Он восклицает:
- Это абсурд!
И часто мне кажется, что сам в это верит.
Я по-прежнему не смотрю каждую его передачу и не стремлюсь уловить каждый кадр, где мелькает Дима. Но когда время от времени всё-таки сажусь в кресло перед телевизором, я вижу человека - артиста, ведущего - с такими же именем и фамилией, как у моего мужа. Но это не он. Образ, и только.
Тяжело ли ему в этом образе? Думаю, тяжело. Даже не представляю, что происходит с ним в минуты одиночества. Хотя не уверена, что они у него есть, эти минуты, когда он остаётся один на один с собой. Если и выпадает несколько часов жизни для отдыха, то, наверное, только в самолёте, и потрачены они будут, скорее всего, на сон. Всё остальное время - работа.
Можно назвать это трудоголизмом. Но я, как и большинство современных психологов, уверена, что это болезнь. Причины заболевания в данном конкретном случае кроются, на мой взгляд, в страхе потерять всё, чего ты добился.
Восхождение к цели похоже на спираль: каждый виток - это тот же круг, но чуть выше. И если ты делаешь шаг в сторону - ты вылетаешь из этого круга и оказываешься неизвестно где. Часто в самом низу. Там, откуда начал свой путь.

И этот страх перед падением порабощает. Порабощает настолько, что, даже достигнув своей цели, человек не в состоянии остановиться. Он движется уже просто потому, что боится упасть. И страх тем сильнее, чем выше успел подняться. Потому что падать с большой высоты, как известно, гораздо больнее.
Единственное лекарство от страха - работа. При этом ты знаешь, что только бешеный ритм даёт относительную гарантию стабильности твоего положения. Остановиться в такой ситуации сможет только человек, спокойно относящийся к тому, что, возможно, придётся пересесть на "Запорожец" или даже снова начать ездить в метро.
Люди, чего-то достигшие в своей жизни, не принадлежат себе - они принадлежат своему страху и, как следствие, своей работе, подменяющей собой жизнь.
Постепенно они разучиваются отдыхать, понимая под отдыхом смотрение в одну точку, и отвыкают расслабляться. То, что для обычного человека отдохновение - например, пойти в кафе и выпить чашечку кофе - для них либо продолжение работы, либо вовсе неосуществимое действие. Они не могут натянуть любимые рваные джинсы и затеряться в толпе... Мне кажется, это не жизнь.
А Диме кажется, у меня не жизнь. Потому что у меня нет мечты, ради которой я могла бы круглосуточно работать. Я ничего не хочу и ни к чему не стремлюсь. Ни к даче на Канарах, ни к другим атрибутам "успешной" жизни. Успешная жизнь - показатель, разделяющий людей на два лагеря. Дима выбрал свой лагерь, и коэффициенты показателя в виде иных человеческих качеств не могут на него повлиять.
Может, это очередная маска, которой он пытается закрыться от других людей. В большинстве своём действительно ему неинтересных. И, что немаловажно, страшных.

Конечно, все по-разному относятся к собственной популярности. Если Серёжа Титивин мог ездить в машине с номером "РОСТ", то Нагиев из дома не выходит иначе, как в капюшоне, с кепкой и в тёмных очках. Сейчас я читаю интервью с ним и понимаю, что человек близок в своей боязни людей к панике. Конечно, не как у Ким Бессинджер, вообще отказавшейся от съёмок. Но состояние в любом случае некомфортное.
Единственное время, когда я вижу его без маски - тем Димой, которого знала всю жизнь, - это время общения с сыном. Тогда он настоящий. Но разве этого хватит?

* * *

А что же я?

Я вспоминаю свою первую любовь – чудесного (я искренне так думала!) мальчика из школы: когда мы расстались, я полагала, что жизнь теперь кончена, а внутри теплилась надежда – вдруг все вернется. Почти год я совсем не пользовалась косметикой и ходила в черном. Мне казалось, что я ношу траур по ушедшей любви. Но ведь тогда знаний об отношениях между мужчиной и женщиной у меня накопилось – кот наплакал, да и что такое год жизни, когда тебе всего лишь восемнадцать? А сейчас – взрослая и самостоятельная женщина – я никак не могу избавиться от чувства пустоты и одиночества. Ну сколько можно?

