Господи! Не знаю, чего просить мне у Тебя. Ты Един ведаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить Тебя

Отче! Даждь рабу Твоему, чего сам я просить не умею. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения, только предстою пред Тобою. Сердце мое Тебе отверсто; Ты зришь нужды, которых я не знаю, зри и сотвори по милости Твоей. Порази и исцели, низложи и подыми мя. Благоговею и безмолвствую пред Твоею Святою волею и непостижимыми для меня Твоими судьбами, приношу себя в жертву Тебе.

Нет у меня другого желания, кроме желания исполнить волю Твою. Научи меня молиться! Сам во мне молись! Аминь. (Ежедневная молитва свт. Филарета Московского).

Предвидя страшный неурожай хлеба на будущий год, некий реймсский архиерей Ремигий собрал большие запасы пшеницы для бедных и убогих. Но группа поселян, по бесовским наущениям, подожгла архиерейские житницы. Узнав об этом, Ремигий поспешил на пожар, но прибыл, когда уже было поздно что‑либо предпринимать. И как ни тяжело было на сердце из‑за тяжелой утраты, а еще более от безумия и злобы собственных прихожан, он не произнес ни единого осуждающего слова в их адрес, ни единым упреком не выразил своей печали. Слез с коня, подошел поближе к огню, точно желая погреться, и сказал тихо и мирно: «Теплота всегда приятна всем., тем более мне, старику».

Вот сердце незлобного человека, предавшего себя всесовершенно воле Божественной, а поэтому никаким возмущениям не подверженного. Он очень хотел бы погасить пламень огня, но как никакой разум, никакая сила недостаточны для того, то он предоставил все воле Божией, произнеся слова Иова: «Господь дал, Господь и взял: буди имя Господне благословенно» (Иов. 1:21)… Да погибнет дом, пусть разорится имение, только да будет воля Твоя, Господи, в нас! (Святитель Иоанн Максимович, митрополит Тобольский и Сибирский).

Некоему старцу, находящемуся в тяжелой телесной немочи, послушник, по рассеянности, дал испить вместо полагающегося меда прогорклое растительное масло. Узнав об ошибке, он почти что с укором спросил старца, почему тот ничего не сказал ему, почему молча выпил испорченный продукт? На что старец ответил, что на то была воля Божия. Господь, видимо, захотел испытать его, своего раба, в противном случае, он бы не попустил совершиться ошибке.

Эта покорность воле Божией проявлялась зачастую в несправедливых, даже возмутительных на обычный обывательский взгляд событиях и ситуациях…

Преподобного Макария Египетского, ведущего ангелоподобный, непорочный образ жизни, оклеветала падшая женщина перед своими родителями и соседями: «Согрешила я с вашим пустынником, которого вы все считаете святым». Безответного святого избили, а затем, нацепив ему на грудь разные закопченные черепки, горшочки, корчажные рукоятки, повели по селу, толкая под бока, дергая за бороду и за волосы, избивая палками. По выздоровлении, делая корзины и продавая их через своего келейного, все вырученные деньги этот непостижимо кроткий и незлобивый человек посылал на содержание вышеозначенной девицы, тем самым точно подписываясь под кощунственным обвинением.

Войти в подобную ситуацию, влезть в шкуру этого невинно пострадавшего человека, понять, прочувствовать его незлобие изнутри, когда в собственной жизни без конца подпитываешь рой мелких обид, наворачивающих упрямые круги вокруг головы (там посмотрели недобро, так укусили зубастым словечком, там проигнорировали и т. д.) – просто невозможно. Еще более невозможно понять умозрительно крестный путь самого Христа, явившего своим святым угодникам и последователям ярчайший пример готовности ко всякого рода избиениям и оплеухам, поношениям и насмешкам, к бесчеловечному истязанию на кресте, готовности, хоть и давшейся после мучительных Гефсиманских колебаний, но искренней и абсолютной, поскольку все это случилось по воле Божией. Готовности претерпеть все до конца, при этом не то чтобы простив своим обидчикам все их злодеяния, а уже изначально не имея в сердце своем ни гнева, ни обиды, а только сплошное болезнование о них, находящихся в страшной одержимости духом зла, отпавших в своем бесчеловечном ожесточении от Бога.

