Мед и яд

На полу лежало тело – копия того, что хранилось в памяти Кэроу. Выйдя из транса, она еле сдержала рыдания и порыв броситься на шею одной из самых важных химер в своей жизни. Однако это было еще неодушевленное тело. Взошло солнце, вот‑вот заявится Шеста. Кэроу стала лихорадочно отцеплять зажимы, в спешке царапая кожу до крови.

– Ай! Прекрати себя мучить! – воскликнула Зузана.

– Поторапливайся, – скомандовала Кэроу. – Зажигай ладан.

– Кажется, кто‑то идет, – сказал Мик.

– Займись делом, – велела она.

Мик закрыл дверь и подпер ее досками. Новый засов устанавливать не стали: пришлось бы забивать в стену гвозди и это привлекло бы внимание. Мик выскреб в глинобитном полу лунки и установил в них доски, подперев дверную ручку и петли. Кэроу надеялась, что это сработает.

На лестнице послышалась легкая поступь волчьих лап, мягкое поскребывание когтей о ступени.

Зузана воскурила фимиам и передала подруге. У Кэроу тряслись руки. Она подвесила кадильницу в головах у тела. Струйка дыма повисла в воздухе и рассеялась от дыхания Кэроу. Запахло серой, из‑за которой Бримстоун получил свое прозвище.[1]Интересно, как звали его раньше, когда он томился в темнице, где его регулярно пытали маги‑серафимы, получая дань болью.

Дверь слегка дрогнула: Шеста, попытавшись войти без приглашения, наткнулась на неожиданное препятствие. Секунда остолбенения – и в дверь забарабанили.

– Кэроу?

Это Тьяго.

«Только его здесь не хватало».

– Да? – отозвалась Кэроу.

– Тебе ничего не нужно? Кстати, а почему дверь заперта?

Похоже, Белый Волк вообразил, что отучил Кэроу от странной привычки закрываться в одиночестве. Торопливо устанавливая кадильницу, Кэроу нечаянно звякнула цепью и вздрогнула – не хотелось, чтобы Волк догадался, чем она занята.

– Кэроу?! – не унимался он.

– Минуточку! – беззаботно отозвалась она, со скрипом открывая крышку кадильницы.

Душа поднялась из сосуда, ее след запечатлелся в Кэроу: порхание огненных мотыльков, глаза, горящие во мраке, трепетание раздвоенного языка, узкие прорези зрачков, мед и яд, тепло солнца на гладком камне.

Исса.

Сердце билось ровными, болезненными толчками. Один, два, три. Грудь сдавило. Четыре, пять… Женщина‑змея раскрыла глаза.

Кэроу сдержала всхлип; время застыло, рыдание рвалось наружу.

Стук в дверь не прекращался.

– Впусти меня, – с напускным спокойствием потребовал Тьяго.

Кэроу встретилась взглядом с Иссой.

«Что ей пришлось пережить? Как она умерла? Что она знает? Что скажет?»

Забилось сердце. Неподвижное тело оживало. Исса медленно потянулась, пошевелила пальцами. Вздохнув, она радостно произнесла:

– Моя милая девочка…

Кэроу разрыдалась и, бросившись к Иссе, обняла ее за шею, там, где человеческая плоть переходила в капюшон кобры, где человеческое тепло смешивалось со змеиным холодом – одно из самых ранних воспоминаний. Детство Кэроу прошло в объятиях Иссы. Исса играла с ней, баюкала, учила говорить и петь, любила ее как мать. Ясри тоже была ей матерью, женщины заботились о ней вместе. Кэроу вырастили химеры… Твига не принимал участия в ее воспитании, зато Бримстоун…

Бримстоун. Когда стало ясно, что в кадильнице заключена душа Иссы, чувства Кэроу разделились: в один миг она испытала радость и разочарование, восторг и отчаяние, облегчение и поражение. Эмоции Кэроу колебались, как на чашах весов, ни одна чаша не перевешивала другую. Да, Исса – не Бримстоун, но… Кэроу прижалась к ней сильнее. Женщина‑змея с усилием подняла руки, привыкая к новому телу, и обняла ее в ответ.

