Причина не в тебе, а во мне!

Мне кажется, Эван Хиршбаум ходит на свидания чаще всех на свете.

Сидя в приемной адвокатской конторы «Хиршбаум, Дэвис и Кляйн», расположенной в небоскребе «Джон Хэнкоктауэр» в центре города, я перебирала в памяти бесконечный список его бывших подружек.

Во‑первых, Софи Кеннисон, о которой я пришла поговорить. В прошлом месяце была Холи О'Генри. До нее – Шири Фридман. Не забыть бы еще Энни Шилдз, Хитер Канатекку и Тину Грэбер. Вспомнить остальных подружек Эвана мне не удалось. Они все занимались примерно одним и тем же (будущие актрисы, модели или певицы), были похожи внешне (сногсшибательные красотки) и имели одинаковый «срок годности» (шесть недель максимум). Эван всегда оплачивал наши услуги заранее, чтобы иметь возможность обратиться в «Развод. Инк» в любой момент, а это означало, что мы – чаще всего я – должны были постоянно находиться в его распоряжении.

Я ждала в приемной уже сорок пять минут: листала старые выпуски журнала «Нью‑йоркер» и отправляла с мобильного телефона эсэмэску своей подруге, Кристе Брюс. Она коммерческий директор небольшой кейтеринговой компании в центре Бостона. Мы договорились после работы вместе поужинать в «Чизкейк фэктори», и, убрав телефон, я снова посмотрела на часы. Еще пятнадцать минут – и я уйду. Я надеялась обойтись телефонным разговором, но секретарь потребовала, чтобы я явилась в офис. «Это не та тема, которую мистер Хиршбаум может свободно обсуждать по телефону», – недовольным тоном пояснила она. Для меня такой поворот дела стал неожиданностью. Мы с Эваном почти все дела решали по телефону, а лично встречались лишь однажды.

Открыв портфель, я достала ежедневник от «Франклин Кови» и быстро записала: «Позвонить Люси по поводу свадьбы на Кейп‑Код – просьба Джейсона». Разговор будет тяжелый, подумала я и нахмурилась. Люси может разозлиться, когда я попрошу ее еще раз встретиться с Джейсоном. Следовало сказать ему твердое «нет», но что‑то в лице этого парня – может быть, отчаяние? – тронуло мое сердце. Невыносимо было видеть, как он расстроен.

У меня заурчало в животе. Было почти два часа дня, а я еще не ела. По дороге к дому Софи Кеннисон придется купить сандвич в «О бон пэн» и быстро перекусить. Я встала и направилась к столу секретаря в приемной – предупредить, что ухожу. Та на секунду отвлеклась от разговора по телефону:

– Можете зайти прямо сейчас.

И вот я пошла по коридору мимо бесконечного, как мне кажется, ряда конференц‑залов и крошечных офисов и не встретила на своем пути ни одного человека, который выглядел бы по‑настоящему счастливым. Подошла к кабинету Хиршбаума и легонько постучала в дверь. Эван с головой зарылся в какие‑то бумаги.

– Входите, – пригласил он, даже не потрудившись поднять голову.

Я остановилась напротив огромного стола красного дерева, практически скрытого под сотнями папок из манильской бумаги, сложенных в стопки. Прошла примерно минута, прежде чем Эван заметил меня.

– Дэни, как я рад тебя видеть! – воскликнул он, поднимаясь из‑за стола, чтобы поприветствовать меня. Мы пожали друг другу руки, и он задержал мою чуть дольше, чем следует.

Внешность Эвана пугающе безукоризненна. Он высокий мужчина немного за сорок, с иссиня‑черными волосами и большими темными глазами. При первой нашей встрече я подумала, что он больше похож на актера – звезду сериалов, чем на бостонского адвоката.

– Выпьешь воды? – спросил он, опускаясь в кресло.

Я села на краешек стула.

– Не откажусь.

Нажав на кнопку вызова секретаря, он произнес:

– Марта, принеси две бутылки «Трамп‑Айс».

Эван Хиршбаум – единственный из всех моих знакомых, кто способен спокойно пить воду из бутылки с портретом Дональда Трампа.

Через секунду в кабинет быстро вошла симпатичная молодая женщина с двумя бутылками воды. Едва она скрылась за дверью, я начала действовать.

– Мистер Хиршбаум, вы не представляете, как мне жаль, сэр…

– Не нужно называть меня «сэр». Можно подумать, я девяностолетний старик. Дэни, сколько мы уже знакомы? Четыре месяца? Пять?

– Около года.

