ПД: Позвольте мне вернуться назад и продолжить с того места, где Вы говорили о том, что телевидение сделало с религией

НП: Да, в общем, религия на телевидении это вопиющая форма шоу-бизнеса, так что Вы понимаете, что проповедники черпают свою силу посредством харизмы и личного влияния. Нет ни времени, ни места, ни нужды в теологии, догме, традиции, даже в ритуале. Это просто популярность личности. Так что религия, как и политика, также переопределена телевидением в этом смысле.

ПД: Но разве это обязательно плохо, переопределить религию или политику? Личность… аудитория, возможно, получит столько же комфорта и дружбы и утешения от проповедника на телевидении –

НП: Вот мой ответ. Возможно, кто-то уже упоминал об этом, но в V веке до н.э., когда Афины претерпевали трансформацию от устной культуры к культуре письменности, т.е. греки начинали переносить свою историю, философию и драматургию в тексты, там был спор о том, каковы будут преимущества и недостатки перехода к письменной культуре. Сократ был защитником устной традиции. И в своём «Фаэдрусе», о котором мы бы не узнали, если бы Платон его не записал, он выступает против письменности, прежде всего потому, что из-за письма люди потеряют память. Во-вторых, потому, что письменность изменить суть образования, уничтожит диалектику. Письменность заставляет учащегося следовать за аргументацией вместо участия в ней. Также письменность уничтожит традиционное чувство приватности, поскольку никогда не знаешь, кто прочитает написанное тобой. Итак, Сократ выступал против письменности. Чего не видел Сократ, но что, возможно, видел Платон, так это преимуществ, которые принесёт письменная культура. И преимущества были огромны. В то же время, были и огромные недостатки. Так вот моя… здесь можно очень длинно ответить, что возможно у культуры телевидения будут огромные преимущества, когда она переопределит, что мы понимаем под образованием, политикой, новостями, религией и т.д. Некоторые из этих преимуществ видны даже старым брюзгам вроде меня. Но я также вижу недостатки. И в своих книгах и выступлениях я предпочитаю подчёркивать недостатки, и вот по какой причине. Большинство людей, по крайней мере в Штатах, возможно также и в Канаде, когда думают о новых технологиях, то любят поговорить о том, что технология может сделать. Но вопрос того, что новая технология сломает, как минимум столь же важен. Так что, да, в ответ на Ваш вопрос можно сказать, что для человечества возможны потрясающие преимущества от компьютеров, например, так же как и от телевидения. Но об этом говорят достаточно много людей. Камилла Паглия может говорить об этом до Судного Дня. Но я думаю, что всегда важно, чтобы кто-нибудь напомнил остальным, что новые технологии дают и отнимают. Так что нужно больше концентрироваться на том, что мы теряем. Когда Вы говорите, давайте у нас будет новая политика, телевизионная политика, где политические кампании будут происходить в виде 30-секундных реклам, а дебаты будут проводиться в виде двухминутных ответов. Возможно, в этом есть преимущества. О Рональде Рейгане говорили как о великом коммуникаторе. Этот человек редко говорил аккуратно и никогда не выражался точно. И в то же время его называли великим коммуникатором. В каком-то смысле, Питер, это точное прозвище, поскольку хоть он не был точным на язык, он был волшебен на телевидении. И когда у людей спрашивали, почему они голосовали за этого человека, они отвечали, что доверяют ему, или что они неким образом видят в его изображении на телевидении, что он понимает их боль. Мой ответ на это – если посмотреть на его политику, то очевидно, что он не понимает Вашу боль. Но возможно, это старый стиль. Так говорит политика печатного слова.

ПД: Позвольте мне вернуться к тому человеку, что смотрит на телепроповедника воскресным утром. Утверждаете ли Вы, что его вера качественно отличается от веры того, кто находится в церкви?

НП: Я скажу даже больше. Я уже где-то говорил и повторил бы здесь снова, что религия на телевидении очень близка к богохульству, поскольку люди начинают любить проповедника больше, чем Бога. И у нас был – даже у католиков, которые уклоняются от использования телевидения – кардинал, нет, епископ, епископ Фултон Шиин, у которого было телешоу. Это было около 30 лет назад. Человек прекрасно выглядел, очень драматично, и он усиливал это своим внешним видом, нося потрясающую накидку. Его программа была почти так же популярна, как программа Милтона Берле. Потом церковь сняла его с телевидения и выслала куда-то, думаю в Рочестер (штат Нью–Йорк) который был чем-то вроде галёрки. Я думаю, церковь в некотором роде испугалась, что люди начали любить епископа Шина больше, чем любили Иисуса, а это было бы формой богохульства. И я думаю, даже сегодня мы видим, что люди начинают любить телепроповедников больше, чем концепцию Бога, которая по идее должна поддерживать такие программы.