– Ты нашла меня, – прошептала Исса.

Чувства Кэроу смешались – ведь кадильницу отыскал Акива.

Времени на размышления не оставалось. Кэроу отстранилась, давая Иссе возможность разглядеть комнату. При виде Мика и Зузаны у Иссы округлились глаза, потом она приветливо улыбнулась, узнав Зузану по рисункам Кэроу, так же как Зузана с Миком узнали Иссу. Лицо наги стало родным и милым. Оно отличалось от того, что сохранилось в памяти Кэроу, но было прекрасным и добрым, как у мадонны, а улыбка озаряла его искренней радостью.

Зузана ошалело улыбнулась в ответ. Исса хрипло рассмеялась.

– Исса, мне нужно многое тебе рассказать и, надеюсь, тебе тоже есть чем поделиться, но Тьяго… – Кэроу жестом указала на дверь, которая как раз в это мгновение сотряслась от удара ногой.

Глаза Иссы затуманились.

– Он жив.

– Да, и то, что ты здесь, будет для него полной неожиданностью, – намекнула Кэроу.

Главное, чтобы Тьяго не узнал, откуда здесь Исса. Кэроу подошла к двери, взялась за одну доску, и кивнула Мику, чтобы он помог со второй.

– Открой дверь немедленно! – потерял терпение Тьяго.

Кэроу с Миком, переглянувшись, убрали доски и отступили в сторону. Дверь резко распахнулась от удара. Тьяго ошарашенно остановился на пороге, Шеста выглядывала у него из‑за спины.

– Доброе утро, – невинно поздоровалась Кэроу, удивленно глядя на распахнутую дверь. – Извини, я воскрешение заканчивала, не хотелось прерываться, – объяснила она и кивнула Шесте: – Ты же знаешь, как я на это реагирую.

Тьяго недоуменно нахмурился.

– Воскрешение? Кого? – Окинув комнату взглядом, он заметил только Зузану и Мика – Иссу скрывала створка двери. Кэроу захлопнула дверь. При виде Иссы Тьяго и Шеста изумленно вытаращили глаза, но тут же недоверчиво сощурились.

– Мог бы и сказать, что душа Иссы тоже там, – с упреком произнесла Кэроу, указывая на гору кадильниц. – Воскрешение проходило бы гораздо быстрее, если бы Исса с самого начала была со мной.

Белый Волк утратил дар речи.

– Это неправда, – наконец заявил он. – Этого не может быть.

– Как видишь, может.

Они оба знали, что душе Иссы неоткуда было взяться в куче кадильниц, хранящих только души бойцов из войска Тьяго, разбитого в сражении на мысе Армазин. Иссы среди них быть не могло. Ошеломление Тьяго сменилось раздраженным непониманием.

– Признавайся, чья это душа? – раздосадовано потребовал он. – И к чему расходовать силы и средства на такое тело?

– С каких это пор наги – напрасная трата сил и средств? – спросила Исса, удовлетворенно оглядывая себя.

Справедливое замечание – соплеменники Иссы были прекрасными бойцами, те же Ниск и Лиссет.

– С тех пор как нам нужны солдаты с крыльями, – резко возразил Тьяго.

– А где же твои крылья? – осадила его Исса и повернулась к Шесте: – А твои?

Тьяго решил сменить тему:

– Кто ты?

– Кэроу правду говорит… – Покачиваясь, Исса поднялась с пола: прекрасная обнаженная женщина, тело которой от пояса переходило в толстые кольца змеи. Кончик хвоста возбужденно подрагивал, как в былые времена. – Я – Исса из племени нагов. Сорок восемь лет я верно служила Бримстоуну. За это время он сотворил для тебя пятнадцать тел, неустрашимый Волк! А ты ни разу не поблагодарил его, – с улыбкой напомнила женщина‑змея.

Создавая тела, Кэроу не замечала, что творит настоящие чудеса, и теперь не верила своим глазам. Такое совершенное сходство! Неужели это чудо сотворила она? Все получилось, она воссоздала Иссу.

– Не поблагодарил? За что? Он делал свою работу, а я – свою.

– Разумеется, сам ты никогда не ждал ни благодарности, ни преклонения, – мягко заметила Исса, прозрачно намекая на постоянное стремление Волка к почестям и похвалам. Он неустанно жаждал славы. После победного сражения Тьяго возвращался в Лораменди под трубный рев фанфар. Его знамена трепетали над башнями дворца, генерала приветствовали восторженные восклицания толпы, заранее предупрежденной гонцами, а сам он купался в обожании.

Белый Волк раздраженно стиснул зубы – упрек попал в цель.

– Что ж, Исса из племени нагов, скажи мне, как твоя душа тут оказалась.

– Мой генерал, я не знаю, – уклончиво ответила она. – Я даже не знаю, где это – «тут».

– Мы в человеческом мире, – пояснила Кэроу.

– Хм, как странно, – искренне удивилась Исса.

Кэроу очень хотелось поскорее избавиться от Волка и его соглядатая.

– Откуда она взялась? – не унимался Тьяго.

– Оттуда, – небрежно пожала плечами Кэроу, указывая на гору кадильниц.

– Не может быть!

– И все‑таки она здесь.

Он буравил Кэроу взглядом, рассчитывая допытаться до правды. Кэроу спокойно смотрела ему в глаза.

«Лгать умеешь не только ты».

– Шеста мне больше не нужна, – резонно заметила она. – Исса и мои друзья мне помогут.

– Вот и славно, – жестко кивнул Тьяго.

Причин для недовольства у него скопилось больше чем достаточно: Кэроу заперлась в комнате, без позволения совершила воскрешение, нагло обманула… Во взгляде Белого Волка неожиданно полыхнула леденящая ненависть.

Кэроу вздрогнула: таким взглядом Тьяго когда‑то смотрел на Мадригал. Вспомнился жар черного камня плахи под щекой, свист клинка в воздухе… Исса нежно коснулась руки Кэроу.

– Теперь дело пойдет быстрее, – заметила Кэроу, чувствуя, что идет на попятную. – Разве это плохо?

«Кадильницу принес Акива, а ты об этом не догадываешься», – удовлетворенно подумала она.

– Как скажешь… – Тьяго подозрительно осмотрел комнату и на секунду замер, по‑волчьи раздувая ноздри, но унюхал только резкий запах ладана и серы. – Помни, что поставлено на кон.

Кивнув, Кэроу задумалась. Что стояло на кону: судьба их народа? Успех восстания? Или… Неужели Тьяго намекал на ее будущее? Ведь она бросила вызов Белому Волку.

Что стояло на кону? Кэроу напряженно замерла, словно на краю бездны. На кон поставлено все.

У выхода волки переглянулись. Кэроу похолодела. Они что‑то задумали, а она сорвала им планы. Какие? Она перебрала в памяти события последних недель: постоянная слежка, бесконечные вопросы, намеки, предостережения. «Ты могла бы снова стать кирином. Я тебя воскрешу. Только покажи мне как».

Омерзительное предложение отдать свою душу в руки Шесты настораживало, в нем чувствовался какой‑то подвох. Внезапно Кэроу осенило: Тьяго хотел, чтобы волчица заняла место Кэроу. Он только и ждал возможности избавиться от приспешницы Бримстоуна. Пелена лжи спала с глаз.

«Он все еще хочет убить меня», – неожиданно поняла Кэроу.

Жгло в груди, жар разливался по телу, из горла рвался крик. Кэроу чуть не рассмеялась: Тьяго считал, что Шеста сможет стать воскресительницей! Магические способности – редкий дар, не зря Бримстоун удивился, заметив его у Мадригал. Она годами упрашивала Бримстоуна научить ее магии, и, не будь у нее призвания, он бы не согласился. А как тяжело было заслужить его похвалу…

Шеста так же не способна творить тела, как Вирко – играть на скрипке.

Планы Тьяго рухнули. Без Кэроу ему не обойтись.

Какую игру он теперь затеет?