Говорят, боль от расставания должна длиться 9 месяцев. У меня эта боль затянулась. Не могу сказать, что она не проходит. Конечно, проходит: с каждым годом я потихоньку выхожу из ее кокона. В основном благодаря мечтам и фантазиям.

Иногда мне хочется уехать к сестре под Калининград. Там, в маленьком городке, где никому нет до тебя никакого дела, попытаться начать все сначала. Или нет, не сначала – просто совершенно новую жизнь. Свою. Без него.

Временами я решаю подождать, пока пройдут годы и все забудут, что я была женой Нагиева – ведь должно же это когда-нибудь случиться! Тогда мне не придется менять место жительства, и, может быть, даже встретится в моей жизни слепоглухонемой капитан дальнего плавания. Почему бы нет?

Порой я мечтаю о том дне, когда известный американский кинорежиссер пригласит меня на главную роль в своем блокбастере. Миллионы зрителей в кинотеатрах увидят на широком экране меня, полуобнаженную, с развевающимися волосами. В одной руке я сжимаю пульт от ядерной бомбы, в другой – еще горячий пулемет. И кто знает, кого вдохновит этот образ, хотя не исключено, что только лишь сумасшедшего режиссера, отважившегося все это снять.

А пока – пока в моей жизни нет ни райского уголка в Калининграде (мне нравится жить там, где я живу), ни слепоглухонемого капитана (где их взять на всех желающих?), ни известного американского кинорежиссера (о, не покидай меня, моя последняя надежда!). Кажется, все, что я делаю после нашего развода – воздвигаю храмы своей любви.

Зачем, спрашиваю я себя? Затем, отвечаю себе же, чтобы доказать ему – я все-таки любила!

Что, как не храм любви, представляет собой ресторан, который я возглавляла? Ведь по сути это дом Нагиева, с его фотографиями в рамках и всегда живущей в нем куклой – Дима в полный рост.

Четыре года…. Сначала я с любовью подбирала фотографии и развешивала их по стенам. Отовсюду на меня смотрел мой муж, и с каждым днем, месяцем, годом мне было все тяжелее и мучительнее находиться там, где я постоянно вижу его портреты…. Как будто приходишь на кладбище своей любви.

Я устала так жить – ушла из «Парадокса», забрав все фотографии. И Диминой куклы там тоже не стало. Что теперь станет с рестораном, я не знаю. Что произойдет дальше со мной – это мы тоже посмотрим.

Теперь я недействующая Алиса Шер, уже не жена Нагиева и даже не директор ресторана. Я просто человек. И в принципе, наверное, это то, чего я добивалась. Как результат – новый храм моей любви: эта книга. Надеюсь, он последний. Потому что я не могу жить со своим одиночеством, но открыть новую дверь, пока не закрыта прежняя, тоже не могу. А она все не закрывается.

Возможно, закрыть ее мешают мои представления об идеальной любви. Ведь любовь – это песня, которую можно исполнить всего один раз, когда, взлетев, падаешь на терновый шип, чтобы умереть… («И с улыбкой безобразной он ответит: “Ишь, / Начитался дряни разной, вот и говоришь…”»)

Но если реально смотреть на вещи, наверное, прожить всю жизнь с одним человеком и умереть в один день вовсе не обязательно. Вероятно, встретить любовь можно и второй, и третий раз.… И я мечтаю, мечтаю…. Мечтаю, что открою дверь и войдет водопроводчик, которого я вызвала, и я вдруг пойму, что это мужчина всей моей жизни.

Стану ли я сравнивать своего водопроводчика с Димой? Пожалуй, нет. Ведь я достаточно рано вышла замуж, и те чувства, которые я испытывала в том возрасте, совершенно отличаются от тех, что я могу испытать сейчас. Теперь я смогу просто любить, а не доказывать свою любовь.

Взамен я потребую немного: чтобы меня любили. Просто так и ни за что. Чтобы я не проходила ежедневный тест, когда ставятся галочки напротив граф «Качество питания» и «Соответствие внешнего вида». Потому что во всех графах в конечном итоге будут стоять жирные двойки. По крайней мере, иногда. Как у всех. Ведь я – обычная женщина.