Эван надолго умолк, и мне даже показалось, что он собирается возразить.

– Вот и называй меня Эваном, – неожиданно сказал он с улыбкой. – Теперь мы должны обращаться друг к другу по имени.

Мы? Вот это новость. Даже Крейг не позволял себе называть нашего лучшего клиента Эваном.

– Дэни, я пригласил тебя сюда по одной простой причине. Я плачу тебе за услуги уже целый год, и, думаю, это позволяет мне предъявлять определенные требования.

Терпеть не могу, когда мою работу называют «услугами». Этим меня опускают до уровня проститутки.

– Можете не сомневаться, с… Эван… – Я только что назвала его «Сэван»! – Вы для нас – самый важный клиент.

– Рад слышать, – кивнул он. – И все же сегодня утром я не чувствовал этого. Полагаю, Крейг сообщил тебе о происшедшем?

– Да, он мне подробно обо всем рассказал. Как я поняла, Софи Кеннисон побеспокоила вас во время арбитражного процесса.

– Побеспокоила! – язвительно усмехнулся он. – Она вторглась на мое рабочее место!

Я изображаю сочувствие:

– Могу себе представить, как это было ужасно!

Эван сделал глоток воды.

– Дэни, хочешь узнать о моих взглядах на жизнь?

Честно говоря, нет, но разве у меня есть выбор?

– С удовольствием.

– Все в нашей жизни – это бизнес. Абсолютно все. Живи по этому принципу – и мир будет принадлежать тебе.

– Интересно… – Я быстро глотнула воды.

– Беда многих в том, что они позволяют чувствам управлять своей жизнью и становятся рабами эмоций. А я вот ничего не принимаю близко к сердцу.

Даже не знала, что ему ответить.

– Это один из вариантов видения мира, – наконец нашлась я.

Эван покачал головой:

– Не один, а единственный. Ты понимаешь, к чему я это сказал? Как это связано с Софи?

Он меня запутал, но я старалась не подавать вида.

– Думаю, да. Да. Эван откинулся в кресле, заложив руки за голову.

– Я поручил вашей компании улаживать мои любовные дела. В идеале предпочитаю расставаться без осложнений. Но если проблемы все же возникают, надеюсь, вы в состоянии быстро разрешить их.

– Я разберусь с Софи.

Он покачал головой:

– Сегодня она достала меня.

– Что именно она сказала, когда ворвалась в зал? Я так поняла, сыпала проклятиями?

Эван засмеялся:

– Проклятия – не совсем верное слово, хотя это и граничило с оскорблениями. Посмотри сама… – Он полез в карман брюк от «Коул Хаан» и достал телефон «Моторола». – Это первое сообщение в списке.

Я беру трубку и читаю послание:

Эван,

мне так не хватает твоих поцелуев! Так хочется впиться ногтями тебе в спину! Я скучаю по твоим глазам, рукам, языку, двухчасовой эрекции…

Я захлопнула крышку мобильного.

– Не думаю, что должна читать до конца.

– Но тогда у тебя будет полное представление.

Полное и отчетливое.

– Расскажите мне, что произошло, когда Софи ворвалась в зал? Как отреагировал судья? – спросила я, пытаясь перевести разговор в более безопасное русло.

– Она не общалась с судьей.

Да?

– Но, насколько я понимаю, она ворвалась во время заседания?

– Речь идет не о физическом вторжении.

Ну почему он говорит не по существу?!

– Что вы хотите этим сказать?

– Софи прислала мне вот такой… – Он вновь потянулся к телефону. – Полуэротический текст, когда заседание было в самом разгаре! Я совершил ошибку и прочитал это чертово сообщение в самый ответственный момент!

– Телефон был включен во время судебного заседания? – спросила я. По‑моему, это запрещено. И уж по меньшей мере невежливо.

– Я обычный человек.

Меня не проведешь!

– И прочитав ее сообщение, я отвлекся.

И это сказал человек, который ничего не принимает близко к сердцу?

– Крейг мне говорил, что Софи ворвалась во время заседания…

– Ее там не было, но, можно сказать, я ощущал ее присутствие… – Он опустил глаза. – Если ты меня понимаешь.

Боже мой! Меня сейчас вырвет! Поверить не могу, во что превратилась моя жизнь! Черт возьми, у меня ведь диплом магистра по коммуникациям университета Тулейна!

– Послушайте, сэр… Эван, – начала я. – Софи тяжело смириться с мыслью о потере. Вы для нее очень много значили. Я поговорю с ней, проверю, как она себя чувствует… И постараюсь сделать все, чтобы она вас больше не беспокоила.

– Звучит как музыка! Я встала, собираясь уходить.

– Мне пора идти, но я обещаю обо всем позаботиться.

Эван тоже поднялся с кресла.

– Зачем торопиться? – Он склонил голову набок. – Может, перекусишь со мной? Мы могли бы поближе познакомиться. Дэни, мне хотелось бы узнать, что ты за человек.

Что я за человек? Он в своем уме?

Эван вышел из‑за стола и положил руку мне на плечо.

– Очень жаль, что нас нельзя назвать близкими друзьями.

– Друзьями? – повторила я.

– Да. Мне кажется, я бы с удовольствием общался с таким человеком, как ты.

О, черт! Неужели Эван Хиршбаум заигрывает со мной? Я почувствовала, как запылали щеки. Я ведь совсем не в его вкусе! Как прямо заявил Джейсон Датвайлер, не те формы! А для Эвана Хиршбаума это очень важно! Он скорее предпочтет Кармен Электру, чем обычную соседскую девчонку!

– Я бы с удовольствием, но, к сожалению, только что поела. Могла бы еще раз, но порция была слишком большая! – Естественно, в этот моменту меня начало урчать в животе. – Ела пасту в «Бертуччи», – затараторила я.

– Ты всегда так сбивчиво говоришь, когда волнуешься? – поддразнил он.

Вот черт, Эван Хиршбаум и впрямь заигрывал со мной!

– Я не волнуюсь, просто… плотно поела.

– Тогда в другой раз… – Он отпустил мое плечо.

– Ладно! – Я бы предпочла, чтобы его не было! – А сейчас я, пожалуй, съезжу к Софи.

Эван покачал головой:

– Софи уехала на две недели к родителям в Коннектикут. Ты бы знала, если бы дочитала сообщение до конца.

– Значит, поговорю с ней, как только она вернется! – Я попятилась в сторону двери.

– Дэни, от Софи можно всего ожидать. Даже не знаю, что я в ней тогда нашел.

– То же, что и в остальных, – идеальную внешность, – не сдержавшись, ляпнула я.

Эван удивленно захлопал глазами.

– Ты сказала это так, словно я ограниченный человек. Пережевываю людей и выплевываю.

– Но вы и вправду разбили много сердец, – заметила я, и он буквально засветился от гордости.

– Может быть, со стороны так и выглядит, но мне просто не везет, – говорил Эван, провожая меня. – Женщины бывают слишком надоедливыми, слишком толстыми или слишком прилипчивыми, чтобы завязывать с ними длительные отношения. Мне кажется, я уже знаю их всех.

Мне хотелось сбежать как можно скорее.

После работы мы с Кристой встретились в «Чизкейк фэктори». Перекусить мне так и не удалось, и я просто умирала от голода. Уже собиралась пошутить по этому поводу, но вдруг раздался звонок мобильного, и торопливо достала его из сумочки.

– Алло?

– Привет, моя дорогая! – Отец.

– Привет! Что стряслось?

– Ничего особенного. Хотел спросить: ты не могла бы пройтись со мной по магазинам в эти выходные? Нужно выбрать что‑нибудь стоящее твоей маме на день рождения, ведь он уже на следующей неделе. И мне не помешает твоя помощь.

– Конечно, у меня нет никаких планов.

Папа засмеялся:

– Не могу поверить. Думал, ты собираешься хорошенько повеселиться с друзьями.

Честно говоря, нет. И я бы не стала говорить «с друзьями». Правильнее – «с подругой», в единственном числе. У меня не было близких друзей, помимо Кристы. Кое‑кого я потеряла, когда встречалась с Гарретом. Это было ошибкой, о которой я глубоко сожалею, и клянусь, что больше ничего подобного не повторится.

– Уверена: мне удастся выкроить для тебя время в моем графике, – поддразнила я отца.

– Отлично! Как насчет воскресенья?

Мы договорились встретиться в два часа.

– Прости. – Наконец закончив разговор, я обратилась к Кристе. – Похоже, в эти выходные мы с отцом идем по магазинам.

Она удивленно подняла брови:

– Странно. С каких это пор он полюбил шопинг?

– Нужен подарок маме на день рождения.

– Он такой трудоголик. Странно, что вообще об этом вспомнил.

– И не говори… – начала я, но решила сказать кое‑что другое: – Знаешь, в последнее время отец изменился, старается проводить время с семьей. Это здорово, ведь я никогда хорошо его не знала. Иногда, когда мы смотрели матчи «Бруинз», отец становился самим собой, но чаще держался обособленно. И вот теперь начинает постепенно открываться…

– Здорово! Как бы мне хотелось сказать то же самое о моих родителях! Но я почти не вижу их, – призналась Криста. – Ну, как прошел день? Тебе пришлось встречаться с этим парнем, как его… Этаном?

