Новые открытия

Апреля

Дни мелькали, весна расцветала все краше. С того пасхального утра для Мэгги что–то изменилось. Не сильно, но для нее весьма ощутимо. Это происходило постепенно и поначалу даже незаметно, но однажды вдруг обнаружилось разом. Ее давний серый страх, который она всегда чувствовала, просыпаясь, растаял без следа, и она, как это ни странно, почти перестала волноваться. Что за облегчение. Конечно, пока еще изъяны в этом спокойствии случались, но за последние несколько недель она их внимательно изучила и приняла решение. Хорошо, значит, она застряла в пятидесятых. Ей нравится пересматривать «Я люблю Люси». Она до сих пор плачет, когда играют Национальный гимн. Может, она слишком старомодна, и Четвертое июля празднует, и радуется параду в честь Дня благодарения, и каждый год смотрит одни и те же рождественские фильмы. Ну и что с того? У нее ушло много сил, чтобы убедиться: жизнь слишком коротка для тоски и цинизма. Хейзел была права. «Мне некогда грустить, слишком много времени уходит на то, чтобы радоваться жизни». И Мэгги согласилась. Она не горела желанием возобновлять тренировки в спортзале дважды в неделю, но с удовольствием записалась на курсы готовки. Снова начала брать уроки игры на арфе и разучила песню «Голубые небеса», в честь Хейзел. Столько появилось новых дел, что Мэгги почти забыла о загадке шотландских близнецов. Даже мисс Питкок наконец вычерпала все доступное в британских архивах.

Но сегодня, улегшись в постель, она снова про них вспомнила. Фотография Эдвины Крокер на презентации в Букингемском дворце убедила Мэгги, что Эдвина все же сестра Эдварду, а не любовница. Ее не могли наделить титулом «Леди Эдвина Крокер», если она не была Эдвиной Крокер. Англичане таких ошибок не допускают. И все же странно, что у такой важной особы не имелось свидетельства о рождении. Ну что ж, пусть это останется неразгаданной тайной. Мэгги погасила свет и попыталась уснуть.

Часа в два ночи она внезапно села на кровати и сказала: «О боже!» Как она раньше не замечала? Это же очевидно, как нос на ее лице. Неудивительно, что Эдвард и Эдвина никогда не фотографировались вместе, а мисс Питкок не нашла ее свидетельства о рождении. Никакой Эдвины Крокер не существовало. Эдвард и Эдвина были одним человеком! Ну конечно. Оба чемодана с одеждой принадлежали Эдварду.

Наконец все встало на свои места. Эдвард Крокер переодевался женщиной. В Лондоне он жил как женщина, а в Бирмингеме – как мужчина. Вот почему он так и не представил Эдвину друзьям. Он просто не мог физически. Вот бедняга. Как, наверное, Эдвард страдал все эти годы, стараясь сохранить секрет. Храни его Господь, больше ему не нужно беспокоиться, что тайна раскроется. Она в надежных руках. Мэгги нет надобности кому–то рассказывать. Но по крайней мере, теперь она знает, что не такая тупая, как думала. Она разгадала загадку шотландских близнецов. Вот она, правда.

Мэгги никак не могла этого знать, но она смертельно ошибалась. Никакая это была не правда. Только четыре человека во всем мире знали настоящую правду: Ангус – отец, врач, медицинская сестра Летти Росс и, конечно, сама Эдвина. Кроме этих четверых единственным живым созданием, знавшим правду, была муха на стене в тот день 1884 года, когда завязалась эта история.