И, как обычная женщина, я считаю, что настоящая любовь – она внутри и не требует внешних проявлений. Можно, конечно, спорить: мол, как же человек сумеет понять, что ты его любишь? Но ведь и в ресторане вам подают красивые и вкусные блюда – значит ли это, что шеф-повар от вас без ума?

Я смотрю на себя в зеркало и понимаю: бедный водопроводчик, обнаружив меня рядом с собой, сбежал бы на следующее утро, погрязнув в собственных страхах и комплексах. Да и кто на его месте не струсил бы. Повстречав сексуальную высокую блондинку с ключами от «Мерседеса»?

Не сбежит разве что отчаянный поклонник. К счастью (или наоборот), они у меня еще сохранились. Может, оттуда выбрать? До сих пор преследует один, объявившийся еще во время работы на радио «Ностальжи». Он стоял за стеклом и ждал, когда я пройду мимо. Как оказалось, только за тем, чтобы поинтересоваться: «И что, это все?» До сих пор задаю себе вопрос: «А что он, собственно, ожидал? Чтобы я кинулась ему на шею?»

Он дарил мне подарки и стихи. Из последних я, к сожалению, никаких выводов сделать не могла – видимо, читательского таланта не хватило. Честно, ничего не поняла, в том числе – какое отношение эти запутанные верлибры имели ко мне. Зато написаны они были каллиграфическим почерком и без единой грамматической ошибки.

На 8 Марта от внимательного поклонника мне достался в подарок пакет с веревками. Зачем и для чего мне эти веревки, я гадала, наверное, неделю (ведь не повеситься же!). Оказалось – их надо протянуть в ванной комнате для сушки белья! Какой заботливый! И какой хозяйственный!

Когда открылись «Кулуары», мои продавщицы начали жаловаться на подозрительного мужчину, ежедневно появляющегося в магазине и рассматривающего каждый угол. Оказалось, не вор и не бомж – тот самый поклонник.

Ресторан тоже не минула чаша сия – обслуживающий персонал он умудрялся доводить до белого каления. А в мой день рождения – заказал себе рюмку водки и выпил за мое здоровье. Потрясающий персонаж! Но, к сожалению, - не моего романа.

Я вижу, как большинство моих одиноких подруг постепенно отказались от идеи с кем-нибудь познакомиться. Потому что человеку, который уходит на работу в 7 часов утра и возвращается домой в 10 вечера практически мертвый, совершенно не нужны все эти проблемы: «Ах, почему мне не позвонил Вася Сидоров?», «Что надеть?» и «Куда пойти лечиться?» А может, руководит ими не нежелание, а просто судьба, неожиданным зигзагом вывернувшая жизнь на полосу одиночества.

В моем роду по маминой линии есть женщины, вообще никогда не выходившие замуж. И не потому, что им что-то мешало или не хватало красоты, обаяния и ума – этих качеств у них было предостаточно. Но жизнь свою они прожили для себя, не обременяясь никому не нужными обязательствами и сомнительными связями. Эти женщины умели наслаждаться жизнью без мужчины: настолько они были увлечены самим процессом – жить!

Наверное, это называется самодостаточностью и любовью к себе. Я завидую им, но повторить их путь не хочу, потому что я все равно испытываю одиночество.

Успокаиваю себя тем, что нахожусь, как говорится, в возрасте расцвета: женской красоты, чувственности, сексуальности и духовного мира. И даже понимая, что мне уже не двадцать пять, я знаю, что могу дать фору любой молоденькой девочке, потому что я уже мудрее и терпимее, но все еще нуждаюсь в мужчине, способном меня полюбить.

ПОСЛЕСЛОВИЕ


Меня зовут на передачу. Тема: «Слухи и сплетни». Знаю точно, снова спросят: «Жена ли ты Диме или не жена?» Снова будут смотреть на меня через призму Нагиева. Спросите лучше у него - я-то откуда знаю.
Звоню Диме:
- Слушай, я тебе жена или не жена?
- С чего такой вопрос?
- Еду на передачу.
- А-а-а, - тянет он. - Разумеется, нет. Спроси их, кто-нибудь видел наше свидетельство о браке?
- Хорошо. - Значит, снова я, как послушная девочка, буду продолжать играть.
Роюсь в шкафу. Как просто было с Димой: «Надень вот это, это и еще то». А теперь? К черту! Надеваю хоть что-нибудь и еще вот этот плащ с пятном - жаль, что ты не видишь.
Звонит мобильный, в нем знакомый голос:
- Кстати, ты ужасно красивая.
Гудки... Ловлю отражение в зеркале - не такие глаза у красивых счастливых женщин: не горят, не играют. Что, навсегда? Нет, заблестели, ожили - как же я хороша! - и уже не важно, что потекла тушь.