– Эваном, – морщусь я.

– Прости, никак не могу запомнить, – извинилась она, изучая меню.

– И я хотела бы забыть.

Второе правило сотрудника компании «Развод. Инк»

Хранить свою фамилию в тайне.

Ты не ошиблась в своих подозрениях: я спала с твоим бойфрендом. Секс был потрясающим! Я кончила пять раз…

– Больше не могу, – сказала я и, не дописав предложение, бросила ручку.

Наша новая сотрудница Аманда Портни подняла на меня глаза и ухмыльнулась:

– Ты всего лишь выполняешь пожелания клиента.

– Знаю, но мне кажется, это так… жестоко.

– Прочитай остальное. – И Аманда положила ногу мне на стол.

Было утро понедельника, и мы сидели в моем кабинете, разрабатывая план разрыва отношений между подругами, которые длились шесть лет. Аманда только на прошлой неделе начала работать в «Развод. Инк», и мы пока еще обучали ее высокому искусству расторжения романтических союзов. Она собиралась работать у нас неполный день и одновременно заканчивать курс психологии Бостонского университета. В основном обязанность Аманды – наполнять сайт компании, но ей все равно необходимо знать, что и как происходит. Поэтому я пригласила ее набросать вместе со мной план действий. Официально должность Аманды называлась «ассистент‑помощник». Как многозначительно заметил мой коллега Трей, начинается она с «асс»[1].

С приходом Аманды нас в компании стало пятеро. Крейг Макаллистер, Трей Шонесси – как и я, специалист по коммуникациям, еще один специалист – я сама, Аманда и Беверли – наш офис‑менеджер. Мы все получали комиссионные за работу, поэтому появление нового сотрудника имело не только плюсы.

– Итак, следующий абзац: «Мы не слезали друг с друга, как два кролика…»

– Давай не будем про кроликов, – перебила меня Аманда. – Это слишком вульгарно.

– Я цитирую слова клиентки. Она просила обязательно их вставить.

Аманда поморщилась:

– Отвратительный образ. Ты этого добиваешься?

– Не совсем… – Я пролистала свои записи. – Необходимо стремиться к драматизму, стервозности, полному сокрушению соперницы… Она хочет, чтобы письмо было написано в стиле настоящей мегеры – героини какой‑нибудь «мыльной оперы».

– Мегера, погрязшая в разврате, – громко прокомментировала Аманда.

Не обращая внимания на это заявление, я продолжила читать вслух:

– «Мой безумный роман с твоим женихом длится уже два месяца».

– Безумный роман?

– Не забывай, я стремлюсь к настоящему драматизму.

В этот момент в кабинет заглянул Крейг и поинтересовался:

– О чем толкуете, девочки?

– Учу Аманду, как избавляться от подруг.

Шеф удивленно поднял брови:

– А я думал, платоническими отношениями занимается другой мой сотрудник – Трей.

– Обычно – да. Но на этой неделе он в Милуоки, – напомнила я.

– Милуоки? Когда это я отпустил его отдохнуть?

– Его матери делают операцию на колене, разве вы забыли? Он поехал помочь.

– Ах да, конечно, – смутился Крейг. – Просветите‑ка меня, что это за дело, которым вы занимаетесь?

– Две девушки из Бруклина – обеим немного за двадцать, дружат уже шесть лет и два года живут в одной комнате… Они повздорили из‑за парня.

– Разве может быть другая причина для серьезной ссоры? – удивилась Аманда.

– Наша клиентка, Джейми, обнаружила, что ее лучшая подруга Линдси спит с ее женихом. А в ответ затащила в кровать бойфренда Линдси и сейчас решила вышвырнуть ее не только из квартиры, но и из своей жизни.

– Месть… – задумчиво произнес Крейг. – Мне нравится!

– Настоящее шоу, правда? – вставила Аманда. – Все бы отдала за то, чтобы увидеть выражение лица Линдси, когда ты передашь ей это письмо!

Да уж, это будет настоящее развлечение! Может быть, Линдси в гневе отвесит мне пощечину? Несколько месяцев назад одна дама, услышав новость о том, что ее бросают, плюнула мне на туфельку. А еще одна женщина спустила на меня свою собаку.

Правда, это был пекинес, поэтому пострадал лишь левый угол моей сумки от «Доней энд Боурк».

– Отличная работа, дамы! – заключил Крейг, покидая мой кабинет.

– Ты надеваешь на работу бронежилет? – попыталась пошутить Аманда.

– Очень смешно. – Я закатила глаза. – Нет, не надеваю. Но, раз уж мы об этом заговорили, постарайся не забывать наше второе правило.

– Второе правило? – удивилась новенькая, и мне сразу стало ясно, что она невнимательно читала служебную инструкцию.

– Правило номер два: не раскрывать свою фамилию. Не буду утверждать, что тебе угрожает опасность, но нужно по возможности ограждать себя от разных неприятных ситуаций: чтобы разозленные люди, которых бросили с твоей помощью, не звонили тебе домой и не подбрасывали на порог собачье дерьмо. Вот для чего это делается.

Аманда пожала плечами и наморщила носик:

– Хорошо, что я буду заниматься другими вопросами.

Я вернулась к теме, которую мы обсуждали, когда нас прервал Крейг.

– Разрыв дружеских связей ничем не отличается от разрыва романтических отношений. Самое важное – точно следовать всем просьбам клиентов, – объяснила я. – Наша задача – максимально облегчить сам процесс расставания, но при этом не забывать и об их пожеланиях.

– Это ясно, – кивнула Аманда. – Но разве ты готова сделать кому‑нибудь гадость? Например, сказать парню, что девушка бросает его из‑за маленького члена?

Формально да, но Аманде об этом знать не обязательно.

– Я всегда стараюсь разговаривать с людьми мягко.

– А если клиент просит тебя быть грубой? Как, например, Джейми?

– Тогда я буду лишь немного грубой, но никогда не стану намеренно причинять сильную боль. У тебя есть еще вопросы?

– Да. Есть ли какие‑то стандартные фразы, которые ты используешь в работе?

– Мы стараемся не употреблять избитых выражений.

Это правда. Если люди хотят говорить штампами, они могут сделать это сами. Существует шифр – язык, которым пользуются в момент расставания. И я разгадала код. На последней странице моего блокнота записано:

Десять основных фраз, которые произносят при разрыве, и их истинное значение.

Говорят: Причина не в тебе, а во мне.

Подразумевают: Определенно, вне всяких сомнений, на сто процентов – причина в тебе.

Говорят: Нам лучше остаться друзьями.

Подразумевают: Меня тошнит от одной мысли о сексе с тобой.

Говорят: Думаю, нам нужно расширить круг общения.

Подразумевают: Я уже кое с кем встречаюсь.

Говорят: Я тебя недостоин.

Подразумевают: Честно говоря, я достоин лучшего.

Говорят: В другое время или при других обстоятельствах у нас все могло бы получиться.

Подразумевают: Будь ты сексуальнее, богаче и интереснее, у нас все могло бы получиться.

Говорят: Я все еще пытаюсь разобраться в себе, понять, что я за человек.

Подразумевают: Я гей.

Говорят: Раньше мне казалось, что ты единственный человек, который мне нужен. Теперь я в этом сомневаюсь.

Подразумевают: Твой вес очень увеличился с момента нашей первой встречи.

Говорят: Мне нужно свое жизненное пространство.

Подразумевают: Я хочу спать там, где хочу.

Говорят: Я страдаю не меньше, чем ты.

Подразумевают: Я забуду обо всем после этого разговора, а ты будешь страдать вечно.

Говорят: Я возвращаюсь к своему бывшему (или своей бывшей).

Подразумевают: Я даже не разговариваю со своим бывшим партнером, но лучше умру в одиночестве, чем проведу еще какое‑то время с тобой.

– Но это же портит все удовольствие! – прервала мои размышления Аманда.

– Что именно? – Вздрогнув, я захлопнула блокнот, чтобы она не смогла прочитать мои записи. Я вовсе не собиралась предлагать Аманде готовые решения, которые она потом могла бы использовать в работе.

– Стремление не обижать людей. Все так просто и скучно!

Просто? Скучно?

– Мне неловко говорить тебе это, но расставание с партнером не прогулка в парке.

– Но вполне можно расстаться в парке, правда?

По тому, как Аманда произнесла это, я поняла – она смущена, что я уличила ее в незнании второго правила.

– Ты права. Правило номер один: всегда назначай встречу в общественном месте.

И я быстро перечислила ей пять основных правил компании «Развод. Инк»:

Правило первое: Всегда назначать встречу в общественном месте. Лучше всего, если это будет кафе. Избегать заведений, где подают алкоголь.

Правило второе: Хранить свою фамилию в тайне.

Правило третье: Избегать сладких речей.

Правило четвертое: Ты беспристрастный наблюдатель!

Правило пятое: Никаких личных отношений с клиентом! Это важнейшее правило и должно соблюдаться неукоснительно!

Потом я вернулась к письму, которое должно было положить конец дружбе:

Как гласит закон Ньютона: каждое действие имеет противодействие, равное по силе и противоположное по направлению. Твое действие – секс с моим женихом. Мое противодействие – уложить в кровать твоего парня. Меняться ролями – это вполне честно, моя дорогая Линдси. Надеюсь, ты готова расплачиваться за игру своей жизнью.

– Не слишком много пафоса? – спросила я. Не знаю, почему задала этот вопрос Аманде: она еще и недели не проработала.

– Нет, не драматично, и слишком простым это письмо не назовешь, – сказала она, усмехнувшись. И добавила таким тоном, что я сразу вспомнила Златовласку: – Это как раз то‑о‑о, что нужно!

Я превратила возвращение домой в целый ритуал. Первым делом я всегда наливала горячую ванну (с пеной, если есть настроение), потом слушала любимую музыку («Ю‑ту», «Ноудаут» и Тори Эмос – их диски обязательно должны быть у каждого) и – самое приятное – еда что‑нибудь вкусное, купленное по дороге (обычно я чередовала рестораны: китайский, индийский, пиццерия или бутербродная).

Потом я устраивалась на диване и сочиняла прощальные письма, собирала подарки, если клиент хотел загладить вину, или думала, кого с кем познакомить. Да, последнее мое занятие не связано с работой в «Развод. Инк». Честно говоря, оно абсолютно противоречило идее нашей компании. Но мне очень нравилось создавать пары, и, как наркоманка, я не могла заставить себя остановиться.

Кто меня обвинит?

Каждый день я встречала людей, которые совсем недавно стали одинокими, но уже опять готовы бегать на свидания. И мне доставляло удовольствие подбирать им пару. Девушки Эвана Хиршбаума пользовались большим успехом. За последний год я нашла парней пяти – представьте себе, пяти! – бывшим его возлюбленным. И хотя отношения начали серьезно развиваться лишь у одной пары, я все равно получила огромное удовольствие!

Сегодня мне хотелось решить вопрос с Джейсоном и Люси. Возможно, он вполне искренне говорил, что хочет поразить Люси и собирается взять несколько уроков тай‑цзи. Наверное, я должна посоветовать ему попробовать.

Это никоим образом не повредит Джейсону, даже если девушка не вернется.

Третье правило сотрудника «Развод. Инк»

Избегать сладких речей.

Во вторник утром, когда я с карандашом в зубах изучала одно из дел, в дверях моего кабинета возникла рыжеволосая дама с роскошными формами.

– Чем могу быть полезна? – спросила я.

– Мужчина по имени Крейг сказал, что я могу обратиться за бесплатной консультацией, – начала она. – И что вы могли бы помочь. У меня проблема с моим… – Пауза. – Это не важно.

– Может быть, расскажете подробнее? – предложила я, жестом приглашая ее сесть.

– Даже не знаю, с чего начать! – Расплакавшись, она опустилась на стул напротив меня и откинула назад рыжие кудри.

– Хотите что‑нибудь выпить? – Я ободряюще улыбнулась. – Кофе? Воды?

Она качает головой:

– Нет, спасибо, мне бы хотелось побыстрее покончить с этим.

Я внимательно посмотрела на клиентку. Похоже, смущена и очень взволнована.

– Покончить с чем?

Зажмурившись, она выпалила:

– Бросить этого ублюдка! Вы ведь занимаетесь такими вопросами, правильно?

Можно сказать и так.

– Помогаем людям уладить сложности в отношениях, – объяснила я и отложила бумаги в сторону, демонстрируя, что я целиком и полностью в ее распоряжении.

– Тогда вы именно тот человек, с которым мне нужно поговорить. Потому что если в ближайшем будущем моя жизнь не изменится, я брошусь с моста в реку, – раздраженно заявила она.

– Ах, да что вы! Неужели все так плохо?

– Хуже некуда.

Я удивленно посмотрела на нее:

– Что ж, тогда нам лучше сразу приступить к делу. Кстати, меня зовут Дэни. – Я наклонилась и через стол передала ей свою визитную карточку.

– А я Гретчен Монахан. – Женщина немного помедлила, а потом убрала визитку в сумку от Кейт Спейд.

Я приветливо улыбнулась, достала блокнот и открыла чистую страницу.