Все эти яркие примеры, в которых Божии заповеди, словесный призыв так горячо и самозабвенно подкрепляются и иллюстрируются жизненным подвигом, говорят лишь об одном – любой человек, претерпевший до конца и с благодарением попущенные Богом скорби, простивший обидчика, молящийся о его спасении и, наконец, возлюбивший его всем сердцем (какие бы обиды словом ли, действием, страдания духовные или телесные не перенес от него), удостоится Богом Царствия Небесного и еще при жизни станет светильником для других, получит удивительные дары: провидения, целительства и т. д.

Сотник Лонгин – каппадокиец, несший службу в Иудее, – охранял тело Иисуса Христа после распятия на кресте. Он видел тьму, сгустившуюся над землей во время казни, был свидетелем многих других необъяснимых явлений, и, в конечном счете, свидетелем самого Воскресения. Не имевший никаких представлений ни о миссии Богочеловека на земле, ни о Его пророчествах и заповедях, он вдруг и окончательно уверовал в божественную природу казненного, пришел к Пилату и откровенно поведал ему и первосвященникам и о чуде Воскресения, и о своем прозрении. Отвергая предложенное золото, игнорируя угрозы, он стал свидетельствовать об этом и народу иудейскому. Сотника приговорили к смертной казни – отсечению головы.

Лонгин и два его друга‑воина, которые должны были разделить с ним смертную участь, до того изумили кротостью и доброжелательством прибывших привести приговор в исполнение, что те рискнули отпустить святых, посоветовав им бежать. Лонгин и его друзья отказались от заманчивого предложения, желая по мере своих человеческих возможностей принять хоть какое‑то участие в крестной муке Христа, приобщившись к его страданиям. Когда казнь состоялась, Пилат приказал бросить отсеченные головы на мусорную свалку вне городских стен.

Спустя некоторое время одной слепой женщине приснился святой Лонгин с просьбой отыскать его голову и предать ее погребению. С помощью провожатого она добралась до свалки, нашла голову и, коснувшись головы, прозрела…

Спаси мя, Спасе мой, по твоей благости, а не по моим делом…

Загоревшись написанием этой книги, не раз спрашивала себя, имею ли я право говорить о вещах настолько же недостижимых для меня, насколько и непостижимых, смею ли вообще касаться этой темы… И, может, единственное, что нашла хоть сколько‑нибудь извиняющее мою дерзость, – то, что цель моего написания далека от жалкого и смехотворного с моей стороны желания учительствовать и просвещать ближних. Всё, что я могу и могу лишь с Божией помощью, – это рассказать о том, что сама узнала из святоотеческих книг, привлечь других, незнакомых пока с этими книгами, к чтению бесценных советов и поучений, даваемых теми, кто своим жизненным подвигом заслужил право наставлять и учить, врачевать души и открывать истинные горизонты, и смысл, и задачу краткого земного пути. Поведать вкратце о тех или иных событиях из жизни святых угодников, которые могут вызвать восхищение и желание следовать христианскому образу жизни хоть в самых скромных поначалу, самых пичужных масштабах.

Вращаясь по священным орбитам этой многогранной темы, вдруг открыла для себя довольно очевидную истину, что те, к кому зачастую мы относимся весьма потребительски (читая молитвы – и ожидая немедленной помощи, недоумевая, а иной раз слегка и обижаясь, что эта помощь заставляет себя ждать), удостоились дара помогать, утешать, исцелять – ценой собственной жизни, ценой самоотречения, ухода от призрачных мирских утех и удовольствий, ценой добровольного и радостного несения зачастую неподъемного креста.

Эти вещи кажутся несоизмеримыми: цена – жизнь, отданная Богу без остатка, – и помощь людям в их мирских земных нуждах: вылечи, дай хорошую работу, верни мужа в семью, избавь сына от пьянства и т. д.

За всей этой чисто внешней помощью, мне кажется, стояло, стоит и будет стоять одно: дать блуждающему в мирских потемках путеводную нить, растормошить, вывести, вытряхнуть его оказанной ему чудотворной помощью из мирской спячки, помочь уверовать в вечную жизнь, взрастить потребность – приложить все силы для собственного очищения и стяжания Духа Святого. Словом, дать шанс на спасение в грядущей, сияющей вечности.