Ну вот, теперь опаздываю, но на телевидении это не имеет значения – сколько не опаздывай, все равно приедешь раньше, чем все начнется. Врываюсь в комнату с надписью «грим» и плюхаюсь в кресло. Отдаюсь в руки «настоящих женщин». Среди них нет ни одной, которая позволила бы себе выйти из дома без макияжа и прически; они всегда знают, что надеть, какого тона должен быть крем и как пользоваться всяческими подушечками и примочечками. Почему-то подумалось: наверное, они еще и чулки носят.

Прошу, скорее, требую кофе или чай, но только обязательно без сахара и желательно быстро.

Ну уж нет, губы я накрашу сама – привычным движением провожу помадой. Кажется, я идеально сделаю это даже в темноте.

- Спасибо, глаза поводить не нужно – я буду в темных очках.

Теперь – распустить волосы и нанести побольше пенки. Отлично.

- Так что, кофе принесут или нет?

Девочка-гример смотрит на меня одновременно с любопытством и некоторым раздражением. Ну и пусть. Ей-то зачем знать, что происходит со мной?

- Алиса, Ваш кофе.

Беру чашку:

- Кошмар, он же горячий!

Ухожу. Кажется, сцена удалась. А пить все-таки хотелось.

Закончившееся мельтешение – около кресла ведущего, около носа ведущего, около камер и прочих важных вещей – наконец-то перешло в съемку. Под положенные сценарием аплодисменты выхожу. Я не напрягаюсь и не нервничаю, как было со мной раньше. Я точно знаю, что чертовски хороша.

Возмущенно рассказываю самый дурацкий слух, который слышала в своей жизни, - о том, что якобы являюсь женой Нагиева. Я привыкла к этой роли – и уже не понимаю, когда говорю правду. Мое возмущение настолько искренне, что единственный человек, который продолжает верить в эту чушь – я сама.

- Кто и с чего это выдумал? Что за ерунда – кто-нибудь видел наше свидетельство о браке?

Мой невидимый суфлер должен быть доволен – я не переврала ни единого слова.

На прощание – немного объятий и громкого смеха. Я устала от софитов и шума. Но – пусть! Пусть будут и свет, и люди, и светофоры, инспекторы, пешеходы, официанты, вечерние посетители…. Потому что все это создает ощущение, что я жива. Наверное, так двигаются и живут заводные куклы.

А потом наступает ночь. Безобразная, тихая, лишь дробь дождя за окном, не перекрывающая звучащей внутри тишины. Чтобы не слушать ее, есть телефон. В нем можно слышать голоса людей, в него можно кричать:

- Я не хочу!

Там не поймут, скажут:

- Я как-нибудь заеду…

Можно в ответ улыбнуться, пожелав приятного вечера; можно просто не поднимать трубку.

Ведь не станешь же объяснять, что все семнадцать лет – для него: и блеск глаз, и прически, и радость, и даже работа. Не спросишь: если нет его рядом – значит жизнь моя кончилась?!

Но ведь я продолжаю жить, хоть при этом совершенно не понимаю – как.

* * *

Она все время чего-то ждет. Ждет, что он придет и, слегка улыбнувшись, скажет:

- Я любил тебя всю свою жизнь. Я не раз обманулся, но нет никого мне дороже.

И, в глаза ее глядя, продолжает:

- Посмотри, в руках моих звезды. Они не так прекрасны, как глаза твои, но я приношу их в дар тебе.

Он колени ее обнимет:

- Солнце греет меньше, чем твоя улыбка, но и солнце тоже я дарю тебе.

Протянув к ней ладони, обманет:

- Я вернулся.

 

 

Санкт-Петербург, 2004

 

Date: 2015-08-24; view: 278; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию