Глава 5. Как раз в тот момент, когда ты решишь, что опустился на самое дно, кто‑то обязательно протянет тебе лопату

Как раз в тот момент, когда ты решишь, что опустился на самое дно, кто‑то обязательно протянет тебе лопату.

Фиби Трегер

Джекс довез ее до отеля, и они оба воззрились на неосвещенные окна здания.

– Проблемы с электричеством? – спросил он, заглушая двигатель.

Хорошо бы, нет.

– Не знаю.

– Твои сестры внутри?

– Это мне тоже неизвестно.

Джекс снова завел мотор и поехал вокруг отеля. Мэдди подпрыгнула, когда они резко рванули с места, и тяжело сглотнула.

– Надеюсь, эта не та часть сказки, где меня может съесть злой волк?

Он бросил на нее озорной взгляд:

– Что же все‑таки случилось между тобой и теми, кто тебя может съесть?

Мэдди нервно хихикнула, а он позволил себе хулиганскую улыбку, которая с одинаковым успехом могла и напугать ее, и заставить сердце биться чаще.

– Вот что я тебе скажу, – сказал он бархатным голосом. – Если у меня когда‑нибудь появится шанс съесть тебя, обещаю – тебе понравится.

По телу Мэдди побежали мурашки. И не только. Но все эти реакции она оставила при себе, поскольку они как раз подъехали к коттеджу, в окнах которого горел свет.

– Как ты узнал, что надо ехать сюда?

– Я бывал здесь в детстве. Однажды вместе с Фордом и Сойером мы обмотали весь дом туалетной бумагой.

Ее не удивило, что юность Джекса была бурной. Кажется, у него вообще все было бурным.

– Правда?

– Ну да. И когда отец Сойера обнаружил это, уж он выбил из нас дурь. А затем передал в руки твоему дедушке. А тот, вместо того чтобы повторно надрать нам зад, заставил отмывать стены и заново покрасить весь отель. Отличный был парень. – Он бросил взгляд на коттедж, и Мэдди проследила за его взглядом. Он взглянул на окна – Хлоя и Тара обе смотрели на них.

– Твои сестры не кажутся особо счастливыми, – заметил он.

– Да, у меня есть способность делать людей несчастными.

Его мозолистая рука коснулась ее спины. Мэдди вздрогнула – она смотрела в окно джипа и никак не ожидала прикосновения. И тогда он очень нежно погладил ее по шее – Мэдди затопило приятное тепло.

– Не знаю, – очень тихо прошептал он. – Меня ты за этот вечер точно несколько раз сделала несчастным. – Он провел большим пальцем по ее затылку.

Один из них – даже неясно, кто именно, – подался вперед, и вот уже ее руки оказались на его груди, а его руки потянулись к ней, притягивая все ближе – насколько позволяла консоль между ними.

– Мои сестры…

– Они не увидят, что происходит в джипе. – Он коснулся ее губами, и снова этих легких, мимолетных поцелуев ей было мало, слишком мало… Но услышав тихий стон и поняв, что стонет она сама, Мэдди отпрянула от Джекса.

– Да, – сказал Джекс, пристально глядя на нее. – Вот таким мне твое лицо нравится больше.

– Ты о чем?

– Сейчас на нем отражается желание. Страсть. А не страх.

Примерно секунду она переваривала услышанное. А переварив, отвернулась, чтобы открыть дверь и выйти из машины, но он мягко притянул ее к себе и снова поцеловал – на сей раз поцелуй был горячим и глубоким. Мэдди плотно сомкнула веки, отдаваясь этой ласке, ему и тем ощущениям, которые он в ней пробуждал. Он так здорово целовался, был таким вкусным, и его прикосновение, его запах, жар его тела – все вместе производило такой эффект, что Мэдди никак не могла отказать себе в этом наслаждении. Ей это просто необходимо! Она заслужила! И, позволив себе толику удовольствия, она стала гладить его тело – каждую часть, до которой могла дотянуться, впитывая, как губка, поощрительные стоны, срывавшиеся с его губ.

– Давненько не занимался этим в автомобиле, – сказал он низким охрипшим голосом, когда они наконец оторвались друг от друга.