Часто приходят на память случаи из собственной юности, когда помощь свыше (не вследствие горячих молитв и упований, помощь даже не ожидаемая, ввиду мысленной отдаленности от Бога) была оказана мне по великой Божией милости.

Однажды, возвращаясь поздним вечером с дружеских посиделок, опоздала на последнюю электричку. Денег на такси нет, а от метро «Советская» до проспекта Героев Сталинграда путь не близкий. Впрочем, выбора не было – пошла. Сколько прошла, не помню. Тормозит белая машина метрах в четырех от меня (тротуар был широкий, а я шла почти вплотную к зданиям). «Девушка, садитесь, я вас подвезу», – голос какой‑то скользкий, не вызывающий доверия. «Спасибо, не надо, я без денег, не смогу оплатить». – «Я вас довезу бесплатно». – «Спасибо, я уже почти дошла». – «Ну и что, все равно садитесь…» И т. д., и т. п. За время этого приблизительно переданного диалога я продолжала идти, не останавливаясь и уже не оглядываясь, так как на душе было очень неспокойно. Я не видела владельца машины, но этот голос из темноты мне определенно не нравился. И так как я продолжала идти, машина на черепашьей скорости следовала сбоку от меня, то и дело тормозя. Это продолжалось минут десять. И вдруг я неожиданно для себя самой – «Была не была. Идти ведь всю ночь, мало ли что еще в дороге случится…» – решительно повернула к машине.

Открываю дверь и нарочито уверенно – а душа в пятках – заявляю водителю: «Что ж, везите. Только денег, как я уже говорила, у меня нет». Замечаю краем глаза, что водитель какой‑то растерянный. Он добавляет газу, едем. Доехали без приключений, в дороге разговорились. Оказался очень милым парнем, и голос его больше меня не настораживал. Уже к концу общения разговор, в шутливой подаче, коснулся и нашего знакомства: «Еду я по дороге, слышу, вроде двигатель стучит. Остановился посмотреть. И тут открывается дверь, в салон лезет какая‑то не в меру самоуверенная девица и заявляет мне, что мы едем туда‑то и туда‑то, причем совершенно бесплатно…» Рассказала и я, как эту самую девицу упорно зазывали в машину, пока не уверились, видимо, в бесполезности зазываний и не махнули рукой, и что эта самая девица – каким‑то внутренним чутьем, следуя велению свыше, – решилась сесть лишь тогда, когда уехавшую «недобрую машину» неслышно заменила машина простого и хорошего человека. Машина той же марки, того же цвета.

Этот и другие случаи помощи довольно долго хранила я на задворках памяти, рассказывая иной раз в кругу знакомых в качестве забавных и невероятных историй, не давая себе особого труда задуматься, для чего была оказана эта помощь (помимо задачи сохранения моей глупенькой жизни), какие выводы должна я извлечь из всего этого.

Се, гряду скоро…

Я пишу о происшедшем со мной так подробно только потому, что зачастую многие люди, как и я, не видят в Божественной помощи более глубинного, сокровенного смысла, чем обычное избавление их от постигших неприятностей. И эта беспечность опасна особенно сейчас, когда времени осталось мало, когда мир подходит к предрекаемому концу.

О последних временах говорит и Библия, и пророки. Всё, обозначенное в древние времена, начинает сбываться, и сбываться с угрожающими темпами…

…восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это – начало болезней. (Мф. 24:7–8).

…и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется. (Мф. 24:10–13).

Исполняется предсказание блаженной памяти старца Паисия Афонского о теснейшем духовном единении христиан в последние времена перед кончиной мира:

…через гонение, которое последует, христианство всецело объединится. Однако не так, как хотят те, кто махинациями устраивает всемирное объединение церквей, желая иметь во главе одно религиозное руководство. Объединится, потому что при создавшемся положении произойдет отделение овец от козлов. Каждая овца будет стремиться быть рядом с другой овцой, и тогда осуществится на деле: «едино стадо и един Пастырь» (Ин. 10:16)… Видим, что это отчасти уже осуществляется: христиане… уже начали чувствовать, что они находятся в нездоровом климате, и постараются избежать болезненных ситуаций и притекают тысячами в монастыри и церкви. Скоро увидите, что в городе существуют две части людей: те, кто будут жить блудной и далекой от Христа жизнью, и остальные, которые будут притекать на бдения и в места поклонения. Среднего состояния, как теперь, не может более существовать. (Священник Андрей Горбунов «За всех и вся»).

Даждь ми, Господи, слезы, да плачуся дел моих горько…

Множество действенных советов дают святые отцы церкви новоначальным, только ступившим на путь Христов, понимая, как сложно перестроиться, измениться состоявшемуся человеку, отмерившему энный десяток лет и уже закосневшему в грехах своих, сострадая нынешней молодежи, живущей в век, кишащий тонкими искушениями и необоримыми соблазнами, окруженной губящей душу псевдокультурой, сквозь которую трудно пробиться, прорасти к молодому и неопытному сердцу непреложной Божественной истине…

Все, что я хочу изложить, собрано по крупицам из святоотеческих книг: мысли вслух, советы, указания, предостережения… Ибо тернист и извилист путь, ведущий горе, и без помощи наших небесных покровителей, помощи в главном для нас – дойти до конечной цели, не отступить – практически невозможно.

И начало начал, отправная точка и великое подспорье в этом нелегком пути – посещения храма и участие в церковных богослужениях, на которых церковь вспоминает основные вехи Священной истории Ветхого Завета: сотворение мира, грехопадение прародителей, Моисеево законодательство и т. д., и земную жизнь Спасителя, Его мученическую смерть на кресте.

Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них. (Мф. 18:20).

Эти богослужения (Всенощное бдение, Божественная литургия) многозначительны и многозначны по своей природе. Помимо упоминания основных моментов Ветхого и Нового Заветов, священник прославляет Иисуса Христа за Его сошествие на землю и искупление Своей смертью рода человеческого (Песнопение «Свете тихий»); напоминает о крестных муках Спасителя (чтение кафизм); изображает славу и величие Его воскресения (пение воскресного тропаря); прославляет Господа за многие благодеяния и милости роду человеческому (пение стихов «Хвалите имя Господне»).

Также божественные службы содержат сугубые моления о наших духовных и телесных нуждах, в особенности о прощении наших согрешений (лития); молитва «Ныне отпущаеши» указывает на необходимость постоянного памятования о часе смертном; шестопсалмие передает плач кающегося грешника, общее состояние души, пребывающей во мраке, и ее преображение после искреннего раскаяния и примирения с Богом. Песнь Богородицы приглашает прославить Божию Матерь, выразить Ей особое почтение и любовь.

Кроме основных богослужений, в церкви совершаются также службы по потребностям христиан, так называемые требы. К ним относятся крещение, венчание, соборование, молебны, сорокоусты, панихиды и др.

Господь наш, Иисус Христос, пришедший на землю спасения нашего ради, основал Церковь, где невидимо присутствует и поныне, подавая нам все необходимое для жизни вечной, где «невидимо Силы Небесные служат»… Церковь – Небо на земле; совершающееся в ней богослужение – дело ангельское. По учению Церкви, при посещении храма Божия христиане получают благословение, способствующее успеху во всех их добрых начинаниях… Многое может молитва одного праведника – тому немало примеров в истории, но еще больший плод приносит усердная молитва собравшихся в дом Божий. («Первые шаги в храме». Издание Сретенского монастыря).

Когда служится сорокоуст, великий грешник выпускается из ада. (Старец Николай Залитский).

Будем помнить, что поминовение на Божественной литургии («О здравии…» и «О упокоении…») – это наибольшее благо для тех, кто нам дорог. («Первые шаги в храме»).

Помимо участия в богослужении, человек, искренне раскаивающийся в совершенных грехах и общем течении своей далеко не богоугодной жизни, имеет чудесную возможность исповедоваться, очищаясь раз за разом от собственной многолетней и многослойной греховности. И наконец, причащаться Христовых Тела и Крови…

Представьте себе на минуту человека, не смывавшего с себя телесную грязь всю жизнь! Вот и душа требует омовения, и что было бы, если не было бы таинства покаяния, этого целительного и очистительного «второго крещения»…