– Буду кое‑что помечать во время вашего рассказа, – объяснила я, чтобы подготовить Гретчен. Иногда люди начинали нервничать, заметив, что я записываю за ними. Думаю, им казалось, что они, лежа на кушетке, поверяют свои тайны психоаналитику. Их чувства понятны – у моей работы определенно есть что‑то общее с психиатрией.

Гретчен удобнее устроилась на стуле и произнесла:

– С чего же мне начать? Знаю – расскажу вам о Лестере, этом ненормальном биржевом маклере!

Наклонившись вперед, я записываю в блокноте: «Лестер». И чуть ниже – «Биржевой маклер».

– Как долго вы уже вместе? – спрашиваю я.

– Мы обручились на Рождество, – сообщила Гретчен, и я тут же жестом попыталась остановить ее.

– К сожалению, мы не вправе встревать в отношения между супругами или женихом и невестой.

Гретчен смеется:

– О, с Лестером уже все в прошлом. Мы расстались, когда он лег в «Маклин».

Я не скрыла изумления:

– Это же психиатрическая лечебница? – В Массачусетсе о госпитале Маклина ходили легенды. В нем когда‑то лечились и Сильвия Плат, и Рэй Чарльз.

– Гм‑м… не волнуйтесь, он не опасен. Честно говоря, – произнесла она со страдальческим видом, – Лестер был идеален во всем, пока не выяснилось, что у него пограничное личностное расстройство.

Мне осталось только присвистнуть.

– Пограничное?..

– Выбирайте сами, как в той викторине… Придурок в пограничном состоянии. Урод… – Она вздохнула. – Это так сложно. На самом деле проблема в том, что он не в состоянии завязать серьезные отношения, постоянно чем‑то неудовлетворен. Стоит Лестеру получить желаемое – и ему это больше уже не нужно. Ни одна женщина никогда не будет для него достаточно хорошей… Ну, и еще много всякого…

– Все парни, с которыми я встречалась, вели себя примерно так же, – усмехнулась я.

Впервые с момента нашей встречи Гретчен улыбнулась:

– Серьезно? А я уж думала, что мне одной везет на придурков.

Я рассмеялась:

– Нет, это общая проблема. От нее сейчас страдают многие женщины.

– Ну, как бы там ни было, после неудачи с Лестером я поклялась, что с мужчинами покончено. Так и было, пока полгода назад я не познакомилась с Большим Ослом. Он очаровал меня, я не смогла устоять…

– Большой Осел? – повторяю я.

Застонав, Гретчен начала рассказывать:

– Поначалу я думала, что сбылась моя мечта: на сто процентов преданный, красивый, очень интересный мужчина. И хорош в постели – в общем, полный набор. Естественно, без «виагры» этот «набор» не работал в полную силу, – продолжила она, ломая пальцы. – Но, учитывая, что ему за пятьдесят, я бы сказала, что это нормально.

– За пятьдесят? – удивилась я. Интересно, сколько лет самой Гретчен? Думаю, ей не так давно исполнилось тридцать.

Словно прочитав мои мысли, она сказала:

– Мне тридцать пять. Думаю, разница не такая уж большая. Мне совсем не везло с мужчинами моего возраста.

– Но, как я понимаю, с этим уже немолодым мужчиной тоже не все гладко?

– Это еще мягко сказано.

– Как вы познакомились?

– Я ответила на его объявление в Интернете.

Кивнув, я записала ее ответ.

– Не знаю, о чем я тогда думала! – продолжала она. – Я – горячий Лев, а он – упрямый Козерог. И наши отношения были обречены с самого начала! Но он казался таким милым, и мне действительно нравятся немолодые мужчины…

Разговор грозил уйти в сторону, поэтому я сменила тему:

– Прежде чем продолжить, я должна задать вам несколько вопросов.

– Конечно, спрашивайте.

Мне нужно было убедиться, что Гретчен понимает принципы работы компании «Развод. Инк» и готова подчиняться нашим правилам. Также я была обязана выяснить, сможем ли мы заняться ее делом. Бывают случаи, когда мы отказываем: например, не работаем с женатыми или обрученными парами, а также с людьми, которые кажутся нам «небезопасными». Во многом полагаемся на интуицию. Следует остерегаться морально неустойчивых клиентов, потенциально опасных ситуаций и всего, что кажется слишком рискованным.

– А этот парень?..

– Большой Осел, – вставила Гретчен.

– Именно. Он никогда не вел себя агрессивно?

– Нет.

– А моральная неустойчивость?

Она качает головой.