– Я тоже. – На самом деле она не была уверена, что вообще когда‑либо делала это в машине. Мэдди огляделась. – Даже окна запотели.

Он провел рукой по ее плечу и большим пальцем едва коснулся пульсирующей жилки на шее.

– От такого что угодно запотеет.

О да. Ее тело приятно гудело. Мэдди сверху вниз оглядела тело Джекса – прошлась взглядом по широкой груди, плоскому животу и затем снова посмотрела ему в глаза – его взгляд был знойным и чуть‑чуть насмешливым.

– Мне пора идти, – сказала она, но даже не шелохнулась. Ну, вернее, шелохнулась… Подвинулась к нему еще ближе, чтобы дать его губам доступ к ее шее, чем он не преминул воспользоваться. Его губы медленно скользили по ее коже – туда‑сюда.

– П‑пока они… О Боже! – прошептала она. – Пока они не пришли сюда на разведку.

Его рука лежала на ее талии, под его курткой и ее толстовкой пальцы поглаживали голую кожу живота. Мэдди прерывисто вздохнула.

– Тебе придется убрать свои руки или…

Он встретил ее взгляд, его глаза потемнели от желания.

– Или?

Или она перелезет через консоль и оседлает его.

– Ты нечестно играешь!

– Ну да. И тебе следует это запомнить.

Взяв себя в руки, она высвободилась из его объятий.

– Спасибо за прогулку.

И за поцелуй…

Он открыл дверцу со своей стороны.

– Я тебя провожу.

– Нет, не надо. – Она не хотела потом объяснять сестрам, что к чему.

Мэдди выпорхнула из джипа и пошла к ветхому крыльцу, но дверь открылась прежде, чем она достигла цели.

На пороге стояла Хлоя. Она увидела джип и улыбнулась:

– Кто это?

Мэдди проводила взглядом автомобиль, постепенно растворявшийся в темноте.

– Джекс Каллен. И это все, что я о нем знаю, – поспешно добавила она, прежде чем Хлоя успела спросить еще о чем‑то.

Ну, кроме того, что у него голос, от которого пьянеешь, как от мягкого виски; проницательный взгляд, который заставляет говорить больше, чем следует, а еще – о да! – он умеет целовать так, что ты оказываешься просто‑таки на седьмом небе.

– Хочу такого Джекса, – сказала Хлоя.

– Ты же его даже не видела.

– Нет, но я достаточно хорошо вижу твое лицо после общения с ним. Милая курточка.

– Забыла отдать.

«Мэдди, Мэдди, Мэдди, – сказала она уже самой себе, – какая наглая ложь. Ты не забыла».

– Я трижды объехала город, – продолжила Хлоя. – Но нигде не нашла Джекса.

Мэдди скользнула по ней взглядом. Восхитительные темно‑рыжие блестящие волосы. Красивые модные вещи. Подтянутое сильное тело. Приковывающее взгляд лицо с пронизывающими зелеными глазами, в которых написано «Проблемы» с большой буквы «П», и то, что она этого заслуживает.

– Быть не может, чтобы у тебя были трудности с парнями.

– Не в этом дело. Ты когда‑нибудь пробовала заниматься сексом втроем?

– Хм, нет, – ответила Мэдди. – Я никогда…

– Я про свою астму, – сухо пояснила Хлоя. – Но мне интересен ход твоих мыслей. Моя астма всегда третья в моей постели. И всегда дает понять, где раки зимуют.

– Ты имеешь в виду, что ты не можешь…

– В такой компании это сложно. Все может закончиться тем, что мне понадобится «скорая» для купирования приступа. – Она вздохнула. – Мне реально не хватает совместных оргазмов.

– О Господи, подумаешь, горе, – сказала Тара, появляясь на пороге. – У некоторых из нас вообще их никогда не бывает.

– Никогда? Но ты же замужем.

– Ну да. Никогда, конечно, может, и преувеличение. Просто дело в том, что есть вещи поважнее секса.

– Назови хоть одну, – потребовала Хлоя.

Тара подняла бутылку вина и продемонстрировала Хлое.

– Близко, но не дотягивает, – резюмировала та.

Они прошли в гостиную, окна которой ходуном ходили от ветра. Ковер под их ногами когда‑то был синим, но выцвел до грязно‑серого. Он напоминал вытоптанный газон, который не поливали дней двадцать.

– Здесь не хватает рождественских украшений, – заметила Хлоя. – И елки.

Мэдди плюхнулась на блекло‑голубой стеганый диван – поднялось огромное облако пыли. Хлоя присоединилась к ней, предварительно прикрыв рот и нос воротом рубашки, чтобы защитить себя.

– И генеральной уборки.

Тара покачала головой и стащила Хлою с дивана.

– Марш на кухню! Эта пыль тебя убьет.

Мэдди последовала за сестрами, размышляя над их странными отношениями. Тара явно беспокоилась за Хлою – хотя делала вид, что ей все равно. Хлоя принимала ее заботу, как изголодавшийся по любви и вниманию ребенок, но тоже не хотела этого признавать. Что до Мэдди, то она понятия не имела, как приноровиться к ним обеим – и возможно ли это вообще.

Внезапно хлопнули ставни – от этого грохота они подпрыгнули как ужаленные. Свет замигал и погас, а затем, после долгой паузы, наконец зажегся снова.

Они судорожно вцепились друг в друга и стали рассматривать кухню. Она была похожа на кухню в отеле – не хватало только стола и… пространства в целом. Они сели плечом к плечу за пластиковый стол. Тара налила вино в стакан и протянула его Мэдди, второй наполнила для себя.

– Здрасьте, – сказала Хлоя, протянув руку в требовательном жесте. – А я что, рыжая?

– Подрасти сперва, – ответила Тара.

– Я уже три года как совершеннолетняя!

– Тебе нужен специальный лифчик, чтобы сиськи не висели? – спросила Тара. – А утягивающее белье, чтобы скрывать лишний жирок?

– Жирок?

– Ну да, излишки жира, откладывающиеся на талии, которые никуда не уходят, несмотря на строжайший режим тренировок.

Тара продемонстрировала свой живот, который, по мнению Мэдди, выглядел довольно неплохо. Хотела бы она, чтобы у нее был такой же.

Возможно, это достижимо – если отказаться от чипсов.

– У тебя бывают приливы по ночам, от которых ты просыпаешься? Нет? Значит, ты недостаточно взрослая, чтобы пить.

Хлоя закатила глаза, но все равно взяла стакан.

– Знаешь, у тебя явные проблемы. Ты не умеешь сдерживать свой гнев и вообще слишком обидчива. И вдобавок ханжа.

Мэдди захотелось завопить во все горло.

– Послушайте…

– Чего‑чего? – Тара залпом осушила бокал, налила себе еще вина, подлила чуть‑чуть Мэдди и фурией налетела на Хлою: – Я ханжа?

– Что, правда глаза колет? – отозвалась Хлоя.

– Ну погоди у меня, мисс Выпирающие Титьки! Поговорим, когда успокоишься.

– Поговорим, когда перестанешь вести себя как стерва.

– Ага, жди! – парировала Тара.

Хлоя покачала головой.

– Кстати говоря, тебе всего‑то тридцать четыре, Тара, а не семьдесят два.

Мэдди поспешно убрала со стола бутылку с вином, пока не поздно – ночка, похоже, будет еще та.

– И еще, – добавила Хлоя, забирая бутылку у Мэдди, – у Мэдди точно такие же сиськи, как у меня.

Обе посмотрели на грудь Мэдди – нормальную грудь размера С. Единственная причина, по которой она могла казаться «выпирающей», – это приобретенный на распродаже бюстгальтер с эффектом увеличения объема. Она шумно вздохнула и посмотрела на свой пустой стакан.

– Мне, пожалуй, хватит. Пиво и вино лучше не мешать.

Тара посмотрела на свой пустой стакан, затем озадаченно на мусорную корзину.

– Как это я не заметила пиво?

– Она пила с одним красавчиком, – пояснила Хлоя.

– Эй. – Мэдди попыталась изобразить возмущение, но винные пары мешали ей ясно выражать свои эмоции. – У него есть имя.

– Какое? – полюбопытствовала Тара.

– Это очень, очень, очень хорошее имя.

– Вспомнить в состоянии? – криво усмехнувшись, спросила Тара. – Или он высосал твою память вместе с языком?

Нет, конечно. Но у него действительно отличный язык.

– Его зовут Джекс. Джекс Каллен.

Тара поперхнулась вином.

– Ты его знаешь? – удивилась Мэдди.

Тара отставила стакан в сторону и поднесла бутылку к губам. Ответ последовал не скоро.

– Откуда ж мне его знать? – Она вытерла уголки рта. – Как бы там ни было, что ты в нем нашла?

В ответ Хлоя развела руки в стороны на двадцать пять сантиметров.

И от этого уже поперхнулась Мэдди.

– Я не спала с ним! Я вообще завязала с парнями, – добавила она слабым голосом. – В любом случае членов такого размера не бывает.

– Тогда что же ты так разулыбалась?

Мэдди вздохнула:

– Тебе кто‑нибудь когда‑нибудь говорил, что ты ябеда?

– И всегда ею была, – встряла Тара. – Однажды, когда лет в пятнадцать я выскользнула из дома через заднюю дверь, Хлоя быстренько донесла маме. В итоге меня на целое лето посадили на короткий поводок.

Хлоя ухмыльнулась:

– Старые добрые времена.

Мэдди жила с Фиби лишь до тех пор, пока та не забеременела Хлоей. После этого отец Мэдди оформил опеку. Мэдди навещала мамочку во время каникул или когда папа не мог взять ее с собой на работу, но такое случалось нечасто. В результате у нее остались довольно скудные воспоминания о сестрах. Но Тара почти каждое лето проводила с Фиби и Хлоей.

– Где мы были тем летом? – спросила Хлоя у Тары. – Где‑то в Северной Калифорнии, да? В трейлере, который мама взяла напрокат, на какой‑то речке, с ее друзьями?

Тара кивнула:

– Да вроде так.

– Ты никогда не брала меня с собой, когда сбегала из дома. Поэтому я и ябедничала.

– Ты была совсем малюткой!

– Мне было пять. А я хотела быть пятнадцатилетней, как ты.

А Мэдди хотела, чтобы у них всех были общие воспоминания.

Тара вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Эх, профинтила я свои пятнадцать. Юность потрачена на юных.

Хлоя фыркнула.

– Я не шучу! – воскликнула Тара. – Если бы мне снова было пятнадцать, уж я бы точно знала, как себя вести и что делать.

– Ну да, как же, – скептически отозвалась Хлоя.

– Ну да!

Снаружи ветер бился в окна, разыгралась настоящая буря. Они все на минутку замолчали и с тоской вгляделись в ночную тьму.

– Я ненавидела свои пятнадцать, – тихо произнесла Мэдди, чувствуя, как вино продолжает весело бежать по венам. – Вечные сомнения, неуверенность, отчаяние. – Черт, ничего с тех пор особо не изменилось.

Она вздохнула и протянула стакан за добавкой. Тара услужливо наполнила его снова.

– Если ты все еще размышляешь в духе «что было бы, если бы…», ты попросту гробишь свою жизнь.

– Только не я, – помотала головой Мэдди. – Я больше этим не занимаюсь. У меня новая жизнь. Начинаю все с чистого листа. – И в подтверждение твердости своих намерений она яростно взмахнула стаканом. Вино выплеснулось ей на руку, и она слизнула его. – Никогда и никому больше не позволю говорить за меня, перешагивать через меня, наступать на меня, бить меня…

Напряженное молчание сестер, последовавшее за этим монологом, слегка ее отрезвило.

– Вот видите, – сказала она. – Вот поэтому мне и нельзя пить. – Не обращая внимания на встревоженные взгляды, которыми обменялись Тара и Хлоя, она вновь протянула стакан. Ей определенно нужна добавка.

Но Тара мягко оттолкнула ее руку.

– Тебя правда кто‑то бил? – участливо спросила она.

– Пихнули пару раз. – Большая разница. Унизительно и неприятно, но с ударом кулаком не сравнится. Это не нанесло ей настоящего вреда. Ну за исключением последнего раза, когда, падая, она впечаталась в угол кабинета и пришлось накладывать швы в непосредственной близости от глаза. Но сейчас же она одна. И все хорошо. Насколько может быть в данной ситуации.

– Мэдди…

– С этим покончено. – Она опустила голову и стала внимательно изучать свою обувь. Кроссовки, изношенные и потрепанные. По‑своему символично, мрачно подумала она.

На Хлое были изящные башмачки без единой царапинки.

На Таре – стильные туфли на каблуках – такие сияющие, что в них можно смотреться, как в зеркало.

– Мне нужны новые туфли, – громко сказала она.

Хлоя приподнялась и пожала ей руку.

– Новые туфли рулят, – прошептала она сдавленным голосом.

Мэдди в ответ сжала ее пальчики, одновременно пытаясь сконцентрироваться на роящихся в голове пьяных мыслях, которые никак не хотели угомониться.

– О, девчонки, забыла показать вам кое‑что! – Она достала из сумки коробку с рецептами и рассказала сестрам про Люсиль. Затем наугад вытащила карточку. – «Если ты сделал неправильный выбор, тебе будет о чем рассказать», – прочитала она.

– О Боже, – отозвалась Тара.

– Уже не «Боже правый»? – спросила Хлоя с ухмылкой.

В этот момент налетел новый порыв ветра, от которого дом просто‑таки заходил ходуном.

Вслед за этим раздался оглушительный грохот. Пол задрожал под ногами, свет замигал – сестры дружно вскочили на ноги.

– Вот дерьмо! – Хлоя стремительно взлетела на стол, оказавшись прямо напротив Тары – фактически у нее на коленях.

Мэдди спрыгнула со стула, подбежала к задней двери, включила фонарик, что, впрочем, не очень‑то помогло рассеять кромешную ночную тьму.

– Откуда взялся фонарик? – поинтересовалась Хлоя.

– Из моей сумки.

Хлоя посмотрела на Тару:

– Она носит в сумочке фонарик.

– На всякий случай, – пояснила Мэдди, пытаясь разглядеть, что творится во дворе.

– А шоколад у тебя там, случайно, не заныкан? – с надеждой спросила Хлоя. – На всякий случай?

– Конечно. В боковом кармане, рядом с вилкой.

– Какая ты предусмотрительная, – прошептала Тара, протягивая Хлое руку за своей порцией лакомства.

– Ты уже достигла совершеннолетия? – ехидно поддела ее Хлоя.

Тара зарычала, и Хлоя поспешно протянула ей кусочек шоколадки.

– Ты спасла нам жизнь, – сказала Тара Мэдди.

Та улыбнулась. Ее бывшая работа научила ее быть готовой ко всему на свете. Она никогда об этом раньше не думала, но ощущать радость и, возможно, даже восхищение сестер было здорово.

Пусть даже они уничтожили весь стратегический запас шоколада.

Но Мэдди всегда хотелось настоящую семью, хотелось, чтобы с ней считались. О, она любит своего отца, а он любит ее, но ей всегда хотелось большего.

Чтобы ее семья наконец оказалась здесь, рядом с ней – после всех этих лет одиночества. Чтобы ей было тепло и уютно, несмотря на пронизывающе холодную и ветреную ночь, отхлеставшую ее по щекам, едва она высунула нос наружу. Водя фонарем вправо‑влево, Мэдди внезапно остановилась, наткнувшись на только что поваленное дерево, разделившее двор строго пополам.

– Дерево упало, – крикнула она сестрам. – Большое.

– Возвращайся в дом, пока одно из зеленых насаждений не упало тебе прямо на голову, – отозвалась Тара.

Мэдди, однако, продолжила идти, пока не остановилась у самой верхушки поваленной сосны, накрывшей собой худющую молоденькую сосенку. И, черт побери, это зрелище тронуло ее до глубины души! Ей потребовалось время, чтобы освободить малышку из ловушки, затем она взяла деревце на руки и повернулась к крыльцу, где все еще стояли ее сестры.

– Я нашла нам новогоднюю елку! – сказала она.