– Наркотики, алкоголь?

– Нет.

Я все записала.

– Навязчивые идеи?

Гретчен бросила на меня выразительный взгляд:

– Вас интересует, нормальный ли он?

– Я должна остерегаться потенциально опасных ситуаций, – объясняю я.

– Поверьте, Большой Осел совсем не опасен. Он придурок, но вполне безобидный.

– Значит, он никогда вам не угрожал?

– Ради Бога, конечно, нет! Он один из самых замечательных и заботливых людей, которых я встречала в жизни. Был так внимателен ко мне. – У нее задрожали губы. – Он всегда знал, что мне подарить, водил на романтические фильмы…

Я отложила ручку и наклонилась через стол.

– Гретчен, я могу говорить откровенно?

– Да, конечно. – Вы уверены, что хотите порвать с ним?

Она энергично кивнула:

– На сто процентов.

– Просто мне кажется, что вы по‑прежнему любите его.

– Да, конечно. Но с ним покончено.

Я откинулась на спинку кресла и пристроила блокнот на колени.

– Что он сделал?

– Обманул меня.

– Обманул?

– Он лжец, – подтвердила Гретчен. – Все это время я считала, что он любит меня, а он просто задурил мне голову.

– И когда вы сделали такой вывод?

– Когда выяснила, что у этого придурка есть жена.

– Значит, он изменяет ей.

Ну вот, уже кое‑что!

Гретчен тяжело вздохнула:

– Даже не верится, что я когда‑то доверяла ему. Дело в том, что о существовании жены я узнала несколько месяцев назад. Но он уверял меня, что они разошлись и он оформляет развод, чтобы быть со мной. А сейчас мне точно известно, что они по‑прежнему живут вместе!

– Каждый женатый мужчина обещает оставить семью, но большинство никогда не решается на это.

– Я знаю, Дэни, знаю. – Гретчен залилась слезами. – Просто мне так… Мне так больно!

Открыв ящик стола, я достала небольшую упаковку салфеток «Клинекс».

– Какое‑то время вам будет плохо… – Я встала и подошла к ней. – Но постепенно вы придете в себя и забудете его.

– Я хочу вычеркнуть его из своей жизни, но не знаю, смогу ли справиться с одиночеством.

Я погладила Гретчен по плечу, пытаясь успокоить.

– С вами все будет в порядке. Вы сильная, независимая женщина.

– Но вы ведь меня почти не знаете!

Я протянула ей салфетку.

– Послушайте, вы ведь пережили расставание с тем ненормальным парнем, а это настоящий подвиг.

Она улыбнулась и высморкалась в салфетку.

– Спасибо, Дэни.

– Всегда к вашим услугам.

– А как вы это сделаете? – спросила Гретчен. – Как объявите о разрыве?

– Я позвоню ему скорее всего на работу, – объяснила я. – Назначу встречу на нейтральной территории. И за чашкой кофе объявлю ему о вашем решении.

Она кивнула и достала из сумки упаковку жвачки.

– Как скоро?

– Если все будет в порядке, к концу недели. Мы стараемся работать максимально быстро – это как пластырь, который нужно резко снять. – Я взяла блокнот и приготовилась записывать. – Где он работает? И кстати, как его имя? Я ведь не могу позвонить и попросить к телефону Большого Осла.

– Нет, думаю, – развеселилась Гретчен. – Хотя он этого и заслуживал бы, придурок. – Положила в рот пластинку жвачки. – Его зовут Пол Майерс.

На секунду я замерла, не сводя с нее глаз.

– Пол Майерс? – повторила я, стараясь сдержать дрожь в голосе. Может быть, я неверно расслышала? Или она, жуя, нечетко произнесла имя?

– Да, он работает в финансовой сфере. Аналитик в «Мерриутер пейн инвестменс», – четко сказала Гретчен.

Но я почти не слышала ее слов, потому что внезапно мои уши, мои глаза – да что говорить, все мое тело – перестали нормально функционировать. Я почувствовала, как свет начал меркнуть перед глазами.

Ее бойфренда зовут Пол Майерс?

Он аналитик в «Мерриутер пейн инвестменс»? Гретчен, должно быть, пошутила. Скорее всего это совпадение. Пол Майерс – достаточно распространенное имя. Наверное, только в Бостоне его носят человек сорок… или даже пятьдесят? Так ведь?

– Я дам вам прямой номер Пола. – Она назвала цифры, но я не записала их, отчасти потому, что не могла прийти в себя от шока. Да мне и не нужен был этот телефон.

Я знала его наизусть.